Мятежное пламя

Глава 32

Все наши остались по другую сторону холма, меня они не видели, стража — тоже. Рассчитывать на чью-либо помощь я не мог. Да и какая она должна быть, эта помощь? В драке со стражем я точно дам сто очков вперёд остальным. Прикол в том, что драться — нельзя. Может быть, сейчас у стражей и есть очень сильные подозрения, но если они убедятся, что в Тентере рыщут маги, а особенно я, то Пламя появится тут же, и ни о какой секретной операции уже и думать нельзя будет. Мы лишимся входа в подземелье, где хранится Сердце. И пусть Мелаирим тоже им не завладеет, но нам-то с того не легче.

Страж приближался. Вот он поднял руку, и у него на ладони вспыхнул огонь. Я стиснул зубы. Бежать — нельзя, по траве он сразу поймёт, что здесь кто-то есть. Сквозь землю провалиться тоже нельзя, это равносильно чистосердечному признанию. Взлететь?.. По ходу, единственный вариант и есть. Всё равно, конечно, засвечусь, но не так, как если побегу.

Страж остановился шагах в десяти и тут же, ни слова ни говоря, размахнулся. Огненный шар, с мягким гудением пожирая воздух, полетел прямо в меня. Я, затаив дыхание, подпустил его поближе и в последний момент быстро взлетел.

Огонь ударил в примятую траву. Она вспыхнула, и, должно быть, страж не успел заметить, распрямилась ли она.

Однако вздохнуть с облегчением я не успел. Страж, похоже, рассуждал примерно таким же образом, что и я. Ещё до того, как ударил в землю первый шар, он бросил второй — выше. Таким образом, чтобы сбить меня в воздухе.

Хвала всем безумным приключениям, что выпали на мою долю! Благодаря ним у меня появилась отменная реакция. Я вовремя остановил взлёт, отклонился назад, вытянулся параллельно склону, и второй шар пролетел надо мной. Запрокинув голову, я увидел, как он стремительно достиг Святилища и разбился о каменные стены. Это наши точно заметят. И побегут сюда…

Стоп! Чего я туплю-то?

МОРТЕГАР: Никому не двигаться! Я разберусь, вы только всё испортите.

Отправив сообщение, я отрубил себе входящие, чтобы не отвлекаться. Потому что от меня требовалась полная концентрация. Страж, чувствуя свою правоту по жизни, атаковал пустоту перед собой целой россыпью огней. Я только успевал между ними лавировать.

Бил страж грамотно, усердно. Одной рукой он швырял огни в трёх метрах над землёй, не давая мне прорваться к спасительной выси. Другой рукой бомбардировал всё пространство ниже, так, что мне приходилось извиваться немыслимым образом, чтобы не столкнуться ни с одним огоньком. Больше он не тратил время на замахи, огни просто срывались с его ладоней.

Огни попадали в землю, загоралась трава, припекая снизу. Я бы вспотел, но чудное свойство магов Огня меня так и не покинуло. Однако жар становился всё сильнее, я уже с трудом соображал, что и почему происходит, всё, на что меня хватало, это — лавировать меж десятками огней.

Страж не пускал меня ни влево, ни вправо. На него лететь я закономерно не мог. Назад — тоже никак. А тут он ещё и принялся снижать высоту, с которой начал меня отсекать. Пространства для маневров оставалось всё меньше.

В очередной раз изогнувшись, я увидел, как огни, один за другим, врезаются в стену Святилища наверху. Она уже почернела, обуглилась. И вдруг Святилище как будто «выстрелило» в ответ.

Купол Святилища сверху был прорезан несколькими щелями, как и в Сезане, в том Святилище, где я впервые появился в этом мире. Щели были нужны для доступа воздуха и света, чтобы днём не жечь факелы, не расстраивать Стихию Земли чуждыми проявлениями. И вот одна из этих щелей «плюнула» огнём в мою сторону.

Да чтоб тебя! Ещё с двух сторон бомбардировок не хватало. Ни к селу ни к городу вспомнился анекдот про мужика, которому надо было сколько-то там продержаться на ринге против чемпиона мира по боксу. А конкретно — его финальная фраза: «Всё, больше не могу, сейчас я его начну ***».

Вот и у меня ситуация была такая же. Огонь, попав в меня, ничего особенного мне не сделает. Ну, может, ресурса отожрёт немного. Но он меня демаскирует. И тогда у меня уже выбора не останется — я пойду на этого стража и начну его ***. Постараюсь закончить побыстрее. А потом мы схватим Кевиотеса, рванём, наплевав на всё, в Святилище, раскидаем этих самых стихиалей как-нибудь, откроем проход, захватим Сердце… И да поможет нам Бог Обнаглевших Неудачников прорваться обратно, к острову.

Но, кажется, Бог Обнаглевших Неудачников решил вмешаться заблаговременно.

Огонь, летящий от Святилища, вытянулся в длину, просвистел высоко надо мной и грянул оземь перед стражем. Бомбардировка прекратилась. Я тут же этим воспользовался, взлетел метров на пятнадцать и обескураженно завис, глядя вниз.

Перед стражем стоял конь. Огненный конь. Совсем как настоящий, но весь из огня. И, кажется, он был чем-то жутко недоволен. Брызжа искрами, как бенгальская свеча, он поднялся на дыбы, замахал на стража огненными копытами. Тот отступил, внимательно глядя на стихиаля.

Интересно, они просто в гляделки играют, или ведут какой-то телепатический диалог?

Кажется, общение всё-таки происходило, потому что страж, занервничав, вновь размахнулся и попытался куда-то запустить своим огненным снарядом. Конь в ответ опять поднялся на дыбы и копытом ударил по огню стража. Видимо, он его поглотил, а потом, другим копытом, ударил стража в лицо. И тот, рухнув, скатился вниз по склону.

Тут же вскочил, бросился на коня с кулаками. Кулаки загорелись, для усиления атаки. Я, затаив дыхание, наблюдал. Интересная ситуация вышла. По ходу пьесы, конь рассердился, что страж бомбардировал Святилище. А страж психовал, что конь помешал ему искать сэра Мортегара. Вот будет круто, если они все друг друга аннигилируют. Поделятся на ноль всем скопом, и мы спокойно заберём Сердце.

От города к стражу уже бежали на помощь другие. Я заметил троих, через десяток секунд будут здесь. А от Святилища вниз летели ещё два стихиаля. Они огненными клубками прокатились по холму и поглотиливесь огонь, жрущий траву. Потом, подлетев к коню, встали по обе стороны от него и тоже обрели форму.

Слева оказался тигр. Он тоже сыпал искрами — видимо, бенгальский тигр. Хотя откуда в этом мире Бенгалия?.. А справа появилось нечто неожиданное, что едва не вызвало у меня истерический смешок. Это был петух.

Если конь и тигр были адекватных размеров, то стихиаль-петух явно оказался каким-то мутантом. Ростом он был с коня, то есть, фактически, со взрослого человека. Он расправил крылья и гневно, раскатисто кукарекнул на стражей.

Этот звук моментально прочистил мне мозги. Я врубил обратно Мессенджер, смахнул накопившиеся сообщения и капсом выдал следующее:

МОРТЕГАР: СВЯТИЛИЩЕ СВОБОДНО! БЫСТРО, НЕВИДИМО, С ЗАПАДНОЙ СТОРОНЫ, ВНУТРЬ КЕВИОТЕС, НАТСЭ, Я, АВЕЛЛА, ЛОРЕОТИС. ЗОВАН И ДЕНСАОЛИ ОСТАЁТЕСЬ СЛЕДИТЬ ЗА ПОВЕРХНОСТЬЮ.

Вимент и детишки — это, конечно, хорошо, но в любом плане, даже самом хорошем, есть миллион возможностей обделаться. Что-то всегда может пойти не так. А оно уже идёт. И сейчас, пока стражи схватились со стихиалями, самое время это использовать. Потому что если потом стражи оцепят холм, то никакие детишки сюда не пройдут, несмотря на все таланты Вимента.

Я полетел к Святилищу, ворвался боком в первое попавшееся окно-щель, приземлился на пол и отключил Невидимость. Скрываться тут не от кого, пусть меня видят и летят ко мне. А я пока огляжусь.

Святилище изнутри тоже выглядело увеличенной копией Сезановского. Хотя логика подсказывала, что наоборот — копия была в Сезане. Те же каменные стены, тот же каменный пол. А, вот отличие, тут — длинные каменные скамьи, выгнутые по форме святилища концентрическими кругами с разрывами-проходами. Чаша с землёй — такая же. А вот статуя отличалась.

На меня смотрело грубоватое, каменное, но всё же несомненно женское лицо. Да и одежды были женскими.

Женская ипостась Земли. Земля, Почва.

— А мужская тогда как называется? — тихо спросил я, прислушиваясь к тому, как разносится мой голос по помещению.

Камень. Песок.

Сложно, блин, всё. По-моему, даже самым мудрым ни черта толком не понятно. Но мне, в общем, и не надо сейчас во всём разбираться, у меня задача иная.

Первыми рядом со мной появились Натсэ, Авелла и Кевиотес. Я даже вздрогнул — настолько ничто не предвещало. Рыцарь, быстро оглядевшись, прошагал к чаше с землёй. Авелла исчезла — полетела за Лореотисом. Вопросов она не задавала. Поняла, по тону моего сообщения, что действовать нужно стремительно. Зато Натсэ, бледная и испуганная, тут же шагнула ко мне.

— Морт, ты что там устроил? Я думала, тебя уничтожат…

— Ничего такого, — проворчал я. — Просто сидел на траве, а страж заметил.

— Сумасшествие, — покачала головой Натсэ. — Напомни мне потом потренировать тебя по методике Убийц. Это хорошая методика, учит обращать внимание на мелочи.

Ага, ага. Помню я, как вы в лесу с лягушками облажались — забыли заблокировать запах. В результате Авелле чуть голову не оторвали. Говорить этого вслух я, конечно, не буду, но просто сам себе мысленную пометку сделаю: не я один косячу. А благодаря моему косяку, между прочим, мы прорвались в Святилище. Всё хорошо, что хорошо кончается.

— Нужно быстро, Кевиотес, — сказал я. — Пока стражи со стихиалями выясняют отношения. Они всё-таки из одной банды вроде. Наверняка скоро договорятся.

— Действую, — проворчал рыцарь, ощупывая подножие чаши.

— Вряд ли скоро, — раздался голос Лореотиса. — Стихиали не входят ни в какие банды, они могут лишь подчиняться Дракону, вот и всё. И будут защищать это место от кого угодно, раз так велено. А вот что происходит в бошках у этих болванов-стражей — этого никто не знает.

Лореотис появился, держа за руку Авеллу. Авелла выглядела серьёзной и сосредоточенной, непривычно молчаливой.

— Огневушка должна знать, — возразил я. — Надо будет её порасспросить, когда вернёмся.

— Мысль, — кивнул Лореотис. — Если ей ещё и налить чего-нибудь вкусного…

Представив пьяную Огневушку, я содрогнулся. Не поздоровится бедняге Зовану.

— Готово! — сказал Кевиотес, и тут же что-то приглушённо зарокотало каменным тоном.

Я повернулся. Увидел, как чаша со статуей откатываются назад, открывая проход. Глубоко вниз уводили каменные ступени.

— Кто с огоньком — идите вперёд, — предложил Кевиотес.

Лореотис не заставил себя упрашивать, прошёл первым и, засветив огонь на ладони, начал спускаться в подземелье. Кевиотес бросил взгляд на нас, вопросительно вскинул брови.

— Идём, — сказал я. — Я — замыкающим. На случай, если будет погоня.

Натсэ, схватив за руку Авеллу, увела её за собой. Следом прошёл я, за мной — Кевиотес. Как только он преодолел ступенек пять, статуя с рокотом встала на место. Единственным источником света остался огонёк идущего впереди Лореотиса.

ЗОВАН: Как там? Вошли?

МОРТЕГАР: Всё отлично.

ЗОВАН: Хорошо. Стихиали возвращаются. Удачи. Нам что делать?

МОРТЕГАР: Дождись Вимента, объясни ему, что случилось. Постарайтесь вместе с ним затаиться где-нибудь неподалёку. Докладывай мне обо всём подозрительном, что будет твориться снаружи.

ЗОВАН: Понял.

МОРТЕГАР: Начерти руну для трансгрессии через землю. И будь готов развести огонь. Я думаю, нам лучше будет выйти таким образом, чем опять хитрить со стихиалями.

ЗОВАН: Ясно. Выполняю.

Кивнув, я смахнул сообщения с поля зрения и тоже сотворил огонь. Но не стал его нести, как Лореотис, а заставил лететь над нашими головами, примерно в середине процессии. Стало посветлее. Смотреть, собственно, всё равно было не на что — камень да камень кругом. Иногда рунические узоры встречаются. Ступеньки ровные, без сколов и трещин. Ну да этого и стоило ожидать — не гастарбайтеры строили, а маги Земли творили. На века.

— И насколько глубоко находится Сердце? — спросил я.

— Ты меня спрашиваешь? — повернулась Натсэ.

— Нет! — хором сказали мы с Авеллой. Так дружно, что Натсэ, кажется, слегка насупилась.

Ширина лестницы позволяла идти по двое, чем мы и пользовались. Только Лореотис двигался один, прокладывая путь сквозь тьму. За ним шли Натсэ с Авеллой, избавившиеся от головных платков. Их волосы, в таинственном свете магических огней, напоминали символ Инь и Ян, своей близкой контрастностью. Мы с Кевиотесом шли последними. Никакой погони не было.

— Не знаю, сэр Мортегар, — произнёс Кевиотес. — Начиная отсюда я знаю столько же, сколько вы.

— Неужели Дамонт ничего не рассказывал?

Кевиотес вопросительно посмотрел на меня.

— Ну… — Я подумал, вспоминая беседу с премудрыми старцами. — Вроде ведь каждый глава клана должен раз в жизни совершить паломничество к Сердцу своей Стихии, нет?

— Всё, что мне сказал господин Дамонт, — тихо ответил Кевиотес, — это то, что у Сердца есть хранитель. И что когда он предстанет перед нами, нужно будет принять единственно верное решение, достойное мага Земли. Большего он не смог мне сказать. Есть такие вещи, которые нельзя знать заранее, потому что тогда они повернутся к тебе внезапной стороной.

— Слишком мудро, — пожаловался я. — Можно немного проще?

— Представь себе, рыцарь, что ты заходишь в свою опочивальню и видишь там своих двух жён, готовых принять тебя.

Я представил. Чего не представить-то? Даже воображение утруждать не понадобилось, я просто вспомнил.

— А теперь, — продолжал Кевиотес, — представь немного подробнее. Ты открываешь дверь… и каменный голем отрывает тебе голову.

Я моргнул от неожиданности.

— Чего? А голем-то откуда нарисовался?

— А ты чего ожидал? — удивился в ответ Кевиотес.

Несколько ступенек подряд мы смотрели друг другу в глаза.

— А, — сказал я. — Кажется, до меня дошло. Стоит только приготовиться к чему-то одному — и с тобой обязательно произойдёт что-то напрочь другое.

Ничего не сказав, Кевиотес только улыбнулся мне.

Здесь, под землёй, чувство времени утрачивалось. Если бы не подсказки интерфейса, я бы даже не знал, идём ли мы час, или десять минут. Странное ощущение. А вот интересно, как насчёт Времени? Кто-нибудь здесь когда-нибудь думал про Время? Подвластно ли оно Магии Души? Относится ли к какой-нибудь Стихии? И если по всем пунктам ответ отрицательный, то нельзя ли замутить какую-нибудь Временную магию? Только название нужно более солидное. Например, Темпоральная Магия! Или Хрономагия. Во, шик, то, что надо. Хрономаги, наверное, будут самыми могучими.

ЗОВАН: Встретил Вимента. Руна есть, Беркана. Стражи взяли Святилище в кольцо.

МОРТЕГАР: Понял. Что ещё видно?

ЗОВАН: Через часок-другой начнёт смеркаться. Вам ещё долго?

МОРТЕГАР: Не знаю. Пока мы просто спускаемся.

Мы шли и шли. Становилось прохладно, сыро. На стенах и на потолке образовывался конденсат, иногда капли падали на сырые ступени. Я сотворил ещё несколько огней, велел им летать между нами всеми, даря тепло. Девчонки обрадовались, а Кевиотес смотрел с молчаливым осуждением. Я его понимал. Не место огню было в этом царстве Земли. Наверное — всё равно, что в церкви покемонов ловить. Но, с другой стороны, что нам — замерзать теперь, идти вслепую? Если б точно знали, когда закончится путь…

— Эй, старший брат, — остановился Лореотис. — Впереди открытое пространство. Наверное, лучше будет тебе пойти вперёд.

Кевиотес, не говоря ни слова, протиснулся сбоку от Натсэ, обошёл Лореотиса и преодолел последние ступеньки. Я напоследок бросил взгляд назад. Никого. Всё пока было слишком уж просто.

Мы все вышли вслед за Кевиотесом. Зал, встретивший нас, был поистине колоссальным. Только интуиция подсказывала, что это — зал, а не, скажем, подземный другой мир, погружённый во тьму. Сделав несколько шагов, мы все, наверное, почувствовали себя потерянными, бесприютными.

Я поднял огни повыше, заставил их разлететься в разные стороны. Пятно света расширилось, далеко впереди получилось увидеть каменную стену…

Грохот заставил нас всех развернуться. Вход, через который мы только что прошли, оказался закрыт. Каменная дверь-плита с руной Отал выглядела так, будто простояла здесь не одну тысячу лет, хотя миг назад её и в помине не было.

— Ого, — присвистнул Лореотис. — Здоровенный.

— Кто? — спросил Кевиотес.

Больше никто ничего не сказал, потому что все вдруг увидели, о ком говорит Лореотис.

Мои огоньки, наткнувшись на гору камней, будто бы заинтересовались ею, начали летать кругами. Груда высилась у самой дальней стены, метрах в пятистах, а то и больше. В высоту она была — все десять, но и ей было далеко до потолка, который терялся где-то в невероятных далях.

Груда шевельнулась, и с глаз словно бы повязка упала. Нет, не груда это. Человек. Каменный человек, построенный из камней. Вот голова в шлеме. Это — явно доспехи, каменные, но — доспехи. Вот рука, сжимающая каменный меч. Рыцарь!

— Ты пришёл не один, избранник! — прогремел голос каменного рыцаря. — За это придётся поплатиться. Кому-то из них.

С этими словами он сделал шаг навстречу нам. Пол содрогнулся. А я вдруг почувствовал странное онемение. Не как тогда, на берегу, с Сиек-тян. Иначе.

Вскрикнула Авелла. Натсэ выругалась сквозь зубы. Лореотис даже не стал утруждаться стискиванием зубов и выругался открыто — он всегда отличался предельной откровенностью.

Я посмотрел вниз. Мои ноги словно вросли в пол, стали каменными. И окаменение продолжалось. Оно доползло до колен, и я перестал их чувствовать.

— Почувствуйте всю мощь Стихии Земли! — громыхнул Хранитель Сердца Земли, приближаясь к нам, один могучий шаг за другим.