Кай из рода красных драконов 5

Глава 10 Дьайачы

Чуда не случилось. Наш воин ударился грудью о камень и замер: зрачки расширились, глаза остекленели.

— Что ты слышишь? — прошептал Нишай. — Говори быстро! Что?

— Гора… — выдавил найман, едва шевеля губами. — Гора говорит мне, что дороги сюда больше нет… Нет больше доро…

Воин запнулся, заморгал, пытаясь сбросить охвативший его ступор.

Нишай, не дослушав, вскинул руки, и мертвенно-голубое сияние побежало от них по каменному боку. Оно пыталось пройти гору сквозь!

Внутри горы, что-то дрогнуло. Колдун побледнел, на висках выступил пот.

Опасаясь камнепада, я оттащил наймана от скалы.

Мужик всё ещё пребывал в полубреду — он упирался и рвался снова втиснуться в камень.

Скалистый бок, куда он пытался «войти», показался мне подозрительно гладким.

Я отпихнул воина к его товарищам, вернулся к скале, присмотрелся, пощупал… Точно! Даже скóлы на камне были такими аккуратными, что казалось — Белая гора создана не природой, а гигантским резчиком!

Похоже, тут и в самом деле была дверь. Только нас никто не собирался впускать.

— Гора злится, — продолжал блажить воин. — Мы все умрём, если она снова не пустит нас в свои пещеры!..

Пока я ощупывал камень, он оклемался слегка и снова дуром полез вперёд. Пришлось оттаскивать. Только на этот раз он взялся сопротивляться, и я не справился бы с ним добром, не приди мне на помощь найманский колдун.

Он плеснул воину в лицо травяным отваром из фляжки, и тот осел на землю, продолжая шептать:

— Мы все умрём. Гора сказала, что рождённым на этой земле пути в неё больше нет. Нет… Нет!

— На этой земле? — переспросил я. — Ты так слышал?

— Рождённым на этой земле пути больше нет, — повторил воин.

Гора дрогнула, и Нишай отшатнулся от неё. Но тут же снова приник к каменной стене.

Он старался прикрыть свечение рук собственным телом. На нас смотрели, и непонятно, что было там видно с сотни-другой шагов?

Три колдуна и воины стояли далековато, конечно, и вряд ли точно понимали, что тут у нас происходит.

Похоже, гора никогда и не открывалась особенно быстро. Но люди в этих местах зоркие.

— Погоди-ка, — я взял Нишая за плечо. — Передохни немного, идея есть.

Мастер тёмного слова послушался. На него прикосновение к камню не произвело одуряющего воздействия, впрочем, как и на меня.

— Какая идея? — спросил Нишай, выпрастывая из поясной сумки обвязанный тряпкой горшок с ядом ютпы.

У меня тоже был такой. И у Сурлана ещё пара.

— Не торопись, — я поднял руки, понимая, что Нишаю очень хочется влепить по горе бомбой из яда. — Не факт, что без молнии яд взорвётся. Попробуем иначе.

— А как?

— Гора говорит, что пути в неё нет рождённым на этой земле. Дай-ка я рискну сюда сунуться? Надо идти прямо в стену? Верить в себя и не видеть препятствий?

Я усмехнулся: дурацкая всё-таки штука, эта магия. Но иного-то пути нет. Нездешний тут только я.

— Ты хочешь сказать, что родился не на земле? — нахмурился Нишай, а потом глаза его распахнулись в удивлённом озарении. — Прямо на небе? В чертогах Тенгри?

— Не совсем, — усмехнулся я. — Но сейчас проверим.

Я упёрся ладонями в гладкий камень и прошептал:

— Сезам, откройся! — умнее ничего в голову не пришло.

В горе что-то дрогнуло, и в висках у меня загудело. Вроде и не совсем голос, но я услышал слова где-то внутри себя, как их слышат в бреду или во сне.

— Кто ты, воин? — спросила меня гора.

— Впусти, и я расскажу. Мне можно, я не был рождён на этой земле.

Гора дрогнула, словно бы в удивлении, и весь этот гладкий камень исчез, обнажив огромный арочный вход.

— Иди! — сказал Нишай. — Быстро, пока она не закрылась снова!

Наверное, он боялся, что гора передумает.

Я шагнул внутрь, и стена тут же срослась за моей спиной.

Внутри пещеры, а это была именно пещера, огромная, с высоким неровным сводом, оказалось неожиданно светло.

И было видно, как множество ходов убегает от центрального зала, пол которого постепенно поднимается, пытаясь срастись с потолком.

Белый свет шёл из самих стен, но на ощупь они были холодными. И пахло так же, как и обычно в пещерах — землёй, далёкой водой, камнем.

— Эй, кто тут? — негромко спросил я.

Эха не было.

— Я вошёл. Скажи, куда мне идти дальше?

От белой стены отделилась белёсая тень, похожая на привидение, и поплыла ко мне. Видимо, это и была одна из мистических Дьайачы.

Тень была длинноволоса, в длинной хламиде, с вытянутым овалом почти неразличимого лица.

Я всё-таки решил, что тень — женская, потому что зазвучавший вдруг голос показался мне высоким и тонким.

— Кто ты, воин? — спросила тень.

— Сначала скажи, кто ты? — нахмурился я, разглядывая полупрозрачное нечто.

Непонятно было даже, дух ли это или чей-то розыгрыш?

От центральной пещеры отходило с десяток туннелей. Может, по соседству сидит колдун и дурачит меня?

— Здесь спрашиваешь не ты, — отозвалась тень.

Губы не двигались. Означало ли это, что она всё ещё говорит у меня в голове?

— А кто? — спросил я. — Где твой хозяин?

— У Дьайачы не бывает хозяев, — заявила мне тень.

— А друзья? — предположил я. — Сородичи? Сколько вас здесь?

Тень рассмеялась, а стены задрожали и расслоились, словно все они состояли из таких же теней.

Неужели вся гора состояла из белых теней?

— Белая гора — и есть Дьайачы? — осенило меня.

— Ты догадливый, — согласилась тень. — Она есть все мы. Я. Одно и много. Но сейчас важней — кто ты сам? Кто наложил на тебя такую сильную магию, воин? Я не могу понять, кто ты. Сними личину!

Последнюю фразу тень выкрикнула. Она приказывала мне.

Хотелось спросить зло и по-детски: а больше ты ничего не хочешь? Ногу потную в сахаре? Ваську на воротник?

Но даже от моего слишком долгого молчания тень заколыхалась, грозя растаять. И я решился.

Вытащил нож, чиркнул по руке. Кожу лица стянуло — наверное, она привыкла к наложенной Шасти маске.

Тень уставилась на меня, поджав губы. Видно, ожидала чего-то иного, чем подросший княжич Камай.

— Это лицо тоже чужое тебе, — в голосе Дьайачы появилось раздражение. — Кто ты? Как ты сюда попал, воин? Сними все свои маски!

Пришлось сделать самую честную рожу:

— Я не могу.

— Почему? — удивилась тень. — Это всего лишь чужая мне магия. Убери её!

Пришлось признаться:

— Я не владею магией. Я умирал и вдруг оказался здесь. Меня не спросили, заточив в это тело. И снять его, как личину, я не могу.

Тень задумалась.

— Значит, ты — чужак… — пробормотала она. — Но как ты сюда попал?

Я пожал плечами.

— Расскажи мне, что ты помнишь⁈ — потребовала тень. — Видел ли ты кого-то в солнечной тьме между мирами?

Солнечной тьме?

Удивительно. Но я тоже запомнил зал равновесия, как тьму солнечных пылинок. Всё забылось, стёрлось кроме этого образа.

Может, эта тень знает тех теней, что послали меня сюда?

— Впусти сначала моих друзей, — решился я. — Они в опасности. Потом я расскажу тебе всё, что запомнил.

— Они не могут больше входить в пещеру! — отрезала тень. — Эксперимент прекращён!

— Какой эксперимент? — быстро спросил я.

— Я пыталась дать этим диким племенам то, что может стать настоящей силой, — сказала тень немного обиженно. — Но они хотят только убивать друг друга.

— Ты давала им мечи, и хотела научить добру? — удивился я.

— Предлагалось многое, — призналась тень. — Но теперь они выбирают только мечи.

Я нахмурился. Спросил:

— Ты — гора? Ты стоишь здесь и ждёшь тех, кто придёт сюда за испытаниями и сном? Но приходят только воины? А раньше приходили и охотники, и торговцы? И ты давала им ячмень или стальные котлы?

Я вспомнил котёл в доме Майи. Сделанный искусно. Не в пример тем, что были у нас в лагере.

— Да, воин, — отозвалась тень.

— И ты решила, что люди хотят только одного — сражаться?

— В этом их злая болезнь! — прошипела тень. — Они больше недостойны приходить за моим сном! Их мир угаснет! Они умрут все и не оставят потомков! Я выберу других людей!

— Выберешь? — переспросил я. — Значит, ты уже выбирала раньше? Волков? Что ты с ними сделала?

Тень заколыхалась. Я понял, что разговор ей не нравится. Но и любопытство щекочет. Она тут таких «зайцев» ещё не видела.

— Кто ты? — прошипела она. — Ты похож на детей этой земли, но думаешь ты иначе. Как ты попал в этот мир?

— Впусти моих друзей, — попросил я, как мог мягко. — И мы поговорим.

— Я не могу, — она снова заколыхалась. — То, что решено — то уже решено, обратного пути нет. Они нарушили всё, что было сказано им. Посмотри — они пришли сражаться перед самым моим лицом, чтобы я видела, как они нарушают клятвы! Как убивают друг друга!

— Ты сама дала им оружие.

— Я давала то, о чем они не могли лгать во сне! Они хотели только оружия!

— Посмотри на моих людей? — попросил я.

Стена посветлела, став полупрозрачной. Я увидел Нишая, сидящего на земле. И Сурлана, который пытался напоить его из своего бурдюка.

— Они — такие же воины! — сказала тень.

— Среди них есть охотники. И сны их — иные. Впусти — и ты увидишь, что ошибалась.

— Я не могу, — тень заколыхалась. — Я не меняю своих решений. Но я могу остановить время. И ты выйдешь к ним ровно через одно мгновение — длинное здесь и короткое там. Говори!

— Хорошо, — кивнул я, понимая, что у тени — свои загоны. — Останавливай. И поговорим. Но тогда я тоже буду задавать вопросы.

Лёгкий ветерок пронёсся по пещере. Я увидел, как замерли Нишай и Сурлан. Время остановилось.

— Кто ты? — спросил я тень. — Только не надо рассказывать мне про «Дьайачы», я всё равно не знаю, что это такое. Объясни проще, для чужака. Иная цивилизация? Дух?

— Я — суть познания мира, — сказала тень с пафосом. — Его овеществлённая суть. Когда жизнь дорастает до самопознания, сначала появляется суть.

— Как это? — не понял я.

— Всё живое рано или поздно обретает разум. Но первой рождается его тень, его квинтэссенция. Она питает живых своего мира, и растёт вместе с ними.

— Ну, хорошо, допустим, — кивнул я. — Ты то, что питает разум людей? Заставляет их осмысливать мир, строить города и приручать животных?

— Да-а, — выдохнула тень. — А кто ты?

— Я — человек, но родился я в другом мире. Меня послали сюда те, что назвали себя «синклит». Ты знаешь, кто это?

— Синклит? — всколыхнулась тень. — Так значит, у этого мира уже завелись кости?

— Кости?

— Красная кость, — прошипела тень. — Суть мира — это то, что предшествует появлению жизни, а кости — её результат. Опыт самых лучших его детей, ставший костями, на которых держится мир.

— Значит, такая цивилизация уже не погибнет, даже если ты бросишь её?

— Может быть, — пошипела тень с сомнением. — Суть — древнее костей, но… — она замялась.

— Но кости — крепче?

Дьайачы замолчала, раздумывая.

Поверила ли она мне? А если да, то можно ли переубедить её? Заставить помочь нам? Ведь если у мира есть кости, он совсем не так прост, как ей кажется.

— Скажи, как они выглядели, эти тени синклита? — спросила вдруг Дьайачы. — Как волки? Драконы?

— Как люди, — пожал я плечами.

— О, — удивилась тень. — Только как люди?

— Разумных волков там не было точно, — кивнул я. — А почему ты спрашиваешь про драконов? — Осознание истины пронзило меня как молния. — Неужели цивилизация драконов предшествовала волкам? Неужели — и они разумны? Могут говорить, могут?..

— А чему ты удивляешься, человек? — перебила меня тень — Если у мира есть своя Белая гора, своя питающая суть — все его виды по-своему разумны. Но это очень разный и до поры слабый разум. У волков — разум хищников. Они сильны, горды. Они не стали бы воевать между собой и осквернять священное место…

— Но они стали воевать с тобой? — догадался я. — Желая доказать, что сами знают, как им развиваться? Значит, духи этих мест — тоже твоя работа?

— Духи? — Тень вдруг захихикала.

И я понял! Духи, демоны — всё это тоже были обломки иной жизни, иных рас. Тех, что она пестовала, а потом отказалась растить.

Потом были драконы. А после них — волки… Неудавшаяся игра в «настоящих» людей.

— Ты отняла магию у волков, и их род стал затухать, — сказал я. — А ты — сделала ставку на других диких зверей? На тех, что признают над собой высшую силу?

— Да, человек, — согласилась тень. — Волки не могли признать над собой старшинства в силу своей природы, и я перестала стимулировать их развитие. И их вид угас.

— Просто перестала стимулировать? — рассердился я. — Да ну? А волчат ты зачем калечила? Ты насильно лишила их…

— Чего? — рассмеялась тень. — Разума? Так он им был нужен, чтобы жрать таких как ты, человек! Они выжрали бы вас всех, да только брезговали. Люди — слишком слабые для волков, и потому уцелели в горах. В убийстве людей для волков не было никакой доблести.

— Я не верю тебе! Волки не нападают на людей!

— Это случилось с ними, когда они познали мой гнев, — развеселилась тень. — Много ли ты видел в горах живых, не призрачных барсов, медведей? Да и драконы уцелели только в заповедных местах Белой горы, где убийство было запрещено! — она возвысила голос. — Когда волки пришли на смену драконам — ох, и досталось драконьей братии!

— Драконы были до волков? — переспросил я. — И когда ты вот так же лишила их магической поддержки — волки их просто съели?

— А ты как думал? — ехидно засмеялась тень. — Съедят и вас! Что драконы, что волки, что вы — очень ограничено разумны. Как только из вашей цивилизации уходит суть — вы уничтожаете себя сами. Уж в этом-то деле помощь вам не нужна.

— А на кого ты решила сделать ставку теперь? На бобров? — съехидничал я. — Так они затопят весь мир своими плотинами. На белок? Сусликов? Почему ты решила, что ты вообще должна это решать⁈ Суть была дана всему миру! Она зародилась у всех видов сразу, совместно! Это общая суть!

Тень молчала, не желая спорить со мной.

Я понимал, что в этих цивилизационных толчках была и её корысть. Но какая?

— Зачем всё это? — переспросил я. — Цивилизация духов и демонов, цивилизация волков и драконов?

— Я пыталась ускорить развитие цивилизации, человек.

— То есть сидела в горе, давала людям мечи, думая, что именно этого они и хотят?

— Но люди просили у меня именно мечи! — рассердилась тень. — В своих снах никто не может соврать!

— Идиотство! — огрызнулся я. — Сюда просто не пускали никого, кроме воинов. А у воина — и сны об оружии, понимаешь? Люди обманывали тебя не во снах. Тебя обманывали те, что приводили сюда только воинов. Остальных просто не подпускают к горе!

— Может быть, ты и прав, — вздохнула тень. — Но я — суть. И прийти ко мне нужно самостоятельно. Тут я ничего не могу изменить.

— Можешь ли ты помочь мне? Мои люди окружены. Нас убьют, если мы не найдём выход.

— Чем? — удивилась она. — Я больше не опекаю людей, но и ничего не забираю у них. Постепенно они поглупеют, а магия их угаснет. Сейчас или потом — смерть настигнет их всё равно.

— Ясно, — кивнул я. — Тогда выпускай меня обратно. Сами как-нибудь разберёмся.

— Вы будете убивать друг друга прямо здесь, на месте, которое всегда было священным? — насупилась тень.

— Придётся. Не я это всё заварил, извини. Открой дверь, и я уйду.

— Но ведь ты можешь остаться здесь? — удивилась тень. — Ты — чужой этому миру. Мы вместе выберем нового кандидата, и ты будешь помогать мне растить его. Будешь моими ногами, моими глазами? Тогда к сути начнут приходить те, кто ищет её. И может быть, тогда всё получится, наконец?

Я мотнул головой. Снаружи меня ждали воины и охотники. Ждал Нишай, назвавший меня своим другом. Ждал Мавик — я видел, как волк бродил у «входа» в гору.

А где-то далеко меня ждала Шасти.

— Останься? — взмолилась тень. — Мы создадим новый мир! Ты будешь жить вечно!