Камера! Мотор! Магия

Глава 9. Карта миров

— В чем ваша претензия, уважаемый господин консультант? — при надобности мне не хуже других удавалась роль королевы, окруженной смердами.

От такой наглости советник утратил дар речи, только яростно тыкал пальцем в сторону пленника.

— Что такое? Его светлость цел, здоров, вот разве что не накормлен. Пожертвовал трапезу в пользу братьев наших меньших, — «брат меньший» на это фыркнул и на всякий случай спрыгнул со стола.

— Вы сняли его ограничители?! Как вам это удалось???

— С помощью рук и разума, — не без злорадства доложила я, и больше Бенедикт не успел вставить ни слова.

Потому, что из-за моей спины возникла тетушка, и выглядела она, вопреки обыкновению, совсем не благостно. Всякий, увидевший ее в этот момент, ни за что не поверил бы, что перед ним — светлый маг. Теткины глаза горели гневом, волосы развевались, руки сжались в кулаки.

— Как ты смеешь поднимать голос на мою девочку, Бен?! Хочу тебе напомнить, что ты не хозяин в нашем мире, и не тебе диктовать нам, как обращаться с теми, кто едва не умер от твоего черного колдовства.

От мрачной силы теткиного голоса Бенедикт отступил на пару шагов, и даже приподнял руки, как будто защищаясь.

— Я не знал, что вы в родстве, — тихо признал он. — И не думал, что она способна…

— Моя племянница способна на многое, — объявила тетка. — И опасайся, как бы тебе не пришлось познакомиться с некоторыми сторонами ее дара. Радуйся, что пока она ведет себя мирно и воспитанно. Чего не скажешь о тебе и твоем государе.

Последнее слово она выговорила так, как произносят самое грязное ругательство. А я призадумалась о том, чего еще не знаю о себе. Тетушка пугала мной советника с таким знанием дела, словно отлично представляла, чего от меня можно ожидать.

Я немного сердилась на нее за то, что она столько лет молчала о моих способностях, но ради справедливости надо заметить — я сама не желала ни знать о них, ни говорить, ни тем более развивать их. Однако дела складывались таким образом, что теперь мне могли пригодиться любые магические навыки, сколько бы их ни было.

Бенедикт между тем пошел на примирение.

— Возможно, дамы, я слегка погорячился. Давайте запрем герцога здесь, а сами пройдем… ну, хотя бы на кухню, и там за стаканчиком чая я расскажу вам, почему был так взволнован.

Он излучал прежнюю уверенную любезность, и как будто совершенно успокоился. Однако я бы голову прозакладывала за то, что он все еще растерян и не знает, как действовать в новых обстоятельствах. Уж вмешательства тети Виты он предвидеть никак не мог. Она как раз оглядывала старого знакомца без всякого доверия.

— Мы выслушаем тебя, Бен. А Джемс даст слово не пытаться сбежать, да ему и впрямь некуда идти отсюда. Но помни, что я всегда отличу правду ото лжи. А Лена пока не может этого только потому, что очень молода.

Герцог проводил нас насмешливым взглядом, но так ничего и не сказал. Может, мы не нравились ему одинаково, а возможно, он просто не решил пока, кому из нас можно доверять.

Я уже освоилась в качестве хозяйки, и поэтому моментально соорудила нам по кружке кофе и нарезала тарелку бутербродов. Бенедикт оглядел результат моих трудов с сомнением, а вот тетка сомневаться не стала: бросила в свою кружку пару ложек сахару и с аппетитом откусила от бутерброда.

— Мы слушаем тебя, говори, — разрешила она советнику, проглотив кусок.

— Для того, чтобы вы смогли оценить обстановку в Морионе беспристрастно, мне придется начать издалека.

— Надеюсь, не от сотворения мира? — вечно меня черти дергают за язык, сидела бы и слушала молча, так нет, все встреваю, куда меня не просят.

Бенедикт поморщился.

— Нет, не от сотворения, но с довольно давних времен. Морион традиционно развивает виды магии, для которых нужна работа разума. В большой чести у нас зельеварение, артефакторика, составление заклинаний и строительство магических аппаратов. А также магия жизни и магия смерти, как высшие формы природного волшебства. Прочие природные силы мы используем, но не придаем им большого значения — ведь для того, чтобы ими пользоваться, не нужно ничего, кроме способности взаимодействовать со стихией.

— Что же, разве это так просто: отдавать приказы воде, земле или огню? — мне казалось, что любая магическая практика — чудо, требующее от человека невиданных талантов, но в Морионе, видно, считали иначе.

— Не просто. Однако при работе со стихиями нужна только сила и умение ее использовать. Тогда как при создании артефакта вам потребовалось бы подобрать подходящие материалы, рассчитать уровень их взаимодействия между собой, отыскать оптимальный размер и форму для магического предмета, который вы собираетесь сотворить. И только затем вложить в артефакт заклинание, для которого он предназначен. Да, заклинание сперва нужно составить, с учетом материалов, из которых состоит ваш предмет.

— Это… сложно, — согласилась я, прикидывая свои способности в артефакторике.

Выходило, что создание магических предметов вряд ли окажется мне под силу.

— Довольно сложно, — покивал Бенедикт. — И требует постоянной тренировки. Именно поэтому, рождение природника в семье высоких магов — большое разочарование. Как в случае с Калверами: у лучшего артефактора и самой талантливой некромантки королевства родился обычный стихийник, даже не очень сильный. Калвер-старший как-то с горечью признал в присутствии его величества, что может надеяться только на себя самого. Он много работал, составлял карту миров, надеялся создать между ними устойчивую связь… Никому и в голову не пришло, что он вдобавок желает сменить династию на престоле Мориона.

— Мятеж? — удивленно приподняла брови тетушка. — Зачем ему это понадобилось? Насколько мне известно, революции вредят научным изысканиям.

Советник устало потер глаза.

— Вероятно, он полагал, что с новым монархом добьется больших успехов. Кроме того, государь в то время занимался изысканиями в области некромантии, и ему не слишком везло. Он желал обрести влияние на мир мертвых, но вместо этого в Морионе стали бесконтрольно открываться проходы со Смертных пустошей, и к нам начали жаловать опасные гости. Герцога Калвера уважали и среди придворных, и в научных кругах. Он нашел себе довольно сторонников, опасавшихся, что Алистер Морионский загубит свою державу экспериментами с миром мертвых. Однако государь успел нанести упреждающий удар по заговорщикам.

— Дальше я знаю, — бесцеремонно оборвала рассказ тетка. — Скажи только, чем вам не угодил Калвер-младший? Ведь он родной племянник короля. Мальчик остался сиротой, а вы, вместо того чтобы позаботиться о нем, приволокли его сюда… кстати, почему именно сюда? Россия, конечно, не самое комфортное место среди миров, но и не самое плохое.

— Карта миров утрачена, она пропала прямо из замка Калверов, сразу после ареста старшего герцога. И это единственная точка перехода, о которой нам было известно, ведь я уже бывал здесь раньше, если помнишь, Вита. Дальше никому из нас отсюда хода нет.

Бенедикт был раздосадован, и даже не думал скрывать свои чувства.

— Есть один вид магии… в Морионе он, увы, утрачен. Это Проводники, или Открывающие двери: они имеют редкостную способность находить пути в любые миры, и проводить с собой тех, кого пожелают. Говорят, в моменты сильных душевных потрясений такие люди могут и сами создавать новые миры. Но мы не имеем возможности проверить — Проводники рождаются слишком редко. А у нас, как я сказал, и вовсе никогда.

Тут тетка бросила на меня короткий взгляд, словно прикидывала что-то про себя. Сама я в ту же минуту почувствовала, как по спине ползет озноб. Я открывала двери. Я отперла ограничители, надетые на герцога. Уж не обо мне ли изволит говорить Бенедикт? И если нет, как бы сделать так, чтобы он подольше пребывал в неведении относительно моих талантов?

— Ну и зачем вам сдались эти… Проводники, раз уж у вас так развита высокая магия? Рано или поздно вы придумаете артефакт, или составите заклинание, которые будут открывать двери куда угодно, — я очень надеялась, что получилось, как надо, равнодушно и даже несколько пренебрежительно.

— Нет, Алена, это невозможно. Не стану утомлять вас техническими подробностями, но для такого артефакта или заклинания понадобилась бы разновидность магии, которая нам нынче недоступна. Ею владеют только Открывающие двери.

— Ааа. Ну что ж… тогда примите мои соболезнования, — надо было сворачивать эту опасную беседу.

Но тетя Вита все никак не могла угомониться.

— Так все-таки, Бен, за что вы арестовали Джемса? Должны же мы с Леной знать, в чем его вина, и чего нам следует опасаться.

— Он, как ни странно, сумел продолжить дело отца. Собирал сведения о мирах, с которыми граничит Морион. Подвергал сомнению умственные способности государя. Утверждал, что на троне не должен сидеть монарх, «балующийся с Тьмой». Его величество готов был, по-родственному, простить грязный язык герцога, но вот тому, что он начал собирать вокруг себя единомышленников, подобно своему папаше, нет прощения. Так что, как видите, дамы, вам бояться нечего. Если бы вы не уничтожили ограничители — сейчас и вовсе находились бы в совершенной безопасности.

— Ну да. А ваш герцог находился бы уже на том свете, — не стерпела я. — Он почти умирал, когда мне удалось стащить с него эту гадость… фу. Я ведь не ошиблась, вам нужен живой арестант, а не безвредный покойник?

Это был правильный вопрос. Советник смотрел с явной неприязнью, и тут меня осенило: его светлость вовсе не должен был уцелеть. От магического истощения последнему из Калверов полагалось скончаться у меня на руках, вот и все. Нет человека — нет проблемы.

Но тут Бенедикта ожидало целых два нежданных поворота судьбы. Во-первых, я не дала пленнику умереть. Во-вторых, в дело вмешалась моя родственница, возможности которой советник хорошо знал и оценивал по достоинству.

— Все сложилось так, как сложилось, — ну да, сейчас советнику пришлось отступить. — Я должен на некоторое время отбыть в Морион, чтобы доложить его величеству о том, как здесь идут дела. Так что завтрашнюю смену придется отменить.

Интересно, как это он собирался успеть со всеми придворными докладами за один день?

— Вам хватит одного только дня?

Советник только отмахнулся.

— Точка перехода обнуляет время отсутствия при возвращении. Сколько бы я ни пробыл в Морионе, обратно вернусь в тот же день, из которого ушел. А вот вам, Алена, придется пробыть ближайшие сутки здесь. Понаблюдаете за спасенным вами Джемсом.

После этого сообщения Бенедикт невозмутимо вызвал такси, предложил тетушке ее подвезти (она согласилась так спокойно, будто и не орала на советника около часу назад со всем гневом и возмущением), и они удалились, оставив меня одну.

Ну, как одну: в дальней гостиной по-прежнему пребывал пленник, который, оказывается, вовсе не должен был остаться в живых. На сей раз я застала его светлость бодрствующим. Более того, он деловито копался на столе, выбирая кусочки, не объеденные Велизарием. Сам фамильяр, насытившийся, видимо, до отвала, выставив пузо, дремал в кресле.

— Его мудрейшество советник не похвалил вас с леди Витой за доброе дело, — утвердительно заметил герцог, оглядев мою нахохленную персону.

— Я и сама не уверена, что оно доброе, — огрызнулась я, критически рассматривая арестанта.

— Доброе, — подтвердил арестант. — Только за хорошие дела вместо благодарности вы всегда получите порицание. Но раз я все еще не брожу по Смертным пустошам, значит, должен тебе и твоей родственнице кое-что. И верну долг, когда настанет время. А сейчас не отдохнуть ли нам от пережитых потрясений?

И он неожиданно подмигнул мне и улыбнулся — довольно ехидно, но все же это была улыбка. Я таращилась на него пару секунд в крайнем изумлении, и лишь затем поняла, что тоже улыбаюсь. Ладно. Поспать хотя бы пару часов — это была и впрямь насущная необходимость.