Из озера взметнулись молнии

IX

— Пошел к черту, дьявольское отродье! — ругался про себя Петко. Думаешь, все будет по-твоему? Подожди, проучат тебя, расшибут башку, дай бог. Не миновать тебе расплаты, сукин сын! Старик долго сидел на пороге постоялого двора, обуреваемый мрачными мыслями, не сулившими ничего доброго ни ему самому, ни Мартину. И чтобы не видеть стройку, выросшие у него под носом бараки, новую дорогу наверху, заменившую ту, что вела к хану, он пошел в свое убежище, опустив голову, едва переставляя ноги. Словно подкошенный, свалился на кровать. Нет, невозможно… как же без хана? Боже мой! Как-никак, но эта долина кормила людей. Жили здесь многие годы, века… Эх, братцы, уж не приснилось ли мне это? — спрашивал он сам себя, сокрушался, крестился, призывал бога на помощь, а когда услышал голоса рабочих, собиравшихся возле столовой, песню молодежной бригады, веселый смех, встрепенулся, задрожал. Кончено дело. Мартин не один, с ним много людей. А эта молодежь? Веселые, довольные, чем?! Катают дорогу, пробивают туннели, ямы глубокие копают, горы взрывают, камнем и бетоном перегораживают реку. Господи, что за время наступило! Что же это творится!..

Со стройки Мартин возвращался вместе с Бошевским. Геодезист видел, как он изменился, какой бледный, осунувшийся, но подумал: это из-за того, что Мартин целые дни на ногах, даже ночью не отдыхает.

— Плохо выглядишь, товарищ Мартин, — сказал он, — ведь не на месяц, а на несколько лет здесь работы.

— Не велика беда, ничего со мной не случится. Сыр вчера был, по-моему, не очень свежий… Или еще что, не знаю.

— Да и устал ты. И все потому, что день и ночь работаешь. Хотя бы один час в полдень попробуй выкроить для отдыха.

— Где там в полдень! Ночью бы найти время, хотя бы часов пять для сна, иначе действительно не выдержать.

— Я же вижу, твоя старая керосиновая лампа до третьих петухов горит. Если так будешь продолжать, разболеешься еще сильнее. Тут не сыр виноват, а работа. Как же без отдыха? Даже не знаю, что же нам с тобой делать…

— А ты разве мало работаешь, товарищ Дамьян? Думаешь, не знаю, как ты стараешься изо всех сил, все досконально изучаешь… Черт возьми, когда такое огромное строительство, а нас только двое, что-то понимающих в инженерии. Что тут поделаешь…

— Конечно, ничего не поделаешь, но ради этого же самого строительства мы не должны забывать и о себе. Ну что здесь будет без нас, без тебя? Ты должен найти время для отдыха, может, это сейчас важнее другого.

Мартин кивал, соглашался и убеждал Бошевского в том, что чувствует себя превосходно. Они остановились и залюбовались открывшейся им картиной. В вечерних лучах солнца, еще освещающих склоны, с горы спускались рабочие, словно неторопливые ручейки, и собирались возле бараков. Голоса и смех сливались с шумом горного потока, где рабочие мыли заскорузлые мозолистые руки и почерневшие от немилосердных солнечных лучей лица.