Кай из рода красных драконов 5

Глава 19 Нордай

Наконец императорская процессия достигла наскоро возведённого шатра.

Вельможи и колдуны столпились вокруг паланкина. Приоткрылась шторка, и наружу выбрался… карлик.

Крошечный мужичонка в чёрной одежде уставился на Нишая выпученными глазами и спросил неожиданно красивым чистым баритоном:

— Это ты хотел говорить с императором, мастер чёрного слова Нишай? Разве ты не знаешь, что нужно быть осторожней с желаниями? Они — как драконы, жаждущие любви — могут сорваться в штопор и привести всадника к гибели!

— Я — хозяин своим желаниям, — спокойно ответил Нишай.

— Тогда поторопись сам развоплотить своего демона! — воскликнул карлик. — Убей его! Или гнев императора изойдёт на тебя как лавина!

— Ага, — сказал я. — Изойдёт. Дымом. Ты что за шут, мелочь пузатая?

— Это голос императора, — быстро шепнул мне Нишай.

— Да я вижу, что не член.

За спиной раздались смешки — воины и охотники Сурлана стояли за нами плотно. Ни колдунов, ни найманов они не боялись.

Мавик так и вообще пристроился рядом со мной, изображая овчарку: уши торчком, хвост трубой, из раскрытой пасти капает слюна. Только кивни, хозяин, всех порву.

На его шлейке маятником раскачивался охранный колдовской медальон.

— Молчи, демон! — крикнул один из колдунов, не пытаясь, впрочем, приблизиться ко мне.

Хотя мужик был здоровый, осанистый, в длинной шёлковой одежде, похожей на рясу. Он даже плаща не носил и холода не боялся. Магия…

— Сам ты демон! — огрызнулся я, продолжая разглядывать свиту императора.

Знал я только Маргона и терия Вердена. Но неожиданно углядел и Шудура, маскирующегося за особенно упитанным колдуном.

Сделал ему ручкой, но по-моему Шудуру моё приветствие не понравилось. Он попятился, и укрылся за пивным пузом соседа.

Ничего, успеем ещё поквитаться. Другое дело, что многовато тут охотников напороться на мой меч.

А вдруг Шудур убежит? Лови его потом…

Шатёр нам поставили небольшой, и я не очень-то понимал, как туда поместится вся императорская свита.

— Я вижу черноту у него внутри! Это демон! — выкрикнул ещё один колдун, тыча в мою сторону пальцем. — У него нет души! Его облик — личина, надетая на чудовище!

Колдун был пузат как бочка и красноморд. Ногти его были выкрашены в синий цвет, а на скуле красовалось такое же синее пятно — татуировка, изображавшая гору и молнию, бьющую в её вершину.

— Ну, у тебя-то сразу две души, — огрызнулся я. — Душа пьяницы и душа обжоры! А вот мозгов в голове нет, их давно сожрал Эрлик и не наелся!

— Да как ты смеешь, демон, порочить колдунов императора! — взорвался терий Верден.

Он и раньше сопел, сдерживая в себе нелестные слова в мой адрес. Но тут не выдержал.

— Княжич Камай убит! — проорал он. — Я сам его заколол! Его же собственным мечом!

— Вещдоки есть? — нагло спросил я. И, прочитав в глазах наместника недоумение, пояснил: — Где меч, которым ты меня заколол, дядя?

Терий Верден неожиданно беспомощно оглянулся на Шудура.

Ага, значит, они послали не только за подмогой, но и за моим мечом для правой руки? Это хорошо, он мне пригодится, а то под правую на поясе сейчас самый обычный, стальной.

Я с усмешкой швырнул на каменистую землю куртку, а следом и рубаху. Повернулся так, чтобы не только колдуны, но и найманы увидели шрамы у меня на груди.

— Вот рана от твоего удара, криворукая обезьяна, — выкрикнул я. — Видишь? Сюда бил, ушлёпок? Ты мне сегодня ещё за это заплатишь!

— Он не демон! — зашелестело среди найманов, что сопровождали паланкин императора. — У демона не может быть ран! Сам терий Верден пытался убить его! Значит, это не демон! Это княжич! Сын правителя Юри!

Я потёр запястья, пытаясь сообразить, как вызвать воинские знаки, не касаясь меча? У меня выходило только с мечом, но угрожающий жест мог раньше времени сорвать нам переговоры.

Попросить Нишая, чтобы помог с заклинанием, вызывающим знаки?

Я пихнул колдуна в бок и показал на запястье.

Он понял без слов. Занёс надо мной руку и объявил:

— Княжич Камай, младший сын правителя Юри, уже прошёл посвящение в Белой горе. Он может продемонстрировать воинские знаки! Печать с красным драконом своего рода!

— У демона не бывает воинских знаков! — крикнул один из вражеских воинов.

— Покажи, княжич! — заорали наши. — Покажи им дракона!

Всё это было блефом, но из паланкина вдруг раздался кашель, и свита императора буквально окаменела от этого простого звука.

Нишай вскинул руку, и люди Сурлана тоже перестали орать.

— Император желает говорить с тобой наедине, Нишай! — прозвенел в тишине голос карлика. — Только он и ты! Все прочь!

— Мы будем вести переговоры вдвоём! — твёрдо сказал Нишай и взял меня за руку.

— Хорошо, — сказал карлик, немного помедлив. Он как-то общался с императором, и тот сообщал ему, что нужно говорить. — Пусть будут двое и двое! Император велит остаться рядом с собой своего наследника Нордая! Остальным он приказывает отойти на сорок шагов!

Мы с Нишаем быстро переглянулись, не понимая, что изменилось вдруг?

Воинские знаки на моих руках испугали императора так, что он согласился на наши условия?

Да что у меня там, в конце концов? Или император просто боится, что сияющие печати увидят все его воины? И поймут, что я уж точно не демон?

Но ведь Камай всё же чужак и не имеет здесь никаких прав? Или я опять что-то не понимаю?

Воины поставили паланкин с императором на землю и отошли с поклонами.

Вельможи и колдуны тоже поспешно отступали за границу, быстро начерченную на земле воинами из охраны императора.

Только парень в маске остался стоять рядом с паланкином. На поясе у него был меч, в руках — небольшой мешок из кожи. Какая-то колдовская дрянь?

— Ладно, мы тоже отойдём, — сказал мне Чиен. — Но возьмём луки наизготовку. Будь настороже, княжич. Не вздумай сдохнуть, а то я уже успел к тебе привыкнуть.

Ойгон протянул мне нарядную вышитую рубаху, ещё хранящую тепло его тела. Куртку я подхватил свою.

Расправил связку амулетов на груди. Среди них был и деревянный барс, подаренный мне Майей. Пусть они сохранят меня. Ойгон правильно говорил — материнский оберег — самый верный.

— Ойгон! — окликнул я брата. — Пусть наши всадники подойдут на эти же сорок шагов! Для волка — это три-четыре прыжка.

— Сделаю, — кивнул он и попятился.

— И ты убирайся! — сказал я карлику.

— Это невозможно! — возмутился тот. — Я — голос императора!

— Ну, тогда третьим с нашей стороны будет мой волк! — парировал я. — Голос у меня свой, а это, — я хлопнул Мавика по спине, — мой нюх!

— Хорошо! — раздался вдруг хриплый голос из паланкина. — Убери своего волка, воин.

Карлик шарахнулся и засеменил за черту. А я даже не сразу понял, что с нами говорит сам император.

Только когда занавески раздвинулись, и из паланкина выбрался сгорбленный, но ещё крепкий старик, до меня дошло — мы как-то сумели выманить страшноликого из его скорлупы.

Император был в золотой хламиде, меховом плаще и золотой маске, скрывающей обезображенное лицо. Седые волосы были заплетены в десятки косичек, украшенных магическими амулетами. И целая связка амулетов висела на груди диковинным ожерельем.

На поясе императора имелась сумка для магических принадлежностей, какие обычно носят колдуны — метатели молний, рядом — меч в богатых ножнах, явно драконий.

Так он колдун или мастер чёрного слова, вроде Нишая?

В целом страшноликий император выглядел величественно и устрашающе. Но я-то знал, что он прячет под маской.

Больше всего «страшноликость» напоминала ожог. Но, возможно, это были следы от болезни или проклятия. Тут же всё-таки кругом магия.

Император вошёл в шатёр, походка у него оказалась достаточно твёрдой. Следом за ним отправился Нордай.

Я хлопнул Мавика по спине:

— Иди к Сурлану. Смотри и слушай внимательно! Жди наших. Если что-то заметишь — подай сигнал!

Волк послушался: ткнулся в меня мордой и затрусил к нашим.

Я кивнул Нишаю, и мы вместе вошли в шатёр.

Со стороны императора шатёр был застелен белым войлоком. На нём лежали толстые расшитые золотой нитью подушки.

Нам предстояло сидеть на голой земле.

Я постелил куртку и уселся, оставив место Нишаю.

— Зачем ты всё это устроил, сын младшей сестры? — хрипло спросил император.

Он смотрел только на Нишая и делал вид, что не замечает меня в упор.

— Я догадался, что ты не отдашь долину Эрлу наместнику терию Вердену, хоть он и взял её кровью своих людей.

— Это тебе мать нашептала? — нехорошо прищурился император. — Но если и так — тебе-то какая корысть.

— Самая прямая, — пожал плечами Нишай. — Раз уж ты не платишь за кровь и верность, то прочих наследников уж тем более ждёт яд и драконье лезвие.

— И ты решил сделать ставку на другого наследника долины Эрлу? — усмехнулся император. — Ты полагаешь, что этот, — он кивнул на меня, — настоящий княжич?

— Ты удивлён, что он уцелел, не так ли? — оскалился Нишай. — Ведь это ты отразил душу сына правителя Юри в Зеркале Эрлика? Вживил уродливую тень в созданного тобой голема, которого зовёшь сыном? Уничтожив правителя Юри и его наследников, ты хотел предъявить миру свою поделку в виде Камая! Ведь только дурак терий Верден думает, что эту землю можно взять с боя. Нужен наследник, которому покорятся духи долины Эрлу. Тот, кто сумеет успокоить горы. Ведь ты тоже читал древние летописи и знаешь, что дикие духи и дикари с гор никогда не подчинятся наместнику! И вдруг что-то пошло не так, да, император? Камай выжил. А твой голем — пустышка, ходячий труп! Его душа — лишь отражение души Камая!

Император слушал с равнодушным лицом, но на последней фразе не выдержал и расхохотался.

— Ты видел зеркало Эрлика в моих покоях, отродье сестры? Или это мать тебе рассказала? — спросил он с усмешкой. — Ты не можешь отличить демона от человека, «сиятельный» Нишай? Так смотри же!

Нордай, внимательно слушавший разговор, встал и сорвал маску.

Да, он был вылитый Камай, но… тот Камай, каким я был, едва очнувшись в этом мире. Чуть-чуть моложе меня на вид и гораздо наивнее.

Я и росточком его обогнал, и мимические складки на лице — они ведь здорово отражают образ мыслей — изменили меня.

Однако Нишай прямо-таки уставился на наследника. Потом рванул с шеи амулет и швырнул ему в лицо.

Вспышка опалила Нордаю брови.

Он замотал головой, как телёнок и выхватил меч.

— Не надо, сынок, — ухмыльнулся император, вытягивая руку в запрещающем жесте. — Это он от бессилия. Не бойся, он не сможет тебя убить. Садись и слушай, тебе это будет полезно.

— Но это не демон! — воскликнул Нишай. — Это…

— Верно, племянник, — кивнул император. — Это мой сын — Нордай. Кровь от моей крови, крови чёрных драконов и императоров. Я поощрял слухи о том, что он не человек. Куда мне было родить сына в без малого шестьдесят зим, а?

Он ехидно захихикал.

Нишай, оглянулся на меня, сравнивая лица.

— Ты верно всё понял, Камай — тоже мой сын, — закивал император. — Тоже чёрный дракон. Через месяц после рождения я сам тайно отдал его на воспитание правителю красного рода. Чтобы этот дурак, Юри, успокоился наконец. И перестал ждать нападения. Мне была нужна долина Эрлу, а не два сына-наследника, для которых пришлось бы делить Вайгу пополам. Один наследник должен был умереть, и глупец Юри согласился. Он решил, что вражда забыта.

— Они близнецы? — переспросил Нишай. — Они оба — твои сыновья? И Камай — тоже?

— Да, племянник. — Император развёл руками. — И это крайне скверно, что ты занял не ту сторону. Сдружись ты с Нордаем…

— Камай — чёрный дракон? — выкрикнул Нишай. — Я не верю!

— Ну так давай посмотрим на воинские знаки? Ты же не видел их, верно? — прищурился император. — Я слышал, что правитель Юри разрешил сыну пройти посвящение в Белой горе. Камай настоящий воин, в отличие от Нордая. Это прекрасно. Сегодня мой сын сможет умереть как воин во славу Эрлика и своего брата! Мои подданные увидят, что истинному правителю необязательно быть воином, чтобы зарубить демона.

— Император врёт! — выдохнул Нишай, оглянувшись на меня. — Это какой-то обман! У него никогда не было детей! Он бесплодный старый сапог!

Император не обиделся, а напротив — развеселился ещё больше. Похоже, он мучился своей тайной и наконец-то нашёл, с кем её разделить.

— Да ведь ты потому и жив, дурачок, что у меня есть сыновья! — рассмеялся он. — Кабы не условие твоей матери, я удавил бы и её последыша! Но я терпел долгих четырнадцать зим, пока Нордай не вошёл в силу. Сегодня он убьёт и демона, и тебя, племянник. А потом получит всю мою землю в наследство! Вместе с этой проклятой долиной. Камай и Нордай похожи, как две половинки монеты. Даже горные духи не смогут их различить!

Взгляд старика упёрся в стенки шатра и остекленел. Наверное, мысленно он видел сейчас землю, которую считал своей — горы и долины, реки и небо.

— Так это моя мать родила от тебя близнецов? — потрясённо спросил Нишай.

— Она — великая ведьма, — вздохнул император. — Но слишком много умела и знала. Хватит с неё. И с тебя.

Он протянул руку, и Нордай вложил в неё кожаный мешок.

Ухмылка, и мешок полетел к ногам Нишая, а из него выкатилась голова. Женская. Её лицо казалось синим из-за обилия татуировок.

Плечо Нишая вздрогнуло. Я побоялся, что колдуна сейчас сорвёт, и крепко сжал его руку, не давая схватиться за рукоять меча.

Вряд ли мы сумеем перехитрить императора, увешенного амулетами и явно понимающего в магии больше нас обоих. Другое дело — Нордай. Что бы там ни думал император о сыне и наследнике, ему всего четырнадцать зим. Как не учи мальчишку, ошибок он наделает всё равно.

К сожалению, я — не мальчишка, и убить меня совсем не так просто, как кажется императору. Знай он, кто я — на выстрел бы ко мне сына не подпустил.

— Ты поставил не на того наследника, Нишай, и подвёл меня! — фальшиво сокрушался император, пока я изучал лицо княжича Нордая. — Я не смогу отнять память у всех. Здесь слишком много моих людей, а хороший мастер печатей у меня теперь только один. Зато у меня много мастеров, делающих хорошие амулеты. Ты же знаешь Уека из Пустоши?

Нишай не кивнул. Он сидел неподвижно, как мёртвый. Только рука всё ещё тянулась к мечу.

Император улыбался, наверное, на свой поганый лад он был счастлив.

— Сейчас Нордай убьёт демона в поединке, и все это увидят и восславят его. Уек знает души мальчиков как свои пять пальцев — он сделал правильные амулеты, это будет очень простой поединок. А вот тебя придётся казнить, племянник. Биться с тобой Нордаю ещё рано. Маргон свяжет тебя печатями, а Нордай отрубит тебе голову. Так будет правильно, да… — Император покивал сам себе и возвысил голос: — Но мы можем поступить и по-другому, племянник! Склонись передо мной! Заставь своего демона отдать мне драконий меч, и я оставлю тебя в живых. И даже отдам твоих дикарей — правь ими под властью Нордая. Я казню демона и пощажу тебя.

Нишай помотал головой. Из горла его вырвалось рычание.

Несмотря на всё своё отчаяние, он понимал — что-что — а верить императору нельзя. Раз уж он готов убить собственного сына, то почему должен щадить сына сестры?

— Не торопись племянник, подумай? — прошипел император. — Я клянусь, что отпущу и тебя, и твоих дикарей.

— Я не верю тебе, — прошептал Нишай. — Ты… Ты…

— Убил твою мать? — император изобразил удивление. — Полно, племянник. Сколько может стоить дерзкая баба? Ну, хочешь, я заплачу тебе за неё выкуп?

Я встал и рванул Нишая за плечо, поднимая его на ноги.

— Мы будем биться с Нордаем, — я сказал это так спокойно, что император вздрогнул от холода в моём голосе. — Я и он. Ровно в полдень. Пусть твои воины расчистят площадку для поединка, здесь слишком много камней. Идём, Нишай!

Я наклонился за мешком, накрыл им голову матери Нишая, поднял. А потом почти выволок Нишая из шатра.