Эхо черного леса

КРАВЧУК ОБЪЯВИЛСЯ

Поглядывая на часы и расхаживая по кабинету майора Загоруйко, Прудько заметно нервничал.

— А может, обстреляли машину? — сказал он майору. — По всем расчетам, Паначевный должен прибыть в шесть утра, а сейчас полдень. Позвоните-ка в Делятин!

Загоруйко снимает трубку и просит:

— Соедините с Делятином… Да, с оперативной группой.

— Слушайте, Иван Тихонович, когда станичный будет передавать бандитам продукты? — спросил Прудько.

— Во вторник на следующей неделе. Между часом и двумя ночи.

— А что, если обложить тайник и захватить тех связных, что придут к нему на пункт?

— Мне кажется, это преждевременно. Столько труда нам стоило подобрать ключи к Станичному. А ведь многое еще нам не ясно.

— Пожалуй. К тому же мы не знаем точно, Хмара ли посылает этих связных. А что, если в районе действует еще одна банда? — И полковник задумался.

Раздался резкий телефонный звонок. Взял трубку Загоруйко.

— Делятин?.. Дежурный по опергруппе… Слушайте, товарищ Букатчук, наш «газик» сегодня к вам не заезжал?.. Да, из Яремче… Тогда все… И, положив трубку, грустно сообщил полковнику: — Не было!

— Куда же они запропастились? — сказал полковник.

…И в эту минуту в кабинет влетел измазанный с головы до ног Паначевный. Даже к фуражке его прилипли комки грязи.

— Извините, но я с машины…

— Где вы пропадали? — спросил майор.

— Дожди… По всем Карпатам такие ливни, что в нескольких местах размыло дороги. Мост возле Выгоды снесен. Если бы не солдаты, куковать бы пришлось. На руках машину выносили. Через Перегинск крюк дали…

— Конкретнее, Паначевный, — потребовал майор.

— Порядок! — весело докладывает Паначевный. — Почту они забрали. А рядом, под тем валуном, где было условлено, я нашел вот это! — Паначевный осторожно достает из кармана завернутую в носовой платок коробочку из-под крема и подает ее полковнику.

Прудько достает из коробочки записку и читает:

«Дорогой батько, добрались к месту хорошо, и семья нас встретила радушно, но дядя оставляет меня для беседы, а за вещами на вокзал едет побратим вместе с хлопцами. Почему так — еще неясно. У дяди увидели одного из пропавших. Поет, как соловейко. Следующую весть пришлю, как условлено. Ваш Ромко».

— Почерк Кравчука, — протянул полковник.

— На обороте еще что-то, — сказал майор.

Полковник перевернул записку и, обнаружив наспех дописанные слова, сказал:

— Это Дмитро. «Нависала опасность, но, кажется, я ее устранил». И все.

— Какая опасность? — с тревогой спросил майор.

— Что-то было, — промолвил полковник. — Очередной «мертвый пункт» у нас где?

— У отметки «876», юго-западнее Бабче, — доложил Паначевный.

— Кто же из геологов захвачен Хмарой? — спросил Прудько, — Почаевец или Березняк? Вот вопрос…

— Может, потихоньку обнадежить Тоню? Уж больно мучается, бедняга!

— Погодите, — сказал полковник, — ведь мы сами еще ничего не знаем. Обнадежите, а потом еще сильнее растравите ее рану. Надо сперва уточнить.

— Уточним, — согласился Загоруйко, — но, во всяком случае, пока с Кравчуком порядок. Хотя, что это за опасность, которую устранил Дмитро? И почему именно Кравчука оставили в банде, а не Кучму?

— Двоих курьеров сразу послать за почтой не могли, — заметил Паначевный. — Это нарушило бы правила конспирации.

— В Добрый Кут вы выезжали? — спросил полковник у Паначевного.

— Так точно! Но безуспешно. Могила Задереги чиста. Цветов нет. А учительницы, сказал нам доверенный человек, уже шестой день в селе нет. Свет в хате не горит. Тишина.

— Вот это да! — протянул Загоруйко. — Неужели она ушла насовсем в банду?..