Покоривший СТЕНУ 20: Истинный враг

16. Зеркала полные воспоминаний

Локация Мисы была мрачноватой, но по-своему красивой. Зависшие тяжёлые зеркала делали место идеальным для обороны богини зеркал. Здесь она становилась действительно вездесущей.

— Прежде я могла открывать прямой портал в свой план отсюда, — рассказывала Миса. — Связывать зеркала с выдуманными мной мирами. Призывать существ. Подменять реальность. А стоит лишь сбиться с дороги и войти в зеркало, и ты в моей власти. На той стороне я придумываю правила.

— Я бы просто зеркала на всякий случай перебил к чертям. Хотелось бы и сейчас это сделать, но, вроде как, и так знаем, что к чему здесь. А главным хищником была ты сама.

— Если честно, даже не помню, был ли у меня хоть раз избранный кандидат. Сюда ещё попробуй дойти.

— Я думал, в прежние времена таких было много.

— Прежние — это когда, миллион дней назад? Или когда там уровень сложности был на уровне ста процентов, а не свыше шести тысяч? — спросила Миса и добавила. — А зеркала бей, я здесь оставаться не собираюсь. Незачем мне эта бутафория.

— А ты могла бы настроить зеркальный портал отсюда куда-нибудь? — я сразу подумал про лабиринт на вершине, на базе Хищников.

— Через барьер я не пробилась, — с сожалением ответила Миса. — Я пробовала с зеркальной водой ещё в первые сто дней.

Заброшенная локация страшного босса безмолвствовала. Я знал, как ей сейчас не по себе, поэтому специально втягивал в разговор, чтобы отвлечь.

Территорию вокруг контролировали я и Селена. Под двойным контролем только какую-нибудь хитрую зеркальную ловушку. Но Миса заверила нас, что без неё это всё не работает.

— Если бы я была здесь, а ты — моим претендентом, тогда я бы поставила магические ловушки, чтобы отвлечь внимание, и зеркальные чтобы запутать и заманить к себе. Это было бы не сложно, если не палить фишку с зеркальными порталами. Ты бы вошёл в одно из моих зеркал, а дальше в моём мире у тебя не было бы и шанса.

— Хорошо, что у нас была Селена, а не ты.

— Если бы я сражалась всерьёз, я просто поднимала вихри и торнадо из листьев церу и пары других трав. А потом пошла пить чай, — заметила богиня трав. — Но я с самого начала не видела причины для нас сражаться вообще. И мы и вы хотим выбраться. По идее, проходчики и пленники Оазиса — природные союзники.

— Паше это не сильно помогло, — заметил я.

— Брось, мы им обоим оказали услугу. Теф наверняка пересоберёт в другом Оазисе. А Павел отправится на рестарт. Давно пора, а то… чем он тут занимался столько времени? — спросила Селена. — Выход же они так и не нашли.

Ближе к середине локации червей становилось значительно больше. Мы их обходили, но встреча была неизбежна.

Черви оказались медлительными, как те улитки. Но почти такими же неубиваемыми. Чтобы одолеть одного, пришлось выложиться в проплавку светом. Некротическая энергия через посох некроманта тоже работала, только дольше.

Ужасно скучный бой. Избиение почти-неуязвимого червя потребовало уйму времени и сил. После него я заявил, что истреблять червей более не планирую. А то мы этим будем ещё дней двести заниматься.

С червя упал фрагмент.

Хорда системного червя [кристоланцетофракталы]

Без терминала он был мёртвым грузом, но когда мы выберемся из Оазиса, фрагмент может оказаться полезен.

— Вот, мой ларец, — обрадовалась Миса. Впервые за это время я видел её по-настоящему довольной.

Он был подвешен между зеркал в геометрическом центре локации и не выделялся из вида за счёт большого количества цепей и зеркал.

Альма его бережно спустила и легко вскрыла, лишь коснувшись замка.

— Что там, если не секрет?

— Личные вещи.

— Они нам выбраться не помогут? — спросила Селена.

— Если б помогли, я бы уже это сделала, — ответила Альма. — Шерсть ноктри, полукровки нава и тари. Это фрагмент меня самой. Ещё мои мифические артефакты. Листвин божественного искателя. И Зеркало Мисы. А, и моя любимая игрушка…

Она вытащила жёлто-зелёную змейку, взмахнула и собрала с хлопком. Затем вынула зеркало. Это было немного странное зрелище — ларец был не больше кубометра в объёме. Но всё что она вынимала оттуда резко увеличивалось до реальных размеров.

— Что они делают?

— Ну, зеркало я могу распылять на ману, и вызывать обратно. Моим источником силы были зеркала, а это неразрушимый артефакт, который фактически всегда со мной. Это своего рода инструмент. С его помощью я могу сама создавать такие вот лабиринты.

— А мантия?

Тарийским листвином называлось нечто среднее между лёгкой бронёй и мантией мага. Или можно сказать укреплённая мантия с нагрудником.

Ткань была странной — тёмная бирюза, но при определённом освещении казалась фиолетовой. Нагрудник — тёмно-бирюзовая китара с серебряными лентами и каким-то незнакомым металлом, по цвету напоминавшим латунь.

Вместо ответа Альма на месте по-быстрому переоделась, причём надевать новую одёжку ей не понадобилось, достаточно было сбросить старую, как одежда раскрылась, сама охватила девушку и скрыла её.

— Мурум, — пояснила она. — Вершина технологий тари. Металл-метаморф, реагирующий на волю владельца. Я могу сама выбирать бонус — защита от магии, от физического урона, или повышение восстановления и запаса маны. Помнишь белую броню у Белки? Её артефакт сделан по той же технологии.

— Ясно. А игрушка что делает?

— А она ничего. Просто память о семье. Я с ней прежде не расставалась. А теперь даже не знаю. Если я не Миса Зеркальная, то, наверное, и память эта уже не моя?

— Сейчас главное выбраться отсюда, — вернул я её в действительность.

Она тяжело вздохнула и присела на упавшее зеркало.

За её спиной подвешенные зеркала оживали, собирая отражения прошлого трёх частей Альмы.

Темноволосая девчонка с кошачьими ушками бежит по бирюзовой траве у дома. Место странное, будто долина геотермального оазиса. Судя по цвету трав, флора тоже тамошняя, инопланетная. Но места очень красивые.

— Миса! Кушать! — послышался странный голос из окружённого зеленью дома. Хриплый, будто каждое слово давалось говорившей с трудом, и при этом в каждом слове было столько эмоций.

В дверях дома появился мужчина в бирюзовой мантии мага. Он показался мне безумно знакомым. Я всмотрелся в его черты — казалось, что я видел его уже много раз. Только он был значительно моложе.

— Алихая, Эхали, за стол!

Две беловолосые энирай неслись через зелёное поле меж кустарников к каменному дому, где их ждала старшая Леххи. Небо хмурилось. Выл ветер. Две сестры, держась за руки, поднимались по холму к деревне, влетели в дом, избавились от мокрой верхней одежды и садились за стол в ожидании ужина.

Сегодня должна быть их любимая призматическая капуста, слегка отваренная, а затем прижаренная на раскалённой сковороде. Золотистая корочка снаружи, и хруст свежего овоща внутри.

— Группа в сборе. Все помнят задачу? Вельфегор, на тебе северная башня. Альмалексия, почему так долго? — строго спросил парень с футуристичной винтовкой.

— Задержали в реале…

— Если б ты не была лучшим снайпером в рейтинге, был бы тебе выговор. Оговаривали же время.

— Я справлюсь и за полчаса, — улыбнулась эльфийка, доставая компактную снайперскую винтовку из полупрозрачного поля инвентаря.

— Воспоминания трёх версий тебя. Кстати, почему я слышу голоса отражений?

— Минор-ами… — воскликнула Альма. и картины на зеркалах начали пропадать. — Совсем забыла, что зеркала могут отражать память и мысли…

Она встала и подняла голову. В глазах ярко горели гипнотические бирюзовые спирали в лиловых зрачках.

— Это моя любимая игрушка и моё главное изобретение — Зеркало Мисы. Оно отражает внутреннюю суть и переписывает души. Переписывающей называли ту, кто не заслужила носить имя. Однажды она запечатала в книгу концентрат мёртвой магии. Тот, кто её читает, узнаёт худшее о себе и проникается такой глубокой ненавистью к себе, что душа начинает разрушаться, а тело болеет и чахнет.

В зеркалах снова замелькали смутные тени. Молящуюся зеркалу рогатую энирай и выходившую из капсулы виртуальной реальности девушку с русыми волосами, вспотевшую и измотанную долгой игрой. На соседнем экране её виртуальный аватар со смертоносной точностью отстреливал каких-то существ.

— Я прочла её от корки до корки, пользуясь своей неуязвимостью к мёртвой магии. А затем использовала ту же идею, чтобы создать его: лабиринт «Зеркало Мисы», который также раскрывает всю правду о вошедшем, но затем действует от обратного. До конца доходят те, кто придёт к лучшей версии себя и станет сильнее. Безупречнее.

— Не похоже на оружие.

— Это инструмент. То, что я описываю — это то, для чего я его создала. Но использовать его можно по-разному. Например, при определённых условиях исцелять от мёртвой магии или он может служить защитой для того, что в центре, чтобы его нашёл только тот, кто будет обладать определённым мировоззрением. Например, быть добрым человеком, убеждённым пацифистом и, на всякий случай, восхищаться Мисой Зеркальной.

— Сейчас там только моё отражение, — сказал я, глядя в одно из зеркал.

— Конечно — оно не работает. Поэтому я сказала, что ты можешь разрушать здесь всё, что захочешь, — Миса вздохнула. — Это символ. Я хотела показать, что с пустотой можно бороться. Что она не великий враг, как утверждают адепты Тиши, не извращение природы, как говорят у Трибунала. Это болезнь, которая поддаётся лечению. Нужно не сражаться с мёртвой магией, а искать лекарство. Этим отличается культ Мисы Зеркальной от других религий Дочерей Смерти.

Глаза Альмы заблестели, и она вдруг расплакалась.

— Загляни в зеркало, — всхлипнула она. — И найди там себя. Это был наш девиз. А теперь я сама уязвима для пустоты… Поэтому я копия? Я не могу быть безупречной, как настоящая Миса.

— Потому что не надо было делать из себя амальгаму и делить тело с другими душами, — назидательно заметила Селена.

— «Я просто призову правильного смертного, и он решит все задачи» — передразнила её Миса.

— Ты права, мы обе ошибались. Но я по крайней мере сохранила себя.

— В детстве я представляла себе Селену Бескрайних Трав как гордую аристократичную хозяйку, несущую благо, а не отчаявшуюся истеричку.

Эти слова сработали. Зеленоволосая богиня застыла, задумалась над словами Мисы и затем кивнула.

— Я тоже схожу с ума от этого места. Если бы я не придумала свой план, то поступила бы так же, как ты. Хотя я так и не поняла, как ты смогла выбросить осколок души на десятый…

— Ко мне вернулась часть памяти, — сказала Миса. — Но пока без ответа на твой вопрос.

За её спиной в зеркалах продолжали меняться отражения. Теперь в них были отражения Мисы Зеркальной с каре чёрных волос и примечательными спиральными зрачками.

Она в разные дни встречалась с признаками ползущих по сектору червей.

— У меня не было выбора. Нужно было убираться отсюда любой ценой, иначе меня бы уже не было, — сказала она. — Черви лишь следствие проблемы. Дело не в том, что мы вечно живём в клетке, в этой гигантской игрушке коллекционера, а в том, что эта вечность может в любой момент прерваться.

— Ты про разрушение Стены? — понял я.

— Да. Я не считала дни. Но очень давно я слышала, как повысилась сложность и двадцать первый стал сектором смерти. Помню, как Стену раздирало на части. Как она не выдерживала тварей, которые должны были там обитать, согласно сломанному балансу. Слышала, как это всё бурлило, перемешивалось и на свет появлялись новые виды…

В зеркалах отображалась богиня, слушающая крики из-за разделявшей сектора преграды. Звук зеркала сделали слабее, но всё ещё передавали достаточно отчётливо.

— … Когда я говорю «слышала», я имею в виду, что незнакомое мне божество там кричало, когда его поглощали спустившиеся за вкусняшкой монстры.

— Тогда Оазис должно было выбросить повыше, по идее, — задумался я.

— Нет, он здесь же, — покачала головой Альма. — Просто теперь в локации плавает то, что сожрало богов.

— Разве пересбор не должен заботиться, чтобы в Оазисе сидел бог?

— Нет нужды перестраивать испытание, для которого нет претендента. Это сектор смерти. Там не ходят проходчики. База Ордена не в счёт, там не ходят ниже четвёртого. Этого мало, чтобы Система начала собирать сценарий и оживлять декорации.

— Мы существуем ради проходчиков, — поморщилась Селена.

— Зато между перерождениями можно отдохнуть, если никто не балуется своими силами, — криво улыбнулась Миса.

— Эх… Как же я скучала по тебе, и как сдала сама за эти тысячи дней, что мне не с кем было поговорить, — неожиданно расчувствовалась Селена.

— Лучше ужасный конец, чем ужас без конца. Хуже всего — ожидание ужасной смерти. Гораздо проще просто умереть прямо здесь и сейчас, чем сидеть и ждать, что смерть вот-вот к тебе постучится, — сказала бывшая богиня зеркал. — Я помню этот хруст по ночам. Помню, как слышала везде скрип зубов тварей по ту сторону барьера. Немного тишины и повторяющиеся клацанья. Цок. Цок. Цок… А ты знаешь, что это не просто звук, а с каждым смерть становится ближе на один миллиметр…

— Тогда давайте не будем терять времени и пройдёмся к краю локации, — принял я решение. — Жаль, лабиринт трёхмерный и цепей полно. С полётом быстрее не будет, только батареи лишний раз посадим. Кстати, у тебя нет какого-нибудь портала сразу в другой конец твоей локации? Как у Селены портал через травы.

— Если бы я была полноценной Мисой, то был бы, — развела она руками. — Правда, тогда, возможно, я бы сделала из тебя своего праведного адепта и заставила хорошо поблуждать. Да и монстров из зеркал могла бы позвать, а то несерьёзное получается прохождение рейдового босса.

Я усмехнулся. К ней возвращается чувство юмора — очень хороший знак.

Путь через лабиринт был долгим. Периодически в отражениях появлялись мысли Альмы, все посвящённые её детству и юности во всех трёх ипостасях.

Я поглядывал и в какой-то момент понял, что замечаю в отдельных кадрах привычки нашей Альмы. Алихая с детства была очень сострадательной особой и бросалась всем вокруг помогать. Не удивительно, что и подозрительное божество из зеркала смогло убедить пожертвовать собой, чтобы её вытащить.

Миса была более решительной. В прошлом я видел её как прилежную ученицу, но с любознательным характером и стремлением полученные знания применять на практике. В ней каким-то образом уживались зубрёжка и гиперактивность. В большинстве зеркал она что-то читала, чертила, выписывала — всегда очень увлечённо и сосредоточенно, не видя мира вокруг.

Альма — профессионал, который жил работой. А работа у неё с раннего детства была связана с играми. Именно работа, поскольку она всегда вела стримы со своей игрой. Я видел её отца, высокого усатого мужика, который учил её стрелять из ружья лет в десять. Не удивительно, что потом, когда она пошла в виртуальные игры, стала одним из топовых снайперов.

Ночевали там же. Короткий сон, перекус фруктами, выращенными на месте, и снова путь.

Достигнув края локации, мы снова разбили лагерь. Селена создала травяные врата, чтобы перенестись в начало локации. Нужно было проверить наших подопечных, достаточно ли у них корма, чтобы те не интересовались локацией дальше.

Новости, с которыми она вернулась, были неоднозначны. Компания монстров покончили с нашей растительностью. Мы слишком недооценили их скорость поглощения пищи. Но самого плохого, то есть их возвращения в предыдущий сектор, не случилось.

Трипофии познакомились с местной фауной, то есть червями, и оказались в восторге. Сейчас существо из-за Стены вместе со всем выводком активно чистило зеркальный лабиринт. Селена передала увиденное через оставленные травяные метки в лужу на полу. Там как раз материнская особь сидела на полу, высматривая следующего червя.

— Хорошо, значит время у нас пока есть, — решил я. — Сделаем проход на ту сторону и посмотрим, что там, и стоит ли туда рыть.