Кай из рода красных драконов 5

Глава 24 Дерево власти

Терий Верден с рёвом бросился на меня, но на пути у него встали Нишай с Чиеном. Зазвенела сталь.

Я, решив, что наместник слишком тяжёл в своём пластинчатом доспехе, предоставил друзьям погонять его. А сам стал надвигаться на Шудура, намереваясь насадить пингвинью тушку главного колдуна на драконий меч.

Магия? Так и у меня есть уже кое-какая магия. Ею не только дракон подавился, но и призрачный ящер, покровитель такой вот шудуроподобной мрази!

Раз уж белое сияние противостоит порождениям Эрлика, то разве колдун — не самое отвратительное отродье тёмного бога? Хуже ютпы и призрачных демонов?

Ютпа — неразумные жабы, они ещё поди и страдают, попадая в этот мир по милости колдунов. Демоны — так и вовсе почти рабы!

А вот жирный Шудур — сам лезет в петлю, поклоняясь Эрлику. Руки ему никто не выкручивает! Только жадность! Только жажда власти над себе подобными заставляет его кормить чёрные камни такими же людьми, как он сам!

Чем больше я вспоминал эти проклятые чёрные камни, тем сильнее разгоралось во мне что-то ослепительное и горячее, заливавшее сознание сплошной пеленой ярости.

Увидев запылавшее нестерпимо-белым лезвие драконьего меча, колдун растерял неожиданную смелость и начал пятиться, лепя на ходу молнии и швыряя в меня.

Я отбивал их без особого труда.

— Ты должен умереть, княжич! — заверещал Шудур. — Править будет наместник! Такова воля Эрлика!

— Вот прямо-таки самого Эрлика? — фальшиво поразился я. — А не ты ли порешал за него, мерзавец? Не ты ли убил правителя Юри!

— Ты сам! — разорялся Шудур. — Сам убил своего приёмного отца, мерзкий выкидыш больной собаки! Отступник Юри валялся мёртвым в своих покоях, когда мы подожгли башню! И двери в его покои были закрыты! Кто, кроме самых близких ему людей мог убить его? Только ты! Твой сводный брат сражался с нами в небе!

— А что мешало тебе удавить его магией, скотина⁈ — Я ловко отбил очередную молнию, и она отрикошетила прямо в Шудура, едва не поджарив его.

— Ты лжец! — испуганно заорал колдун. — Ты убил своего отца! Тебе нет места под небом!

Призрачный воин вздулся между нами, но от удара моего меча лопнул, как мыльный пузырь.

— Я — лжец? Так ведь твои люди орали на улицах, что я убил отца, но тебе не поверила даже чернь! Тебе нет веры, Шудур! Император ещё посадит тебя на кол, когда поймёт, что это ты упустил меня!

— Наместник терий Верден возвысится в Вайге, когда императора сожрут дикие волки! — взвыл Шудур.

Очередной взмах руками — и Шудур послал в меня не молнию, а сноп золотых искр. Но они осыпались, как будто это был бенгальский огонь.

— А, так ты ещё и императора предал? — рассмеялся я. — Ах ты ж мразь!

Я понял, наконец, почему терий Верден и Шудур решили убить меня без посторонних глаз. Они бежали с поля боя, а в такой доблести свидетели не нужны. Им ведь ещё потом править и править.

Только сначала нужно устранить меня и Нишая, а после — императора с сыном.

Если император уцелеет, во всём случившемся он обвинит именно этих двух дураков. Потому его бросили на растерзание, а если вывернется — добьют!

— Арум! — прошептал я, пробуждая сияние.

Надо было ускорить поединок. Шудур уводил меня всё дальше от наших. А судя по крикам и звону сзади, терий Верден был опасным противником.

Руки мои засияли так же, как меч — нестерпимо-белым.

— Это всё ложь! — заорал Шудур, пятясь. — Не было никаких белых драконов! Это сказки!

Его руки метнулись к груди, увешенной амулетами.

— Да умри же ты наконец! — заорал он, срывая с шеи мешочек.

Я вспомнил про чёрный глаз колдунов, который у Шудура конечно же был, и выругался, но отступать было поздно.

Фигура демона вспухла передо мной куском антрацита, внутри которого пылали огненные глаза.

Мои руки полыхнули новой волной сияния, встречая волну тьмы… И тут же раздался крик Чиена, такой жуткий, словно его убивали.

Я глянул через плечо, отвлекаясь на крошечный миг…

Удар!

По телу и по нервам ударила взрывная волна!

Меня отбросило, протащив по камням, а демона заволокло дымом. Я тут же вскочил, оглядываясь, но — порыв ветра — и демон исчез! И Шудур — тоже исчез!

— Кай! Сюда! — заорал Сурлан.

Я бросился к нашим.

Чиен лежал на земле, обливаясь кровью, а Нишай отступил к каменному «грибу», спасаясь от яростных ударов терия Вердена.

Как же я не придал значения каменному обломку, ударившему фехтовальщика в лоб? Решил, что рана пустяковая, и ошибся? Или терий Верден фехтовал на голову лучше, чем Чиен и Нишай?

Охотники пытались помочь нашим. Они стреляли в наместника из луков, швыряли ножи. Но это не помешало ему разрубить Чиену ключицу и загнать Нишая под камни.

— Вылазь, колдун! — ревел терий Верден, нарезая круги у каменного «гриба».

Я поднял камушек и швырнул ему в спину.

Воздух вспыхнул, очерчивая зону действия амулетов. Терий Верден технично сместился влево, чтобы увидеть, что у него за спиной.

— А!.. — сказал он. — Ещё один выкидыш императора!

И пошёл мне навстречу, плюнув на прячущегося за камнями Нишая.

— Ты так уверен, что император погибнет? — удивился я.

— А кому он нужен? — рассмеялся наместник. — Он давно сменил преданных людей на льстецов! Пусть они и защищают его за блага, которые он им дал!

Наместник был зол, обижен и жаждал крови. Он возвышался надо мной как глыба, и я понадеялся, что Чиен с Нишаем хотя бы немного укатали его.

Зря!

Мечи скрестились со звоном, и я сразу же ощутил жуткую силу терия Вердена. А он ещё и весил едва не вдвое больше, чем я!

С Шудуром мне было легче. Я опирался на неведомое сияние. Но как применить его здесь, если оба меча — из Белой горы и примерно равны по силе?

Белый клинок сталкивался с чёрным, тьма гасила свет, и оставалась сила людей, что держали клинки.

В поединке с Нордаем я не ощущал этого феномена — мы с ним были примерно равны по силе. А вот терий Верден превосходил меня на голову. И всерьёз вознамерился на неё же укоротить.

Второй удар я не принял всей его тяжестью на клинок, а начал уклоняться, пытаясь вымотать наместника и найти его слабое место.

Он носился за мной с рёвом, как минотавр. Мужику очень хотелось власти.

Я нарезал круги, защищался, пару раз применил незнакомые финты, но противник тупо был слишком силён физически.

Он не совершил ошибки Шудура — не призывал демонов, не пытался пробить мою защиту амулетом — ведь всё это было бы покровительство Эрлика и вызвало бы ответную вспышку белого сияния.

Но терий Верден просто фехтовал — драконий меч против такого же меча. А превзойти я его мог пока только в ловкости.

Будь я не настолько двужильным и хитрым — он бы уже сумел меня подловить. Ведь он наблюдал наш поединок с Нордаем и примерно понимал, что от меня ждать.

Но я был быстрее, а он сильнее. И непонятно было, кто сломается первым.

Нишай, чуть переведя дыхание, выбрался из-за камней и бессовестно напал на наместника со спины. Охотники тоже не отставали — в терия Вердена летели стрелы, вспыхивая, но постепенно истощая защиту его амулетов.

— Сдохни! — орал он, растрачивая дыхание.

Я молчал.

Несмотря на то, что терий Верден сражался один, несмотря на мою ловкость и помощь Нишая — наместник был сильней нас всех.

Ничего странного, в общем-то. Сходная магическая защита не давала никому из нас преимуществ, но терий Верден был старше, сильнее, имел прорву опыта и очень хотел власти.

Мы, конечно, тоже были для него не подарком, но…

Удар, пришедшийся практически в гарду, едва не заставил меня выронить меч. Я перекатился по земле, уклоняясь и ощущая, как немеет запястье.

Нишай с криком кинулся вперёд, прикрывая меня. Его терий Верден отшвырнул, как котёнка, и рванулся вперёд, учуяв шанс добить меня, пока я поднимаюсь с земли!

Мелькнул занесённый меч…

И тут между нами втиснулся охотник Ахтар, тот, что был помоложе. В его руке был зажат кинжал грубой работы местных кузнецов.

В следующую секунду удар, предназначавшийся мне, разрубил Ахтару плечо и грудь.

Охотник покачнулся, терий Верден торжествующе заревел. Но вдруг схватился за рукоять кинжала, торчащую между пластинами доспеха.

Он попытался вырвать кинжал, но тот прямо на наших глазах почернел и теперь прорастал в наместника паутиной железных корней, всё глубже проникая в его тело.

— Это шаманская магия древа! — взвыл терий Верден. — Эта тварь пустила во мне корни!

Он стал рубить мечом рукоять клинка, а я кинулся к Ахтару.

Поздно! Ни перевязать его огромную рану, ни зажать её руками — не было никакой возможности.

— Нишай! — заорал я.

— Я здесь, — откликнулся колдун.

Он стоял рядом и копался в поясной сумке.

— Ну так сделай же что-нибудь? — взмолился я, видя, как истекает кровью охотник.

— Это драконий меч, Кай, — тихо сказал колдун. — Воин не драконьей крови может умереть даже от царапины, а тут… — он вздохнул. — Такой раны не перенёс бы и ты.

— Кай жив, — прошептал Ахтар и улыбнулся. — Хорошо.

Это было его последнее слово.

С рычанием я обернулся к наместнику, но сражаться тот больше не мог — стальные корни пригвоздили его к земле, а тонкие железные нити обвили тело.

Терий Верден постепенно успокаивался, менялся, прорастая железными корнями в землю и железными ветками к небу.

Он так хотел этой земли… Теперь его просто не оторвать от неё.

Я поискал глазами Нишая — он уже возился с Чиеном. Перетягивал фехтовальщику плечо куском его же рубашки.

— А тут что? — спросил я. — Он же драконий воин. Он справится?

— Сделал, что сумел, — кивнул колдун, поднеся к губам фехтовальщика каменный пузырёк и заставляя глотнуть. — Надеюсь, поможет.

Оглядев наше невеликое воинство, я констатировал, что на ногах только мы с Нишаем да Сурлан с Очигином, что собирали метательные ножи и стрелы.

Пусть и обгоревшие, они ещё годились для боя.

Охотники были целёхоньки, а вот Чиен едва удерживался в сознании.

— Рана тяжёлая и для простого меча, — я покачал головой, разглядывая испарину на лице фехтовальщика. — Надо бы оставить с ним кого-то.

— Мы спрячем его в камнях, а после вернёмся за ним, — не согласился Нишай. — Нас и так очень мало, каждый меч на счету! Бежим! Император совсем не так мёртв, как хотелось бы терию Вердену. Нужно помочь нашим!

Я обернулся к перевалу.

К моему удивлению, паланкин императора был всё ещё цел! И всё так же бились над ним колдуны и волки — с воинами на спине и без.

Значит, бой, показавшийся мне невыносимо долгим, длился всего пару минут?

Фигурки были крошечными, и я не понимал толком, что там сейчас происходит.

Ясно было одно — драконы могут летать выше волков, и сейчас они не пускают наших воинов к перевалу. А сверху готовят тяжёлые камни, чтобы сбивать нас, если заберёмся повыше, прижимаясь к скале.

Очигин подобрал последнюю стрелу.

— Теперь я поведу, — кивнул он. — Идём.

— Стой! — я уставился на дракона терия Вердена.

Про крылатую рептилию в чёрной боевой броне мы и забыли, а она всё ещё лежала там, где её оставил наместник, и мрачно взирала на превращение хозяина в железное дерево.

— Это боевой дракон! — предупредил Нишай. — Он не подпустит никого, кроме хозяина. Не трать время, Кай!

— А-а… — протянул я. — Так вот почему Шудур удрал от меня, пользуясь дымовой завесой, а не угнал у наместника дракона. — Говоришь, не подпустит?

Я решительно пошёл на дракона. Вот он-то — вполне магическая тварь. Не фехтовальщик, а порождение силы. Отчего это он вдруг не подчинится мне?

Дракон зарычал и разинул пасть, угрожая. Но я ощущал его страх так же, как ощущал любопытство Нисы.

Наверное, когда-то драконы были эмпатами, могли общаться с помощью чувств. Но от этого дара почти ничего не осталось.

— Арум! — я призвал сияние, заставив рептилию зажмуриться. — Покорись мне! Я — белый дракон!

Не знаю уж, что там говорил Шудур про то, что не бывает белых драконов. Но крылатый зверь попятился и заскулил, словно от боли.

А может, сияние и в самом деле обжигало его? У него даже век нет, только мембрана прикрывает глаза.

Пригасив сияние — оно подчинялось всё лучше — я подошёл к морде дракона и протянул руку:

— Я тебя не обижу, — пообещал я, делая знак Нишаю, чтобы подошёл ближе. — Это — мои друзья. Их надо отвезти к перевалу. Не бойся, я усыплю огонь. Ты же — хороший мальчик, да?

«Мальчик» оскалился. Из глаз текли слёзы, видно, ему и впрямь было больно.

— Ну извини, я не знал, что ты так боишься света, — проговорил, а в голове билось: неужели драконы — порождения Эрлика? А волки? Тенгри? А люди, вроде меня и Нишая? Чьи порождения мы?

Судя по поступкам — всего сразу. Мешанина из тьмы и света. Может, Бурка прав — никто нас не создавал, и мы сами тут завелись?

Дракон чуть-чуть успокоился, и я предложил ему:

— Иди, я тебя поглажу? Я знаю, где у вас нежная кожа. Твой железный хозяин хоть раз чесал тебя, а?

Нишай тихонько подошёл, и я кивнул ему на одинокое седло. Можно было усесться на спину дракону и хотя бы пристегнуться к нему в полёте.

Вряд ли мы сможем выписывать петли с такой посадкой, но долететь — долетим. Только Чиена придётся прятать в камнях.

Колдун забрался в седло, протянул руку, помогая устроиться Сурлану и Очигину. Они как раз отнесли фехтовальщика под защиту «гриба».

Почёсывая дракона, я ждал, пока все наши разместятся. И только потом залез сам.

— Как в легендах, — сказал Нишай задумчиво. Я открыл рот, но он перебил: — Нет, Кай, не спорь. Это не может быть простым даром приручения драконов. Ты и в самом деле посланник Тенгри.

— А ты не верил? — усмехнулся я и похлопал дракона по шее, посылая его в полёт. — Зачем же ты пошёл со мною, колдун?

— Сам не знаю, — вздохнул он. — Наверное, потому, что ты — добрее меня, а это больно. Я раньше думал, что сила живёт рядом со злостью. Хорошей, боевой злостью, как у наместника. Но он остался расти в земле, а мы — летим в небо. Наверное, есть что-то, сильнее боевой злости, но я пока не пойму, что.

— Да ну? — рассмеялся я. Дракон тяжело взмахнул крыльями и рванулся вверх. — Ух! — вырвалось у меня. — Да это же ты, колдун! Ты сам — сильне-е!

Я рассмеялся: мне сейчас было и больно, и легко. Больно за Чиена и Ахтара, за всех, кого потеряли и теряем сейчас. Но и легко. От неба и крыльев, которые несли меня вверх.

Любой из людей — наследник мира, когда он летит вот так, над горами. Когда крылья дракона вспахивают небо и засевают его звёздами.

Когда стемнеет — звёзды взойдут. И люди на земле разведут костры, чтобы звёзды знали: там, внизу — их братья и сёстры. Тоже засеянные чьими-то могучими крыльями.

Я так хотел бы лететь не над войной, и не на войну — но мы поднялись уже достаточно высоко, чтобы увидеть горящий впереди перевал. И маленькие фигурки его защитников.

— Что будем делать⁈ — крикнул Нишай, пытаясь переорать ветер.

— Поднимемся на максимальную высоту и опустимся на перевал! Нападём на его защитников! Снесём оборону!

— Вчетвером?

— А что, думаешь, многовато им будет нас четверых?

П. С .: Волк прилетел от читателя по имени Александр Весь, думаю, это Мавик)