Покоривший СТЕНУ 20: Истинный враг

28. Правда, время которой пришло

Первые столкновения со спускающимися случились на втором этаже. Мы выслали несколько автономных групп техники, которой можно было пожертвовать. Это было необходимо, чтобы отслеживать снижение сил монстров.

Пока что никакого снижения не наблюдалось. Во всяком случае существа были сильными. Фактически — войско чего-то похожего на некроменталей, которые некогда стали одной из главных причин вымирания двадцать первого сектора.

Опасность этих существ была в том, что они сочетали в себе сильнейшие признаки обоих видов. Кости нежити фактически становились заменителем ядра обычного элементаля. Но, в отличие от обычных элементалей, некроментали имели не один уязвимый центр, а разнесённые ядра. А способности нежити к восстановлению делали противника сложноубиваемым.

Чтобы прикончить некроменталя, есть два основных способа. Либо уничтожить сразу всего — то есть использовать мощный атакующий навык, способный разрушить костные ткани, чтобы регенерировать было нечего. Либо — просто очень много, долго и нудно бить, пока заряд энергии противника не закончится, и тогда тварь уже не будет регенерировать.

Оба способа были так себе. Конечно, на текущем уровне любой в Ордене или из топов легко бы справился с этим. Но вторая проблема была в том, что существ было много, и они были хорошо скоординированы.

Я третий раз в этой жизни сталкивался с настолько чёткой структурой руководства и разумными приказами. Первый — техноцит, но там всё понятно, машины. Вторым был тридцатый, где гвардейцев воспитывали с детства. Вся их жизнь была одной сплошной подготовкой.

Некроментали делились на группы, подобные нашим, а их основой послужили проходчики. Многие их способности были перенесены в новую жизнь, так что у каждого был примерно свой набор способностей. Вместе, в группе, они действовали синхронно, дополняя друг друга.

Наблюдали за ними через дронов Сайны. Рядом в этот момент стояла Белая, внимательно глядя на существ и называя все их навыки. То, что она говорила, и что мы видели сами, вызывало справедливые опасения. У существ была организация подобная нашей и, при всём их внешнем однообразии, среди одинаковых легионеров были целители, дамагеры, танки, маги… в общем, полный набор.

Все родственные цепи присоединялись к армии. Нежить, элементали, некоторые энергеты и редкие проклятые из тех, что поднялись наверх с Гоном. То, что в список не входило — уничтожалось. Разница в силе была огромна, так что стражи локаций ничего не могли противопоставить угрозе. А из подходящих для этого тел появлялись новые некроментали.

Сам Всадник оставался наверху. Он стоял под Обсерваторией, будто чего-то ждал.

Мы решили не вмешиваться. Лишь наблюдали за их походом. Люди были на нулевых, и захват первых их не сильно беспокоил.

К концу дня монстры уже достигли четвёртого, что уже больше обычной нормы. Обычно им давали бой на втором-третьем, и там они уже были значительно слабее.

— Почему они не слабеют? — задумалась Белая.

— А они должны? — спросил Мерлин.

Мы обернулись к нему. Маг возвращался с рейда, в котором помогал Тумору обороняться от подошедших слишком близко радиоактивных монстров на девятом. Нужен был сильный дальнобой чтобы не дать им дойти до дерева и исказить его генетическую структуру.

— В прежних ивентах они не заходили дальше, — ответила Белая.

— Ты не была Всадником. Как и Тия уклонялась от того, чтобы стать настоящим Далахан. Не было у нас такой парадигмы. А вот ты, Арк, мог бы вспомнить, как со мной и другими было. Дело не в силе, дело в контроле…

— Контроль?

— Нас контролировало что-то на поверхности. Чем дальше от неё мы уходим, тем меньше Система была властна над нами. Но она нас не пускает слишком низко. В крайнем случае у Далахан есть свойство призыва Всадника мгновенно, и он это сделает, если почувствует что-то. Мелочь теряет связь с этим раньше, и мобы могут становиться бесконтрольны.

— Почему ты раньше не говорил? — спросила Белая.

— Ты не спрашивала. Да и зачем? Я думал, проблема Ивента у нас решена.

— У нас — да, — сказал я. — А вот у наших соседей не очень.

— И каков шанс, что вслед за этим система не направит Ивент из двадцать первого, например?

— Никаких, — честно ответил я. — Она… немного зла на меня.

— Немного? — в голосе пьющего чай рядом с Селеной Странника слышался смех.

— О, что ты ещё натворил, Арк? — Мерлин будто обрадовался этому.

— Выбрался из Оазиса. У Системы это наказуемо.

Мои слова погрузили всех в недолгое молчание.

К вечеру все силы Ордена собрались перед убежищем. В том месте, где некогда была лишь наша небольшая база рядом с деревней тари. Теперь эти тари были местной элитой. К счастью, помимо фанатичной влюблённости, было ещё и полное отсутствие понимания иерархий, так что возгордиться и задирать носы старожилы Алолесья физически не могли, иная психология.

Сегодня я продолжал празднование своего возвращения. На этот раз уже расширенным составом. Сильван и местные тари постарались, чтобы стол был накрыт максимально разнообразно. И он действительно ломился от яств. Причём две трети продуктов мне были даже не известны — что-то новое, найденное в Стене или купленное в других секторах.

Обычно я не сильно обращал внимания на пищу, лишь бы получить силы, чтобы идти дальше. Но в Оазисе, надо сказать, разнообразие было не таким уж большим. Банально фантазии и желания редко когда хватало. Почти всегда готовила Селена, так что вскоре мы все выучили всю её книгу рецептов.

Сейчас же видел странную кашу, которая по вкусу напоминала картофель, только белоснежного цвета и с кислинкой. Салаты из всего на свете, десятки видов грибов, овощей, нарезки сыров — молочка была редким продуктом, не так много разумных существ на десятом держали скот. Хотя, были растительные аналоги.

Рядом со мной оказалась нарезка какого-то убер-деликатеса, бутерброды с фиолетовой икрой. Выглядело красиво и восстанавливало ману, придавая всем навыкам на короткое время красивый фиолетовый цвет. А на вкус… Солёное… на любителя. Есть можно, но я не оценил.

Что и говорить о фруктах и овощах из разных миров. Даже Странник был доволен, найдя какой-то фрукт из родного мира. Маску он при этом так и не снял, и я странным образом отмечал лишь уменьшение количества продуктов.

Шёл праздник и пиршество. Пока враг шёл к нам. Трансляцию Сайна тоже не прекращала, чтобы мы в любой момент могли отреагировать на изменения в планах монстров. Благо, настой «собачьего корня», распространённого во многих мирах, мгновенно снимал опьянение. Даже эло умудрялся выводить каким-то чудом, к ужасу Лифы.

Когда веселье начало стихать, и я уже думал, когда начать подробную историю о своих приключениях в Оазисе, меня прервал Мерлин:

— Ладно, давай начинай уже, всем интересно, что ты делал целую тысячу дней?

Орден замер, всем было интересно услышать историю. Хоть в общих чертах её уже все и так знали. Но теперь я уже не спешил и говорил больше, делая упор на том, что водится за Стеной, и как устроены её механики.

— Ну как хочешь, — улыбнулся я. — Фактически, мой путь в Оазис начался намного раньше. В тот момент, когда я осмелился поставить себе эфирный фрагмент хуорна, получив власть над растениями куда более прочную, чем у любого друида. Самый слабый класс сектора, ведь тогда земля была валютой, а растительная пища — деликатес для элиты. Тогда на меня обратила внимания Селена. Та, кто был заперт в Оазисе с сотворения Стены.

— Я там, где травы, — продолжила богиня. — Я попала на Стену из внешних миров, возродившись в копии, созданной как страж этого места. Оазис — это тюрьма. Тех, кто находится там, Система заставляет сражаться с проходчиками, кандидатами на вхождение внутрь. Но это подлый обман. Ведь победить бога возможно, самому став богом, и, следовательно, навсегда оставшись там.

— В копии? — спросил Мерлин.

— Рождённые в Стене — лишь копии реальных существ, некогда живших в мирах, — произнесла Селена горькую правду — Единственные настоящие здесь — обладатели духовного ресурса. Проходчики и юстициары, а также их прямые потомки.

— Значит… и я только копия? — послышался мрачный голос Лифы.

Интерес проявили и другие члены убежища, бывшие некогда стражами локаций. Манри и Мордред, Рейдал, Безмолвный… Сложно осознать, что вся твоя история — лишь внедрённая предыстория персонажа.

— Это правда, — кивнула Альма. — Мне было тяжело это принять, но история Альмы начинается так же. Когда-то я была богиней, известной как Миса Зеркальная. Одна треть настоящей меня. Затем в попытке покинуть Оазис я заключила договор с энирай Алихаей. Одно тело с двумя душами покинуло миры Ленты и пало жертвой алчных проходчиков. Затем некоторое время наши души пребывали во фрагменте, который затем был встроен Керну и, впоследствии — проходчику Альме.

Эхали Леххи, её сестра, тоже была здесь, рядом с Ильгором. И от воспоминаний у неё проступили слёзы.

— Значит, дедушка Алиох был прав, во всём виновато проклятое зеркало… — тихо сказала она, но я услышал. Как и Альма.

— Это было моё решение. Наше общее. Таким образом, я — копия богини Мисы Зеркальной, энирай-полукровка Алихая и проходчик Альма. Не одна из них. Мы — все вместе. С разными целями и душами, сплетёнными воедино. Я — Миса Триединая. И да, Лифлаэль, это касается и тебя. Но подумай об этом с другой стороны. Ты несёшь груз тысячелетий и многих потерь в мире, который никоим образом тебя не касается. Ты — та, кто ты есть сейчас, и никто более. Чужое прошлое больше не властвует над тобой.

Эльфийка окаменела, но лицо было напряжённым. Она осмысливала сказанное. Причём осмысливала так, что потянулась к бочке с настоем собачьего корня, который был приготовлен заранее на случай, если потребуется срочно переходить к работе.

Тем временем, я перешёл к самому интересному. На проекторе из синтетических растений я передал некоторые кадры локации из своей памяти. Оазис — для общего понимания, и всё, что мы видели о мире по ту сторону. Одну, и вторую.

Монстры производили неизгладимое впечатление на всех. Повисла тишина, когда пошли кадры живого перекати-поля, невозможных птиц, будто вывернутых наизнанку, и живые структуры, которые вообще не походили ни на что живое.

Впечатляли и нравы тварей, и невероятная сила, и всё то, что говорила в этот момент Белая, ещё больше побелев, будто мел. Она называла имена этих существ и зачитывала некоторые свойства, которые поражали воображение.

Мне это послушать тоже было полезно. Информация от терминала, которую выдавали Альме о «летунах», была скудной в сравнении с тем, что видела «истинным именем» Белка.

— … молекулярное разрушение материи… насильное самокопирование своих клеток внутри противника, квантовые воздействия… стихия энтропии… контроль радиации… это только то, что я знаю — говорила она. — Что такое проявление маски, животное искажение, сирическая аура и покров вечности — даже не представляю!

— Это вообще реально уничтожить? — усомнился Рейн.

А я только улыбнулся и перешёл к тому кадру, где это существо раздирали на части.

Это было то самое крупное рыжеватое шестилапое существо, с небольшой головой в виде белой птичьей маски с чёрным провалом рта. То самое существо, с охоты на которого началось одно из крупнейших побоищ между летунами. Сперва на него налетела стая крупных птиц, а потом ещё долго длилась кровавая делёжка добычи.

Сирифазовый хайландер, так его назвала Белая. У Альмы название было посложнее, что-то из десяти или одиннадцати цепей.

Затем дошёл черёд рассказывать про осколок. Первый встреченный нами, оказался невыносимым даже на записи. Удивительным образом трансляция местности, по которой мы тогда отступали от осколка, вопреки моему желанию, стала самым жутким кадром. Аура ужаса проходила даже сюда.

Последним этапом рассказа было знакомство с историей проходчика Евгена, взявшего расу разумного ежа и странное имя Ёрш.

Вся история заняла достаточно много времени. Иногда что-то добавляла Альма или Селена.

Побег мы описали вскользь, упомянув лишь, что мы вылетели внутри лангольера, и затем я перешёл к героическому возвращению.

— Вот за это меня и поставили на первое место среди бедствий, — закончил я свой рассказ. — Надеюсь, самое главное, что я хотел до вас донести, я донёс. Мир, в котором мы живём, неправильный. Он нарушен. Его системы распадаются и начинают работать неверно. Принципы, заданные самой Стеной, попираются запредельными тварями. В этом месте рождаются монстры, для которых даже боги — не более чем пища. Пройти и покинуть Стену — это единственное решение для наших душ вырваться отсюда, из череды бесконечных перерождений.

— Сколько у нас осталось времени? — спросил Рейн.

— Я не знаю, — развёл я руками. — В любой момент может нарушиться ключевой механизм, и вся система рухнет, как карточный домик. Возможно, уже завтра. Возможно, ещё через десять тысяч дней. Правила Стены созданы для сдерживания этой угрозы. Но сдерживание лишь замедляет необратимый процесс. Мы должны покинуть Стену. Иначе рано или поздно каждый из нас окажется в секторе смерти и утратит душу в лапах невозможных существ.

Теперь никто не сомневался в моей правоте. Я видел это в страхе, закравшемся в глаза собравшихся здесь проходчиков. Правда, которую принесли мы, взяв с собой в доказательства память и фрагменты сверхсильных чудовищ. Но я не радовался тому, что враз развеял все сомнения в целях Ордена. В верности тех, кто находился здесь, я и так не сомневался.

Как, наверное, не сомневался и король Артур, когда его убил предатель. Та, что в другой жизни занимала место Тии. Хотя, наша связь с ней намного глубже, чем была у погружённого в свои идеи короля мечей.

Повисла долгая пауза, которую прервал вопрос Сайны спустя долгую минуту тишины, пока все осмысливали услышанное.

— Скажи, Арк, а вот этот вот рейтинг, в котором я одиннадцатая… кто его может видеть? Насколько опасно то, что половина списка — орденцы, а на вершине славы стоишь ты?

— Сообщение между секторами сейчас практически отсутствует, к тому же, около половины — сектора смерти, — ответил я. — Не думаю, что работавшие в древние времена механизмы ещё исправно функционируют. Сейчас Система беззуба и мало что может без помощи проходчиков. Если проблема придёт, то, скорее, изнутри, от ребят типа Первуха или Вязя.

В голове всплыло ещё имя Дины, но она хорошо позаботилась о том, чтобы никто её не искал. Сейчас её никто не вспомнит. Но я надеялся, что она просто сбежала, как некогда вампир Гарри, захвативший тело проходчика с помощью амулета Тии.

Что-то мне подсказывает, она бежала к семнадцатым. Не уверен что такого, как корректор Август, можно водить за нос, так что оттуда — в девятнадцатый или двадцатый. Или, скорее, зная её, пошла ловить рыбу в мутной воде. Она могла податься и к хаоситам пятнадцатого, чтобы захватить сектор себе. В любом случае, я надеялся, что больше никогда её не увижу.

— В сторону двадцать первого есть только семнадцатые. Девятнадцатый и двадцатый не имеют выхода к Чёрной Дороге, потому способны поддерживать связь только через семнадцатых, — задумалась Тия. — В сторону двадцать третьего лежат мёртвые сектора бывших владений Хостера. Но Дорога активна для тех, кто смог на неё выйти. Если угроза придёт, то оттуда. Возможно, стоит усилить охрану там и выставить блокпост на выходе из сектора.

— Обязательно, — одобрил я идею. — Но сейчас это невыполнимо из-за Ивента. Гон захватил соседний сектор, и самая поганая нечисть идёт оттуда. До конца этого момента контролировать переходы невозможно.

— А та крыса, которая убила Мракрию? — спросил Мерлин. — За мифики убивают. Или этот Август, мало ли?

— Корректор Август не тот человек, — покачала головой Сайна. — Я много общалась с семнадцатыми. Они сами постоянно опасаются подлянки с нашей стороны. Сектор прошёл через очень многое, и сейчас они полностью едины. Текущая власть сильно подняла уровень жизни и наладила редкий на Стене нормальный быт. И будущее они связывают с созданием летающего города на самообеспечении. Я не думаю, что они станут затевать войны с сильными соседями ради предметов. Как-то… не их уровень. А вот насчёт крысы…

Красноволосая механистка посмотрела на меня с вопросом.

— Тахион обещал, что не будет заинтересован во вражде с нами. Но я бы не стал сильно верить его обещаниям. Так что всё возможно. В таком случае, вторжение начнётся с двадцатого этажа, и первыми на себя примут удар архитопы. Использоваться будет техноцит. В секторах смерти он сильнее, чем у нас, но это всё равно будет долгий процесс. Если он пойдёт на это, попробуем заручиться поддержкой семнадцатых и девятнадцатых. В прошлый раз они охотно присылали сюда свои силы ради фрагментов.

— Значит, будем ждать армию железок, — кивнула Сайна. — Нужно сообщить Альянсу.

Я одобрительно кивнул.

— Кстати, это что, миазмы? — спросил вдруг Лис, кивнув в сторону трансляции с дронов.

Взгляды обратились к ним. Действительно, пока мы общались, картинка на проекторе сменилась, и были отчётливо видны зелёные клубы хлора, один из самых распространённых видов миазмов.

Сайна на мгновение прикрыла глаза, проверила поступавшую информацию и, не открывая, сообщила:

— Ивент форсирует седьмой этаж.

— Быстро они… — отметил Мерлин.

— Стихийная защита оберегает их от миазмов, — нахмурился Рейн. — У меня самого похожая. Хотя хлор и половина других видов и так не способны нанести им урон.

— Особенно с учётом регенерации, — кивнул Мерлин.

— Так… не должно быть! — опешила Белая. — Ивент никогда не спускался так низко.

— А чего б ему не спускаться, ежели Гона нет? — вмешался Тумор. — Он прекратился в тот миг, когда мы осели на нулевых этажах. Прежде они уравновешивали друг друга. Ивент не позволял Гону вылезти на поверхность, а Гон кошмарил их внутри. Теперь же баланс нарушен. Не рискну предположить как Система извернётся дальше…