Камера! Мотор! Магия

Глава 4. Пара слов о природе волшебства

Тетя Вита бдительности не теряла. Стоило хлопнуть входной двери, как она выплыла в прихожую с самым благостным выражением на лице.

— Ну вот, а говорила — поздно. Я только-только успела ужин приготовить.

Желудок аж свело в приступе голода — я и забыла, что с самого утра у меня во рту ни крошки не было. Все-таки тетушки с горячим ужином — несомненное благо. Пока я поглощала жареную рыбу, картофельное пюре и салат, наша семейная ведунья оглядывала меня с жалостью. Но стоило последнему кусочку исчезнуть с тарелки, как она поднялась из-за стола и объявила:

— Пойду зажгу благовония. Ты переоденься в домашнее и тоже приходи. Займемся медитацией для начала, а то в тебе совсем нет баланса.

Конечно, во мне нет баланса. Вообще, может ли он быть в человеке, который свел знакомство с живым домом и понял, что чем дальше, тем больше влипает в какие-то неизвестные паранормальные события? Тут и совет тети Виты пригодится, пожалуй, — надо осторожно выспросить у нее, каковы мои шансы справиться с этой ролью, что бы она ни включала.

Но вот медитировать я не умела и не желала учиться. Пока тетушка с неожиданной легкостью усаживалась по-турецки на пол, и, закрыв глаза отдавалась единению со Вселенной, я про себя читала «Евгения Онегина», полагая, что пушкинские строки уж точно не могут навредить моей душевной гармонии. Так или иначе, но из задумчивости я выходила даже медленнее, чем тетя из медитативного транса.

— Ты хочешь что-то узнать у меня, — это был не вопрос, а утверждение, так что мне оставалось только кивнуть.

В конце концов, ведунья моя тетушка или нет? А стало быть, обязана ведать, то есть знать то, что другим недоступно.

— Со мной происходит странное, — осторожно начала я, удобно устроившись на диване (спина и то, что ниже нее, с непривычки изрядно утомились). — Как будто у меня внезапно появились…эээ… умения, которых раньше не было.

Мне таки удалось удивить тетю Виту: она смотрела на меня в полном изумлении, и первые несколько секунд даже не могла ничего сказать.

— Что? — не выдержала я. — У меня с рук сыплются какие-то искры, я слышу, как со мной разговаривает дом, и вообще…

Ну не дипломат я, верно. Вместо того, чтобы аккуратно выведать нужную информацию, обычно я действую с прямотой железнодорожной шпалы. Да и кому, в конце концов, можно доверять в этом мире, если не родной тетке?

— И ты…нормально себя чувствуешь? Голова не болит, температура не поднималась? У тебя не бывает дурных снов, в которых тебе являются темные сущности? — придя в себя, тетушка приступила к расспросам.

— А почему я должна болеть?

— Да потому, что в тебе просыпается магический дар, Лена! А он не может пробудиться просто так, сначала ты должна пройти…испытание. Ни один человек из нашей семьи не получал способностей к магии без того, чтобы сперва отдать что-то взамен. Ты должна помнить, я же много раз тебе рассказывала.

Тут я начала вспоминать. Все мое детство прошло под теткины рассказы, которые я обожала и воспринимала, как придуманные лично для меня сказки. Родителей полностью миновали оккультные заморочки, зато матушкина сестра обожала повествовать о моих предках по женской линии, многие из которых обладали удивительными талантами.

Уж не знаю, рассказывала она о том, что происходило на самом деле, или придумывала некоторую часть своих историй прямо на ходу. Но если верить им, выходило, что кроме магии мои пращуры обладали сильными, неуступчивыми характерами, и редко склонялись перед обстоятельствами.

В любимом моем рассказе одна из одиннадцати дворянских дочерей (все как одна красавицы и умницы, ясное дело), влюбившись в цыгана-лесника, ушла жить к нему в сторожку в самой лесной чащобе, да так заворожила дорогу к своему новому дому, что родители не смогли ее отыскать.

Прапрадед, чей родитель проиграл все семейное имущество в карты, не только восстановил фамильное состояние, но сделался известным промышленником, а затем и меценатом. Его конкуренты распускали слухи о том, что в основе его деловых успехов — вовсе не ум и недурная для молодого человека хватка, а магические ритуалы. Поговаривали также, что всякого, кто встанет на его пути, ждет разорение, а после — смерть. На этом месте своего рассказа тетушка обычно фыркала и заявляла, что у страха глаза велики, вот и весь ритуал.

Некоторые из нашего семейства рисковали нарушать закон — и каким-то неведомым образом уходили от наказания. В конце XIX столетия некая барышня организовала побег с каторжного этапа своему возлюбленному — фартовому вору по кличке Кречет. Отвела, будто бы, глаза охране, как-то избавила Кречета от кандалов и увела восвояси. О той девице, как говорила тетя, с тех пор больше не было ничего известно, как в воду канула.

В бурные революционные годы мои родичи вдоволь половили рыбку в мутной водице, внешне оставаясь законопослушными гражданами, приверженцами молодой Советской власти. Приторговывали своими специфическими услугами, собирали редкие артефакты и оккультную литературу, сотрудничали с отделом Бокия, одним словом, — прижились.

Когда я стала постарше, занимательные семейные истории приобрели второе дно: я узнала о том, какие способности имели мои родственники, как их развивали, и чем за них платили. И вот это второе дно меня сперва немного испугало, а потом и отвратило от магических практик. Не сразу, но надолго, я вообще думала, что навсегда.

Словно уловив то, о чем я думала, тетя Вита осторожно произнесла:

— Магия требует погружения, служения даже. Ты не можешь просто щелкнуть пальцами и получить то, чего желаешь.

— Да ничего я такого не желаю! — мгновенно вскинулась я. — Оно само ко мне прицепилось! Нет, мне, конечно, нужна работа, но я и подумать не могла, что в обычном, рядовом сериале — даже съемки еще не начались! — будет твориться такая ерунда.

Тетушка смотрела на меня, как на малого ребенка.

— Ты что-нибудь слышала о судьбе, глупышка? Насчет того, что она и на печи найдет? Вот и тебя нашло то, от чего ты пряталась так долго. Так что — хочешь ты или нет — придется взяться за дело и научиться тому, что умели многие из твоей семьи. Ничего в этом непосильного для тебя нет, хотя нужно будет поработать, само собой.

Я вздыхала и смотрела в окно, где едва намечались поздние летние сумерки. На подоконник приземлился нахальный воробей, и принялся разглядывать меня сквозь стекло. Осмотрел, неодобрительно покрутил головенкой и спикировал куда-то в пространство белой питерской ночи. Передать не могу, как я в этот момент захотела последовать его примеру.

Тут тетушка засмеялась.

— У тебя такое лицо, будто на каторгу немецкую отправляют. Магия — это же весело, не только трудно и полезно, неужели не понимаешь?

Нет, я не понимала. В тот момент, когда крохотные голубенькие молнии срывались с моих пальцев в Толькином офисе, ровно никакого веселья я не чувствовала. Только оторопь и страх, вот и все.

Мы могли бы еще долго обсуждать мои оккультные перспективы, но тут забренчал звонок домофона.

— Кто? — автоматически спросила я, ожидая услышать «почта» или «сантехник», например.

— Открывай, сова, медведь пришел! — радостно провозгласили из трубки нетрезвым Толькиным голосом.

Я оглянулась на часы — стрелки уже полчаса как переползли в новый день. Однако выгнать своего режиссера мне не позволило воспитание.

— Поднимайся, я открываю, — надеюсь, очередного моего вздоха он не услышал.

Когда Толик показался в дверях, выяснилось, что он нетрезв гораздо больше, чем слегка. Физиономия имела багровый оттенок, глаза мутновато поблескивали, даже ноги слегка заплетались. Однако литровую бутылку «Лоусона» он прижимал к себе крепко и уверенно, сразу видно — расставаться с ней не планировал.

— Мое почтение прекрасным дамам, — он по-гусарски щелкнул каблуками, слегка запутавшись в ногах, и галантно поцеловал ручку тете Вите.

Вискарь при этом цепко удерживал одной рукой и время от времени плотоядно его оглядывал.

— Ты же велел мне высыпаться, — я выразительно посмотрела на настенные часы.

— Я тебе не велел никуда высыпаться, — Толик поводил передо мной указательным пальцем, и весело засмеялся над своей бородатой шуточкой. — Предлагаю обмыть начало нашего нового сотрудничества. Между прочим, перспективы ничего себе — мы первые в стране нацелились на многосерийное фэнтези, и бюджет есть, и натура подходящая. И главная героиня тоже ничего себе.

Толик подмигнул мне, плюхнулся на стул и принялся сноровисто разливать виски. Хоть он и был навеселе, но справлялся с этим делом удивительно ловко. Тетушка следила за ним с улыбкой: она всегда приветствовала появление в моем доме мужчин, даже если они были несколько «под мухой».

По первой рюмке мы выпили за успех будущего сериала, по второй — ЗПЗД (за присутствующих здесь дам), по третьей — за тех, кто не с нами, а затем тетушка извинилась, объявила, что ей нужно поработать, и оставила нас на кухне одних. Хмель и веселье вмиг испарились с Толькиного лица.

— Я по делу вообще-то, а это, — он ткнул пальцем в бутылку, — так, для отвода глаз. Слушай, Алена, я должен тебя предупредить.

Так я и знала, что странности на сегодня еще не закончились!

— Чего еще? — хмуро поинтересовалась я. — Если ты о том, как я Сосновского…

— Плевать мне на Сосновского, — отмахнулся Толик, — скажи лучше, что ты думаешь про нашего консультанта?

— Странного ты нашел консультанта, — честно признала я, — но нам, вроде, как раз такой и нужен?

— Да если б я нашел! — Толик так хлопнул ладонью по столу, что бутылка слегка подпрыгнула, а рюмки жалобно зазвенели. — Стоило мне принести начальству сценарий, как на следующий день нарисовались серьезные люди, и провели со мной дипломатическую беседу. Дескать, готовы помогать таланту, то есть мне, создать творение, и даже предоставят консультанта, который готов содействовать не только советом, но и финансами, и предоставит в наше распоряжение дом для съемок.

— Ты не спросил, где подстава? — когда тебе выдают такие безбрежные обещания, где-то определенно должен скрываться подвох.

— Я… спросил, — понурился Толик. — Полюбопытствовал, что буду должен взамен. А они сказали, что будет достаточно, если я стану прислушиваться к пожеланиям этого… Бенедикта. Очень внимательно прислушиваться.

— Ну и что, он требовал от тебя чего-нибудь такого… что помешало бы работе?

— Нет, но…

— Ну и погоди, пока начнет. В смысле, может, обойдется, и не начнет вообще, — честно говоря, сама я в это не верила, но Толика необходимо было успокоить. — Ведет он себя спокойно, вежливо. Тебя не достает?

Толик задумчиво помотал головой.

— Ну и не дрейфь раньше времени. Может, они тебя на всякий случай припугнули, чтобы ты сильно творца не включал. С нами, людьми искусства, держи ухо востро, — я подмигнула несколько воспрявшему Малкину. — Сам знаешь, чуть что не по нам, мы давай права качать и капризничать.

— Это верно. Давай за нас, за творцов, — и окончательно успокоенный Толик снова потянулся к бутылке.

Примечания:

«Отдел Бокия» — Специальный отдел ОГПУ, организован в мае 1921 года под руководством Глеба Ивановича Бокия, занимался разведкой и контрразведкой, а кроме того, техническим и отчасти оккультным обеспечением деятельности разведчиков.