Кай из рода красных драконов 5

Интерлюдия Несколькими днями ранее

Люди давно заметили, что воровать неловко только в первый раз.

Уже во второй дело идёт гораздо бодрее, а на третий — и азарт появляется, и сноровка.

Почему так? Да всё просто.

Стоит только допустить мысль, что в чужих сундуках лежит твоё собственное добро, как руки сами тянутся исправить вопиющую несправедливость.

Тут главное преодолеть цивилизационный стыд, а природой мы просто созданы для воровства. Потому что каждый из нас — глубоко в душе — достоин всех мировых благ. Вот только окружающие завидуют и к благам не допускают.

И ты думаешь: а почему бы им не заплатить за неуважение? Не поделиться звонкой монетой, дорогим оружием, тканями?

Кругом столько чужого богатства. А чужое — это же ничьё, верно?

Вот потому Шудуру и не давали покоя сундуки проклятого мастера чёрного слова — сиятельного Нишая. И главный колдун готов был сделать всё что угодно, только бы добраться до них.

Когда Шудур в первый раз отправился проверять сундуки проклятого мастера чёрного слова, он убеждал себя, что алчет не богатства, а справедливости.

Ищет не серебро, а драконий меч. Артефакт, необходимый всем людям Вайги, чтобы прорубиться через огненный перевал к богатому городу Туле.

Главный колдун завладеет мечом и поведёт людей в новый и прекрасный мир. И будет править там лучше всякого императора, и уж тем более наместника.

Но проклятый Нишай помешал Шудуру проверить, есть ли в его сундуках меч. Заявился не вовремя, и главный колдун успел разглядеть только шитую золотом и серебром одежду, а под ней ему померещились драгоценные чаши и монеты с печатью императора.

Прекраснейшие чаши и очень редкие монеты. Такие редкие, что Шудур даже себе не признавался, что именно сны о богатстве отняли его сон.

Ну и меч. Он явно был спрятан в каком-то из сундуков! Ведь Шудур видел: Нишай в тот день явился в юрту без меча на поясе!

Сон не шёл. Главный колдун метался на мягком ковре, споря сам с собой. И сам же себя убеждал — меч здесь! Ну и монеты… Их тоже обязательно нужно прибрать. На всякий случай.

Да и зачем они Нишаю? Его так и этак убьют — двум наследникам не бывать при живом третьем.

А монеты — очень дорогие. На них можно сделать много дел, угодных Эрлику.

Но сначала — меч. Ведь если он не на поясе Нишая, то в сундуке, верно?

А почему магический слух Шудура не уловил звона драконьей стали, пока он рылся в сундуке мастера печатей? Так проклятый Нишай мог обернуть меч кожей, расписанной заклинаниями!

Странно, что такой дорогой меч лежит в сундуке почти без присмотра? Так ведь именно дорогие вещи легче всего прятать на виду у глупцов!

Никто и не догадается, что в обычном походном сундуке спрятано такое сокровище. Только многомудрый Шудур сумел решить эту загадку, а значит, — сам Эрлик дарит ему удачу!

Шудур убедил себя.

Мысль забрать меч угнездилась в его голове, стала зудеть и пухнуть под чёрной шёлковой шапочкой. Главному колдуну уже казалось, что он чует запах драконьей стали! Вот только как её раздобыть?

С одной стороны Нишай — родственник самого императора, человек уважаемый и опасный. Он заключил союз с терием Верденом, и тот грабежа не одобрит.

С другой — юрту охраняют сейчас всего два мечника.

Правда, это два опытных воина крови дракона. Но они не всесильны и не бессмертны. Их можно опоить, обмануть, одарить, в конце концов.

Последняя мысль Шудуру понравилась. Берёшь хорошенькую рабыню, мажешь ей ядом соски и живот, и к утру у тебя три трупа.

Но что если воины крови дракона не охочи до женщин? Вдруг хитрый Нишай отрезал им всё лишнее, чтобы не отвлекались от охраны?

Шудур заворочался — мягкая шерсть ковра стала нещадно колоть бока.

А может, простые пути — самые верные? Может, стоит прямо сейчас, под покровом ночи, послать в юрту Нишая дюжину найманов, чтобы закололи охранников и принесли сундуки в юрту Шудура?

Но что если поднимется шум? Что если шпионы донесут потом терию Вердену, что главный колдун покусился на имущество выкидыша императорской семьи?

Проклятый Нишай!

Уснул Шудур только к утру, измученный и опустошённый. Идея идеального ограбления так и не пришла к нему.

Не явилась она и днём, и главный колдун спал с лица от раздумий.

Он тщетно искал решение, пока вечером терий Верден, искавший, чем бы уязвить подчинённого, не напомнил ему за ужином про другой меч. Меч сгинувшего где-то княжича Камая.

Шудур подавился куском баранины, и в его взоре сверкнула молния озарения.

Да, меч для левой руки княжича был утерян. Но ведь существовал ещё меч для правой руки. И хранился он в сундуке у самого терия Вердена.

Воспалённый от недосыпа мозг Шудура заработал наконец и родил многоходовку: украсть малый меч, обвинить в этом Нишая и получить разрешение терия Вердена на обыск имущества сиятельного поганца!

А там — малый меч или «найдётся»… Или не найдётся. Уж как будет удобно Шудуру.

Если в сундуках Нишая и в самом деле хранится его собственный драконий меч, обёрнутый в кожу, то Шудур «найдёт» в сундуке короткий, а длинный заберёт себе.

Если же не найдётся… Ну что ж. На перевале сгодится и короткий драконий меч.

Ведь нужен он не для сражений, а для единственного магического удара. И длина тут особенного значения не имеет.

Украсть меч Камая из сокровищницы наместника терия Вердена было гораздо проще, чем вломиться в юрту Нишая.

Шудур имел право входить в сокровищницу по долгу службы. Пополнять её. И даже требовать что-то нужное у казначея. Например, монеты для оплаты труда шпионов.

Главный колдун порылся в кусках кожи, на которых были написаны шпионские донесения. Выбрал самый потрёпанный.

Донесения неграмотные шпионы писали заранее условленными знаками. Шудур уже и сам не помнил, что было начертано на коже. Но прекрасно знал, как озвучить это полустёртое послание.

Сейчас он доложит наместнику о том, что, согласно доносу, Нишай всё-таки обманул его. Проник недавней ночью в сокровищницу, похитил меч и спрятал в юрте. И хвастался этим «подвигом» в дикарском лесу перед своими рабами, всячески очерняя терия Вердена.

Шудур разумеется разведёт руками от возмущения. Он не поверит в такую дерзость Нишая и лично отправится в сокровищницу — проверить донесение шпиона. И, разумеется, обнаружит, что меч пропал.

Тогда главный колдун возьмёт дюжину воинов, вторгнется в юрту Нишая именем терия Вердена…

И сундуки перейдут в его полное распоряжение!

Главный колдун приосанился, хлебнул настоя медвежьего корня для бодрости и красноречия, и уже хотел было идти к наместнику…

Но на выходе столкнулся с посыльным: терий Верден сам отправил стражника за главным колдуном!

Шудур поспешил, и правильно сделал — наместник снова изволил гневаться.

— Кто-то донёс императору, что перевал взят! — взревел он, едва заметив главного колдуна.

Шудур, видя неподдельный гнев терия Вердена, немного ослаб в коленях.

Он помнил рассказы о том, что в бою между колдунами и наследниками дракона — меч чаще всего побеждает молнию. В этом и была сила правителей, провались они к Эрлику ещё при жизни!

А ещё — охранные амулеты терия Вердена! Они отнимут силы Шудура, и наместнику останется только взмахнуть мечом…

Главный колдун покрылся холодным потом. Испуганно вскинул руки с донесением — кожаным свёртком, в котором легко было распознать письмо.

— Что это? — нахмурился терий Верден.

— Э… — растерялся Шудур, но тут же нашёлся. — Донесение надёжного шпиона. Он следит за Нишаем в его дикарском логове.

— И что там написано?

— Я ещё не успел прочесть, так спешил, — развёл руками Шудур, восстанавливая дыхание.

Нужно было срочно сочинить другое послание. Ещё больше очерняющее Нишая.

Ведь это сам Шудур донёс императору про перевал. Вернее, послал одного из надёжных колдунов в столицу, чтобы распустить нужные слухи.

Зачем? А вдруг император прогневается на терия Вердена, что тот не спешит в столицу с вестями о военном успехе? Хочет сам захватить все богатства за перевалом?

Терий Верден был опасным соперником. Устранить его руками императора было отличным решением.

Вот только надёжный колдун давно уже вернулся в саха. И Шудур решил, что слух не сработал.

И вдруг — на тебе.

А запоздавшая удача может стать неудачей, — так говорят мудрецы.

Главный колдун собрался с мыслями, развернул послание, откашлялся и «прочёл»:

— Сообщаю, что Нишай вступил в сговор с караванщиками. Получив от них… Ээ… — Шудур запнулся. Тут надо было напустить конкретики, чтобы терий Верден поверил. — Дюжину и один мешков ячменя, две корзины сушёных дынь, пять мерок пряности именуемой лефф, шесть мерок…

— Довольно! — взревел терий Верден. — Ах он, предатель! Значит, это Нишай, подкупленный нашими врагами, послал письмо императору, что перевал взят?

Шудур подавил улыбку торжества:

— Я предупреждал, что Нишай предложил союз исключительно из коварства!

— Срочно свяжись с секретарём императора! — продолжал реветь терий Верден, не слушая главного колдуна.

— И что я ему скажу? — Шудур закрыл ладонями торжествующее лицо. — Что император обманут? И кто мне поверит? Император только разгневается и пришлёт тебе нож, чтобы взрезать брюхо, а мне, — колдун подлил в голос отчаяния, — чёрный камень с голодным демоном! О я, несчастнейший из людей!

Шудур так откровенно страдал, что наместник растерялся.

— И что ты думаешь делать? — спросил он.

— Выход один! — воскликнул Шудур. — Мы срочно выдвигаемся к перевалу! Если не сумеем пробить дорогу — так пусть мы погибнем в огне, но не от гнева страшноликого! Перевал жаждет крови юных всадников — эта истина открылась мне в сложном гадании с большими жертвами! Какая разница, есть у них волки или нет? Пусть идут в огонь пешими!

— А если ничего не выйдет? — засомневался терий Верден. — Если перевалу нужны именно всадники, ведь гадание говорило о них?

— Может, и не выйдет, — ухмыльнулся колдун. — Но тогда мы обвиним в этом Нишая. Значит, это он испортил дикарей своими опытами!

— Действительно, — задумчиво кивнул терий Верден. Его лицу вернулось угрюмое выражение. — Сам Эрлик велел свалить всё на Нишая. Император поверит, он ненавидит выкидыша сестры.

— Я сейчас же отправлю к дикарям колдуна на драконе… — начал Шудур. — Пусть выступают к Белой горе.

Но наместник вдруг нахмурился, словно вспомнил о чём-то важном.

— Подожди, — сказал он. — Прежде нам надо бы дать волчат всадникам, что оправились от ран. Потом может быть не до этого, а глава гарнизона замучил меня запросами. Слушай сюда, Шудур! Утром ты отправишь к Белой горе новый отряд найманов. А мы с тобой полетим туда на драконах. Примем их клятвы и посмотрим на перевал. Я давно хотел взглянуть на то, как строятся укрепления. Рано или поздно император явится сюда, чтобы лично увидеть открывшийся перевал. И мы должны быть готовы защищать рубежи волшебного города.

Шудур побледнел.

Он велел Наяду не сообщать наместнику, что Белая гора больше не пускает в свои пещеры воинов. Но если терий Верден отправится к горе сам?..

— Я… — проблеял он. — Я опасаюсь коварства Нишая. Нужно начать с него!

— Ну, так отправь колдуна и к нему! Пусть и Нишай направляется со своими дикарями к горе. Посмотрим на юных всадников, да погибнут они во имя Эрлика!

Шудур кивая попятился к двери. Мысли метались в его голове, как ласточки перед грозой.

Полный ужаса взгляд упал на кусок кожи, зажатый в руке, и…

— Постой! — воскликнул он. — В донесении шпиона приписка! Он видел у Нишая короткий меч с головой дракона. А не тот ли это меч, что принадлежал княжичу Камаю? Давно ли ты видел меч в сокровищнице? А что если Нишай украл его?

Терий Верден нахмурился:

— А вот и проверь! Срочно!

И тут же отвернулся от колдуна. Ему нужно было обдумать возможные действия императора. Ведь неясно было, что предпримет теперь страшноликий?

Если его убедили, что перевал открыт, то каким будет его следующий шаг?

Шудур удалился улыбаясь. Кровь его кипела — предвкушение сжигало недавно испытанный страх.

Ну, ничего! Теперь вся юрта Нишая будет принадлежать ему!

И к Белой горе главный колдун полетит с драконьим мечом. Длинным или коротким — как повезёт.

А может, повезёт и в том, что наместник и Нишай перережут друг другу глотки. Не придётся марать их кровью драконью сталь!