Кай из рода красных драконов 5

Глава 15 Обещанный камень

Тьма всё больше сдавала позиции, пока не ушла совсем, оставив в каменных складках предгорья клочковатый туман.

Было видно, как неспешно строятся в боевой порядок найманы — волчьи всадники и пешие мечники.

Пеших было немного, всего пара дюжин, но их зачем-то вывели перед волками.

Впрочем, даже издали было заметно, что крылатые звери нервничают, пятятся и шарахаются, при попытке выстроить их, как это положено у волчьих всадников — широким полумесяцем. Чтобы потом лавиной — разгон и взлёт.

Я оглянулся и понял, чего не хватает в этой утренней картине — возле входа в Белую гору не было наших волков! Тех, что оставила там младшая дюжина.

Видимо, дикие волки перепугали приручённых зверей, и ездовые попрятались где-то в камнях. Уйти они ночью не могли, слишком темно. Но затаились бедняги.

Хотя… чего я их жалею? Мавика дикие не тронули. Он плотно покушал драконятины, аж лоснится весь. Нализал себе за ночь шубу и теперь потягивается, браво выпятив грудь. Собирается подраться как следует, нахальный зверь.

Кто мешал ездовым присоединиться к поеданию дракона? Струсили? Ну так пусть теперь сидят за камнями голодные.

Сурлан придирчиво оглядел своих воинов на предмет амулетов.

Нишай передал ему вчера четыре своих, но у воинов имелись и шаманские, с перьями, а у охотников — ещё и самодельные, деревянные.

Я слышал, что опытные охотники кое-что понимают в магии. В голодные годы им приходится подманивать и заморачивать дичь, а с охотничьей тропы к шаману не набегаешься.

Нас сопровождали самые матёрые. У одного из них на груди красовалась целая связка оберегов — и редкие шаманские амулеты с изображениями лебедя и гагары, и самодельные резные, и трофейные вайгальские.

— Моим, однако, хватает, — решил Сурлан, возвращая мне амулет найманского колдуна — стальной медальон с синим камнем и гравировкой, висящий на длинном кожаном шнурке.

У колдуна этот амулет свисал до самого пояса, предохраняя от нежелательного размножения, что ли? И мне постоянно мешал, приходилось в штаны его заправлять.

— А ты? — спросил я Сурлана, прикидывая, не укоротить ли шнурок.

Он указал на объёмистый кожаный мешочек на груди:

— Вот что у меня есть. Очень дорого купил позатой зимой. Колдун обещал, что сильнее этого камня нету. Не подводил пока ни разу, однако.

Нишай нахмурился, разглядывая мешочек. Самого амулета не было видно, а мешочек напоминал плотно увязанную сосиску.

Однако как только Нишай открыл рот, чтобы спросить, что это за сосиска, Мавик нагло сунулся мне под руку, и влетел башкой в свисающую петлю.

Рывок — и колдовской медальон затянулся на лохматой шее!

Обескураженный Мавик заскулил и завертел головой, пытаясь избавится от блестяшки.

Я попытался его поймать, но куда там! Испуганный волк завертелся как игрушечный волчок!

— А ну, лежать! — заорал я на Мавика.

Волк хорошо знал команду и испуганно припал к земле. Раньше на него хозяин так не срывался, но вот пришлось.

Я выпутал из шерсти зверя кожаный шнурок — как бы не удавился на нём Мавик. Обрезал лишнее. А сам амулет крепко привязал к шлейке.

— Ты — тоже воин, — объяснил я зверю. — Луков я у найманов не видел. Но копьём или молнией может и в тебя прилететь. Так что — будешь с защитой. Как все!

Нишай расхохотался.

Мавик извернулся, пытаясь обнюхать амулет. Потёрся об меня осквернённым боком — может, отвалится?

Пришлось почесать, чтобы успокоился. Хорошо, что я этот медальон потаскал на своей шее, может, колдуном уже не так сильно воняет?

— Ну насмешил, — Нишай вытер слезящиеся глаза. — Это же надо — на волка надел «боевого защитника»! Он стоит пять дюжин часов работы, это сильный и редкий амулет. Разве можно его на зверя?

— Мавик — особенный волк, — не согласился я. — Умный. Приказы понимает. Полноправный член отряда. Ему нужна хорошая защита.

Волк посмотрел на меня, склонив голову вбок, и «заулыбался», показывая своё главное оружие — зубы.

И ведь понял же, гад, перестал сдирать амулет, хоть он и припахивал вайгальским колдуном.

— Ну а мы чего? — спросил Нишай. — Чем будем защищаться?

— Мечами, чем ещё? Держись рядом.

— Не, — сказал Нишай. — Это ты держись рядом, пока я не устану. Вымотаюсь — вот тогда уйду к тебе за спину, дашь мне дыхание перевести.

— Отдыхай, пока можно! — рассмеялся я ему в тон.

Поднялся ветер, погнав по каменистой земле песок. И тут же где-то далеко завыл дикий волк. Драконы — их осталось два — заревели в ответ.

Крылатые звери найманов заволновались, пятясь и выкручиваясь из рук хозяев.

— Стоять верно! — заорали по шеренге.

Не помогло. Ветер не только разогнал остатки тумана, но и принёс тяжёлый запах драконьей крови.

Между нами и найманами темнело пятно пропитавшейся кровью земли — всё, что осталось от здоровенного дракона. Даже кости голодные «люди» утащили с собой.

Ну не сотня же их тут пировала? Видно устроили себе хранилище мяса на соседней горе. И не улетают, мерзавцы, добавки ждут. Или отоспались и совещаются.

Запах крови ещё сильнее напугал найманских крылатых. Они взрёвывали и дыбили шерсть, не желая слушаться всадников.

Сколько у нас будет времени, пока вся эта лохматая махина не обрушится на нас?

Пара сотен шагов между нами — это минута для крылатого волка? Две?

Поможет ли Бурка хотя бы воем?

Я очень надеялся, что деморализованные звери в бой не пойдут, и терию Вердену придётся спешить всадников. И уж тогда — коси коса, пока роса…

Посмотрел в серое холодное небо: успеют ли наши всадники прийти нам на помощь? Или нас погрёбёт под лавиной врагов?

И что за подмога идёт к терию Вердену? Пешая? А где колдуны на драконах? Их же не меньше пару десятков сидело на стенах полусожжённой крепости. А может, и больше — далеко от саха, не разглядеть.

Найманы построились наконец, но нападать не спешили, хоть и прекрасно видели нас. Стояли — впереди пешие, позади всадники с бунтующими волками.

Автомат бы сейчас…. Хотя и он бы не вывез. Вот разве что пулемёт. «Дашку»? Её хватит и на драконов, и на волков. А то здоровенные больно, и шкура толстая.

Я погладил навершие меча — угораздило же найманам стоять такой кучей против девятерых. Надо бы их как-то раздёргать, что ли?

— Нишай? — спросил я. — А ты не чуешь — жив Шудур или съели его вместе с драконом?

Как я не присматривался — ни колдунов, ни терия Вердена разглядеть не смог. Думаю, они всё ещё прохлаждались в юрте. Но двое их там или трое?

Драконы нервничали без хозяев. Они прекрасно понимали, куда делся третий. И волки бы сейчас с удовольствием повернули назад.

Только найманы отступать и не думали. Печати погнали бы их хоть в болото к Эрлику.

Человек — самая бесправная среди всех земных тварей. Прикажут идти вперёд — и пойдёт.

Солнце поднялось, и роса высохла. Если терий Верден тянул время, чтобы нас запугать, то зря надеялся. Промедление и было нашим единственным шансом.

Мы уселись на землю и решили доесть остатки припасов — не пропадать же добру? А вот противникам рассиживаться было нельзя, и они продолжали держать строй.

Мясо зашло хорошо. И я даже удачно адаптировал древний анекдот про чукчу, майора и медведя, переделав майора в вайгальского колдуна.

Ну про то, как чукча кинул медведю в берлогу бревно и ну бежать от него. Майор кричит: «А стрелять когда?» А чукча: «Погоди, не на себе же его домой тащить!»

Анекдот охотникам очень понравился. Войско стояло, мы кушали да ещё и ржали как кони.

— Эй, Нишай! — донеслось вдруг со стороны противника.

Кричал по виду сотник, или как это у них называется? Командующий всеми дюжинами?

Его доспех был расшит золотыми бляшками. Чистое позёрство. Если бы не связка амулетов на шее… Ох мы бы его сейчас стрелами почесали за длинный голос.

— Чего тебе? — весело крикнул наш колдун, поднимаясь.

— Ты лучше сам сдайся, а? — заорал сотник. — Горячего хочется, а некогда кашу варить. Тебя идти рубить надо!

— А чё не идёшь⁈ — крикнул Нишай.

— Так команды ещё не дали! Наместник да колдуны — кушают, а мы тут стоим на ветру!

Он сказал «колдуны» — значит, Шудур уцелел? Плохо.

Возле белой юрты засуетились, забегали. Значит, скоро появится терий Верден. И что тогда? Вся эта кодла попрёт на нас?

Один из наших охотников, имя у него было похожее на фамилию, Очигин, доел последний кусок лепёшки, встал, распахнул длинную куртку мехом наружу, развязал штаны и отлил, даже не отвернувшись.

Полный презрения к орущему найманскому сотнику.

«Действительно, а чего его смущаться? Зверьё под печатями… А вдруг поведутся?» — подумал я и тоже стал развязывать штаны.

Нам бы заставить передовой пеший отряд выступить без команды. Растянуть всё это подпечатное воинство. Тогда можно бы и порубить передовых. А там, глядишь, волки помогут.

Нишай задумчиво почесался. Шутки он просекал влёт.

— Ну я бы терия Вердена подождал, — сказал он, кусая губу, чтобы не заржать. — Да вот только терпежу нету — на вас глядеть. Заразительное это дело!

Он задрал длинную шёлковую рубаху, подбитую мехом, и стал сосредоточенно развязывать штаны.

Охотники заулыбались, давая понять, что очень одобряют хамское поведение нашего колдуна.

А вот найманы почему-то не обрадовались, особенно те, кто стоял в первой шеренге.

Но терпели, пока Мавик, озадаченный незнакомым ритуалом, не обнюхал мокрую землю и не задрал лапу.

Уж не знаю, чем там волк так задел за живое противника, но со стороны найманов донеслись возмущённые крики, а первый ряд качнулся вперёд, и…

Сотник заорал благим матом:

— Стоять!

Но было поздно. Пешие бегом кинулись в нашу сторону, выкрикивая оскорбления и размахивая изогнутыми мечами. Они просто не услышали сотника.

— Фальстарт, — развёл я руками.

Мавик с недоумением обнюхал свою метку и плюхнулся на неё пузом — отличный же запах? Чего так орать?

Из юрты показались терий Верден, Маргон и… Шудур! (Я выругался — точно ведь уцелел, скотиняка!)

Сотник кинулся было за отрядом, потом к начальству.

Он метался, но наступление разворачивалось само собой, и ему осталось только сделать вид, что всё идёт по плану, и браво идти к терию Вердену.

Вражеских волков провокация Мавика не впечатлила. У них, видимо, были какие-то иные приёмы для оскорблений. Но передовой отряд в двадцать четыре пеших найманских рыла плюс два дюжинных быстро надвигался на нас, и воины Сурлана снарядили луки.

Тот скомандовал: «к бою», первым натягивая тетиву.

Стрела полетела в самую гущу врагов и… сгорела со вспышкой.

Найманы радостно заорали.

Но вторая стрела нашла цель. А потом и третья. Амулеты хреновые?

Я обернулся через плечо и наконец увидел с близкого расстояния, как стреляют наши охотники.

Луки-то у них были те же, что и у воинов Сурлана: средней величины, композитные, достаточно дальнобойные. Правда, обращались они с ними раза в два быстрее. Да и серебряные кольца на больших пальцах — мне попались впервые.

Это был иной волчий род, иная манера стрельбы: воины тянули тетиву к скуле, охотники — уху.

Стрелу они спускали, используя вот этот самый большой палец, защищённый кольцом из металла. Кольцо чуть светилось, словно бы направляя стрелу и выбирая самую уязвимую жертву.

Я не успел досчитать до десяти, как четыре наймана повалились под ноги своим товарищам, внося путаницу в их ряды!

Однако удивляться было некогда. Нишай, он видно, тоже всю ночь искал свою сильную сторону в бою, резко вскрикнул! И под ногами пеших зашевелилась земля!

Я знал, что наш колдун балуется некромагией. Но здесь вряд ли были убитые, и я как-то не очень об этом думал.

А вот Нишай, насмотревшись на драконью кровь, решил, видно, что вся земля — это кровь тех, кто когда-то умер на ней, включая жучков-червячков.

Поднять их нельзя, останки истлели. Но можно поднять саму землю, которая тоже своего рода живое и мёртвое существо!

У него вышло!

Ямы и провалы открывались прямо под ногами бегущих, и строй врагов сломался окончательно. Амулеты не были рассчитаны на такую подставу!

Нет, найманы не повернули назад — ямы-то были не провалами в бездну, а вроде воронок от снарядов.

Мечники перепрыгивали или огибали препятствия. Справлялись.

Но они бежали теперь поодиночке. И когда первые из них были уже слишком близко, Нишай бросил ломать землю и взялся за печати.

Это было его основным оружием — снять печать, которую найманам навешивали с рождения.

Теперь я видел, как разрушительно это действует. Воины хватались за головы, падали на колени, в ужасе бросались бежать, потеряв поводок. А в спину им летели стрелы.

К несчастью, охотников у нас было всего трое, а колдун один. Однако когда дело дошло до мечей, выяснилось, что отряд они ополовинили!

Воины Сурлана бросили луки и выхватили мечи, прикрывая продолжавших стрелять охотников. Я бросился вперёд и скрестил драконий клинок с изогнутым найманским, отвлекая врагов от Нишая. Пусть ещё поработает с печатями!

Первого наймана я рубанул снизу вверх, пользуясь малым ростом, и пригнулся под удар следующего. По инерции воины били на уровень груди. Своей.

Найман потерял равновесие, пытаясь достать меня. На его шее звездой вспыхнул амулет с красным камешком, и… Драконий клинок срубил ему башку вместе с амулетом!

Я так и думал, что сильных амулетов, способных сдержать драконью сталь, у рядовых воинов будет немного.

— Поднимайте волков! — раздался крик сотника.

Видно, осерчал наместник, глядючи, как мы тут развлекаемся.

И чего так орать? Обидно, что полдюжины дикарей и два отщепенца разделались с двумя отборными дюжинами мечников? Какая досада…

Уворачиваясь от очередного удара, я увидел рванувшегося вверх дракона. Одного.

А вот волки не сильно-то хотели воевать. И дракон закружился над нами в гордом одиночестве.

Я насторожился, ожидая молний, но случилось иное.

Сверху раздался хохот, а Сурлан вдруг схватился за шею.

Лицо его налилось кровью, потом почернело! Только глаза остались пылать на угольно-чёрном лице.

— Обещанный камень! — закричал Нишай. — У него на шее не амулет, а обещанный камень! Чёрный глаз колдунов! Он превращается в демона! Сорвите камень! Скорей!

Один из наших воинов прыгнул на Сурлана, пытаясь сорвать амулет с его шеи. Но демон уже набирал силу, и воин отлетел от него, словно манекен.

— Ты — плохой ученик, Нишай! — заорал сверху Маргон, кружась над нами. — Ты не сумел распознать «глаз»! Теперь демон сам расправится с вами! Сдавайся, Нишай, иначе он утащит тебя в мир Эрлика, где только рабство ждёт душу колдуна, покусившегося на свободу мёртвых! Сдавайся! Я буду сдирать с тебя кожу нежно, как с моей первой жены! Ха-ха-ха!

Маргон прямо-таки лопался от веселья. А вот нам было не до смеха.

Мы не знали, как поразить демона и не убить Сурлана. Да и найманов вокруг было ещё слишком много, чтобы я мог сосредоточиться на демоне. А он усиливался с каждой секундой!

Помог Мавик. Волк долго топтался, не решаясь сунуться в битву. Но демон испугал его, и зверь решил, что найманы — не такие опасные враги. И обрушился всей мохнатой тушей на наседавших на меня воинов.

Раздался хруст, вопли — зубищи у Мавика жуткие. Местным сильно повезло, что огроные звери, в душе так и оставншиеся робкими волчатами, редко встают на защиту хозяев.

Я стряхнул с меча кровь и заорал:

— Нишай! Как достать из этой твари Сурлана?

Демон обернулся ко мне и с рычанием кинулся прямо на клинок. Из его руки выросло пылающее лезвие, и наши мечи скрестились с хрустом огня, пожирающего дерево!

— Сними амулет! — выкрикнул Нишай. — Разруби! Сдёрни! Тогда я смогу заставить его замолчать!

Он рубился с одним из найманов, но Мавик подсказал нашим правильную тактику.

Охотники выхватили ножи, кидаясь в гущу схватки, чтобы оттеснить противников от Нишая.

Колдун нужен был мне. Снять амулет и сдерживать демона — было непосильной задачей для одного.

— Перерезать? — выдохнул я, парируя огненные удары твари. — А если просто рубануть по шее?

— Понятия не имею! — крикнул Нишай, бросаясь на демона со спины. — Я только читал, что так можно! Летописец, он!..

— Сука твой летописец! — Мой меч прошёл сквозь демона, ничего в нём не разрубив.

В прошлый раз у меня было тело Мергена. Было, кого рубить!

А теперь что делать?