Камера! Мотор! Магия

Глава 31. Прекрасный новый мир

Кофе совершенно не помешал мне отлично выспаться. Проснувшись, я некоторое время валялась в постели и перебирала в голове подробности последнего путешествия. Сама не знаю, почему, оно понравилось мне куда больше предыдущих. Возможно, причина была в ритуалах, обещавших нашим поискам помощь высших сил. Или моя готовность принять то, что связывало нас с герцогом.

Так или иначе, в кухню я спустилась в прекрасном расположении духа. И нисколько не удивилась, обнаружив там неразлучную парочку — Джемса и Велизария (моего, между прочим, фамильяра!). Оба они с надеждой смотрели в дверной проем, а едва завидев в нем меня, радостно заулыбались. Да-да, кот тоже заулыбался, не хуже своего знаменитого Чеширского собрата.

— Как тебе спалось, Алиона? — подозрительно ласково спросил герцог.

— Как кухарке между двумя сменами, — в тон ему пропела я. — Я вас раскусила, ребята. Сознавайтесь: вы же дожидаетесь не столько меня, сколько завтрака?

Соратники дружно потупились, изображая смущение, — правда, длилось оно совсем недолго.

— Госпожауа, — вкрадчиво осведомился фамильяр, — вы же не остааувите голодауть двуух самых дорогиух дляа ваас сущееуств?

— Видит ваш здешний бог, леди, мы совсем не прожорливы, — присоединился к коту Джемс. — Для взрослых здоровых мужчин мы с пушистым господином едим мало, очень мало.

— Расскажите это здешнему холодильнику, — ворчливо отозвалась я, включая плиту.

Эти хитрецы тоже изучили меня отменно: я не могла допустить, чтобы они остались без еды.

Завтрак еще добавил мне бодрости, а уж накормленные соратники и вовсе пребывали в благодушнейшем расположении духа. Правда, недолго: ровно до того момента, как навстречу нам в коридоре попался спокойный, сосредоточенный Бенедикт. Он осмотрел нас с таким видом, точно никаких разногласий между нами не существовало и в помине. И будто совсем не он подменил ларец со съемочным артефактом, едва не угробившим нашего главкома.

— Рад приветствовать вас, господа, — он поклонился нам и даже слегка улыбнулся. — Надеюсь, все вы находитесь в добром здравии.

— Да ладно?! — не утерпела я. — А мы как раз получили вашу последнюю посылку, и думаем, что наше здравие вам совершенно ни к чему.

— Посылку? — брови советника и консультанта очень натурально поползли вверх.

— Вот именно, посылку, — присоединился к моему наезду Джемс. — Такой, знаете ли, объемистый ларчик, разве что самую малость ядовитый.

— Ядовитый? — брови Бенедикта по инерции еще немного задрались вверх, а затем сурово нахмурились. — Кто-то отравлен? Я должен найти Анатолия.

— Можете не искать, — разрешила я, подобравшись ближе к подозреваемому. — Мы вам и сами все расскажем, ничего не утаим, раз уж вы находитесь в полном неведении о случившемся.

— Я должен был выкапывать ларец, но вместо меня его взялся извлечь из земли Александр, — тот, что изображает моего главнокомандующего, — доверительно поделился герцог, тоже подступив к Бенедикту на пару шагов. — Он едва не отдал душу богам, и если бы не помощь леди Виталины… он чуть не погиб вместо меня, советник. Правда, любопытный эпизод?

Голос Джемса звучал мягко и доброжелательно, но я впервые различила в нем опасные нотки хищника, почуявшего свежую дичь. В его светлости просыпалось нечто пугающее, но зато очень полезное для него самого. Сдается, Бенедикт тоже почувствовал угрожающие ноты в голосе человека, которого считал безвредным и бессильным. Потому что он явно насторожился и вполне убедительно заметил:

— Клянусь тебе здоровьем его величества, Джереми: мне в самом деле ничего не известно об отравлении господина Ведерникова… и еще менее о покушении на тебя. Если ты и Алена ничего не путаете, разумеется.

— Мы ничего не путаем.

— Ничего, можете поверить, — время от времени мы с Джемсом мыслили одинаково и проговаривали свои соображения вслух почти что хором.

Услышав, какое единодушие звучит в наших голосах, Бенедикт непроизвольно поморщился. Видимо, в очередной раз подумал, какой досадный кадровый прокол допустил, вовлекая меня в дела Мориона.

— Тогда все это может значить только одно: его величество предпринимает некие действия и не ставит меня о них в известность. Я предупреждал вас, Алена. Вы приобрели в лице государя серьезного, упорного врага. Ну и его отношение к Джемсу нельзя не принимать в расчет.

— Этот вааш… короуль, — внезапно встрял в беседу Велизарий, — вооувсе не разбираается в люудях. На всяакое деуйствие бываает противодеуйствие.

Высказавшись, кот презрительно сощурился и взмахнул хвостом. Советник от такой тирады изумился настолько, что напрочь потерял лицо.

— Вы, оба, — он сильно повысил голос, и тыкал в нас пальцем безо всякого уважения, — слишком молоды и неразумны, чтобы мериться силой с Алистером Морионским! Конечно, при поддержке говорящего кота вам не страшны никакие враги, но уверяю вас (тут он потряс указующим перстом, чтобы вогнать нас в достаточный страх), перед мощью королевского темного колдовства вы бессильны!

Увы, если советник хотел запугать нас, он потерпел сокрушительную неудачу.

— Не так-то мы и бессильны, — заметила я с отвратительной уверенностью. — И я сама, и его светлость вполне в состоянии постоять за себя. Вот и пушистый господин, мой фамильяр (я ласково взглянула на Велизария), — он тоже оказывает нам бесценную поддержку. Видите ли, уважаемый господин консультант, мы — команда. А это всяко большая сила, чем один ваш замшелый государь. Он еще доиграется в свои темные игры, попомните мое слово.

— Как вы сказали? Замшелый? — ахнул оскорбленный в верноподданнических чувствах советник. — Да не дай вам боги…

— Не дай боги моему дядюшке, — ого, Джемс нешуточно осмелел, его голос с легкостью перекрыл повышенные тона Бенедикта, — не приведи ему боги всех миров когда-нибудь всерьез встать на нашем пути. Один я мог немного, но с этой женщиной и ее фамильяром, и ее тетушкой, кстати, тоже… Я не советую становиться нам поперек дороги. Тем более, что она уже определена.

Советник оглядел нашу взъерошенную боевитую компанию, задумался о чем-то на пару минут, а потом пожал плечами.

— Что ж, если все в самом деле так, как вы говорите, я умываю руки. Как здесь говорят, «куплю попкорн» (хотя на вкус он и отвратителен) и буду наблюдать, чем обернется ваше противостояние с государем, — после чего снова церемонно склонил голову и удалился.

— Не поняла, — я проводила консультанта ошарашенным взглядом. — Он вроде нам… как бы это помягче выразиться… антагонист? В смысле, противник? С чего это он, в таком случае, «умывает руки»?

— Все не так просто, Алиона, — Джемс успокоился, и уже мог не только анализировать выступление советника, но и разъяснить его мне. — Бенедикт служит Мориону, хотя ты, наверное, думаешь, что в первую очередь он — верный слуга короля. Однако если дражайший дядюшка начнет вести себя…

— Неадекватно? Эээ… ненормально, во вред окружающим и себе самому?

— Вот именно. В этом случае Бенедикт станет действовать, исходя из интересов государства, а не по прихоти государя. Может, как раз поэтому Алистер и не рассказывает ему больше о своих планах.

— Хватит строить планы, твое величество, лучше ступай царствовать! — Толик, как обычно, появился перед нами в самый неожиданный момент.

Он весело подмигнул мне, похлопал по плечу Джемса и предложил «быстренько доснять про убойный ларчик», чтобы не занимать эпизодом весь день.

— После можете быть свободны, заговорщиков без вас снимем. А у вас — не благодарите! — полдня выходных.

Малкин мог быть почти безжалостным в ходе съемок, но помимо них проявлял к членам группы снисходительность на грани разгильдяйства. Он был совершенно убежден в том, что сделавший свою работу актер или, например, звукооператор не должен изображать бурную деятельность, слоняясь по площадке туда и обратно. Куда более удобным он считал отправить свободную от съемок персону восвояси и обязать ее как следует отдохнуть, чтобы в случае надобности быть готовой к трудовым подвигам.

Пока мы готовились доснимать эпизод, Велизарий куда-то исчез. Должно быть, нашел себе диванчик по вкусу и сладко опочил в ожидании следующей трапезы. Рабочее время обошлось без драм, хотя я бдительно оглядывала окрестности, готовая к новым пакостям Алистера. Шуркин киношный обморок вышел еще убедительнее настоящего, Джемс распоряжался массовкой из «слуг» с подлинной властностью и величием, я изображала знатока в вопросах магии, — в общем, смена прошла на высоте.

— Ну все, — потирая руки, объявил довольный Толик ближе к обеду, — камера стоп, все, кто в этом эпизоде занят был, свободны. А мне минералки подайте, и этих, которые против нашего велика-королевска умышляют. Будем заговор снимать.

Пока найдут злоумышленников, мы ждать не стали, откланялись и ушли в дом.

— Что думаешь делать? — полюбопытствовал Джемс.

— Да, госпожауа, — выплыл откуда-то фамильяр, — Что ты намеереуна предприняуать?

Я помолчала, собираясь с мыслями, и тут в голове забрезжила одна идея.

— Хочу попробовать сделать новый мир, — неуверенно произнесла я, продолжая крутить в голове эту странную (и неизвестно, посильную ли для меня) идею.

Соратники вытаращились на меня во все глаза. Потом его светлость хмыкнул, потер подбородок и сознался:

— Я, сказать по чести, вообще не думал, что такое возможно.

— Вот зачем ты это сказал? — шутливо обиделась я. — Только я подумала, что могу хотя бы попробовать, а тут ты, со своим утверждением, что такого и вовсе не бывает!

— Моужет, и бываает, — примирительно заметил кот. — Проусто до тебяа, госпожауа, никто дааже не пытаулся сдеелауать ноувый миир.

— Вот, — я с чувством почесала толстую спинку фамильяра. — Ты, Велизарий, всегда меня поддерживаешь. Не то, что некоторые.

— Я тоже поддерживаю, — сдался под напором большинства герцог. — Но у меня, — ты же знаешь, леди, — совсем нет опыта в таких делах.

— Можно подумать, у меня есть, — да я вообще новичок в магической науке, чего уж там! — Но попробовать так и тянет. Что, друзья мои, рискнем?

— Рискнем, — хором подтвердили сподвижники.

Пользуясь тем, что съемки происходили где-то в глубине особняка, и нам никто не мешал, я тут же подошла ко входной двери и сосредоточилась. Даже для открытия прохода в уже существующий мир требовалась нешуточная концентрация, которой я научилась не так давно. А уж для создания нового пространства где-то там, за створкой двери, мне пришлось напрячься до предела.

Когда из ушей у меня от напряжения уже валил пар, а в голову закралось подозрение, что никакого нового мира не вышло (да и выйти не могло), за дверью вдруг коротко грюкнуло и затихло.

— Я ничего не успела сказать, — растерянности моей не было предела. — Я же должна была попросить. Сформулировать как-то…

— Может, ты, леди, просто очень отчетливо думала? — предположил герцог, сочувственно наблюдавший за моими творческими терзаниями.

— Ну… не знаю, — проще всего было, конечно, открыть дверь и посмотреть на результат, какой бы он ни был.

Я осторожно потянула на себя створку, выглянула наружу… и убедилась, что моя магия таки сработала.

Никакого Питера за дверью больше не было. Зато было морское побережье, песчаные дюны, заросшие осокой, острый запах водорослей и сырой бодрящий ветерок. Скажу без ложной скромности: у меня получилось отличное местечко. И я отчего-то не хотела его ни с кем делить, даже со своей верной командой.

— Я пойду туда одна, — объявила я, стаскивая на ходу балетки. — Хочу побыть в одиночестве. Не обижайтесь, ладно?

Соратники не обиделись, скорее забеспокоились.

— Вдруг новые миры… как бы это сказать… нестабильны? — голос Джемса звучал встревоженно. — И могут отторгнуть даже своего творца? Будь осторожна, леди, не отходи далеко от перехода. Иначе ты можешь оказаться одна неведомо где.

Я молчала, только зачарованно оглядывала свое первое самостоятельное творение.

— Алиона, обещай мне не уходить далеко! — Джемс так нервничал, что повысил голос, и попытался удержать меня за руку.

Я легко стряхнула его ладонь, вдохнула морской ветер, засмеялась и толкнула дверь от себя. Она послушно захлопнулась, отсекая от меня Джемса с Велизарием, питерскую точку перехода и весь мир, в котором я жила. Я любила его, но не принимала ни малейшего участия в его создании, и сейчас почему-то мне было это очень важно.

Все опасения его светлости казались мне глупыми — ну что может со мной случиться в моем собственном мире? Мое создание не может быть для меня опасным, правда ведь? Я шла вдоль моря, шлепала босыми ногами по плотному мокрому песку и наслаждалась одиночеством и свободой. Честно говоря, я всегда знала, что это две стороны одной монеты, одного без другого не бывает.

Какое счастье — у меня не было никакой необходимости решать проблемы и применяться к обстоятельствам, можно было просто гулять возле моря, дышать растворенной в воздухе свежестью и ни о чем не думать.

Я бродила так до тех пор, пока не поняла, что пейзаж вокруг несколько изменился. Дюны поднимались вверх невысоким взгорком, на нем росли сосны, — высокие, старые сосны, и от их присутствия в воздухе появились хвойные, смолистые нотки. Я остановилась полюбоваться на одну сосну-ветеранку, сползавшую узловатыми корнями почти к моим ногам, и не сразу почувствовала, как мой новый мир пошел рябью, словно картинка в неисправном телевизоре.

Испуг поднимался внутри меня, как вода во время прилива, неумолимо завладевая всем существом. Я совершенно ничего не могла поделать, стояла в полном оцепенении и наблюдала за тем, как пространство «рябит» все сильнее, а потом и растекается, словно непросохшая картина, в которую от души плеснули водой. В панике я шагнула назад, но убежать от внезапного разрушения того, что казалось таким прочным, не вышло.

Песок, плотный мокрый песок ушел у меня из-под ног, как вода уходит сквозь пальцы. Реальность, созданная моей волей, размылась, а вместо нее меня окружил густой сизый туман без единого просвета. Я плыла в нем без всякой надежды на спасение.

— Вот и все, Одинцова. Не жили хорошо — нечего и начинать, — я беседовала с собой, чтобы паника не меня окончательно. — Магичка, так твою налево! Мастер межмирового сообщения! Локомотив прогресса, итить твою через плечо!

Я сама не заметила, как злобно проорала последние фразы вслух. Туман вокруг качнулся, пошел светлыми хлопьями, и кто-то рядом недовольно произнес:

— Алистер ничего не сказал о том, какой склочный нрав у его Открывающей двери.

Голос был как будто мужской. А кроме того — гулкий, как будто слова произносило вслух, например, горное эхо. От неожиданности я извернулась, стараясь разглядеть нежданного собеседника, и неловко брякнулась на рыхлую, как только что вскопанная грядка, землю.

— Чтоб тебя приподняло да шлепнуло! — пожелала я неизвестно кому.

Неизвестно кто разразился зловещим, звучным смехом.

— Ну, покамест это тебя… шлепнуло, невоспитанное дитя.

— Ой, — я была так зла на судьбу и обстоятельства, что утратила всякую осторожность. — Кто это у нас тут такой взрослый? Мне 26, я давно не ребенок!

Невидимое существо снова хохотнуло и беззлобно объяснило:

— Я не взрослый. Я, видишь ли, бессмертный.

Вот это уже было интересно. Настолько интересно, что я перестала злиться. Недавно я пообщалась с одной богиней, но то было в другом мире. А где я сейчас? Куда это, черт возьми, меня занесло?

— Где я? — это был несколько запоздалый вопрос, уточнить, куда я угодила, следовало бы в первую очередь. — Меня впервые забрали куда-то против моей воли.

— Верно, — снисходительно проговорил мой собеседник. — Воля была моя. Я хотел познакомиться с тобой, дитя. И кое о чем тебя попросить.