Камера! Мотор! Магия

Глава 34. Выбор магистра

— Госпожауа! — Велизарий, как всегда, возник под ногами совершенно неожиданно. — Вы же не остааувите меняа тут одноугоо? Я пойду с вауми, госпожауа!

— Куда уж без тебя, пушистый друг мой! — мы так привыкли таскать с собой фамильяра, что его увесистая тушка поместилась у меня под мышкой, как родная.

Другой рукой я так же привычно подхватила «походную» сумку, подошла к двери и решительно объявила:

— Я и мои спутники хотим попасть в тот мир, где сможем наконец найти карту миров и Кристалл Единения.

За дверью знакомо загудело — Вселенная в очередной раз послушно исполняла мой запрос. Пару минут, пока не стих шум, я потратила на размышления о том, правильно ли угадала направление поиска. А потом раздумывать стало поздно — надо было открывать дверь и отправляться на поиски.

Там, в новом мире, мы сошли с аккуратного деревянного крылечка. За спиной остался ладный бревенчатый домик с резными ставенками, от которого уходила засыпанная каменной крошкой тропинка, подозрительно аккуратная и ровная. Можно было подумать, что тут специально готовились принимать иномирных гостей вроде нас.

Я заинтересованно оглядывалась, рассматривая окрестности. И вскоре заметила, что весь этот мир удивительно чист, аккуратен и полон умеренной, ненавязчивой гармонии. Веселая, словно промытая, зелень листвы, тепло солнечных лучей, ровная невысокая травка приятного, насыщенного зеленого оттенка… И птички поют нежно и негромко, в самый раз, чтобы прийти в благостное и беспечное расположение духа.

— Температура по больнице — 36,6, — задумчиво пробурчала я себе под нос. — В среднем. Джемс, тебе не кажется, что это странное место?

— Что в нем странного? — удивился герцог. — Просто тихий и благодатный мирок. В кои веки ничего не происходит. Это же прекрасно, Алиона. Не иначе, нам послано отдохновение за все прежние волнения и опасности, что мы пережили.

— Ну не знаю, — что-то смущало меня в этом тихом мирке, да и в отдохновение, посланное нам Вселенной, верилось что-то слабо. — Какой-то он уж слишком правильный. Давайте людей поищем, что ли. Надо же определяться, где искать кристалл и карту.

Мои спутники закивали, и мы двинулись дальше по ухоженной, стерильно-чистой дорожке. Теперь я рассматривала окрестности с растущим подозрением. Природа, называется. Ни жучков, ни паучков, ни даже листика завалящего под ногами… где такое видано? Или здесь подметают раз в полчаса?

Пока я предавалась размышлениям, дорожка привела нас к деревне. Увидев, как оформлена околица, я не выдержала и заржала в голос.

Перед воротами красовался столб, к нему был прибит солидный лист чего-то вроде фанеры, а на листе красовалась кривоватая, но зато крупная надпись: «Путник! Добро пожаловать в Тутышки» и корпулентная фигура женщины, держащей в руках каравай для встречи дорогого гостя. Джемс вчитался, оценил габариты мадам с караваем и захохотал вслед за мной.

— Здесь, как я погляжу, живут редкостного гостеприимства люди, — отметил он, отсмеявшись. — Пойдем, посмотрим, нет ли тут харчевни или трактира. Перекусим и заодно расспросим местных.

Шагать до трактира оказалось недолго, тем более что деревенская улица была еще чище лесной дорожки. В Тутышках царила тишина. Нас не облаяла ни одна собака, вокруг не видно было ни взрослых жителей, ни вездесущей (как мне казалось раньше) деревенской ребятни. И спросить дорогу было не у кого, но другой улицы в селении не было, а потому заблудиться мы никак не могли.

Местное «заведение общепита» носило гордое название «Сытый кабан». Кабан (если бы не клыки, больше всего он походил бы на обычную жирную свинью) выглядел действительно откормленным как надо. Так что и у нас появился шанс основательно подкрепиться.

Внутри трактира царила такая же подозрительная чистота и аккуратность, как и повсюду в этом мире. Чисто вымытая (да что там, прямо-таки выскобленная до блеска) стойка, ничуть не засаленные полосатые занавески, скрывавшие, наверное, проход на кухню, увесистая, но вполне аккуратная мебель. Ни единого маргинала, пьяного или склонного поскандалить… ну, говоря по правде, кроме нас и хозяина в зале вообще никого не было.

А при взгляде на хозяина с треском сломался мой последний трактирный шаблон. Мне всегда казалось, что владелец едальни обязан быть зычным, пузатым и чуточку вульгарным — ан нет. Счастливый обладатель «Сытого кабана» был абсолютным антиподом животины, красовавшейся на вывеске: невысоким, жилистым и строгим, как налоговый инспектор.

— Что угодно господам? — осведомился он, неодобрительно оглядывая свисающего с моей руки Велизария.

Тот тоже нахохлился и на всякий случай независимо фыркнул. Я было приготовилась защищать фамильяра от недоброжелателя, но Джемс успел раньше.

— Нам угодно отведать того, чем вы потчуете путешественников, уважаемый, — весело заявил он. — И еще узнать кое-что. Но сначала еда. Несите лучшее из того, что у вас есть.

— Прошу вас садиться, через несколько минут все подадут, — «инспектор» поклонился и ушел на кухню.

Велизарий соскочил на лавку, устроился поудобнее, и принялся вылизываться, — чувствовалось, что он настроен основательно подготовиться к трапезе.

Хозяин трактира не соврал: еду нам действительно принесли не позже, чем спустя пяток минут. Шустрая улыбчивая подавальщица, совершив несколько стремительных ходок на кухню и обратно, притащила нам целое блюдо жареного мяса, кувшины с пивом и с каким-то фруктовым взваром, миску с зеленью и тарелку с пухлыми, аппетитными пирожками. Мало этого: в «Сытом кабане» посетителям выдавали персональные небольшие тарелки, ложки и даже — удивительное для деревни дело! — двузубые вилки.

— Что будем спрашивать у трактирщика? — деловито осведомился Джемс, уничтожив несколько ребрышек. — Предлагаю…

— Включить дурочку, — перебила я, дожевывая пирожок. — Скажем, дескать, слышали, что где-то поблизости живет ученый отшельник. Хотим навестить его и передать привет от сестрицы, вышедшей замуж в дальние края.

— Госпожауа, зачеем нам отшееульник? — изумился кот.

Ему достались лучшие мясные кусочки и отдельно — собственное блюдце со сливками. Так что мой фамильяр был сыт, ублаготворен и настроен на философский лад.

— В самом деле, Алиона, — поддержал Велизария Джемс. — Как ты это говоришь… «за каким фигом» нам нужен ученый отшельник?

Я аж подавилась взваром. Любознательность его светлости помалу выходила на новый уровень: теперь он не допрашивал меня о каждом незнакомом слове, а пытался применить то, что услышал в нашем мире, к подходящему случаю.

— Применяем дидуктивный метод, дорогие мои, — прокашлявшись, разъяснила я. — Во-первых, здесь деревня, а стало быть, карта миров и волшебный кристалл вряд ли заинтересуют местных хозяйственников. Во-вторых, среди такой компании человек ученый вряд ли будет чувствовать себя комфортно, а потому он, вероятнее всего, живет где-то на отшибе. И наконец, в-третьих, потребный нам магический реквизит, если он вообще есть где-то поблизости, может быть только у человека ученого, который, как я уже сказала, живет в отдалении от деревни. Или не живет. Но мы скоро об этом узнаем.

Обслуживание в трактире было на высшем уровне. Хозяин искоса поглядывал на наше пиршество, и только когда наелись все, включая кота, подошел к нам снова и полюбопытствовал, что мы хотели бы узнать. При этом он мастерски отодвинул от нашего стола паренька, подметавшего поблизости пол. Дескать, ни к чему нам чужие уши. Я одобрительно кивнула и завела оговоренную заранее «партию»:

— Слышали мы, уважаемый, что в ваших краях живет мудрый отшельник. Нам бы повидать его.

Хозяин молчал так долго, что я решила уточнить:

— Издалека едем, привет от сестрицы хотим ему передать.

Владелец «Сытого кабана» еще подумал, почесал в затылке и выдал окончательный вердикт:

— В толк не возьму, какого это отшельника вам видеть желательно. Нету у нас таких.

Вот тебе и раз. Пришлось срочно придумывать новые ходы. Но пока я спешно строила планы, в разговор вступил герцог.

— Что ж, раз так… — он посмотрел куда-то мне за спину (вроде бы даже многозначительно моргнул) и договорил: — Раз никаких отшельников у вас не водится, благодарим за теплый прием. Вот, примите за угощение.

Где его светлость успел разжиться мелкими серебряными монетками, я понятия не имела. Но хозяин остался доволен, принял плату и удалился за стойку, поджидать новых посетителей. Велизарий бдительно оглядел Джемса и отметил:

— Ты чтоуто задуумал, веуррно?

Тот сосредоточенно кивнул и тихо проговорил:

— Пойдемте отсюда — думаю, у нас есть шанс найти искомое, но здешний хозяин нам не помощник.

Пока мы выбирались из-за стола и шли к выходу, никто даже не подумал с нами попрощаться. В дверях я оглянулась: удивительное дело — нас как будто вообще не было в стенах «Сытого кабана». Хозяин за стойкой протирал блюдо, подавальщица выставляла ровным рядком стулья, со второго этажа спускался какой-то дядька… Вслед нам смотрел только мальчик, подметавший пол.

По улице мы не прошли и десятка шагов, как услышали за спиной бодрый топот: юный подметальщик несся за нами, не издавая при этом ни звука.

— Стойте! — скомандовал Джемс. — держу пари, этот юноша сейчас расскажет нам что-то интересное.

— Глуупоусти! — фыркнул Велизарий, спрыгивая на землю и презрительно поводя хвостом. — Чтоуо моужет знаать ребееноук?

Однако герцог оказался прав. Остановившись возле нас, мальчишка отдышался, почесал нос и неуверенно спросил:

— Вам, господа, вправду Чащобника надобно?

— Кого?

— Какого еще Чащобника? — мы с его светлостью по-прежнему иногда говорили одновременно.

Паренек приосанился и торжественно разъяснил:

— Вы отшельника видеть желали — так он у нас один только на всю округу и есть. Чащобник, стало быть. Знатный колдун, — таких, может, на всем свете два… или три отыщется.

— Так, — откуда дитяти ведомо про магические способности того, кого мы ищем? — С этого места подробнее, пожалуйста. С чего ты взял, что он колдун? Чащобник этот?

— Ну а как же, — ребенок смотрел на нас, как на людей туповатых, но не безнадежных. — Ведь как ворожит, как морочит! Никто его не помнит, вы же сами дядьку Бажена пытали, уж на что он умом востер, а все одно не упомнит колдуна-то. И никто не упомнит. Колдун изредка из лесу показывается, кой-чего у наших покупает. А как обратно в чащу уйдет, у всех память-то и отшибает, точно не было его, Чащобника.

Похоже, с нами произошла та же история. Стоило нам выйти за дверь трактира, как тутышкинцы благополучно забыли о нашем существовании.

— Хорошо, мы поняли, — покивал Джемс. — А скажи, парень, можешь ты проводить нас к этому колдуну? Если, конечно, дорогу знаешь?

— Можно, — подумав, согласился мальчишка. — Чего не знать, знаю. Он мне велит, так я ему припас ношу колдунский. Травки там собираю, ягоды, кору древесную, — все, как положено. Он сказывал, ежели захочу (тут в голосе дитяти зазвучало явное хвастовство), — как есть меня в ученики примет.

— Что ж, — герцог улыбнулся и потрепал знатока колдунских травок по голове. — Раз уж ты знаешь дорогу, веди нас. У нас очень важное дело к вашему колдуну. А мы тебе денежку за это дадим.

Мальчик потупился, помолчал, и вдруг выдал:

— Не надобно мне ваших денежек. Лучше скажите ему, что я шибко умный, и другого такого в ученики ему никак не сыскать.

«Шибко умного» я уже не вынесла — спряталась за герцогом, уткнулась ему в спину и затряслась в приступе беззвучного хохота. Велизарий покосился на меня осуждающе, а Джемс стоически терпел, даже не фыркнул.

— Как скажешь, парень. Далеко ли идти?

— Неа, я вас короткой тропочкой проведу, — будущий ученик колдуна воодушевленно затопал по улице к выходу из деревни.

Нам оставалось только не терять его из вида.

За околицей наш проводник остановился прямо посреди полянки с аккуратной, как будто подстриженной (может, так оно и было?) травой. Он опустил голову и внимательно смотрел себе под ноги. И там, прямо под его ногами, постепенно проявилась узкая, но вполне отчетливая тропинка.

— Вот, стало быть, — удовлетворенно мотнул головой мальчишка, — тропка-то. По ней враз до Чащобника доберемся.

Пока мы шагали по возникшей из ниоткуда дорожке, я пыталась сообразить, что сказать отшельнику. Если кристалл и карта на самом деле находятся у него, совершенно не факт, что он пожелает расстаться с ними просто так, в обмен на наше «спасибо». Да что там, он может вообще послать нас всем известным маршрутом, — с чего бы ему идти навстречу нашим пожеланиям?

— Пока не проверим — не узнаем. Придется положиться на удачу, — Джемс, похоже, научился проникать ко мне в мысли не хуже моего персонального особняка.

Улыбался он при этом так, будто наша удача превышала все мыслимые размеры.

— Ну да, — признала я. — Будем надеяться на счастливый случай. Все равно ничего другого не остается.

— Пришли, — прервал нашу беседу проводник. — Вот тут он и обитает, Чащобник-то.

Надо же, я и не заметила, как тропка привела нас к маленькому обшарпанному домику. Никогда бы не подумала, что в таком аккуратном, почти стерильном мире найдется такое кривенькое и убогое строеньице. Разбитое крылечко, щелястая дверь, подпертая массивным грязным камнем, мутные окошки, затянутые не то пергаментом, не то еще чем-то подобным… Прямо скажем, отшельника мало волновали вопросы ведения хозяйства.

— Ваше колдунство! — завопил вдруг парнишка. — Ваше колдунство, выйдите, окажите милость! Тут до вас господа путешествующие.

— Какие еще господа, олух? — раздраженно полюбопытствовали из глубины домика. — Говорил я тебе сюда никого не водить?

И в дверном проеме показался Чащобник. Высокий, осанистый старик смотрел на нас без всякой приязни. В общем, этого и следовало ожидать: не зря же он прячется в лесной глуши, и даже дорожку к нему знает один-единственный малец на всю деревню. Должно быть, не любит «его колдунство» гостей. Совсем не любит. Я было принялась придумывать, чем смягчить неласкового Чащобника, но тут услышала потрясенный голос Джемса:

— Магистр, это вы? Магистр Амброзиус?

Старик растерянно моргнул и впился в нас гораздо более внимательным взглядом, чем до этого.

— Мы знакомы, юноша?

— Я сын герцога Калвера, — взволнованно докладывал Джемс. — Вы побывали у нас дома после… когда арестовали моего отца. Вы вряд ли помните меня, я был тогда совсем мал, и конечно…

— Нет, я помню вас… Джереми, кажется? — старик неожиданно тепло улыбнулся. — Согласен, с нашей прошлой встречи вы несколько подросли. И сделались увереннее. Входите в дом, поговорим. А ты, бестолковец, возвращайся домой, своих гостей я провожу сам.

Парень разочарованно понурился, но без спора двинулся прочь. Я изумленно следила, как тропинка под его ногами становилась все уже, а вскоре и совсем заросла травой и пропала. Настроения будущего ученика нисколько не занимали магистра. Он провел нас в домик, усадил на шаткую скамью возле стены, сам уселся на могучий, грубо сколоченный табурет напротив и принялся расспрашивать.

— Как вам удалось проникнуть в мой мир? Я создавал его таким, чтобы сюда никому не было хода.

Ну вот еще, мы-то могли пройти, куда захотим! Вот только странный мир создал для себя этот… Амброзиус.

— Странный мир вы создали для себя, господин магистр, — не стерпела я. — Такой правильный, такой…

Магистр рассмеялся.

— Ну да, я сделал так, чтобы мне ничего не мешало здесь. И никто не мешал. Видели, какие забывчивые крестьяне живут в Тутышках? Один только Мартин, этот мальчишка, что привел вас, имеет твердую память и явные магические способности. Кто знает, возможно позже я и в самом деле возьму его в ученики. Но простите болтливого старика. Чем я могу быть полезен вам, друзья мои?

На несколько мгновений в домике воцарилось полное молчание, только Велизарий невозмутимо вылизывал себе хвост. А мы задумались, как сформулировать историю про кристаллы и карту миров.

— Когда отца арестовали, а я ждал отправки во дворец, к дядюшке, — заговорил наконец Джемс, — я видел, как вы уходите из нашего дома. За вами закрылась дверь, и послышался звук смены миров. Вы уходили сюда, господин магистр?

Амброзиус ответил сразу. Но чем больше я слушала его, тем настойчивее билась в голове мысль: он не собирается делиться с нами всей историей целиком.

— Да, мальчик мой, я действительно побывал в вашем доме. Хотел проститься с твоим отцом, но его уже поместили под арест, и мне пришлось придумывать какую-то ерунду, чтобы без задержки отправиться в созданный мною мир. Морион не был готов принять ни меня, ни моих научных открытий, как бы значительны они ни были. И я удалился прочь, не теряя надежды на то, что когда-нибудь смогу вернуться.

Я дождалась паузы в его речи и вкрадчиво поинтересовалась:

— А можем ли мы узнать, господин магистр, над чем вы работали перед уходом из Мориона?

Смотреть прямо в глаза Амброзиусу оказалось непросто — его взгляд ускользал, старик отворачивался, как всякий лжец. Но в ответ на прямой вопрос ему все-таки пришлось открыть нам правду. Он горестно вздохнул и сознался:

— По правде говоря, я виноват перед вами, ваша светлость.