Мятежное пламя

Глава 53

— Это наш последний совет, — сказал я сразу же, как только все четверо глав кланов и госпожа Акади уселись за стол.

Акади сидела справа от меня, Денсаоли — слева, и мы были на одной стороне. Против нас оказались Дамонт и Логоамар. Логоамара слегка трясло. Выглядел он вообще чудовищно. Не просто старый — дряхлый.

— Мальчик мой, — проговорил он, не глядя мне в глаза, — ты понимаешь, что творишь? Это… Это ведь практически объявление войны всем кланам.

— Нет, господин Логоамар, — спокойно сказал я. — Если бы я хотел объявить войну всем кланам — я бы так и сделал. Но я хочу спасти кланы от уничтожения хотя бы частично.

— Действительно? — подал голос Дамонт. — Каким же способом? Безгранично усилив клан Огня? Всё, что происходит сейчас, происходит из-за дисбаланса Стихий.

— Который устроили вы, — вставил я.

— Это уже не имеет значения! Сейчас важно сохранить…

— Так, хватит. — Я встал. — Если вы не прекратите этот детский сад, я просто уйду и закончу всё без ваших соплей.

— Сэр Мортегар… — Акади положила руку мне на ладонь.

— Что «сэр Мортегар»? Я уже год как сэр Мортегар! «Сейчас важно сохранить» — сказал господин Дамонт, который сутки назад готов был принять печати Дракона. А теперь говорит о дисбалансе Стихий. Готов поспорить, вам бы понравилось в моём мире, там у политиков такая шизофрения — в порядке вещей.

Моя вспышка была наигранной. Я изначально знал, что будет сказано, и ни капли не удивился. Вообще, у меня было такое странное ощущение, будто я знаю уже всё.

— Дракон предлагает решить всё миром, — пробормотал Логоамар.

— Да? — Я рассмеялся. — Это он вам сказал? Ну, вперёд, решайте миром. Чего же вы тогда не сообщили эту радостную весть своим соклановцам? Зачем тянуть? Я вот сказал заранее, у людей есть время подумать и принять решение.

— Мы отложили объявление, чтобы дать вам шанс что-то сделать, — повысил голос Дамонт. — И вы прекрасно себя проявили: Сердце Земли потеряно. Теперь, даже если Водное Сердце вам и достанется, всё равно…

— Сердце Земли не потеряно, — перебил его я. — Натсэ вернётся, как только начнётся битва, и она будет на нашей стороне.

— На чём же основана эта уверенность, позвольте спросить?

— На том, что я её знаю. В моём окружении предателей нет.

— Значит ли это, что она перешла в стан врага с вашей подачи?

— Можете расценивать это так, — не моргнув глазом, сказал я.

— Госпожа Натсэ так уже делала, — тихо сказала Акади. — Она не рыцарь, она — Убийца. Её метод — проникнуть в стан врага и сделать… своё дело.

Я опустился обратно на стул, посмотрел на Дамонта, на Логоамара. Опять я им вру. Никто не знает, что я вру. Никто не понимает, зачем я затеял всю эту аферу с печатями. Теперь в ней как будто бы не было никакого смысла. Ведь я знаю, где Сердце Огня, и сумею добыть его прежде, чем Дракон начнёт свою игру.

Однако ждать, пока он приступит к исполнению плана, я не собирался. Хватит играть по чужим правилам. Сэр Мортегар начинает действовать. Кто не спрятался — я не виноват.

— Господин Логоамар, — сказал я и, когда старик поднял на меня взгляд, улыбнулся ему: — Ваша дочь жива. Я встречал её. У неё всё прекрасно. Она — счастлива.

Логоамар побледнел, приоткрыл рот. Изо рта вырвалось сипение.

— Если вы хотите ещё её увидеть — верьте мне. Она — верит. И те люди, с которыми она живёт — тоже.

Морской старец хотел что-то сказать, но его оборвал возглас Дамонта:

— Хватит! Это уже попросту нелепо, сэр Мортегар. То, чем вы занимаетесь — это не политика. Хаотичные действия. Вместо логики — какие-то идиотские чувства, которые вы ставите на пьедестал…

— Ну и что? — оборвал его я. — Уничтожив клан Огня, вы поставили на пьедестал жопу. Я ж молчу.

Дамонт откинулся на спинку стула:

— Это уже переходит все границы. Хватит. Я достаточно наслушался вздорного мальчишки. Отныне никакой поддержки со стороны клана Земли. Господин Логоамар! Я требую от вас консолидации.

Логоамар вздрогнул, неуверенно покосился на Дамонта.

— Госпожа Акади, — продолжал Дамонт. — Я понимаю ваши дружеские и родственные связи с сэром Мортегаром, однако…

— Однако госпожа Акади не является главой клана, — вдруг твёрдо заявила Денсаоли, и Дамонт злобно вытаращился на неё. — Глава клана Воздуха — я. И я заявляю, что клан окажет сэру Мортегару любую поддержку, о какой он попросит, или даже не попросит.

— Значит ли это, что я могу сложить с себя полномочия регента? — мягко спросила Акади.

— Да, — кивнула Денсаоли. — Вы давно об этом просили. Благодарю вас за всё, что вы сделали, госпожа Акади. Но я теперь большая девочка. — Она улыбнулась. — У меня есть муж, который владеет Сердцем Воздуха. Я справлюсь.

Я тоже улыбнулся. Идиотское чувство гордости. Фактически, Денсаоли выросла у меня на глазах.

— На вашем месте я бы так не обольщался, — грозно сказал Дамонт. — Уверены ли вы в том, что клан Воздуха вас поддержит? Настроения, насколько мне известно, были очень неровными.

Денсаоли прикрыла глаза, будто бы задумавшись, но я понимал, что она просто пользуетсяМессенджером, чтобы связаться с Асзаром. Открыв глаза, она улыбнулась:

— Печати Огня приняло уже сто десять человек. Среди них пятьдесят пять магов Воздуха, двадцать восемь магов Воды и двадцать семь — магов Земли. Из последних четырнадцать — рыцари Ордена. Включая его главу.

— Что?! — настал черёд Дамонта вскочить. — Как… Как вы посмели?

— Слоупок-ньюс в эфире, — сказал я, не удержавшись от соблазна переключить локализацию туда-обратно. — Сообщаю сенсацию: о возможности принять печать мы публично заявили уже пару часов назад. Я сказал, что есть шесть дней подумать, но не сказал, что нельзя подумать раньше. Видимо, некоторые подумали.

— Я прекращу это. — Дамонт пошёл к выходу. — Это какое-то безумие! Я…

— Господин Дамонт! — окликнула его Денсаоли.

Она сидела спиной к выходу и, когда Дамонт остановился, откинулась назад, запрокинула голову и улыбнулась:

— Просто хочу напомнить, что все мы находимся на территории клана Воздуха. Если вам здесь что-то не нравится, я могу в любую минуту опустить Материк на землю, и вы получите возможность полюбовно договориться с Драконом лично. А пока я тут глава — мы не будем идти на поводу у врагов.

— Моя девочка, — воскликнул я и поднял руку.

Денсаоли, вернувшись в нормальное положение, хлопнула меня по ладони.

Денсаоли с Асзаром остались во дворце. Мы с Акади полетели к Каменному стражу.

— Сэр Мортегар, — говорила Акади, с наслаждением подставляя лицо ветру, — я так рада, что мы с вами наконец-то можем быть вместе, не оглядываясь ни на чьё мнение!

— В смысле? — вздрогнул я, покидая грозовую тучу своих мыслей.

— Я имею в виду, что между нами больше не стоит никакая политика.

— А… Ну да. Я тоже рад. Просто прозвучало как-то…

— Всё, что говорится от души, звучит, как любовь, — рассмеялась Акади. — Не волнуйтесь, я не собираюсь отбивать вас у собственной дочери. Это было бы слишком даже для мага Воздуха.

— Маги Воздуха легко принимают сложные решения, — сказал я задумчиво. — Поэтому именно они в большинстве вступают в клан Огня.

— Всё верно, — кивнула Акади. — Мы уважаем тех, кто подобен ветру. Ветер не спрашивает, можно ли. Ветер дует, и деревья гнутся. И когда ветер превращается в ураган — это наполняет наши сердца восторгом. В особенности если ураган дует в правильную сторону.

Улыбнувшись, я усилил ветер, который нёс нас с нею, и Акади взвизгнула от восторга, как девчонка. Ветер превратился в ураган. Мы неслись над Материком, и я видел, как маги внизу пригибаются, бегут в укрытия.

— Именно так, — прошептал я. — Именно так…

Весь наш клан обнаружился во дворе Каменного стража. Там то и дело что-то вспыхивало. Мы с Акади приземлились заранее, чтобы не потревожить ветром своих, и последние сто метров прошли пешком.

Во дворе Боргента занималась с Мишей. Горел небольшой костерок, и Миша пытался что-то сотворить из его пламени. Я улыбнулся: всё-таки Скульптор.

Лореотис сидел на крылечке, наблюдая за происходящим и попыхивая трубкой. Чтобы видеть, ему приходилось сидеть на самом краешке — иначе мешала рябина, растущая прямо напротив входа.

На другом краю сидел Вукт. Авелла, Зован, Огневушка и Алмосая стояли слева от крыльца, с любопытством наблюдая за тем, как трудами Миши огонь принимает форму… пригорка, что ли. Без ложной скромности скажу: у меня поначалу получалось куда лучше.

— Сосредоточься, — услышал я голос Боргенты. — Тебе не просто нужно представить то, что ты хочешь получить. Тебе нужно представить, как огонь принимает эту форму. Понимаешь? Ты не просишь огонь, ты — действуешь им.

Ну да, всё так. Так работают печати. И именно по этой причине мир оказался на грани. Люди посчитали, что имеют право повелевать Стихиями. Но права такого у них не было, только возможность. А это — разные вещи.

Боргента, кажется, потому так уцепилась за своё учительство, что оно помогало ей отвлечься от мыслей о дочери. Дочери, которую она и любила и побаивалась одновременно, к которой совершенно была не готова, но и потерять — не могла.

— Ну же, сосредоточься, Моингран! — настаивала Боргента.

— Откуда ты знаешь? — буркнул в ответ Миша. — Может быть, я уже достиг совершенства.

— И что это? — спросил я. — Муравейник?

Мы с Акади остановились у него за спиной. Миша вздрогнул, обернулся. Огонь с облегчением утратил навязанную форму.

— Караульная гора, — огрызнулся Миша.

— Без часовни не считается, — усмехнулся я. — Её даже на десятирублёвых купюрах рисуют. Продолжай упражнение, новобранец.

Со стороны крыльца донесся добродушный смех Лореотиса.

— Н-да? Может, покажешь класс? — Миша жестом предложил мне пользоваться костром.

Я пожал плечами.

— Ну что, Огонь, хочешь поиграть?

— Конечно. Почему нет?

Миша шарахнулся от костра, когда огонь принял форму… меня. Огненный Я сошёл с горящих дров и медленным красивым жестом вынул из огненных ножен огненный меч. Огненный плащ развевался на ветру.

— Красиво как! — вздохнула Авелла.

Огненный Я приближался к Мише, нацелив острие огненного меча ему в грудь. Миша пятился, широко раскрыв глаза.

— Мортегар, хватит шутить, — вмешалась Боргента. — Это даже не Скульптор. Это твои пятистихийные непонятности.

— Он не просил показать Скульптора, — сказал я. — Он просил класс. Я и сделал самое классное, что можно вообразить, то есть, себя.

Но Боргента, в целом, была права. Пугать Мишу до уделывания штанов я не собирался. Ну, не понимает он пока моего искромётного юмора. Ничего, привыкнет. Взмахом руки я позволил двойнику развеяться. Миша перевёл дух.

— Сэр Мортегар, — перешла Боргента на официальный тон, — вы, конечно, глава клана, но я бы вас попросила не вмешиваться, когда я занимаюсь со своим учеником. Если вас не затруднит, разумеется.

И двинулась к Мише, не дожидаясь ответа. Я открыл было рот, но Авелла в мгновение ока очутилась рядом со мной и, почти ткнувшись носом в мой нос, сказала:

— Тс!

— Да? — шёпотом спросил я.

— Ага, — кивнула Авелла. — Отстань от них.

Я посмотрел, как Боргента что-то объясняет Мише, стоя чуть ближе, чем надо бы…

Знаешь, Мортегар, когда я на тебя смотрю, у меня возникает странное чувство. Как будто мой будущий муж будет как-то связан с тобой.

Я улыбнулся. Вот, оказывается, куда вела одна из нитей. И не накосячил я, а всё сделал правильно. Надо будет при случае Лореотису высказать, когда у этих двоих всё станет более очевидным.

— Ну что? Как прошёл совет? — спросила Авелла, взяв меня за руку.

— Прекрасно, — пожал я плечами. — Дамонт в бешенстве, Логоамар деморализован, наверное, сейчас нажрётся. Денсаоли взяла быка за рога, и твоя мама теперь свободна. А нам пора двигаться. Эй, ребята! — повысил я голос. — Давайте все сюда. Последний инструктаж.

Лореотис, выбив трубку, встал с крыльца. Вукт, зевая и похрустывая костяшками пальцев, вразвалочку двинулся ко мне. Зован и Огневушка, которая не отставала от него ни на шаг, тоже приблизились. Подошла и новая парочка — Боргента с Мишей. И Алмосая.

— Всё начинает заканчиваться, — перешёл я прямо к делу. — И мы разделяемся. Денсаоли с Асзаром остаются на Материке, они будут набирать новых членов в клан Огня. Собственно, они уже начали. И я бы очень хотел, чтобы некоторые из вас остались здесь. Им понадобится поддержка.

Я внимательно осмотрел серьёзные лица своих друзей. Все молчали. Потом откашлялся Лореотис:

— Наверное, мне лучше остаться.

— Струсил? — фыркнул Вукт. — Тоже мне, рыцарь.

— Нет, Вукт, я не струсил, — покачал головой Лореотис. — Я просто побольше твоего знаю этого полудурка. Знаю, как работает его мозг. Ты ведь затеял всю эту ерунду с печатями не для того, чтобы увеличить клан? Тебе ведь это уже не нужно.

Я кивнул:

— Мелаирим должен почувствовать, что что-то происходит. И я думаю, что этой ночью всё решится.

— Этой ночью? — нахмурился Вукт. — Я вроде ясно объяснил: до Сердца Воды лететь двое суток, не меньше.

— Именно поэтому я ещё ночью сказал Акади изменить курс Материка, — кивнул я. — Мы летим туда, на север, прямо сейчас, Вукт. И Материк движется очень быстро, ты этого не чувствуешь. А остров полетит ещё быстрее. Потому что его поведут очень сильные маги Воздуха.

Я посмотрел на наших магов Воздуха. Акади и Алмосая кивнули, но Авелла лишь сильнее вцепилась мне в руку.

— Мортегар, я отправляюсь с тобой!

— Да я уж понял, — вздохнул я и обратился к оставшимся Воздушным магичкам: — Справитесь?

— Я разгоню этот островок так, что ветер позавидует! — пообещала Алмосая.

— Я попробую трансгрессировать, — сказала Акади. — Пожалуй, есть одно место, до которого я смогу нас добросить без риска. Но после этого меня свалит надолго…

— Ничего страшного, дорогая, я подхвачу, — пообещала Алмосая.

— Хорошо, — кивнул я. — Вукт, Акади, Алмосая — отправляетесь в путь. Зован?

Зован пожал плечами:

— Если жара будет тут — я останусь тут, с Лореотисом.

— Хорошо. И Огневушку бери.

— Что? Нет!

— Ура! — подпрыгнула Огневушка. — Спасибо, хозяин!

— Защищай Зована, — сказал я. — Вот тебе приказ.

— Я не позволю ни одной царапинке появиться на его прекрасном теле!

Зован шёпотом выругался, но больше протестовать не стал. Я перевёл взгляд на Мишу с Боргентой.

— Теперь вы, — сказал я. — Что решите?

— Я — как она, — быстро сказал Миша, указав пальцем на Боргенту. — Ученик следует за учителем. Я всё равно пока ничего не понимаю…

— Ну, вкратце… Я отправляюсь за Сердцем Огня, там сгорит любой, кроме меня. Авелла идёт со мной. Остров — более-менее безопасное место, потому что его цель — доставить Вукта к Сердцу Воды. С другой стороны, я не знаю, что может вычудить его хранитель. На Материк ночью нападёт Дракон. Собственно, что бы вы ни выбрали, мы все соберёмся здесь. Не знаю, правда, увидимся ли. Вполне возможно, что для некоторых — это последняя встреча.

Как будто холодным ветром повеяло, все поёжились.

— Не говорите так, сэр Мортегар, — попросила Алмосая, прижавшись к Лореотису. — Давайте всё будет хорошо?

— Давайте, — улыбнулся я ей с грустью.

— Мы полетим на острове, — сказала Боргента. — Это наш дом… В смысле, мой дом. То есть, он, конечно, и не мой, но…

— Решили, — кивнул я. — Пять минут на прощания. И будем заканчивать весь этот цирк. Ночь будет очень жаркой!

Свои пять минут я потратил на то, чтобы зайти в дом. Там, в одном из кресел, стараясь сделаться максимально незаметной, сидела мать Натсэ, Ниитлис. Я сел напротив неё, Авелла, которая, как оказалось, прокралась вслед за мной, присела на подлокотник моего кресла.

— Безопасных мест больше не будет, — честно сказал я. — Не знаю, что вам предложить. Мы с Авеллой отправимся своим ходом. Здесь полетят Акади, Алмосая, Боргента и Вукт. Можете остаться на Материке. Лореотис постарается хоть как-то подготовить рыцарей к битве…

— Сэр Мортегар, я очень благодарна, что вы даёте мне возможность выбора, — улыбнулась Ниитлис. — Если вам всё равно, я бы предпочла остаться здесь. Это… это ведь — ваш дом?

— Наш, — с энтузиазмом кивнула Авелла. — Если хотите, я могу проводить вас в нашу комнату.

— Вашу? — переспросила Ниитлис.

— Ну да. Нашу, с Мортегаром и Натсэ. Это спальня. М-м-м… — Тут она смутилась, в полной мере осознав, с кем и о чём говорит. Я тоже почувствовал себя неуютно. Однако Ниитлис, проявив чудеса такта, не стала развивать тему.

— Я была бы вам очень благодарна, — сказала она. — А там остались какие-нибудь её вещи?

Я задумался. Вот уж чем-чем, а вещами-то Натсэ не увлекалась. Где-то, наверное, лежат её платья, её непонятный балахон, в котором она ходила, когда охотилась на свой Орден. Где-то — расчёска… И тут мне на колени прыгнул кот, который, как призрак, то исчезал вовсе, то появлялся из ниоткуда.

— Вот, наверное, самая любимая её вещь, — сказал я, почесал кота за ухом и передал Ниитлис.

Она бережно взяла кота, погладила и заулыбалась:

— Она любила кошек. Это я хорошо помню. Вообще любую живность. Давала имена птичкам. Плакала, когда рыбаки приносили в деревню ещё живой улов… А как зовут кота?

Я смущённо откашлялся. Да уж. Вопрос был, конечно…