Мятежное пламя

Глава 62

Ниитлис держала Алмосаю за левую руку и считала пульс, пока с правой руки текла кровь в подставленный Боргентой таз. Казалось, это длится уже целую вечность. Казалось, Алмосая уже должна умереть. Логика подсказывала, что на самом деле прошло, наверное, меньше минуты, и крови вылилось не так много, просто это — кровь, и потому страшно. Но логика сидела где-то глубоко и не могла докричаться до колотящегося в панике сердца.

— Лёд, — сказала Ниитлис.

— Что? — Боргента сама едва услышала свой голос.

— Лёд, снег — что-то холодное. Быстрее. Нужно сбить ей жар.

Боргента вновь выбежала из спальни. Выскочив на улицу, огляделась. Небо, как назло, было чистейшим, и на остров не упало ни снежинки. Казалось злой насмешкой: такой холод, а снега — нет! Вернее, он есть, но там, внизу, далеко и недостижимо. Вукт бы легко доставил его сюда. Любой Воздушный маг — тоже. Но все, кто мог что-то делать, либо сражались в других местах, либо лежали при смерти. Оставалась только она.

Вспомнив про ледяную дорогу, Боргента побежала вокруг дома. «Горка», по которой уехали Вукт и Моингран, никуда не делась, всё так же тянулась, соединяя остров с землёй. Упав перед ней на колени, Боргента сотворила из земли камень и ударила прозрачный лёд.

Первый удар прошёл бесследно, только рука вспыхнула болью, будто чуждая Стихия обиделась на нападение.

— Слушай, если бы я могла попросить так, чтобы ты меня понимала — я бы попросила, — прошептала Боргента. — Но у меня только две печати, так что…

Она размахнулась и ударила вновь — с тем же результатом. Разум хотел увидеть белые трещины на безупречно гладком льду. Хотел увидеть так сильно, что глаза почти видели их, но в действительности лёд оставался гладким, ровным, безупречным, неуничтожимым.

— Несправедливо, да? — спросил чей-то голос сзади.

Боргента подпрыгнула, как ей показалось, не меньше, чем на метр в высоту. На лету развернулась. Не успела даже подумать, какие заклинания использует. В левой руке загорелся огонь, в правой появился каменный кинжал.

Новый Ранг Земли: 6. Текущая сила: 204. Пиковая сила — 300.

Новый Ранг Огня: 3. Текущая сила: 107. Пиковая сила — 450.

Если бы могла — она бы удивилась тому, как мигом, в один прыжок одолела сразу два магических барьера, через которые не могла перебраться никакими тренировками. Однако удивиться этому она просто не сумела, потому что перед ней стоял водяной человек.

Это был мужчина, состоящий из воды, почти прозрачный, но ясно видимый на фоне ярко-синего неба. Он стоял на краю острова, уперев водные руки в водные бока, и задумчиво смотрел перед собой водными глазами. Он был голым, но его это нисколько не смущало. Напротив, он был настолько расслаблен и естественен, насколько это вообще возможно. Из того места, где у настоящих мужчин находится мужской признак, у него вырывалась струя воды и, описывая в воздухе красивую, искрящуюся на солнце дугу, бесшумно падала вниз. Только вот почему-то казалось, что течение идёт наоборот. Что струя поднимается снизу — и втыкается водяному мужчине в причинное место.

— Несправедливо, — мягким, журчащим голосом повторил мужчина, — когда между человеком и Стихией встаёт магия.

— Ты кто такой? — спросила Боргента, глядя на внезапного визитёра широко раскрытыми глазами.

Он глубоко вздохнул, поднял голову и окинул взглядом небо. Потом зачем-то повилял бёдрами, заставляя струю плясать и выписывать вензеля в воздухе.

— Ну как тебе сказать…

«Наверное, это хорошо, — думал Миша, отрубая ледяному рыцарю руку. — Хорошо, что первый настоящий бой — не с людьми. Фиг его знает, сумел бы я вот так же — с человеком… И чтоб кровь… Бр-р-р!»

Вукт не был рыцарем, как он с горечью признался. Не был он даже боевым магом — обучался в обычной, хоть и элитной академии. Драться умел, но — с людьми, а не с ледяными великанами. Практически то же самое мог о себе сказать и Миша. Но у него хотя бы меч был, слава Мортегару.

Умирать не хотелось никому, поэтому стратегию родили быстро, почти не обсуждая, на каком-то полутелепатическом уровне внезапно проснувшегося душевного родства. Вукт, как наиболее подвижный и быстрый, провоцировал рыцаря и уклонялся от его удара, а Миша в этот момент бил своим цельнометаллическим мечом, от рукоятки которого пальцы уже стали совершенно бесчувственными.

Первый рыцарь попал в ловушку так, будто с ним это тоже обсуждалось и согласовывалось. Вукт дёрнулся на него, потом резко ушёл вниз, поднырнув под ледяной меч, и тут Миша нанёс свой удар.

Он не стал пробовать и примеряться, просто лупанул со всей силы, морально готовый к тому, что ничего не выйдет, меч отскочит, на ледяной руке останется лишь царапина.

Однако лезвие на удивление легко прошло сквозь толщу льда, будто не просто рубило, а плавило. Рука с ледяным мечом упала на снежный наст. Рыцарь наклонил голову, будто силясь понять, что, собственно, случилось.

— Давай! — крикнул Вукт, и Миша вышел из ступора быстрее противника.

Вукт сзади рухнул рыцарю под колени, а Миша, без разгона, но с огромным усилием ударил его плечом в корпус. Рыцарь безмолвно взмахнул оставшейся рукой и, перевалившись через Вукта, полетел с обрыва.

— Да! — Вукт подпрыгнул, глаза у него сияли. — Мы — лучшая в мире команда, мужик. Огонь и Вода. Пока Вода затягивает в свои пучины, заставляя бороться с собой, налетает Огонь и сжигает!

— Это точно, — кивнул Миша, правда, без особого энтузиазма.

Остальные истуканы-рыцари, тормознувшие было, чтоб посмотреть первый бой, пришли в движение. Их было десятка два, но они тут же раздвоились.

— Как думаешь, — с тоской сказал Миша, — у них у всех один и тот же баг, или они — самообучаемые?

Смерть, такая близкая и неизбежная, почему-то не тревожила его сейчас так, как замёрзшие руки. Вот почему рукавицы не взял? На Вукта посмотрел? Нечего на других смотреть, блин! Даже если сейчас победить все эти полчища. Потом — ещё домой сколько ехать. А что если вообще руки ампутировать придётся? Мороз-то не детский!

— Эй, парни! — заорал Вукт. — Нам просто нужно забрать Сердце! Хранитель, я к тебе обращаюсь! Я знаю, что ты должен читать в наших душах, а значит, знаешь, что происходит! Если вся Вода не встанет на нашу сторону, Огонь подчинит все Стихии, разобьёт их поодиночке и…

— Огонь!

Миша вздрогнул. Это было первое слово, произнесённое здесь кем-то, кроме них двоих, и произнесли его все рыцари одновременно. Если голоса могли быть ледяными, то эти — определённо были.

— Э-э… да! — воскликнул Вукт, немного приободрившись от обратной связи.

— С тобой — Огонь, — уточнили рыцари.

Они вновь остановились, держа перед собой мечи, как назгулы в фильме, прежде чем порешить спящих хоббитов.

— Этот, что ли? — Вукт большим пальцем указал на Мишу. — Не, это — нормальный Огонь, он — свой, он из клана Мортегара.

Миша приподнял меч, попытавшись изобразить нечто вроде приветствия. Диалог, кажется, начал налаживаться, надо бы дружелюбие проявить, что ли. Эх, жаль хрустальных бус нету, может, рыцарям бы понравились…

— Ты — маг Воды, — прогремели ледяные рыцари. — Ты говоришь, что бьёшься с Огнём. И говоришь, что доверяешь Огню.

Настала тишина. Рыцари не задали вопроса, но явно ждали ответ. Вукт шумно сглотнул, ещё раз покосился на Мишу и вполголоса ответил:

— Я доверяю Мортегару.

— Уничтожь Огонь — и получишь Сердце.

Один из рыцарей бросил ледяной меч, и тот упал к ногам Вукта. Миша напрягся. То, что им не одолеть всю эту толпу, было ясно, как день. Однако Вукту дают шанс не только выжить, но и выполнить миссию. Для этого всего-то надо — убить его, Мишу. Вот и оружие есть…

Вукт наклонился за мечом. Медленно, будто нехотя.

Миша заметил, что его собственная рука поднимает металлический меч, лезвие которого сдержанно блестит на солнце, каким-то особенным, глубоким и спокойным блеском, свойственным оружию.

Сердце заколотилось часто-часто, даже холод куда-то отступил, вернулась чувствительность пальцев, и Миша пошевелил ими на рукоятке, перехватил поудобнее. Вопрос жизни и смерти. Чего тут думать?! Рубануть его сейчас, пока он беззащитен, пока он глупо подставляет шею!

Что потом?.. Да какая разница, что потом! Решаем проблемы по одной, пока не столкнёмся с неразрешимой. Сейчас Вукт поднимет меч и вонзит его Мише в живот. Потому что тут у всех на кону важные вещи. Где-то там — драконы на Материк напали, какое-то Сердце всем позарез нужно. А он, Миша, кто такой вообще? Хрень какая-то, по ошибке свалившаяся в этот мир. Жертва обстоятельств и собственной дурости. Но почему он обязан безмолвно умирать от руки человека, которого едва знает, который его оскорблял, дразнил и с самого начала обещал сожрать с солью? Один удар — и от этой смерти он сбежит!

Пальцы Вукта коснулись ледяной рукояти, обхватили её. Миша поднял своё оружие ещё выше. Набрал воздуха в грудь, приготовился…

И вдруг вспомнил бой с драконами на острове. Вспомнил этого чёртова Мортегара, в которого тут все так верили. Как он стоял, сложив руки на груди, и бесстрашно руководил сражением, в котором не мог победить при всём желании. Каждое его слово в тот момент было законом. Каждому его жесту — подчинялись.

Почему-то пришла в голову мысль, которая Мишу разозлила: «А как бы Мортегар поступил?». Вряд ли ударил бы соратника исподтишка. Вступил в честный бой? Возможно… А ещё так же возможно — позволил бы себя убить. Если так надо. Если на другой чаше весов — весь мир.

Но это ведь чужой мир!

Но разве он не сам выбрал этот мир? Не сам сбежал прочь из своего? Может, это и есть расплата за бегство?

Он упустил момент. Вукт выпрямился, держа здоровенный ледяной меч двумя руками. Не глядя на Мишу, сделал несколько пробных взмахов.

— Убей его, — повторили приказ рыцари.

Миша задержал дыхание. А Вукт встал в боевую стойку и улыбнулся рыцарям:

— Не-а.

— Кому умереть сейчас, кому немного погодя — какая, в сущности, разница? — рассуждал водный мужчина, поигрывая струёй. — Люди мимолётны по природе своей. Через миллион лет — кому будет дело до того, прожил человек на пятьдесят лет больше, или меньше? Капля в море…

— Кто ты такой?! — повторила вопрос Боргента и вспомнила, что её, вообще-то, ждёт Ниитлис. Что она должна принести льда. Посмотрела на неподатливую ледяную дорожку, которую так и не сумела даже поцарапать.

— Я — Хранитель Сердца Воды, — торжественно изрёк писающий мужчина.

— Что? — Боргента потушила огонь и опустила кинжал. — А… А что ты тогда тут делаешь? Вукт, вообще-то, вон туда пошёл. К тебе…

— Я видел, — кивнул мужчина. — Они там вдвоём с магом Огня, который вообще ничегошеньки не понимает. Сражаются… С превосходящими силами соперников. — Последнюю фразу он произнёс с таким выражением, будто рассказывал сказку детям, изо всех сил стараясь их увлечь.

— И… они — погибнут? — Голос изменил Боргенте, она едва прошептала вопрос.

Мужчина пожал водными плечами:

— Я пока не решил. Нас всех создавали, чтобы хранить Сердца вечно. Мы — посредники между людьми и Стихиями. И вот теперь… Мы все теперь должны закончиться, предать свои миссии. Да все уже предали, кроме меня. Я потому и решил убежать от этих, — махнул он рукой в сторону гор, — и поговорить с тобой. Половина из них считают тебя умной и доброй, а другая половина — скучной и упрямой. Вот скажи мне, как бы ты поступила?

— Я? Ну, первым делом, я бы не стала мочиться на глазах у девушки!

Голос Боргенты окреп. В сердце вернулась какая-то нелогичная уверенность. «Считают умной и доброй…». Вряд ли это Вукт, для него она — скорее скучная и упрямая.

— Понял, — кивнул мужчина и рубанул рукой по струе. Отсёк её. Остался торчать кусок сантиметров двадцати длиной. — Только я не мочился. Я так существую.

Отсечённая струя изменила траекторию и превратилась в фонтан, который бил с земли до самого острова. Полюбовавшись им, мужчина заметил:

— Люблю состоять из проточной воды. Неописуемое ощущение свежести. Так что мне сделать? Ты скучная и добрая, ума с упрямством не занимать. Найди простое и доброе решение, которое мне будет понятно.

— Первым делом — нужен лёд, — сказала Боргента, стараясь не думать о том, почему это существо даёт ей возможность решать. — Алмосая умирает, мы должны сбить жар.

— Ну так чего же мы ждём? — развёл руками хранитель. — Веди меня!

Рука Алмосаи была уже туго перевязана, однако её всё ещё трясло. Бледное лицо осунулось, черты заострились.

— Ты принесла лёд? — спросила Ниитлис, поспешно поднимаясь с постели, будто боялась, что её отругают за то, что позволила себе присесть на постель мага.

— Что-то принесла… — пробормотала Боргента.

Ниитлис, увидев, кто стоит рядом с ней, вскрикнув, отшатнулась. А хранитель по-хозяйски вошёл в спальню, осмотрелся. Кажется, ему понравилось. Он, хлюпая босыми водными ногами, приблизился к кровати и наклонился над Алмосаей.

— А, — сказал он. — Силы потратила. Тело пытается восполнить — и умирает. Спустили мёртвую кровь, дали ей выжить, молодцы. Но теперь, без этой крови, она опять умирает. Печать высасывает её силы.

— Ты можешь что-то сделать, или нет? — крикнула Боргента.

— Может ли вода прибавить сил?

— Да?

— Да.

Хранитель, не дожидаясь повторного приглашения, отбросил покрывало с двух Воздушных магинь. Боргента заметила, что для этого ему пришлось сделать руки ледяными, иначе они просто впитались бы в ткань.

— Прими меня, женщина! — заорал хранитель и вдруг бросился на Алмосаю.

Боргента дёрнулась. Выглядело всё ровно так, будто он собирался изнасиловать женщину. И торчащий из соответствующего места кусок струи только усугублял впечатление.

Хранитель упал на Алмосаю и перестал существовать, как мужчина. Зато Алмосая, вскрикнув, резко села, вымокшая с ног до головы.

— В-вы что? — слабым голосом произнесла она. — З-з-зачем обливаетесь? Холодно ведь!

У неё застучали зубы. Боргента, не сдержав радостного вопля, бросилась к ней, обняла. Алмосая судорожно вцепилась в неё, пытаясь согреться. Вода была ледяная.

— У нас получилось? — прошептала Алмосая, стуча зубами. — Что т-там с Сердцем?

Стоило ей спросить, как снаружи послышался крик:

— Эгей! Я тут. С Сердцем!

Ниитлис подошла к окну, повернулась к Боргенте и молча указала на окно пальцем. Боргента отстранилась от Алмосаи и выпрямилась.

За окном стоял всё тот же водяной человек, хранитель, и всё так же бесстыдно мочился с края острова. Правда, уже с другого края. Увидев Боргенту, он помахал ей рукой. Боргента открыла окно.

— Спасибо! — крикнула она.

— Не за что, мне тоже было приятно! — ответил хранитель. — Теперь я могу убить твоих друзей, и мы квиты?

— Что? — Боргента едва не вывалилась из окна. — О чём ты говоришь?

— Я ведь тоже хочу жить. Смотри, как мне это нравится. — Хранитель поиграл струёй с грацией матёрого извращенца. — Я спас твою подругу от верной смерти. Спаси меня!

— Да почему ты вообще ко мне с этим обращаешься? Я — маг Земли! Ну, Огня. Ты должен говорить с Вуктом!

— Да потому, — заорал хранитель, — что Вукт вообще не думает! Никогда! Он простой, как ледышка, и волны шепчут ему верные ответы! Поэтому он отгадал загадку. Поэтому он уже прошёл испытание!

— Прошёл? — переспросила Боргента.

— Да! Я нашёл у него в сердце единственную неприязнь — к его союзнику. И потребовал убить его. А он — отказался! И союзник не стал его убивать. Они оба прошли испытание. Огонь и Вода объединились. И я теперь что — обязан отдать ему Сердце?!

— Вообще-то — да! — крикнула Боргента, вдарив кулаками по подоконнику.

— Да, обязан! — топнул ногой хранитель. — Ну и что? Я — Вода! Я нахожу любую щёлочку, чтобы в неё просочиться. Раз уж вас тут столько разных — я решил обратиться к тебе. Представь, что я — твой сын. Ну и что мне делать?!

Боргента несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула. Услышала, как на кровати зашевелилась Акади и сонным голосом поинтересовалась, что происходит.

— У меня есть дочь, — сказала Боргента, нехотя выталкивая слова наружу. — И она… ради того, чтобы спасти мир… согласилась…

Хранитель издал громкий стон:

— Да-а-а, точно, как я могу не знать! Действительно, дочь есть. Я думал сыграть на твоих материнских чувствах, перенести их на себя. А что в итоге? Твоё сердце смягчилось к Натсэ и приоткрылось для Ниитлис, ты перестала их винить в случившемся и готова обречь на смерть меня. О, горе! О, горе!

Несмотря на всю абсурдность ситуации, комок подкатил к горлу.

— Прости! — сказала Боргента. — Люди создали тебя. Люди создали всё это… Но, кажется, люди страшно ошиблись. И если теперь не исправить ошибку — мир перестанет существовать. Даже Стихии перестанут существовать. Пусть ты умрёшь, но Стихия останется. Пусть без сознания…

— Да? А как насчёт вас, людей? Что если вы умрёте и продолжите существовать без сознания? Как вам такое? Нет, не нравится! Себя-то вы видите такими же, мыслящими, ходящими на двух ногах. Вам хочется петь песни и читать стихи, писать картины, любить и ненавидеть, радоваться и грустить. Даже если вы — тоже всего лишь чья-то ошибка! Недоразумение! Но нет, вы цепляетесь за свой разум, он — самое драгоценное, что у вас есть, вы…

— Дорогая. — На плечо готовой заплакать Боргенты легла рука госпожи Акади. — Не обращай на него внимания. Нет у него никакого сознания. Он просто читает в душах у всех нас и пытается найти лазейку, как вода, которую наливают в новый сосуд.

Боргента дёрнула головой, стряхивая наваждение. Акади ведь была абсолютно права. Все хранители были такими. Вукт прошёл испытание, но какая-то часть испытания досталась и ей. И его просто надо выдержать!

— Отдай Сердце Вукту! — приказала Боргента.

— Ладно! — мрачно сказал хранитель. — Мы больше не увидимся, потому что я на тебя глубоко оскорблён. Но знай, девочка. Хорошенько запомни. Какого бы мужчину ты себе ни выбрала, ты никогда не познаешь ничего, хотя бы отдалённо похожего на это. — И он указал на свою струю.

— Это, наверное, из сознания Вукта, — спокойно сказала Акади. — Или Моинграна… Они оба, насколько мне известно, склонны к вульгарным высказываниям.

Рыцари пошли толпой, шагая синхронно, будто роботы. Так же синхронно они взмахнули мечами.

— В целом — приятно было познакомиться, — сказал Вукт.

— Такая же ерунда, — отозвался Миша.

Они — тоже одновременно — шагнули навстречу смерти, одновременно нанесли удар. Интересно, каково это — погибнуть в бою?.. А Валгалла будет?..

Лавина ледяных рыцарей превратилась в воду. Меч Миши рассёк высокую волну, и миг спустя она его накрыла с головой. На таком чудовищном холоде — ещё и водой?! А-а-а-а, они не могли лучше сразу прирезать?!

— Тьфу! — сказал Миша, выплюнув воду, когда волна схлынула. — Какого?!

— Мы победили, — сказал Вукт, глядя на свою пустую ладонь, где только что был ледяной меч.

— Чего? Это как так?

— Мы. Победили! — Вукт перевёл сияющий взгляд на Мишу, и тот на миг даже забыл о холоде.

— Как нам это удалось? — спросил он.

— Да просто мы — великие воины, вот как! — сказал Вукт. — Мы — величайшие герои этого мира!

— Думаешь? — усомнился Миша.

— Нет! Зачем?

И тут раздался новый голос:

— Вот именно, Вукт. Вот именно.

Они оба резко повернулись на голос и увидели голого мужика, целиком состоящего из воды.

— У него что — писька в землю врастает? — спросил Миша.

— Да, кажется, врастает, — подтвердил Вукт. — Только не в землю, а в лёд. Выбирай выражения.

Голый водный мужик приблизился к Вукту и протянул ему Сердце. Так Миша впервые увидел Сердце Стихии. Живое и бьющееся, размером с хороший ананас, оно было… водным. Это была вода, принявшая форму Сердца, и она пульсировала, можно было даже расслышать биения.

— Возьми, — грустно сказал голый мужик. — Надеюсь, ты не посрамишь…

Он не договорил, а Вукту было не интересно дослушивать. Он обеими руками схватил Сердце. Хранитель тут же упал, превратившись в безвольную лужу под мокрыми ногами.

— Какая сила, — прошептал Вукт, вглядываясь в Сердце. — Какая власть! Я могу… Я могу…

— Материк, — напомнил Миша. — Драконы…

— А, да. Для начала двинем туда.

— А как мы туда двинем? Материк — он ведь летает…

Вукт усмехнулся:

— Уже не очень хорошо летает. Море видит его. Держи меня за руку, пузан!

Миша, вздохнув, схватил Вукта за локоть.

— Вот как только победили — так опять обзываться… Садануть бы тебе мечом.

— Молчание! — повысил голос Вукт. — Подчинение!

Скала задрожала под ногами. Вода застыла, превратилась в лёд, и ноги заскользили по ней.

— Мы упадём, — флегматично заметил Миша.

— Таков и есть план, мой друг Моингран. Таков и есть…

Плато закончилось, и они полетели вниз. Мише было уже немножечко всё равно. Он до такой степени не улавливал логики в происходящем, что даже смерти не боялся. Наверняка сейчас случится какая-нибудь ерунда, которая… А, ну, вот и она, да.

Внизу больше не было снега. Там колыхалось море. Весь снег, весь лёд — всё обратилось в воду. Вверх поднялась волна. Вукт легко встал на её гребень, Миша — тоже. Он ощутил воду замёрзшими ногами так же, как ощутил бы водяной матрас. А волна полетела вперёд, не теряя, а лишь набирая силу. Вперёд, к гротескному грибу, торчащему посреди безлюдной равнины.

— Властью, данной мне, — проорал Вукт, — я обращаю летучий остров — в плавучий!

— Вы готовы, дети? — тихонько пропел Миша. — Да, капитан.

— Что ты говоришь, подчинённый Моингран? — проорал Вукт, перекрикивая шум воды.

— Кто проживает на дне океана? — рявкнул в ответ Миша.

— Скоро узнаешь! — оскалился Вукт, и Мише почему-то резко расхотелось петь дальше. Он понял, что безумие на сегодня ещё не закончилось и заканчиваться не собирается.