Кай из рода красных драконов 5

Глава 32 Убить дракона

Человек — один из самый страшных зверей. Я часто слышал об этом, но в реальности пришлось увидеть только сегодня.

Если бы у воинов родов барса и волка имелось оружие, способное причинить серьёзный вред владыке преисподней, его изрубили бы в фарш, с такой яростью налетали волчьи всадники.

Но дракону было не до нас — он дрался с переродившимися в нежить волками.

Эрлик даже зубов не показывал волчьим всадникам, только крутился и лупил хвостом, отбрасывая самых назойливых.

Однако мужики были крепко привязаны к сёдлам, а ездовые звери кувыркались в полёте, как заправские эквилибристы, и снова неслись на врага.

К несчастью, раны, нанесённые людьми, зарастали на Эрлике быстро. И только волки, нахлебавшиеся магической крови повелителя преисподней, представляли для него серьёзную угрозу.

Его чёрная кровь хлестала из ран — удушающе-пряная. Это забирало у дракона силы и сводило с ума нас.

Странные, злые мысли, появлялись в голове словно сами сбой. Хотелось рубить, рвать на части огромного зверя, словно не было больше ничего, кроме крови и смерти. Словно мы родились не просто победить Эрлика, а перемешать его кровь с землёй.

Домашние волки тоже дурели от запаха крови. Поначалу и я опьянел, а Мавик, увенчанный защитным амулетом, так и вообще возомнил себя бессмертным волком.

Он бросался чуть ли не в пасть Эрлику, а я махал мечом, как заяц на батарейках, пытаясь найти уязвимые места.

Всё смешалось в моих глазах — земля, небо, звери и люди. В ушах звенело от воинских криков, гудения варгана, рычания, ветра, бьющего в лицо.

Кровь чёрного дракона насохла на руках, а с физиономии её приходилось то и дело смахивать, чтобы не заливала глаза.

Это был сумасшедший бой. Исполинские волки-мутанты, похожие на мифических братьев Хати и Сколля, рвали дракону бока и брюхо, а мы, всадники, пытались теснить его к провалу в стене огня.

Постепенно в башке у меня немного прояснилось, и адреналин схлынул. Я огладил Мавика и заставил его подняться выше дерущихся, чтобы оценить результаты сражения.

К сожалению, продвинулись мы мало. Правда, Эрлик потерял много крови — я видел целые лужи между камнями. Но дракон продолжал раздуваться, черпая энергию из провала и становясь всё неуязвимей.

— Надо что-то предпринять, Мавик, — прошептал я, успокаивающе похлопывая волка по шее. — Эрлик по мимо воли подпитывает и нас своей яростью, но это — плохая подпитка. А мы никак не можем прижать его к провалу.

Мавик зарычал. Он рвался вниз, в битву.

— Подожди, — успокаивал я его. — Чапай думать будет.

Но волк нервно сучил в воздухе лапами. Он не понимал, чего тут думать, и хотел драться.

Я же с надеждой смотрел вниз на людей, что суетились под щитом света.

Ярость всадников и волков дала возможность нашим охотникам, выбраться из-под защиты Дьайачы, чтобы запастись камнями для катапульты.

Они натащили порядочную кучу и готовились стрелять, а Айнур скакал вокруг и махал руками, наверное, командовал.

Впрочем, ругал я его зря. Наш предводитель всем нашёл дело. Даже самые мелкие зайцы таскали в своих плащах щебень, чтобы укрепить и приподнять катапульту.

Лишь Шасти одиноко сидела у самого края светового щита возле драконицы Нисы и наблюдала за провалом.

Она могла бы возиться с ядом, если воины нашли тушку ютпы. Но сидела. Может, Нишай подал ей какой-то знак, и девушка помогала ему магией?

Наконец, в дракона полетел первый камень из катапульты, угодив в бронированный чешуёй бок.

Я и не ожидал, что он так собьёт твари темп: Эрлик зарычал, закрутился на месте. И словил второй камень, который ему тоже совсем не понравился.

Эрлик бросил грызться с волками. Закружил над щитом, пытался разглядеть, кто там ему досаждает?

Дьайачы, плотно окружённая своими светлыми воинами, вскинула руки выше, заставляя щит расшириться и ударить Эрлику в морду.

Он заревел от ярости, а волки тут же насели на него сзади… Но повелитель преисподней не успокоился и снова полез проверять прочность щита.

Охотники возились под щитом, перезаряжая катапульту. Эрлик рвался к ним. Раньше он не находил деревянное чудо умельца-Истэчи настолько невкусным.

Мужики раздобыли яду? Отлично! А чего такая нездоровая реакция?

Яд не нравился Эрлику и раньше, но теперь он прямо-таки осерчал на нас. Ввинчивался в свет так, что шкура задымилась.

Странно. Ведь Ютпа — тоже создание преисподней. Её яд действовал лишь на плоть дракона, что он самому Эрлику? Его могучей душе, или что там бывает у бездушных тварей? Антидуше?

Я почесался, размышляя, и пожалел. Засохшая драконья кровь мерзко скрипела под пальцами, забивалась под ногти. Вдруг она аллергенная какая-нибудь?

Может быть, причиной ярости Эрлика было то, что его магическая сила удерживалась теперь совсем тоненькой оболочкой живой плоти, полученной через жертвы? А что, если плоть лопнет? Что будет тогда с драконом? Тоже лопнет, как шарик?

Я тронул коленями Мавика, собираясь направить его вниз, но Эрлик взвился мне навстречу ракетой, и нам пришлось выруливать на границу света и тьмы.

Гигантский дракон не заметил нас с Мавиком. Он набрал высоту и винтом пошёл вниз, на щит.

Неужели что-то понимает про массу и ускорение? Вот же собака страшная.

Найдя глазами Ичина, тоже нарезающего «командные» круги над щитом, я заорал ему:

— Сейчас он ударит с разгона! Сильно!

Варган завыл, предупреждая тех, кто был под щитом.

Наши не струсили, щит их прикрывал достаточно хорошо, и соображения Айнур, командовавший катапультой, не потерял.

Эрлик нёсся мордой вниз, так пусть готовится получить в морду!

Я увидел, как охотники заряжают в катапульту что-то большое и рыхлое.

Выстрел!

Плеснув перепончатыми лапами, в воздух неуклюже взлетела тушка ютпы. Не высоко, но дракон сам на скорости налетел на неё, разинув пасть!

Хоп!

Тушка влетела в пасть!

Горло Эрлика дёрнулось, и по нему прокатился комок.

— Таблеточку принял, гад, — пробормотал я, поглаживая Мавика, поскуливающего от нетерпения. — Только таблеточка не лечебная, а как бы наоборот!

И точно. Проглотив заряд из тушки ютпы, Эрлик вышел из пике, рванул вверх и заметался по небу, как бракованный китайский фейерверк!

Нет, он не издох, но что-то в нём повредилось.

Оба волка-мутанта, неспособные удерживать такую фантастическую скорость отстали, но не сдались.

Один из них, изловчившись, вцепился дракону в хвост и закрутился на нём! Эрлик дико оскорбился, извернулся и налетел на второго волка, разрывая его пополам.

Однако — тварь — это тварь. Куски собрались, склеились, и волк снова кинулся на дракона!

Эрлик обиженно заревел: он так не договаривался! Он тут один должен самозаштопываться, иначе он так не играет!

Наши всадники радостно заорали и устремились в бой! Это был шанс дожать Эрлика, пока он в раздаренных чувствах.

Мы начали теснить огромного дракона к провалу, и у нас почти получилось! Но в тот самый момент, когда Эрлик завис над угольной пропастью, огненная стена полыхнула вдруг, отбрасывая дракона и… срослась.

Провала больше не было. Нишай закрыл его. Мы не успели.

Дракон завизжал от страха, пуповина бездны, питающая его оборвалась!

Ох, как он осерчал! Наплевав на волков — один всё ещё болтался у него на хвосте — Эрлик обрушился всей своей тушей на щит.

Навалился на него, визжа от боли. Забился, извиваясь и пытаясь добраться до людей, укрывшихся за этим противным светом!

Щит трещал и мерцал, с Дьайачы градом лил пот, а её воины в белых доспехах начали вспыхивать и выгорать как свечки! Оказывается, они служили ей подпиткой!

Я понёсся вниз, понимая, что сейчас или никогда!

— Добивайте его! — орал я, кружась над Эрликом и пытаясь ткнуть мечом в единственный, оставшийся у него глаз. — Яду! Теперь он смертен! Яду же! Бейте в глаз!

Удавкой зазвенел в воздухе режущий звук варгана. Меня услышали.

Из катапульты в морду дракона снова полетели невкусные камни. Видно, прежде чем запустить тушку ютпы, наши догадались сцедить с неё яд.

Я довольно удачно рубанул по лапе, лишив её когтя. Но Марвик вцепился дракону в крыло, и нас замотало как щепку в водовороте.

Кое-как я заставил волка разжать зубы и выпустить добычу. Мы отлетели в сторону, чтобы он мог отплеваться от крови и перевести дыхание.

Промедление было подобно смерти, ведь Эрлик всё наседал. И в глаз ему никак не могли попасть!

Айнур с матами носился вокруг катапульты. Охотники подтаскивали камни и заряжали, а Истэчи в кожаных рукавицах, с головой, обмотанной тряпками, лил на них яд.

Получив очередной камушек в морду, дракон обвис на щите.

Он визжал и всхлипывал, не в силах уже подняться в воздух, но всё тянул лапы и зубастую пасть к людям. А на хвосте его так и болтался огромный волк. Второй кружил и нападал сверху.

Я нашёл глазами Шасти: она так и дежурила у камня, к которому я привязал верёвку Нишая.

Ниса от страха закопалась в каменистую землю по уши. Но мою маленькую жену напугать было непросто. Да и вообще она была занята — волоком тащила от огня связанного Нордая.

Горшок с ростком — Шасти трепетно прижимала его к сердцу — очень мешал. И она сдалась — дёрнула живую верёвку за хвост, освобождая пленника.

Заорала на него:

— Беги!

Я не слышал голоса, но лицо девушки было освещено агонизирующим щитом, и я понимал, что она кричит.

Наследник вскочил и кинулся бежать в темноту. Но Шасти догнала его, с неженской силой схватила и потащила к катапульте.

Там каждый старался хоть чем-то помочь. И Шасти толкнула Нордая к заряжающим, а сама бросилась назад, к огненной стене.

И только тут я осознал наконец, что наш световой щит больше не жмётся к провалу.

Стена огня стала сплошной. Провал закрылся, и Нишай, наверное, погиб, а верёвка сгорела.

Но Шасти всё равно возвращалась к нему и к Нисе, зарывшейся мордой в землю. А ведь там было уже очень опасно! Щит стал совсем тоненьким по краям!

— Шасти, назад! — заорал я, направляя Мавика вниз.

Если Нишая и можно было спасти из огня, то нужен был кто-то покрепче!

Мавик рявкнул и вильнул в воздухе, уворачиваясь от пушистой торпеды. Это был Бурка. Волколак с дикой скоростью пикировал на единственный глаз дракона!

Он оценил приём Эрлика, и решил, что если разогнаться как следует, у него выйдет выбить этот проклятый глаз!

Но дракон понял, куда метит волк! Он теперь берёг свой единственный глазик.

Эрлик захлопал крыльями, как курица, с трудом оторвался от щита и отшвырнул Бурку крылом.

Волколак перевернулся в воздухе и… грохнулся прямо в центр сияющего щита!

Щит мигнул и погас. Белое сияние померкло.

Обороняющиеся прыснули в стороны, бросив катапульту и орущую от страха Нису. Она слишком хорошо зарылась, чтобы выбраться и удрать самостоятельно!

Стало темно, и я потерял Шасти из виду. Теперь поле боя освещал только неверный свет пылающего перевала, а по земле метались тени людей.

Казалось, что мы уже в преисподней, а впереди только суровый суд повелителя тьмы!

Дракон с торжествующим рёвом шлёпнулся на землю — теперь его больше ничего не держало!

Мне показалось, что я увидел тоненькую фигурку Шасти у самой огненной стены.

— Вперёд! — заорал я волку.

Но указывал не на Шасти — толку-то? А на налитый кровью пылающий торжеством глаз!

Наверное, Эрлик уже праздновал победу и потерял бдительность. Потому что Мавик извернулся и сделал то, что не сумел Бурка — вцепился зубами в огромное веко дракона и повис на нём!

Я успел ткнуть мечом в кровавый зрачок, Эрлик завизжал от боли, и нас отшвырнуло с такой страшной силой, что мы покатились по камням.

Ослепший дракон с воем бился башкой о землю. Он визжал от боли, пытаясь ловить разбегающихся людей. Один из волков так и висел у него на хвосте!

Вокруг раздавались крики ужаса — под щитом было слишком много зайцев!

Мы с Мавиком хорошо приложились о камни, но амулет, висящий на волке, сдюжил, не дав нам разбиться.

Волк поднялся, шатаясь. Меня удержали на его спине верёвки.

— Ищи Шасти! — крикнул я. — Ниса орёт, слышишь? Туда!

Я забыл, что Мавик видит во тьме, и сердце моё сжалось от дурных предчувствий — Ниса выла как по покойнику.

Но Мавик уверенно взвился в воздух и полетел вдоль огненной стены, вглядываясь в черно-алую тьму.

Я слышал крики: охотники и мальчишки пытались понять, куда им нужно бежать. Видел в воздухе наших всадников. Их волки, наверное, ослепли, потому что никто не пробовал разрулить панику.

— Врассыпную! Бегите в темноту! В разные стороны! — закричал я.

Но на этот раз варган не повторил моего приказа.

— Где Ичин? — заорал я, заметив в воздухе Маймана.

— Да какая мне разница! — огрызнулся тот. — Надо бежать! Быстрей! Бросай всё, заяц! Твой волк видит во тьме, лети, а мы за тобой! Иначе Эрлик оправится от раны и сожрёт всех!

— Ты что, свихнулся? — не понял я.

Услышать от главы волков слова труса? Да ещё когда мы почти победили?

И тут я увидел Ичина. Он летел прямо на меня, но не пытался свернуть. Одной рукой он сживал другую, которая вцепилась в его собственное горло!

Запястье и пальцы непокорной руки — всё было чёрным! Это была та, искалеченная магий рука, подлеченная Шасти, но, видно, не до конца!

— Эрлик умирает! — осенило меня. — В агонии он ищет пищи у вас внутри! Всё ваше зло, трусость! Все ваши чёрные раны — его пища! Боритесь собой! Он сдохнет, если ничто больше не будет питать его! Ичин, разожми пальцы!

Я подлетел к шаману, но дотянуться до его руки мог только мечом.

— Не могу, — прохрипел Ичин. — У меня не сталось ничего, кроме ярости и ненависти. Я весь — это чёрное зло! Отруби её, Кай! Руби руку!

— Так нельзя! — заорал я на него. — Это тоже будет поступок Эрлика, понимаешь! Борись! Ну, борись же! Разожми пальцы!

Как по команде и внизу, и вокруг нас, в воздухе, раздался звон мечей — воины с яростью набрасывались друг на друга, захлёстнутые агоний Эрлика!

С рёвом поднялся Мальчик — дракон, которого мы угнали у терия Вердена. Что-то внутри у него тоже взыграло. Он налетел на волчьего всадника и начал его рвать! С земли в дракона полетели стрелы!

Блин! Наши сейчас поубивают друг друга из-за этой твари! Где Дьайачы с её светом?

Но внизу было темно. Только бьющийся в агонии Эрлик, и алые сполохи перевала, перемежаемые чёрными тенями!

Ичин застонал от боли, пытаясь разжать душившие его пальцы.

— Сейчас я избавлю тебя от мучений! — Майман с хохотом выхватил меч, заставляя своего волка развернуться и ударить в бок Гирешу, волку Ичина.

Судя по замаху, он собирался убить Ичина! Снести башку!

Я бросился между вождями родов волка и барса, но понимал, что не успеваю. Что в воздухе всё это не мгновенно, и меч Маймана встретится с шеей Ичина раньше, чем Мавик врежется в Гиреша и оттолкнёт его!

— Майман! — заорал я. — Стоять! Стой!

Я больше рассчитывал на то, что не всадник, так волк поймёт команду. Но в рёве обезумевшего от боли Эрлика сам себя не услышал.

Меч Маймана был уже в какой-то паре-тройке метров от шеи Ичина, когда случилось странное.

В воздухе между Ичином и Майманом соткался из воздуха призрачный силуэт барса и ударил лапой.

Воины полетели в разные стороны, словно кегли. Барс встряхнулся, прыгнул вверх…

И небо вдруг посветлело, словно после долгой ночи на самом краешке горизонта затеплился долгожданный рассвет.

Я увидел вдали Белую гору. И горбатый волк голубоватой тенью отделился её вершины и прыгнул на облако. А навстречу ему поднялся с соседней вершины огромный чёрный медведь.

Звери призрачными тенями нависли над перевалом. А ещё выше, там, где можно днём увидеть луну, над ними появилось лицо…

Не Тенгри, нет.

Это была женщина. Уже в возрасте, но ещё крепкая. Волосы её были заплетены в две толстые чёрные косы и спускались на грудь, увешенную простенькими костяными и деревянным амулетами.

Это была Майа! Та, что нашла меня на поле боя!

От неё и шёл свет. Он был совсем слабенький. Но и тьма, и марево ненависти постепенно рассеивались и оседали, как муть оседает на дно озера.