Мальчик из Югуру

30. ПЕРВЫЙ ДЕНЬ В ШКОЛЕ

Айао начал ходить в школу после рождественских каникул. «Он сияет, как солнышко»,—сказала о нем в то утро Фива. Это событие в жизни Малышки внесло некоторые изменения в установленный для старших порядок: обычно они шли в школу, расположенную за двенадцать километров от Югуру, пешком и возвращались так же. Для нового школьника это было бы слишком утомительно. Поэтому Киланко принял следующее решение: старшие отдают свои портфели Малышке, а он, вместе с Фивой и Анату, отправляется в Афежу на пироге. Фива провощает в школу обоих малышей, которые помогают ей нести учебники всех остальных. После уроков они должны возвращаться таким же путем.

В течение всего учебного года Айао ездил из Югуру в Афежу и обратно по реке. Дорогу он изучил во всех подробностях — плеск волн и все оттенки красок по берегам в различные времена года. Слушая всевозможные истории и просто разговоры попутчиков, он незаметно постигал обычаи и нравы не только своего края, но даже тех отдаленных мест, одни названия которых уже волновали его детское воображение, впитавшее в себя поэтические образы сказок бабушки Алайи: селения Монлейе́, Ологбо́, Винигба́, Алоши́н, Гидигбомба́, Фийо́, Окуте́, Амика́н...

У Айао был друг — мальчик из Амикана, которому он часто приносил апельсины. Но эта дружба началась с большой ссоры.

В начальной школе в Афежу был введен строжайший запрет разговаривать на местных языках. В первый день Айао очень оробел, хотя здесь учились семь его братьев и сестер.

Школа представляла собой крытое соломой глинобитное строение. Оно служило надежным укрытием во время непогоды, особенно в период большого сезона дождей.

Фива предупредила своего маленького братца насчет всяких забияк, которые ловко разыгрывают с новичками злые шутки.

— Пока ты не умеешь говорить по-французски, старайся молчать, когда с тобой начнут разговаривать, или размахивай руками, как немой, — сказала она ему.

А он рассудительно заметил ей, что, если к нему обратятся по-французски, он спокойно ответит на языке хауса пли йоруба, что он ничего не понимает и что невежливо разговаривать с человеком на непонятном ему языке.

— Вот ты и попал в ловушку. Как только ты произнесешь эти слова на хауса или йоруба, тебе вмиг накинут на шею крепкую металлическую цепочку с привязанной к ней табличкой. А на табличке написано: с одной стороны — «Наказан», а с другой — «Местные языки запрещены».

— А потом что?

— Потом тебя поведут к учителю или учительнице, и ты будешь наказан.

— Но ведь учитель и учительница знают, что новичок, который никогда не учил французский, не может говорить на этом языке!

— Конечно. И новичков они не наказывают. Их только предупреждают, что надо стараться произносить слова, которые они слышат в классе и во время чтения, и не стыдиться говорить по-французски на переменах, даже если ты и не одень уверен в своих знаниях.

— А почему тогда этим мальчикам так хочется надеть цепочку на шею новичка?

— Да просто из озорства и из желания зло пошутить.

После этого Айао знал, как надо вести себя. И все-таки он не смог промолчать, когда к нему пристал Якубу́.

— Эй, ты, почему ты не играешь? Откуда ты взялся, деревенщина?

— Я знаю, к чему ты клонишь. Ты видел, что я позавчера пришел в школу первый раз, и поэтому знаешь, что я не умею еще говорить по-французски.

— Ага, попался! Идем к учителю, ты ответил на хауса!

Айао понял только одно слово «хауса» и поэтому добавил на йоруба:

— Только невежи могут разговаривать с людьми на непонятном им языке.

— Теперь ты будешь наказан дважды! За йоруба тоже! — воскликнул Якубу, таща Айао за руку.

Но Малышка начал изо всех сил сопротивляться — не зря ведь он родился в горах! Тогда Якубу схватил Айао в охапку и хотел таким образом отнести его к дежурному учителю, который прохаживался, отмеряя сто шагов вперед и сто назад, вместе со своими коллегами в другом конце двора. Айао ударил Якубу ногой. Тот сразу же отпустил его. Но успел влепить такую затрещину, что у Малышки искры посыпались из глаз. В ту же минуту Айао ударил своего противника кулаком. Мгновенно вокруг дерущихся собралась толпа. Во время перемен дети во дворе, как всегда, собирались группами: одни играли в шары, другие в улитку, третьи еще в какие-то игры. Учителя не обращали на это внимания. Они следили только за тем, чтобы не случилось чего-нибудь и игра не превратилась бы в драку. Айао, получив ответный удар от Якубу, быстро заработал кулаками. Тогда Якубу, привыкший к дракам, с разбега стукнулся своей всегда бритой головой о голову Айао, и у того на лбу сразу же выросла огромная шишка. За это он получил от самого младшего ученика школы Афежу сильный удар в живот. Чтобы проучить наконец новичка, так яростно сопротивлявшегося, Якубу решил снять с себя свою парадную бубу. Мгновенно его голова исчезла в одежде. Он стал похож на привидение. Воспользовавшись моментом, Айао схитрил и принялся молотить его кулаками по голове, по лицу, по губам. Все это произошло в мгновение ока. Малышка разошелся вовсю, а Якубу, запутавшись в своей бубу, которую ему никак не удавалось ни снять, ни натянуть обратно, громко закричал, в то время как все вокруг весело загалдели.

Когда же ему наконец удалось снова натянуть на себя свою неудобную одежду и он в ярости бросился к Айао, тот, кипя от злости, словно рассвирепевший козел, налетел на него, сбил с ног и, усевшись верхом ему на живот, начал отчаянно бить его кулаками по лицу. Услышав о случившемся, двое учителей поспешно прибежали к месту драки. Один из них оторвал Айао от распростертого на земле Якубу. Но все, даже господин Джамарек, директор школы, были очень удивлены, что Айао удалось справиться с Якубу.

Позвали Бурайму, который в то время учился на дополнительных курсах, готовясь к выпускным экзаменам. Айао принялся оправдываться, объясняя все на своем родном языке йоруба. Сквозь слезы он говорил, что пожалуется отцу, маме и нам Алайе. Ведь он ничего не сделал этому глупому Якубу! Тот сам пристал и надел ему на шею цепочку! Что он сделал плохого, зачем ему надели ошейник?

— А ты разве знал про эту цепочку, малыш? — спросил его господин Джамарек на языке йоруба.

— Да, господин, Фива, моя сестра, объяснила мне. И я думал, что раз я не умею еще читать, никто мне не наденет ее, пока не пройдет пять или шесть месяцев...

— Я расскажу о случившемся отцу, господин директор, а сам я и мои братья — мы будем следить, не спуская глаз, за нашим малышом, чтобы этого больше не повторилось, — сказал Бурайма, стоя навытяжку.

— Я надеюсь, что остальные ученики будут относиться к Айао с должным уважением, но чтобы в дальнейшем с его стороны ничего подобного не повторялось в школе! Иначе нам придется распрощаться с ним, и это будет окончательным решением: школа — место воспитания и учебы, а не боксерский клуб, — сказал Джамарек, отпуская драчунов, после того как он заставил их пожать друг другу руки в знак примирения.

Прекрасной души человек, он смотрел на удалявшихся детей, поглаживая свою бородку, и лукавая улыбка играла на его удлиненном лице, испещренном надрезами, как это было принято у людей его племени.

Сорок шесть лет тому назад, он тоже подрался в этой же школе, где он был одним из самых первых учеников, с мальчиком гораздо старше себя. Но не из-за того, что было запрещено говорить на местном языке — тогда еще такого запрета не было, — а потому, что Бассила, теперь уже главный фельдшер в Афежу, обозвал его «сыном пастуха».