Камера! Мотор! Магия

Глава 22. Мели, мельница

Этот мир выглядел таким пустынным, что мы не ожидали встретить в заболоченной глуши обычного живого человека. А потому дружно вывалились наружу, посмотреть, с кем свела нас судьба. Пришелец был юн, лохмат и строг.

— Кто такие? Назовитесь, — переспросил он, неласково осмотрев нашу компанию.

— Какоуй невеужливый юношаа, — задумчиво промурлыкал Велизарий.

Парень вытаращился на фамильяра во все глаза.

— Что это у вас, кот говорящий? — он изумленно ткнул пальцем в невиданное чудо.

— И что осооубенного? — оскорбился кот. — Невеужа, ты чтоо, в жизни не виудел ни единоуго фамильяара?

— Видишь ли, парень, мы явились из другого мира. Вреда никому не причиним, у нас в этих землях свои дела. Я герцог Калвер, это моя спутница Алиона и ее фамильяр, господин Велизарий, — разъяснил Джемс.

— Вона как — герцог, — бдительность юноши несколько поутихла. — А я, стало быть, Вейно, охотник, из Приболотья иду.

— А куда направляешься? — мне было страшно любопытно, чем занят первый человек, встреченный нами здесь.

— Я в поход, — решительно объявил парень.

— В похоод? — весело переспросил Джемс. — И за какой же такой нуждой ты в него отправился?

— Да вот… — Вейно замялся. — Рассказ мой долгий. Вы, коли из дальних мест прибыли, должно быть, всю еду подъели? У меня вот тут хлеба краюха, да пару куропаток я подбил, да листа всякого в лесу набрал. Давайте, что ли, костерок запалим, да отвару горячего себе спроворим?

Это было дельное предложение — мой желудок отчаянно требовал если не сытной еды, то хотя бы горячего питья. Судя по энергичным кивкам его светлости, он чувствовал то же самое. А Велизария нечего было и спрашивать: судя по тому, как он подбирался к выложенным на землю птицам, готов был сожрать их вместе с перьями.

Кроме пушистого господина, дело нашлось всем. Меня посадили щипать куропаток, Вейно сноровисто развел костер, а Джемс установил с краю найденный в избушке горшок, в котором скоро забулькал пахнущий травами и свежестью отвар.

В домике обнаружились еще и ловко свернутые из бересты кружки, так что каждый получил собственную порцию питья, а позже — еще и по куску несоленого мяса (птицу запекли в листьях и глине). С голодухи все показалось мне необычайно вкусным, даже отсутствие соли нисколько не мешало наслаждаться пиршеством. Доев и выпив все дочиста, мы поблагодарили Вейно, тот в ответ степенно поклонился и начал свой рассказ.

— Стало быть, жениться я надумал, — солидно объяснил парень. — И девка подходящая подвернулась, сдобная, румяная, ну чисто белая булка. Я тоже ей, как будто, глянулся, да вот незадача: мать ее уж больно меня невзлюбила. Сперва велела собаками из дому гнать. Только меня так запросто не возьмешь — приготовил подарки, как водится, да вдругорядь к тетке этой в дом явился.

— Да ты смельчаак, малый, — благосклонно отметил подобревший после трапезы кот. — И чтоуже тетка?

— Да хитрость задумала, как оно в вашем (тут парень кивнул в мою сторону) бабьем племени и водится. Моя, говорит, доченька, хоть кому впору: собой красавушка, рукодельница, каких поискать, хозяйство вести обучена, да еще всякое ведовство в тонкости постигла. Простой охотник ей не пара, но ежели принесешь ты мне вещицу одну, так и быть, отдам за тебя девку. Что за вещица, спрашиваю, да где ее искать? А она говорит, есть, мол, на свете мельница чудесная, всякое добро для хозяина своего без счета намелет. Хоть хлеба, хоть соли, хоть тканины, хоть монет, — только прикажи. Вот коли добудешь мне это чудо расчудесное, так и быть, сыграем свадьбу.

— Тетку эту не Лоухи зовут случаем? — осторожно спросила я.

— А ты почем знаешь? Нешто видала ее? — парень аж присвистнул от удивления.

Вот это фокус выкинул новый мир, в который нас занесло! Сквозь неведомые болотистые земли понемногу проступали черты «туманной Похъелы, сумрачной Сариолы». Хотя юноша Вейно, честно говоря, мало походил на старого, мудрого Вяйнемейнена, героя эпической «Калевалы».

— Ведьма? — надо было все же выяснить, насколько здешняя реальность близка к карело-финскому эпосу.

— Ну не так чтобы прямо ведьма, однако баба на редкость сердитая и вредная. Да и зачем ей эта мельница сдалась — в толк не возьму. У нее и так всего в достатке, и работников набрано, и мастериц полная горница шьет-вышивает. Да и в самом ли деле такое чудо где-то водится? А то мне дорогу к ней что-то не указали.

— Ну ты хват, братец! — расхохотался Джемс. — Еще и дорогу тебе! Подвиг — дело такое, ты все сам сделать должен, иначе не в счет.

Будущий жених задумался, а его светлость развернулся ко мне и полюбопытствовал:

— Ты-то, леди, откуда знаешь про тетку да про мельницу?

С минуту я раздумывала, как лучше изложить, отчего это мне известно так много.

— Там, где я живу, ходят легенды о том, как мудрый Вянемейнен пожелал взять в жены дочь старухи Лоухи из сумрачной Похъелы. И о том, как искусный кузнец Ильмаринен выковал для него Сампо — мельницу, которая молола все, что ей велели. Вся эта история изложена в стихах, у нас их многие знают с детства. Да вот послушайте сами:

Из окошка вьется пламя,

Из дверей несутся искры,

К небу мчится туча гари,

Дым смешался с облаками.

Ильмаринен, тот кователь,

Вновь на третий день нагнулся

Посмотреть, что получилось

На пылавшем дне горнила.

Видит, Сампо вырастает,

Крышка пестрая возникла.

И кузнец тот Ильмаринен,

Вековечный тот кователь,

Стал тогда ковать скорее,

Молотком стучать сильнее.

И выковывает Сампо,

Что муку одним бы боком,

А другим бы соль мололо,

Третьим боком много денег.

Вот уже и мелет Сампо,

Крышка пестрая вертится,

И с рассвета мелет меру,

Мелет меру на потребу,

А другую — для продажи,

Третью ж меру — на пирушку.

Сказать по чести, вряд ли очень многие могли бы вспомнить сразу такой кусок текста из «Калевалы», но мне приходилось учить очень большие роли, и красивые стихи запомнились в свое время будто сами собой.

— Выходит, легенды могут путешествовать из мира в мир без нашего участия, — философски заметил герцог. — Целиком или частями. Скажи-ка мне, юноша, что, ты совсем не знаешь, куда двинешься в поисках чудесной мельницы?

— Есть одно место, — Вейно задумчиво почесал нос. — Правда, старики рассказывают, что простому человеку туда ходу нет. Разве только герою какому. Да и из героев мало кто оттуда живым возвертается. Но только я так думаю, что, ежели может где такая чудесина быть, так это там.

Парень рассуждал так неторопливо, что мне невыносимо хотелось отвесить ему подзатыльник для ускорения мыслительного процесса. Удерживало меня только данное тетей хорошее воспитание, да и оно уже было на исходе.

— «Там» — это где? — нетерпеливо нахмурился Джемс.

— Ну, стоит вдалеке в той стороне, за болотом, Великанья гора. Чтоб дойти до нее, надо, стало быть, лес миновать, да топь болотную, да еще Каменное поле.

— Что за поле такое? — если мы будем все время задавать наводящие вопросы, — может, он управится со своим рассказом поскорее?

— Говорят старики, — похоже, Вейно твердо настроился на неторопливое, обстоятельное повествование, — что жил на той горе в пещере великан. Огромадный — страсть. Оттого и жрать хотел постоянно, что ни дай ему, слопает в миг единый, да еще попросит. Покуда он скотиной крестьянской пробавлялся, люди терпели. Да однажды сожрал этот громила пастуха — тут у местных терпение-то и лопнуло. Собрали они, значит, сход, и порешили великана того изничтожить. Кузнец именем Тойво согласился пойти и сразиться с чудищем, он тоже детина был здоровенный, — для человека, конечно.

В этот момент я поняла, что парень не замолчит до тех пор, покуда не изложит все в подробностях. Надо было отращивать дзен, и не пытаться ни заткнуть его, ни ускорить. Герцог тоже замолчал и устроился поудобнее. Правильно, всем известно: если не можешь поменять ситуацию — меняй отношение к ней, и будет тебе если не счастье, то спокойствие.

— Прихватил Тойво вилы, веревку покрепче, нож побольше, да и пошел к Великаньей горе, — продолжал меж тем свое вещание Вейно. — Пришел, и давай орать снизу — вызывать, стало быть, великана на бой. Тот из пещеры вылез — злой, как тролль. Увидел человека внизу, и давай в него камнями кидаться. Три дня и три ночи кидал — сколько перед горой свободного места было — все как есть валунами в человечий рост забросал. Только Тойво, не будь дурак, от всех каменюк увернулся. А когда великан устал и остановился передохнуть, метнул в него изо всех сил вилы, что из дому принес. Да так удачно метнул, попал великану прямо в зад. Тот неповоротливый, сам достать вилы не может, кричит, обижается, поносит человечишку всякими срамными словами, да все без толку. Ругался он, ругался, вовсе из сил выбился, Тойво тут на гору влез, да великана связал. Взял с него честное благородное слово, что тот станет с людьми в дружбе жить. Как громила пообещал, что мирно жить будет, так и развязал его Тойво, вынул из великана свои вилы, да к дому тронулся. С тех пор, говорят, великана того никто не видел, только прозвание у горы осталось. Да еще поле под ней так по сей день все камнями усеянное и есть.

— Поучительная история, — засмеялся Джемс. — Непонятно только, отчего это нынче к вашей Великаньей горе ходить нельзя.

— Как отчего? — изумился Вейно. — Там же великан был!

— Ну так сейчас-то его там нет.

— А почем знать, может, там его родичи какие завелись. Или другая нечисть гнездо свила. Однако, — уныло констатировал парень, — идти туда мне все одно придется. Где еще мельницу волшебную можно сыскать — я вовсе в толк не возьму.

Мы с его светлостью переглянулись, но сказать ничего не успели.

— Помоужем юноуше отыскаать его мельницуу, — снисходительно предложил Велизарий. — Наудо же наам отплаутить емуу за доброуо.

При этом фамильяр имел такой вид, словно мы ежедневно занимались поисками всяких волшебных вещей, поскольку больше заняться нам все равно было нечем.

— На тебя, пушистый господин, вся надежда, — ехидно заметил герцог. — лично я совсем не уверен, что мы сможем оказать юноше помощь, но раз ты говоришь, что найдем, — кто я такой, чтобы сомневаться в нашей удаче?

— Давайте собираться да двигаться в путь, — подытожила я, поднимаясь с земли. — А то оглянуться не успеем, как снова стемнеет.

Мы затушили костер, сложили в торбу Вейно остатки хлеба и птицы, приперли дверь домика палкой, как было, и отправились в путь. С провожатым из местных шли мы куда быстрее, чем до этого. Охотник вел нас то по едва заметным тропкам, то по хлюпающим гатям, то сквозь лесную чащобу, как будто вовсе без пути. Когда сумерки (которые так и не стали светлым днем) снова начали сгущаться, мы вышли к Каменному полю.

Что ж, легендарный великан постарался на славу: все пространство до начала горного подъема было и в самом деле усеяно крупными валунами. Непросто, должно быть, пришлось кузнецу Тойво. Я бы вряд ли сумела увернуться от всех летящих в меня огромных каменюк.

— Ночевать здесь будем, под деревьями, — уверенно скомандовал Вейно. — Мы с господином герцогом сходим еще какой дичи поищем, а вы с котом покуда костерок разведите. На пустое брюхо худо спится, надобно чего-нито к вечере раздобыть.

— Ну что, не желаешь костер развести? — спросила я фамильяра, едва мужчины скрылись за деревьями.

Кот смерил меня подозрительным взглядом, сел поодаль и принялся вылизываться.

— У меня лауапки, — снизошел он через некоторое время до объяснений. — Коуты не развоудят костроов. Но я могу рассказать вам что-нибудь интересноуе, если желааете, госпожауа.

— Вот уж чего с меня хватит на сегодня, так это рассказов, — с чувством откликнулась я.