Камера! Мотор! Магия

Глава 20. Планы и намерения

Говорить с советником мне было больше не о чем, а потому я кивнула ему, прощаясь, и отправилась взглянуть, как себя чувствует раненый герцог. Бенедикт проводил меня печальным взглядом: еще бы, он все так замечательно продумал, но вот с моей кандидатурой крупно промахнулся, — может быть, так крупно, как никогда в жизни. И теперь ему пришлось пожинать плоды своего серьезного кадрового просчета.

Его светлость я нашла в гримерном вагончике, перебинтованного, попивающего минералку и любезно беседующего с девушками. Я некоторое время понаблюдала за ними с порога и убедилась в том, что иномирное происхождение нисколько не мешает герцогу Калверу любезничать с земными дамами. Правда, стоило ему заметить меня, он тут же встал и с улыбкой объявил:

— Прошу прощения, леди, вынужден откланяться. Меня ожидают неотложные дела.

И под разочарованный щебет собеседниц поспешно увлек меня на улицу.

— Что такое? Бежишь от нескольких прелестниц сразу? — я просто не могла не съехидничать хотя бы немного.

— Не бегу, — весело заметил герцог, — а тактически отступаю ради сохранения боевых резервов. Очень говорливые дамы. Но руку мне перевязали отменно, и какую-то пилюлю выдали, так что боль почти ушла. А кстати, зачем ты искала меня?

— Надо поговорить, — я была настроена очень решительно.

Невнятную свалку, которая попала на камеру вместо сцены нападения на короля, наверняка будут переснимать. И пока Толька не принялся разоряться на всю округу, призывая расползшуюся по окрестностям группу к работе, у нас было немного времени на обсуждение наших личных планов.

Пришло время договориться, в какой мир мы отправимся в следующий раз. Хорошо бы придумать, куда открывать дверь, — ведь карту и заветный кристалл придется искать нам, никуда не денешься.

На второй этаж соваться никто не рисковал — должно быть, киношникам просто запретили лезть, куда не следует. Именно поэтому мы с герцогом ускользнули в его пристанище никем не замеченными. Облегченно вздыхая, Джемс расположился на диване и принялся осторожно пристраивать на подлокотник руку.

— Болит? — я сочувствовала ему, но магическое лечение тут не годилось.

Куда эффективнее была обычная дезинфекция и обезбол посильнее — все это его светлость получил, оставалось подождать облегчения от страданий. На мою реплику герцог поморщился.

— Не так больно, как обидно, Алиона. Уж очень глупо я попался. А ведь знал, что дражайший дядюшка не угомонится так просто, и наверняка попробует достать меня чужими руками. Нужно было внимательнее смотреть по сторонам и быть готовым к нападению. Одно хорошо: теперь мы знаем, что с тварями из-за черты вполне можно справиться моим примитивным колдовством (тут он усмехнулся собственной шутке). Но ты ведь хотела поговорить не об этом, правда?

— Точно. Я хотела спросить, куда мы двинемся в следующий раз. Ты хотя бы примерно представляешь, где искать этот ваш таинственный кристалл?

— Как я могу представлять, если я ничего (ладно, теперь уже чуть больше, чем ничего) не знаю о других мирах. Какие они, каковы шансы найти в них то, что нам нужно… Вся моя надежда — на тебя, Алиона. На твое магическое чутье.

— Я бы на твоем месте возлагала поменьше надежд на мою сообразительность. Сам знаешь, я пока не очень-то разбираюсь в том наследстве, что мне досталось… я даже не знаю, от кого из моих предков его получила.

Джемс смотрел недоверчиво.

— Как не знаешь? Разве твои родители не владеют магией?

Все же он не понимал, куда угодил дядюшкиной волей.

— В нашем мире нет магии. Во всяком случае, так принято считать. И абсолютное большинство жителей Земли не имеют ни малейшего понятия об оккультных практиках. Мои родители — часть этого большинства. Когда умирала моя бабка, мама отказалась получать в наследство ее умения. А земной маг не может умереть, не отдав потомку своей силы. Бабушка мучилась несколько суток — я была тогда еще совсем маленькая, но помню, как ругались между собой мать с отцом. Они не хотели в семье никакого колдовства. Пришлось им вызывать тетю, и она приняла то, что бабушка должна была отдать.

Герцог поежился.

— Какие жестокие правила. У нас нет ничего такого. Каждый обладает своей силой, и может спокойно отойти за черту, не заботясь о том, куда денется его магический ресурс.

— А у нас вот так, — я развела руками. — Люди знают о магии очень мало, и потому предпочитают вовсе не иметь с ней дела. Я сама до недавнего времени не желала признавать, что мне тоже кое-что досталось в наследство. Тетя считает, что я получила свои способности от рода в целом, а не от какого-то одного представителя семьи. Поэтому они такие… специфические.

Я неуверенно улыбнулась. Хотя двери по моей воле исправно открывались, давая нам возможность прохода в другие миры, до сих пор мне не очень-то верилось, что все это серьезно. И еще меньше я верила в то, что могу влиять на выбор мира, в который мы попадем. Но в Великом лесу мы оказались после того, как мне захотелось попасть туда, где природа сильна, где она превышает силу человека. Значит, мое желание было решающим, что бы я сама об этом не думала.

Пока я размышляла, Джемс внимательно наблюдал за мной.

— Ну как, пришло тебе в голову что-нибудь полезное? — осведомился он, когда я вернулась в реальность.

— Наверное, мне стоит попробовать привести нас туда, где может быть ваш кристалл. Я… постараюсь.

— Правильно, ты должна стараться, иначе что у нас получится? Фигня на постном масле, а не сериал! — на пороге показался Толик, услышавший, видно, последнее слово из моей реплики. — Все должны проявлять старание, вот и вы, господин экстрасенс, тоже. Что, рука не слишком болит? Готовы повторить дубль?

Герцог кивнул, и тут же поморщился — при неудачном движении рана все-таки напоминала о себе.

— Да, я готов. Надеюсь, сегодня на меня больше никто не станет покушаться. Не то мы снова испортим все представление, не так ли, Алиона?

Ответить я не успела, потому что Толик расхохотался на всю комнату:

— Да вы уж устроили… представление, хоть сейчас в «Ментовские войны» вставляй. Костюмы, разве что, не в тему, а так — любо-дорого. Куда, кстати, этот хмырь подевался… с ножом?

— Испарился, — поспешно констатировала я, пока Джемс не пустился в разъяснение своих магических действий.

Но Малкин понял все по-своему.

— Свалил что ли? Надо же, а я в этой суматохе и не заметил. Эх, надо было винтить его и ментов вызывать. В другой раз так и сделаем, а то взяли моду, артистов мне резать.

Его светлость ядовито хмыкнул.

— Смею надеяться, что другого раза не будет. Но если что-то произойдет, мы будем наготове.

У меня тоже имелся запас обезбола, и я заставила его светлость употребить внутрь еще одну таблетку, чтобы он мог спокойно отыграть сцену. После этого герцог повторил, что готов к продолжению съемок, и мы вернулись на площадку. На площадке царили разброд и шатание: большинство не успело рассмотреть ничего конкретного, а те, кто видел больше, мало что поняли из происходящего.

В результате о сорванном эпизоде ходили самые ошеломительные слухи — шалая от странностей массовка рассказывала, что на роль короля взяли циркового иллюзиониста, и он разыграл свой фокус прямо перед камерой. Еще предполагалось, что Малкин нарочно спровоцировал конфликт среди актеров, чтобы потом заснять их драку и украсить ею сериал. А самые отъявленные паникеры утверждали, будто теперь всех, кто хочет сниматься в сериале, станут проверять на паранормальные способности, и в массовку возьмут только колдунов, потому что обычные люди им тут без надобности.

Спокойствие сохраняли только реконструкторы, и, как ни странно, Ведерников. Он стоял возле крыльца, жевал травинку и о чем-то размышлял. А завидев нас, беззаботно рассмеялся:

— Что, господа и дамы, придется повторить все сначала? Королевская прогулка, драка, спасение… Можно даже еще раз пырнуть его величество ножичком — второе-то плечо целое осталось.

— Я вот тебе пырну, — угрожающе нахмурился Малкин. — Будешь биться за него, как за родную маму, а не ворон считать, как в прошлый раз.

На режиссерскую отповедь Шура моментально нахохлился и поджал губы.

— Я сказал уже, что не успел. Все случилось… за секунды какие-то! А я не боец, я актер. Ты вот лучше у реконов своих драгоценных спроси, почему они ничего не сделали.

— Господа, — уверенно вклинился в разгорающийся скандал Джемс, — давайте не будем горячиться. Все действительно случилось слишком быстро, чтобы люди вокруг меня смогли что-то предпринять. Надеюсь, в ближайшее время никто не станет посягать на мое здоровье. Но в крайнем случае у меня и правда осталось еще одно не раненое плечо.

Мне не нравилось то, что он говорит, — что это за черные шуточки в то время, когда ему на самом деле грозит опасность? Нет, заканчиваем работать с эпизодом, и сразу отправляемся еще куда-нибудь, поискать этот их судьбоносный кристалл. Не то чтобы в наших походах герцогу не грозила опасность, но там он все же был избавлен от интриг злокозненного дядюшки Алистера.

— Толян, работать будем, или я своих распускаю? — дядька-реконструктор смотрел строго, но мне почему-то казалось, что его забавляет происходящее.

— Будем, — отмахнулся Малкин. — Только ты мне скажи, Сергеич, что это у тебя там за злоумышленник в команде завелся? Ведь из твоих был этот, с ножиком. Давно он у вас, такой решительный?

Сергеич вдумчиво почесал в затылке.

— Вроде недавно. Я как-то, веришь, Толян, … не помню. Сам тут соображал, когда это я этакого опасного малого себе на хребет навязал. Не было его и не было, а потом вдруг прибился к нам, нарисовался — хрен сотрешь. Мужики тоже не помнят, откуда взялся. Но у нас с этим строго, без рекомендаций не берем. Значит, кто-то прокололся, урода этого рекомендовал. Разберемся, это я тебе обещаю. А сейчас давайте уже, что ли, снимать?

Толик встряхнулся и зачем-то посмотрел на небо.

— Да, — решил он. — давайте работать, а то свет уйдет к чертовой бабушке. И вообще, смена заканчивается, а у нас еще конь не валялся.

Второй раз в одну воронку снаряд не попал — иначе говоря, на его светлость больше не посягали никакие слуги Тьмы, и мы отсняли сцену со спасением короля без всяких проволочек и нештатных ситуаций. Правда, реконструкторы все время ненавязчиво контролировали герцога, а Шура — по-моему, совершенно бессознательно — старался держаться от него подальше. Наблюдать за этими скрытыми перемещениями было смешно, отчего я несколько расслабилась, и доиграла свою роль довольно убедительно.

Но выносливость Джемса мы все несколько переоценили. Когда съемочная группа разъехалась от особняка, герцог уже еле стоял на ногах и вид имел бледноватый. Это заметил даже Малкин, который вообще мало интересовался состоянием своих артистов до тех пор, пока они могли исполнять свои роли.

— Что-то ты сбледнул с лица, твое величество, — озабоченно изрек он, рассматривая Джемса. — Алена, присмотри за ним, пожалуй. Лучше ему домой не ехать, останься с ним здесь.

Я не стала раскрывать Толику наш секрет. Зачем ему знать, что мы с герцогом прямо-таки прописались в снятом для съемок особняке? Пусть пребывает в неведении и полагает, что я только иногда остаюсь в доме ночевать, чтобы «вжиться в атмосферу» и «поработать над рисунком роли».

— Конечно, Толечка, я несу ответственность за человека, который попал к нам по моей рекомендации, — мой постный вид произвел нужное впечатление, и успокоенный Толик убрался восвояси.

— Помочь? — я увидела, как Джемс цепляется за стену, с трудом переставляет ноги, и заволновалась всерьез.

Если ему настолько плохо, наша сегодняшняя прогулка под угрозой, да что там, — ее вообще лучше перенести.

— Доползу как-нибудь, тут всего-то пара шагов, — упорства раненый не растерял. — Но, если не возражаешь, я бы хотел любимой еды Велизария. Хоть немного. Сможешь приготовить?

— Господи, конечно. Сейчас сделаю, тем более что наш пушистый господин сейчас наверняка попросит того же. Мяаса! — помянутый господин тут же вылез откуда-то на мой клич.

— Госпожауа, мы идем ужинауать? — и фамильяр ласково потерся об мою ногу.

— Куда же мы денемся? — спросила я Дорогое Мироздание, задрав голову к небесам.

Ужин оказал на страждущих поистине целительное действие. Велизарий, освоив приличный кусок курицы, уселся в углу кухни вылизывать свою пушистую шубку, а Джемс умиротворенно попивал кофе и больше не походил на смертельно больного.

— Когда мы отправляемся? — поинтересовался он, сделав очередной глоток из большой керамической кружки.

— Ты с ума сошел? — устало спросила я. — Посмотри на себя, ты никак не годишься для путешествий до тех пор, пока твоя рана не подживет хотя бы немного.

— А ты не можешь мне помочь?

— Как? Я ведь не лекарь. Вот если бы… — и тут я задумалась.

Мои способности, говоря по чести, можно было использовать куда шире, чем для буквального закрывания и открывания дверей. Я же отперла Джемсовы ограничители, я сумела запереть от зловредного Алистера не только дверь особняка, но и все ходы-выходы, связывающие Морион с Землей. Может, мне и некоторые медицинские операции окажутся под силу?

— Раздевайся, — велела я, засучивая рукава.

Герцог вытаращил глаза.

— Уже? Ты правда готова, леди?

— К чему? — что он вечно спрашивает обо всякой ерунде??

— Ну… к близкому знакомству со мной? Ты правда готова?

Я облегченно рассмеялась.

— Тьфу ты, дурак, господи прости. Очень мне нужно с тобой знакомиться, тем более близко! Я попробую полечить тебя. Давай, снимай рубашку.

— Я разочарован, — объявил его светлость, и принялся расстегивать пуговицы.

В ответ я только фыркнула — все-таки иногда этот иномирный мужик вел себя странно. Вот к чему эти тяжеловесные мужские шуточки? Мне как раз нравилось то, что между нами не протянулись до сих пор нити личного напряжения, которые ведут к страстям и способны расстроить даже самую гармоничную дружбу. Ни малейшего желания привязываться к кому бы то ни было я не испытывала. Вот разберемся со съемками и со всей этой магической заварушкой — тогда посмотрим.

Рана между тем выглядела слегка воспаленной, и я вздохнула. Надо, наверное, пожелать, чтобы она закрылась, но сначала стоит лишний раз провести дезинфекцию. И прежде чем творить свое не до конца еще освоенное волшебство, я взялась за ватные диски и перекись водорода. Пока я возилась с его рукой, Джемс просто сидел с отстраненным видом, не глядя на меня. Обиделся? Ну что ж, его дело.

Наладить наши отношения взялся умиротворенный сытным ужином кот.

— Госпожауа, — полюбопытствовал он, подбираясь поближе к импровизированному медпункту, — не скажете же выуы, что совершенно равнодушны к достоинствауам его светлоусти.

— Не скажу, — с готовностью подтвердила я, — Его светлость полон самых разнообразных достоинств.

— Так отчегоуо же вы так неблагосклоуонны к нему? — вот ведь маленький полосатый нахал, так и норовит влезть мне если не в душу, то в голову уж точно!

— Я так благосклонна к нему, что сейчас постараюсь залечить его рану… если ты, драгоценный мой фамильяр, не станешь мне мешать.

Видимо, выражение моего лица ясно говорило о том, что ждет Велизария в случае неповиновения. Поэтому он неодобрительно муркнул, замолчал и присел поодаль, внимательно глядя на то, чем я занималась.

Получилось у меня не сразу. Я все пыталась представить, как прогоняю начавшееся воспаление, но края раны как были, так и оставались покрасневшими, и рука вокруг разреза выглядела припухшей. Прошло не меньше получаса, прежде чем меня осенило: я умею открывать и закрывать, вот и надо закрыть рану. А дальше, по идее, должна сработать магия, чтобы всякое воспаление ушло из организма. Проверить мое соображение можно было только на практике, и я решилась.

Поднесла руки к ране и сильно пожелала (слава богу, концентрировать волю я наловчилась уже достаточно), чтобы разрез затянулся без следа. И тут дело понемногу пошло. Никогда такого не видела (да и откуда бы?): края раны сами собой медленно сошлись, попутно обретая нормальный цвет человеческой кожи, на месте разреза образовался небольшой аккуратный рубец, а затем и он пропал. Можно было подумать, что никакого ранения не было, только иллюзия, которая благополучно развеялась от моего странного колдовства.

— Что-то получилось? — герцог с любопытством оглядывал свое плечо, а затем перевел удивленный взгляд на меня. — Как ты это сделала, Алиона?

— Ловкость рук, — приосанилась я, — и никакого мошенничества. Чувствуешь что-нибудь?

— Немного чешется, но не болит совершенно… да там и нет ничего, как будто на меня вовсе не нападали. Если ты хочешь отправиться в новое путешествие сейчас, — я готов.

Я оглядывала его светлость с сомнением. То, что рана затянулась и исчезла, — это, конечно, хорошо. Но неужели не осталось никаких последствий?

— С тобой точно все в порядке? Голова не кружится? Слабости нет? А то уйдем мы с тобой путешествовать, и ты там у меня расхвораешься в полный рост. Что тогда делать прикажешь?

Все-таки мужчины совершенно не переносят излишней опеки. Выслушав мое кудахтанье, Джемс нахмурился, и объявил, что он здоров, как бык, и нет никакой нужды так уж сильно о нем беспокоиться. Велизарий (подхалим пушистый!) обошел вокруг герцога и авторитетно подтвердил, что тот выглядит совершенно здоровым, и мы можем спокойно «идти гуляуать за дверью».

Что ж, сказано — сделано.

— Потом не жалуйтесь, вы оба, — угрожающе заявила я и отправилась «готовить переход».