Камера! Мотор! Магия

Глава 10. Осторожно, двери открываются!

Во сне меня окружил густой туман, белесый и страшный. Я не видела даже своей вытянутой руки, и понятия не имела, в какую сторону двигаться. Что же делать? Паника охватила меня так быстро, что мозг просто не успел прийти на помощь. И тут я вспомнила о своей магической силе. Если я могу отпирать двери в другие миры, может, получится открыть себе путь сквозь туман?

Привычным уже движением я вытянула руки перед собой, и сосредоточилась. Здесь, во сне, я чувствовала тропу, скрытую под туманным маревом. Чувствовала все отчетливей, и наконец увидела плотно утоптанную бурую от пыли дорогу под ногами, а затем почувствовала тепло. Туман понемногу рассеивался, и место, где я оказалась, осветили лучи солнечного света.

Это было совсем не питерское солнышко, оно светило все жарче и жарче, не грело, а обжигало горячечными прикосновениями. Мне было трудно дышать, на лбу выступили капли пота, но зато дорога стала видна совсем хорошо: ее желтая лента струилась, насколько хватало взгляда, и скрывалась за горизонтом.

И похоже, как раз оттуда, из-за еле видной черты горизонта, мне в лицо ударил порыв прохладного ветра. Я прикрыла глаза, наслаждаясь свежим дуновением, а когда снова взглянула себе под ноги, увидела ярко раскрашенный прямоугольник: карту, лежащую рубашкой вверх. Это было любопытно, — как будто кто-то предложил мне погадать на смутное и неясное будущее.

Поднять нежданный подарок было делом одной секунды. На карте весело приплясывал джокер — шут, который может заменить в игре любую карту, вне зависимости от масти и достоинства. Я погладила пальцем пеструю фигурку и задумалась. Если я верно поняла послание Вселенной, то могу стать кем угодно, — сыграть ту роль, которую захочу. Это совсем не трудно, ведь игра, преображение, — мое нормальное состояние. Только надо помнить о том, что на сей раз я примерю на себя роль в обычной жизни, а это гораздо сложнее, чем на сцене или в кино. И последствия могут оказаться для меня совершенно неожиданными.

Тут Вселенная, видимо, решила, что хватит с меня подсказок, и сон прервался заунывным воем из коридора:

— Госпожауа! Госпожауа! Он съел всю еду! У нас больше нет мяаасаа!

Не помня себя, я подскочила с постели и распахнула дверь. За ней сидел Велизарий, и таращился на меня своими необыкновенными глазюками.

— Что ты орешь? Кто съел? Какое мясо?

Кот поднялся, с достоинством изогнул спину и пояснил:

— Большой человек, который чуть не умер вчера, съел все мяасо. И булку. И даже, — добавил фамильяр с отвращением, — эти ваши помидооуры. Теперь мы все будем голодать? Хозяйка?

И он боднул мою ногу, призывая немедленно решить вопрос со снабжением.

— Ну вот еще, — голодать, — пробормотала я, спешно одеваясь и одновременно стараясь обрести хотя бы относительную ясность в голове. — Сейчас вызову курьера, привезет нам еды.

— И мяааса? — встревоженно уточнил кот.

— И мяаса. Пошли, оценим масштаб урона.

— Большой масштааб, — докладывал Велизарий, топая сбоку от меня в направлении кухни. — Большой урроун. Холодный шкаф для еды совсем пустоуй.

Должно быть, мой подопечный окончательно поздоровел, раз с утра пораньше опустошил весь холодильник. Но это неплохо, сытый мужчина — добрый мужчина. Может, и герцог перестанет злиться и ехидничать.

Его светлость постарался на совесть: в холодильнике, что называется, мышь повесилась. Отбивные, бутерброды, салатики, огурцы и помидоры, — все исчезло в желудке Джемса Калвера без остатка.

Правда, увидев меня, он все же слегка смутился.

— Похоже, я оставил тебя без завтрака, леди. Не смог устоять, слопал все, как растущий мальчишка. Прости великодушно.

— Не беспокойся. Сейчас закажем доставку, — на его счастье, по утрам в меня помещалась разве что чашка кофе.

Я сварила себе «пробуждающий напиток» и уселась выбирать продукты. Велизарий вился вокруг и бдительно следил, чтобы еды привезли побольше. Отправив и оплатив заказ, я развернулась к герцогу.

— Ну что, как твое самочувствие? Сила вернулась?

Он удивленно приподнял брови.

— Тебя что, в самом деле беспокоит состояние моего здоровья? Да, мне гораздо лучше. Правда, — герцог весело хмыкнул, — я по-прежнему не могу составлять заклинания и делать артефакты, но сила стихий снова к моим услугам. И к твоим, если понадобится.

— Пока не нужно, благодарю, — вежливо отказалась я.

И тут за дверью послышался странный шум. Не знакомые каждому питерцу с младенчества завывания ветра, не мерный стук дождя о стекла и подоконник, — какое-то невнятное, тихое, но назойливое гудение. Услышав его, Джемс насторожился. И когда я шагнула к двери, чтобы открыть ее и посмотреть, что там, снаружи, стряслось, схватил меня за руку.

— Стой! Туда нельзя сейчас.

— Почему это? — попытка высвободить руку провалилась с треском, хватка у моего подопечного была железная.

— Там нет того, что ты ожидаешь. Это звук смены миров. Я слышал его однажды, в детстве, и помню до сих пор.

— Что за ерунда! И кто тебя заставлял слушать это вытье? Твои злобные родственнички? Пусти меня, я должна посмотреть!

— Да уж, они мастера хорошенько помучить, — мрачно буркнул он, — теперь вот скорбную разумом стражницу подсунули. Я же тебе сказал: этот путь сейчас закрыт! Он никуда не ведет.

— Ну, мне тоже достался безмозглый арестант, — я, понятно, не осталась в долгу. — Как это дверь может никуда не вести, сам подумай!

И привычным жестом распахнула дверную створку. И не нашла за дверью ничего привычного. Ни стильных витых фонариков в стиле «северный модерн», ни уютного каменного крылечка, да что там, даже проросшая травой дорожка куда-то подевалась. Вокруг висело густое марево молочного тумана (почти как в моем сне) … и больше ничего. От тумана тянуло сыростью и холодом, и где-то в его глубине звучал, нарастая, звериный рык. Как будто где-то там, в мутной ледяной пустоте, заплутала собака Баскервилей.

Я испуганно глянула на арестанта, и обнаружила, что он таращится в дверной проем не менее изумленно, чем я.

— Открывающая двери, — констатировал он, и потер переносицу.

— Кто? — с соображением у меня и впрямь было туго.

— Демон в манто, — ядовито откликнулся он. — Хочешь сказать, ты сделала это впервые?

— Я каждый день открываю двери, — может, он правда идиот, раз хочет очевидного ответа на вопрос?

— Но не каждый день — в другие миры, верно? — он еще и щурился насмешливо, тоже мне, знаток магических искусств.

Я осторожно высунула нос за дверь. Ледяная сырость тут же облепила меня с головы до пят, заставив задрожать и поспешно шагнуть обратно, под надежную защиту дома. Рык неведомой зверюги меж тем становился все громче, она определенно приближалась.

Герцог наблюдал за мной с растущим раздражением. И через секунду выяснилось, что в своих претензиях ко мне он не одинок.

— Хозяйка, там опасно. Скорее запри дверь! Я не смогу защитить тебя от них, — никогда бы не подумала, что голос особняка может звучать так испуганно.

— С чего вы решили, — я упрямилась изо всех сил, сама не зная, почему, — что за порогом — другой мир? Может, это просто туман, и кто-то выпустил погулять на свободе какую-то крупную собаку, и…

Герцог больше не тратил слов на уговоры, он просто отодвинул меня себе за спину.

— Отойди, леди Алиона (как странно он произносит мое имя!). Думаю, теперь и жалкий природник может на что-нибудь сгодиться.

Он расправил плечи, размял кисти рук и встал перед дверью. Я еще успела мельком подумать, как величественно он выглядит, и о том, что он и впрямь хорош, когда находится в своей стихии. Или среди стихий, которыми может управлять. А потом через порог полезли твари. Надо признать, киношные монстры, созданные для нашего сериала, в подметки им не годились.

Пришельцы и впрямь выглядели как крупные (очень крупные!) собаки. Если только бывают собаки, с головы до пят укрытые сверкающим ледяным панцирем. Собаки, чьи глаза сверкают пронзительной голубизной. Собаки, чьи когти больше похожи на когти какого-нибудь, господи прости, пещерного медведя. Рычали они, правда, совершенно по-собачьи, скаля зубы и капая слюной на паркет.

Я абсолютно не представляла, как можно совладать с этакими страшилищами. А вот герцога они совсем не напугали. Он нахмурился, двинул пальцами, и в обеих его руках возникли длинные, брызгающие пламенем, огненные хлысты. Примериваясь, Джемс хлестнул об пол одним, потом другим, а затем принялся охаживать нападающих зверюг сильными, размашистыми движениями. Он щелкал огненными кнутами ловко, с оттяжкой, не хуже какого-нибудь ковбоя, и сразу несколько чудовищ, попавших под раздачу, с визгом завертелись на месте и стали понемногу отступать.

Я так засмотрелась на мастерство природника (кто это там относился пренебрежительно к его умениям?), что пропустила главное: одна ледяная псина увернулась от Джемсова кнута и бросилась на меня. Я смотрела, как она пластается в прыжке, понимала, что через секунду меня порвут на части, и ничего не могла поделать. Но помощь пришла вовремя.

— Госпожауа! Держись, я лечу! — никогда бы не подумала, что коты летают, как птицы.

И все же это было именно так — прямо навстречу напавшему на меня чудищу в воздухе несся Велизарий. Обычно солидный и неторопливый, фамильяр был страшен: растопыренные когти целились во врага, из глаз струился злой зеленый свет, тело изогнулось дугой. Конечно, он не мог промахнуться, минута — и пес заскулил, закрывая лапой оцарапанные глаза. Кот меж тем совершил новый прыжок, оседлал холку зверюги и принялся остервенело грызть ее ухо.

— Эй, приятель, слезай, не то я могу тебя задеть, — скомандовал герцог, и как только кот соскочил на пол, перешиб зверю позвоночник коротким, точным ударом плети.

Я нервно огляделась и обнаружила, что все остальные пришельцы уже валяются мертвыми и от них адски разит паленым мясом. Меня затрясло. В каких бы сюжетах я ни участвовала, до сих пор обходилось без триллеров, а тут вот он, буквально с доставкой на дом. При мысли о том, что мне придется придумывать, куда выбросить зверюг, я занервничала еще сильнее.

— Куда мы их денем? — как я ни старалась, голос все равно предательски дрожал. — Завтра приедет съемочная группа, а у нас тут… я не знаю, что я скажу Толику и этому вашему… советнику.

— Да уж, будьте так любезны, — немедленно откликнулся дом, — уберите куда-нибудь это… безобразие. Сам я такой мусор извести не в силах.

— Уберем, — успокоил герцог, как будто услышал голос особняка. — Сейчас вытащу их наружу и сожгу к демоновой бабушке. Даже прах останется там, откуда они пришли. Не беспокойся, леди.

Он и впрямь сноровисто выволок туши за порог одну за другой, потом снаружи полыхнуло, раздался треск, и наступила тишина.

— Готово, — отчитался Джемс, запирая дверь. — Теперь ты, Алиона, должна пожелать уйти из этого мира, куда нас случайно занесло.

— С удовольствием, — я от всей души пожелала вернуться домой, и за дверью снова послышался «звук смены миров». Мы, слава богу, возвращались в безопасный летний Петербург.

Прошло несколько минут, и в дверь постучали. Стук был аккуратный и вежливый, но я уже не ждала от посетителей ничего хорошего.

— Что ты встала? Отпирай, ты же у нас Открывающая двери, — мой подопечный смотрел насмешливо, но не зло, как будто совместно пережитая заварушка несколько примирила его с моим существованием.

Я даже не рискнула воспользоваться своей редкостной магией — просто подошла к двери и аккуратно ее приоткрыла. На крыльце (вот радость-то, это было наше, питерское крыльцо!) обнаружился курьер, обвешанный пакетами с едой.

— У вас корпоратив что ли? — весело подмигнул он. — Принимай, красавица. Так-то оплачено, но от чаевых не откажусь.

— За наглость чаевые не полагаются, — герцог смотрел на парня, как солдат на вошь. — Если это вся еда, то ты свободен.

— Строгий муж у тебя, — резюмировал совершенно не обидевшийся курьер. — Все, дядя, ухожу. Счастливо оставаться.

На то, чтобы перетаскать пакеты на кухню, у нас ушло не меньше получаса. Велизарий сопровождал каждый рейс, чтобы ничего, не дай бог, не пропало, в особенности его драгоценное мясо. Потом я на скорую руку готовила ужин, а Джемс оказывал посильную помощь, хотя по хозяйству управляться явно не умел. Мы взаимодействовали так мирно, словно и не стояла между нами королевская воля Алистера и множество тайн — наших и чужих.

После сытной трапезы, когда до отвала наелись и обжора Велизарий, и мой арестант, и я сама, мы водворились в гостиной, где жительствовал Джемс, расселись по креслам и диванам и замолчали.

— Может, ты расскажешь мне… — наконец нарушил тишину герцог.

— Что ты хочешь знать? — думаю, у него накопилось ко мне предостаточно вопросов.

— Как тебя угораздило стать хранительницей перехода… и моей тюремщицей заодно?