Кай из рода красных драконов 5

Глава 18 Наследник

Ответить я не успел. Волчий вопрос — серьёзный, не для разговоров на бегу.

А уже подошёл Аймар. И Чиен с Симаром. Здоровяк был весь в блестящей броне из тесно пришитых к кожанке бляшек, отчего казался похожим на бревно, обитое железом.

Аймар прооизнём традиционное: «Хорошо ли мне?»

Я развёл руками, указывая на неприятеля, суетливо выравнивающего ряды.

Чиен прищурился озабоченно. А бревно вместо положенного приветствия вдруг воспылало ко мне горячей любовью и кинулось обниматься.

И вот тут я впервые осознал, что уже воспринимаю своё тело, как мальчишеское: начал инстинктивно уклоняться и выворачиваться, избегая контакта.

— Я видел, как ты бился с демоном! — ревел Симар пытаясь выдавить из меня дух своими объятьями. — Ты великий воин, Кай!

«Великий воин» в это время скакал, как козёл, только бы не попасть в здоровенные лапы!

Мавик зарычал, пытаясь отжать Симара угрозами, но куда там!

Если бы Чиен с Сурланом не догадались оттащить здоровяка, он бы не остановился, пока не переломал мне от радости кости.

Даже удерживаемый двумя воинами, он продолжал восторженно орать. Скотина непробиваемая!

Нишай разозлился и заявил, что заколдует Симара. Наложит на него печать подчинения, если он не заткнётся. Только это и утихомирило вздоровяка.

С иными радость без увечий не разделить…

Интересно, что подумали наблюдающие за нами вайгальцы? Что мы тут перессорились и передрались?

Мавик мрачно улёгся у меня в ногах и выкатил Симару здоровенные белые зубы — только сунься, скотина. У волка в голове последние дни шло активное переформатирование смыслов.

Думаю, он сегодня впервые напал на людей. Чужих. И теперь решал: а с такими, как Симар — что делать? Тоже кусать можно? Или своих нельзя? А если только конкретно этого?

Помогать я волку не собирался. Пусть смотрит на нас и пытается разобраться сам, где тут уровень допустимой самообороны. Ведь я же не стал кусать Симара мечом.

— Что тут было? — спросил Чиен, хмуро косясь на Мавика. — Откуда взялись дикие волки? Ведь это же были дикие, да? Они крупнее и злее! Они летели впереди отряда, как демоны Эрлика!

«Ага, — подумал я. — Вот как. Отряды, значится, шли порознь. И люди-волки явились ночью только к поработителям волчат».

А вслух сказал:

— Это не волки — дикие. Это мы — дикие для волков, которых ты видел сегодня.

— Это как? — не понял Чиен.

Нишай снисходительно заулыбался, но промолчал, уступая мне право первым открыть фехтовальщику глаза.

Но пока я формулировал эффектную фразу, Сурлан пояснил скупо:

— С нами рядом бились сородичи Бурки. Они — такие же люди, как мы, только умеют принимать облик волков. Раньше-то они населяли долину Эрлу и правили нашим миром. Но пришли плохие времена — люди-волки решили повоевать с духами этих мест и потеряли власть над долиной. Теперь они платят Белой горе дань своими детьми-волчатами, которых мы превращаем в рабов, чтобы летать на них.

Мавик, лежащий у меня в ногах, на этой фразе вскочил и заскулил.

— То есть… вот этот вот?..– спросил Чиен, разглядывая моего крылатого волка. — Вот этот… волк — человек?

— Оборотиться Мавик не может, — у Сурлана получалось говрить понятно и просто. — Его кут (душа) — душа маленького волчонка.

— Но… — не согласился Чиен. — Вон же он какой здоровенный!

Мавик и в самом деле был похож не на волчонка, а на пони с крыльями. А уж зубищи — я таких даже в кино не видел.

— Разумом зверь застывает в том возрасте, когда его напоили молоком Белой горы, –сказал Онгон. — Ему сейчас всего одна или две луны от роду. Выросло одно тело, а не душа.

Я опустил руку на широкий лоб зверя. Мавик нервничал, ему не нравился этот разговор.

— Он как ребёнок, — пояснил я. — Но далеко не глупый. Молоко лишило его речи, но не возможности нас понять. Думаю, все домашние волки сохранили какую-то часть разума — кто-то больше, а кто-то меньше. Возможно, это зависит от возраста, в котором их отняли от матери.

— И всё это сделала Белая гора? — потрясённо спросил Чиен. Его мир только что изменился до неузнаваемости. — Но зачем?

Сурлан кивнул мне: говори, мол. Дальше начинались настоящие сложности.

— Белая гора — это сама суть нашего мира, — начал я. — Люди живут и умирают, любят, совершают поступки, а суть накапливается. И наконец осознаёт себя. Наверное, она что-то вроде богини, которая родилась из наших же помыслов и великих деяний. И вот теперь она покровительствует нам, даёт полезные предметы, посылает сны-предназначения, помогаюшие понять себя. Но Белая гора рассердилась на людей волков. Отняла у них часть сути, своего покровительства, своей милости. Постепенно люди-волки становятся всё более дикими. Рано или поздно…

Мавик заскулил так жалобно, что я замолчал.

— Ты не виноват, — погладил я его. И сказал, как сказал бы ребёнку. — Ты молодец, хороший волк.

— А если Гора сделает это с нами? — спросил Чиен. — Мы тоже нарушили запреты Белой горы. Пролили кровь у её подножия. Что если она?..

Рыкнул дракон, и фехтовальщик обернулся к вражескому войску. Оглядел уже довольно стройные ряды противника, покачал головой:

— Похоже, они оправились от стычки. Как бы не началось опять.

— Начнётся, — сказал я убеждённо. — И теперь уже начнём мы. Надо пробиваться к перевалу, иного пути нет.

— А ты говорил с ними? — спросил Чиен, покосившись на Мавика. — С теми, кто ещё умеет оборачиваться? Нам бы не помешала их помощь.

— И Ойгон говорил, — кивнул я. — Но я не очень понимаю, чего они хотят и зачем ввязались в драку. Может, на драконов охотились? Драконятину они любят до озверения.

— А много их? — Чиен мыслил практически.

Уже начал, наверное, прикидывать, что дикие волки не станут раздумывать, можно ли нападать на людей. Они нападут. И мало никому не покажется.

— Что люди-волки сказали тебе, Ойгон? — спросил я у брата. — Будут ли они сражаться на нашей стороне?

Брат нахмурился:

— Не думаю, что мы их поняли хорошо. Нас они точно не тронут. Сказали, что вины за волчат на нас больше нет. Они хотят говорить с Белой горой.

Чиен задумчиво покивал.

— Смотрите! — Нишай протянул руку в сторону вражеского войска. — Слуги императора разворачивают большой шатёр! Они хотят переговоров!

Найманы действительно ставили жерди и разматывали здоровенный кусок тяжёлой ткани.

Один из вельмож вышел вперёд и встал перед строем найманов.

— Эй, Нишай! — заорал он. — Император приказывает тебе и твоему демону явиться в шатёр! Он снизойдёт до разговора с стобой!

Вельможа был одет в красный халат, на боку висел полуторный меч. Я тут ещё не видел такого оружия.

— Это кто?

— Палач, — пояснил Нишай. — Обычно он выполняет роль глашатая. Глотка у него — как у медведя.

— Иди лесом, ушлёпок! — заорал я в ответ, сложив руки рупором. — Кто ты такой, чтобы звать нас на переговоры? Если хотите переговоров, ставьте свой шатёр посередине поля между нашими армиями! И присылайте парламентёров! А то наши волки опять захотели жрать!

На той стороне стало тихо. Чё-то они задумались. Наверное, им тоже не понравились дикие волки в наших крылатых дюжинах.

— А кто такой парламентёр? — тихо спросил Нишай.

Я фыркнул.

— Пусть попробуют догадаться. А нам надо перетереть, как дальше бой будем вести. У нас ведь ещё три дюжины воинов в Белой горе сидят и не выходят. А они нам сейчас очень нужны. Может, послать за ними кого? Видит Тенгри — перевал совсем рядом. Немного везения — и прорвёмся. Найманы терия Вердена напуганы дикими волками, если ударить по ним ещё раз…

— Гора не выпустит наших воинов, если не захочет, — мотнул головой Нишай.

— Ты уверен?

Мы ведь вроде договорились? Ну, с-суть…

— Вот ты, когда был внутри — много пещер видел? — спросил меня Нишай.

— Одну, — удивился я.

— А ведь там — три яруса. И везде пещеры. Гора показывает то, что захочет сама. Если она не покажет нашим воина дверь — как они выйдут?

— Но вход-то открыт?

— Открыт, — согласился Нишай. — Но это не значит, что в него можно войти.

Я вздохнул. Может, задел чем-то эту девицу? Я ж ей попытался объяснить, чего она тут натворила, а бабы — обидчивые. Хоть она и суть, а на вид-то — баба…

— На диких волков не будем надеяться, — сказал Ойгон. — Они улетели к горам, следом за драконами. На засадные отряды будем надеяться. Только ещё не все наши пешие подошли. Часть охотников — долгой дорогой идёт, вдоль караванной тропы. Мы летели быстрей, через горы. Пешим пришлось без дороги идти, но они нагоняли нас за ночь.

Я посмотрел на Чиена:

— Вымотались?

— Отдохнём в царстве Эрлика, — усмехнулся он.

— Перевал надо брать, — согласился Аймар. — Лучше позиции у нас не будет. Но это — очень непросто. Тропа идёт по открытому склону, круто вверх. Многих здесь потеряем.

— А сколько там засело найманов?

— Дюжин пять или шесть, но самые лучшие. Их возглавляет Наяд, а он уже один раз упустил Эргена. Теперь будет на смерть стоять.

— Ну, значит, на смерть, — подытожил я. — Нам тоже некуда отступать.

И подумал, что и умирать нам тоже нельзя. Кто будет кормить зимой семьи тех, кто погибнет? У нас и так хватает голодных ртов после битвы в долине Эрлу.

— Некуда отступать! — повторил я. — Мы не отдадим эту землю вайгальцам! — Я посмотрел на Нишая и добавил: — Клянись на моём мече, что ты с нами, колдун! Что ты теперь нашей крови и кости! Клянись так, чтобы и эти ушёпки всё видели.

Я повернулся лицом к вражьим дюжинам. Много мерзавцев, и колдунов у них много. А вот крылатых волков и драконов — мы им сильно проредили.

Нишай рассмеялся, хотя при словах о клятве, на его лице мелькнуло сомнение. Поклясться так, чтобы видели все — это ему не очень понравилось.

Я вытащил из ножен драконий меч, и белое пламя побежало по лезвию.

Нишай вынул свой, засветившийся синим. Положил перед собой на землю и развёл в стороны руки, показывая, что готов сейчас умереть, если мой меч ощутит в нём хоть какую-то ложь.

— Клянусь! — сказал он. — Пока стоят горы и течёт вода, я с тобой, княжич! Скажи, ты решил, как мы будем тебя называть?

— Княжич? — я рассмеялся. — Да я же — самый безродный заяц из всех, ещё не перелинявших! Вон они, князья! — Я презрительно скривил губы и указал свободной рукой на воинов и вельмож, что уставились на нас.

Слова клятвы Нишая пробежали по лезвию рунными знаками, а потом полыхнуло так, словно я поймал мечом молнию.

— Меч принял клятву, — сказал Нишай. — Все это видели.

Он поднял с земли свой клинок и сдул песчинки с лезвия.

В стане врагов началось шевеление.

— Это чего они там? — спросил я.

— Жерди собирают, — подсказал глазастый охотник.

— Что-то они решили, — кивнул Чиен. — А что — непонятно. Или сейчас нападут, или…

— Похоже, сюда с жердями идут, — сказал тот же охотник.

Я всё-таки запомнил не все имена. Плохо, как сказал бы Истэчи. Вот погибнем — как я его окликну у тёмного озера в царстве мёртвых?

— Смотри-ка! — тут уже и Чиен углядел. — Найманы точно идут с шатром в нашу сторону! Значит, они согласны на твои условия, заяц!

— Ну а куда им теперь деваться? — пожал я пллечами. — Мы им когти-то укоротили слегка. Пришёл их черёд тянуть время.

— Думаешь, за помогой послали? — прищурился Чиен. — За драконами, что в развалинах крепости?

— Других вариантов не вижу. Ойгон! — я обернулся к брату. — Пошлите людей к засадным. Нам не о чем говорить с колдунами. Узнай, успеют они подготовиться к атаке к полудню?

— Часть пеших ещё тянется по тропе, но к полудню должны успеть, — кивнул брат.

— Пусть будут готовы! Эх, жаль Айнура нет. — Я посмотрел на Чиена. — Поиграем с тобой и Нишаем в переговорщики, фехтовальщик? Всего лишь до полудня, а?

Тот развёл руками и улыбнулся:

— Ну, а отчего не сыграть. И во мне родовой спеси много.

Симар разинул было рот, чтобы и его взяли в переговорщики, но Нишай ему показал кулак: «Молчи, а то заколдую!»

— Ойгон! — велел я. — Подтяни дюжины поближе к горе, они от неё считают половину пути. Аймар! Пешие пусть остаются на месте! Будьте готовы!

Аймар ту же ушёл к своим и увёл с собой недовольного Симара. Ойгон отослал двух своих воинов, а сам остался. Я видел — он хочет поговорить.

Найманы, дойдя до середины пути, стали разбивать шатер между нашими позициями.

— Верить им нельзя, — предупредил Ойгон, обняв меня и отведя чуть в сторону. — Чтобы не предлагали тебе колдуны — просто жди полудня. Я отправил охотников послать сигналы нашим. Если кто и не поспеет из пеших — то ничего. Дальше полудня тянуть нельзя. Четыре дюжины колдунов на драконах — слишком большая сила. Если им дали колдовской знак, они уже несутся сюда.

— Отсилы три, — не согласился Нишай, нарушая наше уединение. — Не все звери отъелись и оклемались после битвы в долине Эрлу.

— Нам хватит и двух, — покачал головой Ойгон. — Наш шанс — взять перевал сегодня. И встретить драконов уже на перевале.

Я кивнул.

Он обнял меня и сказал на ухо:

— Помни, что мать дала тебе амулет. Он обережёт тебя не только от огня из стрелы.

Я кивнул.

— Помни! — повторил Ойгон.

Он отошёл от меня, но не вернулся к своим — остался изображать нашу охрану вместе с людьми Сурлана.

Шатёр найманы разбили быстро. Шесты укрепили камнями, натянули полотнище. Шатёр-не шатёр, но какая-то хрень с дыркой вверху у них получилась. Вроде матерчатой юрты с большим отверстием в крыше.

— Надо следить, чтобы число воинов рядом с нами было такое же, как придут с той стороны, — предупредил Чиен.

— Там колдуны — честно не будет, — усмехнулся я.

Слуги потащили паланкин в сторону шатра. Следом потянулась небольшая процессия из нескольких колдуняк, терия Вердена и охраны.

— Смотри, — сказал Нишай. — Вот тот, толстый в синем халате — советник Хосмор, он ведает казной и гаремом.

— Колдун? — уочнил я.

— Все ближние люди императора — колдуны. Кроме торговцев… — он замолчал, приглядываясь. — О, они и выродка с собой взяли!

— Кого?

— Сына страшноликого императора. Есть у меня на его счёт — очень большие сомнения. 40 зим ни одна из жён и рабынь не смогла зачать от императора даже девчонку, и вдруг…

— Это вон тот, в маске? — спросил я.

За паланкином шёл парень в бело-синей маске. Одежды его было не видно — он кутался в черный плащ до земли. Кроме найманов его охраняли два дюжих колдуна.

— Самые сильные метатели молний в империи, — пояснил Нишай. — А вон и Маргон поплёлся за ними следом. Куда ж они без Маргона? Ведь тут же я, проклятый, стою… — он усмехнулся.

— Нас трое — я, Чиен и ты. Значит, будем требовать, чтобы в шатёр — тоже вошли трое.

— Интересно, возьмёт ли император на переговоры наследничка? — усмехнулся Нишай.