На бывшей Жандармской

Рискованная операция

Ахмет с Николкой весь день крутились на станции: белочехи перевозили оружие к своим эшелонам. Новенькие винтовки поблескивали вороненой сталью, тускло отсвечивали наганы.

Захватчики в беспорядке сваливали награбленное на железнодорожную платформу, громко и непонятно разговаривали и смеялись.

— Радуются черти, — сердито бормотал Николка, выглядывая из-за угла склада.

— Черт-шайтан-собака, — вторил Ахмет. Они знали, откуда белочехи везли оружие и переживали не меньше взрослых.

Возле края платформы росла бесформенная гора железных ящиков, которая вдруг с грохотом рухнула. Несколько ящиков полетели на землю. Один из них раскрылся, из него высыпались винтовочные патроны.

— Шорт, — выругался чех. Он стоял на платформе и принимал с повозки боеприпасы. Солдат собрался спрыгнуть на землю.

Но тут подбежал Николка.

— Дяденька, давайте мы подсобим. Собирай, Ахмет, патроны! — распорядился он, а сам так посмотрел на друга, что тот его понял.

Пока Николка с трудом подавал солдату тяжелые ящики, Ахмет принялся ползать на четвереньках по земле…

— Все, дяденька, больше нету…

Солдат, довольный неожиданной помощью ребят, достал из кармана два куска пиленого сахару.

— Давай. Сахар, он завсегда сладкий, — ухмыльнулся Николка и хотел сунуть за щеку. Но Ахмет удержал его:

— Зачем так-та? Чай будем пить. Чай — сахар больно хорошо. Ходим землянка.

— Ходим…

Дома Ахмет старательно закрыл за собою дверь и долго вытягивал шею возле единственного оконца.

— Ты чего озираешься, как петух на коршуна? Вытряхивай давай, — не выдержал Николка.

Ахмет полез в карманы, за пазуху. Патроны оказались у него даже в сапогах.

— Молодец, Ахметка! Ну и молодец! — нахваливал Николка. — Я тоже прихватил пять штук.

Пересчитали. Патронов оказалось около сорока. Долго думали, где спрятать. И решили, что самым надежным местом будет глиняный горшок, в котором варили похлебку, а в лучшие дни бишбармак. Горшок завязали тряпицей и закопали в сенях.

Потом пили чай вприкуску и рассуждали: что же делать? К патронам нужны винтовки…

Как их раздобыть, додумался Ахмет.

Под вечер белочехи принялись переносить винтовки и ящики с боеприпасами в один из больших складов. Переносили деловито, не спеша. За работой наблюдал долговязый офицер.

Вдруг раскатился громкий хохот. Солдаты показывали друг другу куда-то в сторону перрона.

А там, возле вагонов, куролесил Ахмет. Лихо выкрикивая что-то на татарском языке, он то крутился вьюном, то вскидывал кверху босые пятки и шел на руках, или катился колесом. Одет он был в пестрые лохмотья и вывернутый мехом наружу дырявый полушубок.

За ним ворохом двигалось что-то непонятное. Только по торчащим из-под рваной шапки рогам можно было узнать, что это козел Филька. Он мотал головой, из рукавов надетой на него рубахи и дырявых штанин мелькали козлиные копыта.

Ахмет докатился до стола, за которым обедали белочешские офицеры.

Плясал Ахмет здорово. Он то лихо крутился волчком, сверкая глазами и голыми пятками, то пускался вприсядку, то вдруг, раскинув руки, начинал мелко дробить.

Вместе с ним носился по кругу Филька, взбрыкивая ногами и мотая головой.

А Николка все это время сидел за углом и выжидал. Правда, затея была рискованной и могла провалиться. Однако все пока шло, как надо.

Солдаты, услышав шум и смех, прекратили разгружать платформу и цепочкой потянулись туда, где скоморошничали Ахмет и Филька.

Лучшего момента нечего было и ждать. Николка выскочил из своего укрытия, схватил одну из винтовок и юркнул с ней за угол. Потом унес и вторую. И как ни в чем не бывало отправился выручать Ахмета.

— Эй, братушки, ворона летела, поклон сказать велела! — дурашливо крикнул он солдатам.

Ахмет все плясал. По его лицу и шее катились струйки пота. И тут среди солдат он увидел Николку, который кивал ему головой: мол, полный порядок, заканчивай.

— И-и-эх! — лихо выкрикнул Ахмет напоследок. Еще разок крутнулся на пятках, сорвал с головы аракчинку и пошел с ней по кругу:

— Плати, пажалста! Не зря пел-плясал. — Из круга он вышел с полной аракчинкой пиленого рафинада, которым прежде всего поделился с Филькой за подмогу.

— Они, винтовки-то, вон там, в крапиве лежат, — сообщил Николка по дороге. — Свечереет, мы их вытащим.

— Якши-хорошо, Николка! Я патрон собирал, ты винтовка таскал. Воевать будим!

…Два дня друзья не вылезали из Ахметовой землянки, делили патроны, разбирали и собирали винтовки. На военных занятиях они видели, как это делали красногвардейцы. Жаль, пострелять было нельзя…

О винтовках они решили доложить командиру Могилеву. Но не нашли его. Возле ворот завода плотным строем стояли рабочие, о чем-то взволнованно говорил Иван Васильевич.

Николка с Ахметом тоже стали слушать. Они поняли, что в городе еще не бывало таких тяжелых дней, как сейчас. Что белочехи появились здесь не случайно: все делается по коварному плану врагов революции.

Белочешские офицеры, подкупленные англо-французской и американской буржуазией, обманули своих солдат, сказали им, что большевики мешают проехать на родину. А сами никуда не торопятся. Три дня тому назад белочехи захватили ночью склады ревкома с оружием. Теперь вошли в город и открыто занимают его.

Оружие осталось только у красногвардейцев. Но его мало. Не сегодня-завтра нагрянут казаки, головорезы дутовцы.

— Трудно, товарищи, но надо бороться, — продолжал товарищ Кущенко. — От имени большевистской организации, от имени Совдепа и ревкома предлагаю всем молодым красногвардейцам покинуть город и пробираться на соединение с основными силами. Наши соседи, железнодорожники, тоже проводили своих…

— Домой бы сбегать, с матерью проститься. Хлеба на дорогу прихватить, — робко попросил молодой рабочий.

— И думать об этом нельзя! Каждую минуту сюда могут нагрянуть враги, — строго прервал его Иван Васильевич.

— Ничего, сынок, иди. Мать и так благословит на святое дело, — проговорил отец рабочего и обнял сына.

Только отряды красногвардейцев успели скрыться в лесу, подступавшему с правой стороны к заводу, как к воротам подошли вооруженные белочехи.

Вскоре завод был оцеплен со всех сторон. В проходной и возле дверей мастерских встали патрули.

Больше здесь делать было нечего, и друзья отправились по занятому врагом городу. Солнце будто застыло, повиснув багровым шаром над крышами домов. Напряженная предвечерняя тишина охватила рабочие поселки.

Зато городские богатеи высыпали на улицы.

— Пожалте в лавочку-с! Лучший товарец приберег для дорогих гостей.

— Откушайте балычка! Ветчинки-с! Для вас хранили, спасители вы наши, — низко кланяясь, зазывали офицеров лавочники и содержатели кабаков.

Из освещенных окон богатых домов неслись песни и смех, гундосили граммофоны. По улицам ходили военные патрули.

Николка с Ахметом почувствовали себя лишними в родном городе, где все изменилось, перевернулось. Наконец, Николка не выдержал:

— Знаешь что, Ахметка? Пойдем своих догонять.

— Айда, — понял друга Ахмет. — Винтовка есть, патрон тоже…

Но уйти в Красную Армию ребятам не удалось…