Волшебных дел мастер. Книга 1. Неофит

Глава 2

Мы с сестрой быстро шагали по улицам медленно просыпающегося Петрограда. Я то и дело поглядывал на часы, Настя на ходу перебирала конспекты — и, если бы я не поддерживал её под локоть, корректируя курс, то она уже раз пять врезалась бы в таких же ранних прохожих, спешивших на работу.

— Насть, ну ты же всё давно выучила, чего ты? — увещевал я её на ходу.

Та лишь отмахивалась, лихорадочно листая тетради в поисках очередной вылетевшей из головы даты или определения. Впрочем, она вела себя ровно так же и вчера, и каждый год на переводных экзаменах в следующий класс. Да и всё ведь могло быть куда хуже. Ведь сегодня не просто экзамены — сегодня третий день общеимперских выпускных, от которых зависит вся твоя дальнейшая жизнь. Поступишь ли ты в хороший столичный университет или придётся довольствоваться заштатным, на окраинах Империи? Сдашь ли экзамены достаточно хорошо, чтобы тебя приняли в гвардию, как того же Семёна, в кадетское или даже офицерское училище? Наскребёшь ли минимальный балл, чтобы тебя приняли хотя бы в техникум, или провалишься полностью — и на ближайший год для тебя будет закрыта добрая половина всех карьерных путей? Только и останется идти в чернорабочие или армию, но это для юношей, девушкам в этом плане ещё сложнее — армейский путь для них закрыт почти полностью. Через год, конечно, можно будет подготовиться получше и попробовать ещё раз, только вот это будет стоить немалых денег. Не у всех семей они найдутся.

Для меня сегодня тоже важный день. Да, мне всего четырнадцать, но, тем не менее, я сдаю те же выпускные экзамены, что и сестра — в школе пришлось учиться на износ и три раза перескакивать через класс.

Зачем такая спешка?

Всё потому, что я — маг. Точнее, пока что лишь ничего не умеющая личинка мага. И, по многим причинам, именно возраст четырнадцати-пятнадцати лет считается идеальным для начала развития магических способностей. Клановые детишки зачастую начинают раньше, но эффективность там… сомнительная. Небольшую фору раннее начало даёт, конечно, но всё же этот фактор один из самых незначительных. Некоторые самородки начнут догонять и обгонять таких ранних да скороспелых уже спустя год-другой чисто за счёт природного таланта, другие догонят чуть позже за счёт более жёстких Обетов, третьи за счёт обычного трудолюбия и упорства…

Но это всё не изменяет того факта, что любому магу, если он не хочет терять зря самые эффективные в плане развития годы жизни, следует закончить школьную программу на пару-тройку лет раньше, дабы продолжить (или, скорее, начать) обучение непосредственно магии. Впрочем, насильно никто не заставляет. Примерно четверть, а то и треть начинающих магов — перестарки. Либо глуповаты, чтобы вытянуть школьную программу быстрее обычного темпа, либо ленивы, либо совершенно не амбициозны. А бывает, что и всё это, вместе взятое.

Ещё одной проблемой является тот факт, что после окончания школы вариантов дальнейших действий у магов немного. Всего четыре. К тому же, большая их часть довольно сомнительна и зависит от твоих изначальных способностей.

Самый простой — забить на свой талант и жить как все. Никто не будет тебя ни к чему принуждать, особенно если задатки у тебя слабые. На учёт, конечно, поставят, на всякий случай, а в остальном — делай, что хочешь. Проживёшь отведённый срок, будешь заниматься тем, что нравится, женишься, нарожаешь детишек, изредка показывая им мелкие фокусы, на которые хватит твоих крохотных сил. Многие маги со слабым потенциалом так и поступают. Потому что рвать жилы, чтобы компенсировать свою слабость упорством, они не готовы.

Второй вариант — обучаться магии в частном порядке. Так часто поступают клановые. По многим причинам. Кто-то считает, что может обеспечить своему чаду более качественное развитие, кто-то обеднел и считает каждую копейку, а домашнее обучение заметно дешевле… да и более экзотические причины встречаются. Но, даже если ты не из клана, ты можешь спокойно попроситься к ним на обучение — и, при определённых условиях, тебя вполне могут принять. Придётся потом отработать, конечно, а в самых кабальных вариантах — войти во внешние ветви клана навсегда, но лояльными магами не разбрасываются и в чёрном теле не держат, так что этот путь теоретически тоже открыт для любого.

Третий — орден Аскетов. Этот вариант можно описать одним словом: жесть. Если твой талант слаб, но ты грезишь магией, то это — твой путь. Аскеты — наглухо поехавшие полурелигиозные фанатики, которые поклоняются Матери-Магии, и большинство из них когда-то были именно такими магами-слабосилками. Но при помощи жесточайших Обетов, которые нормальному магу и в голову не придут, спустя десятки лет упорной работы они встают вровень с остальными, а зачастую и опережают их.

Ну и четвёртый, самый желанный для большинства русских (и не только) магов, вариант. ПАМИР. Петроградская Академия Магического Искусства и Развития. Три сотни лет стоят огромные корпуса Академии на Васильевском острове, заняв добрую его четверть. И каждый год они выпускают в мир сотни магов самых разных направлений. Обучаться в ней, мягко говоря, недёшево… но всегда есть варианты. Добрая половина магов обучается по контракту с государством или кланами — те оплачивают их обучение, а маги после выпуска долгие годы его отрабатывают. Яркий пример — мой приёмный отец, отработавший контракт в императорской гвардии и в итоге там и оставшийся.

Попасть туда, на самом деле, не слишком сложно: пройди первоначальный отсев — если твои первоначальные параметры (и магические, и физические, и результаты экзаменов) ниже определённой планки, то тебя попросту не возьмут, — заплати за обучение или подпиши контракт… и всё. Единственный нюанс — чем хуже совокупность твоих результатов при поступлении, тем больше будет стоить твоё дальнейшее обучение. Причём в конце каждого года (кроме финального пятого, разумеется) твои показатели снимаются вновь и стоимость обучения пересчитывается в соответствии со средними показателями твоего потока. Так что, если не лениться и не отставать от сверстников, то можно вполне успеть скостить добрую треть от изначально названной суммы.

Из всех этих вариантов мне подходит лишь последний. Клан Землянских больше не существует, идти к чужим кланам — дело сомнительное, а к Аскетам, как и отец, я отношусь с большим сомнением и толикой паранойи — уж больно этот орден закрыт от чужаков, что позволяет цвести самым невероятным и страшным слухам по поводу его внутренней кухни. Забить на талант — нет уж, не дождётесь. Остаётся лишь ПАМИР. Проблема лишь в деньгах: остатки клановой казны на банковском счету я унаследовал, но, как оказалось, денег там оставались — сущие копейки. Точнее, для одного человека вполне внушительная сумма — почти три тысячи целковых, но для целого клана…

Куда делось всё остальное? Не знаю. Слишком мал я был, когда клан Землянских был стёрт с лица земли. Воспоминаний осталось немного, а те, что были, никаких финансовых вопросов не затрагивали. В одном я был уверен — пусть жили мы не особо богато, но всё же и не в крайней нужде. У клана были… должны были быть какие-то активы, помимо поместья. Только вот императорская канцелярия в ответ на запросы отца отписывалась кратко и чётко — ничего, кроме небольшого счёта в Петроградском Императорском Банке. Какая-то мануфактура, проданная ещё за пару лет до нападения — и всё.

В общем, учитывая среднюю стоимость одного курса Академии в полторы тысячи рублей…

Мне стоило хорошенько постараться, чтобы эту стоимость снизить. А потом ещё более хорошо подумать, где заработать как минимум столько же, сколько имею сейчас. Иначе придётся-таки подписывать контракт.

— Ни пуха, — я легонько хлопнул сестру по плечу.

— К чёрту! — Настя вытерла вспотевшие ладошки об юбку и, глубоко вдохнув, шагнула в аудиторию.

Я оглядел своих коллег по несчастью, сидевших в коридоре — всего пара знакомых лиц, всех выпускников перетасовали по разным школам случайным образом. Не знаю, зачем — экзаменаторы-то что так, что эдак, имперские, относительно беспристрастные. Списать тоже не получится — все ждут очереди в коридоре и заходят по одному, и на большинстве предметов времени на подготовку и списывание вовсе нет. Тянешь билет, минуту-другую собираешься с мыслями и сразу отвечаешь. Разве что на какой-нибудь физике или математике, где дают часок на решение практической части…

Хорошо, что вышеупомянутые предметы выпали на предыдущие дни и я уже отстрелялся. Сомневаюсь, что смог бы уложиться в нужное время и сдать их идеально с моим нынешним состоянием. Голова тяжёлая, мысли ворочаются нехотя… ещё и утренняя свежесть постепенно начала сменяться летней духотой, навевающей сон. Встряхнув головой, я встал с лавки и прошёлся туда-сюда, пытаясь хоть немного разогнать дремоту.

— Не мельтеши, пацан, — хмуро буркнул с лавки широкоплечий здоровяк. Рябое лицо, массивные надбровные дуги, курчавая борода — выглядит не как школьник, а как дюжий деревенский мужик лет под тридцать, так что для него я, действительно, не больше, чем пацан. Хотя морщин у него почти нет, так что навряд ли он так уж стар. Возможно, просто брал паузу на несколько лет после окончания школы, но перед сдачей экзаменов: так тоже можно, но делают так редко. Даже за год половина знаний из головы выветрится, что уж говорить о более долгом промежутке.

Едва слышно хмыкнув, я кивнул и уселся обратно. Не ругаться же. Тем более, моя очередь должна вот-вот…

Из соседней аудитории буквально выполз бледный, пошатывающийся и взмокший белобрысый паренёк. Оглянувшись, он поймал взглядом кого-то из знакомых и воздел руки кверху:

— Шестёрка! — и продолжил громким шёпотом. — Всю душу вытянула! Сто десятый кто?

Я вздохнул и поднялся вновь. Парень кивнул на дверь — ступай, мол, — и усвистал прочь с какой-то нереалистичной скоростью. А казалось, вот только что едва на ногах стоял…

Криво улыбнувшись, я передёрнул плечами и шагнул вперёд. Жаль, конечно, что на мой номёр выпал именно этот кабинет и именно этот экзаменатор. Вот Насте больше повезло: судя по отзывам выходивших ранее, в её кабинете сидел вполне добродушный старичок — никого особо не валил, дополнительные вопросы задавал вполне обычные, без подвохов и попыток поймать на лакунах в знаниях. Да и отстреливались у него быстро. А вот из «моего» кабинета ученики не выходили долго. А выходили, в большинстве своём, недовольные и вымотанные. Да и оценки, по старой традиции озвучиваемые на выходе всем в коридоре, в среднем были чуть пониже, на балл-два — это я тоже успел прикинуть.

— Добрый день… — зайдя в кабинет, я бросил взгляд на доску, на которой было каллиграфическим почерком выведено «Экзамен по истории мира и государства Российского. Экзаменатор — Мария Рихтер». — … госпожа Рихтер.

— Добрый день, — ответила высокая, сухощавая женщина неопределённого возраста — может, едва за двадцать, а может, и все сорок. Бывает такой типаж женщин, причём среди учителей — особенно часто. Но лицо симпатичное, несмотря на строгое выражение. — Тяните билет.

Подойдя к столу, я задумчиво обозрел добрые полсотни клочков бумаги, разложенные ровными рядами. Не став особо колебаться, вытащил из центра случайный билет. Перевернул и, невольно поморщившись, зачитал:

— Билет номер двадцать четыре. История оборотней и иных магических существ в Российской Империи и сопредельных странах.

Вот уж сон в руку, что называется.

С другой стороны — этот билет я знаю… крепко. По крайней мере, в части оборотней.

— Время на подготовку требуется? — с ленцой и толикой усталости поинтересовалась госпожа Рихтер. Взгляд её, несмотря на строгость лица, то и дело норовил скользнуть вбок, в сторону открытого окна, откуда всё сильнее накатывали волны дневной жары и одуряющего запаха цветущей прямо под окном старой липы. Судя по этому взгляду, ей откровенно не хотелось сидеть в этом душном кабинете ни единой лишней минуты. И в этом я был с ней полностью солидарен:

— Нет, готов отвечать сразу.

На лице женщины проскользнуло едва заметное облегчение. Надеюсь, мысленный плюс за это она мне тоже поставила. Для лояльного отношения этого будет недостаточно, конечно, но если хоть немного меньше будет придираться — уже хорошо.

— Что ж, тогда… — госпожа Рихтер задумалась. — Билет объемный, рассказывать его, при определённых условиях, можно часами. Предлагаю формат «вопрос-ответ», если таковой вас устроит, — дождавшись моего кивка, она продолжила. — Постарайтесь формулировать ответы по возможности как можно более чёткими и краткими. Не надо растекаться мыслью по древу — мне важно знать, насколько крепок фундамент вашего храма знаний, а не то, какой резьбой украшены ставни его окон.

Хмыкнув от сравнения, я кивнул вновь.

— Что ж, тогда начнём непосредственно с оборотней. Когда и где на евразийских просторах впервые появились эти существа?

— Там же, где и большинство остальных магических существ. В Древней Греции. Год появления точно неизвестен, но первые упоминания относятся к второму тысячелетию до нашей эры. Кажется, хм… — я замялся, пытаясь вспомнить хотя бы столетие.

Впрочем, экзаменаторша тут же милостиво махнула рукой:

— Не стоит углубляться дальше, названного тысячелетия вполне хватает. Всё равно даже столетие назвать конкретно сложновато. Да, после Менедема, минимум на сотню лет позже, в этом все источники соглашаются, но дальше уже идут заметные расхождения. Так… расскажи поподробнее про виды оборотней. В частности, в нашей стране.

— Волколаки — самые распространённые. Сильны, агрессивны, быстро плодятся, живут по всему миру, в том числе и у нас. Отношение к ним варьируется от просто плохого до откровенной ненависти, так что в большинстве стран они либо скрываются в глухих местах… либо связаны с откровенным криминалом — жить на что-то надо, а сигнальные артефакты в больших городах практически не дают им шанса на нормальную работу. Имеют своё собственное государство на территории Франко-Германского Союза… которую последний до сих пор считает своей. Но вот уже как почти двадцать лет на землях Эльзаса-Лотарингии и ещё парочки сопредельных регионов людей практически нет.

Услышав едва слышное хмыканье госпожи Рихтер, я на мгновение замолк и вопросительно посмотрел на неё. Та лишь молча качнула головой — продолжай, мол.

— Второй по распространённости вид оборотней — берендеи, люди-медведи. Заметно адекватнее волколаков, в людских государствах живут редко — тень от деяний их волчьих сородичей сильно портит им качество жизни. Поэтому процентов так девяносто всех берендеев в мире живут в Алтайском Прайде…

— Хорошо, что упомянул его. Расскажи поподробнее.

— Средних размеров государство. Границы… — я покрутил головой в поисках карты на стене или глобуса где-нибудь в углу, не нашёл и, войдя в раж, зачем-то начал чертить линии прямо в воздухе. — Частично по Оби на западе и по Енисею на востоке. На юге и севере чётких границ нет, вроде бы как раз сейчас идут переговоры по делимитации… но, в любом случае, большая часть территории Прайда приходится на Алтайские горы. Пожалуй, единственное нечеловеческое государство, которое хотя бы частью стран признано таковым… государством, в смысле. Зажато между нами и Поднебесной Империей, с обоими наладило относительно мирные взаимоотношения. Не настолько, чтобы пускать друг к другу туристов, но торговля постепенно ширится, да и, судя по учебникам, — я позволил себе слегка усмехнуться, — отношение к ним действительно спокойное.

Дальше вопросы посыпались как из пулемета. Стоило мне ответить на один — тут же следом прилетал новый. Впрочем, надо признать, госпожа Рихтер неизменно придерживалась той линии, что озвучила в самом начале экзамена: каждый новый вопрос раскрывал вопрос не «вглубь», заставляя вспоминать какие-то мелкие и не особо важные детали, а «вширь», то и дело охватывая смежные и даже довольно далёкие от изначальной темы области. Теперь стал понятен измученный вид паренька передо мной: даже если тебе повезло с билетом, но при этом в общем и целом твои знания скудны — эта женщина безжалостно вскроет твоё невежество, и никакая удача тебя не спасёт.

К большому моему счастью, фундамент моих знаний оказался достаточно крепок. Несколько неизбежных осечек с точностью дат — зубрить их я никогда не любил, да и после зубрёжки в голове они надолго не задерживались. Ещё пару вопросов я вытянул больше на логике и рассуждениях, нежели на точном знании. Но в итоге я вышел из душной аудитории пусть и усталый, но с чувством глубокого удовлетворения — да, экзаменатор попался суровый, но свой план-минимум я пока исполняю, даже с заметным запасом. Ну а на идеальные десять баллов по истории я особо и не рассчитывал, на самом деле.

— Девятка, — спокойно сказал я, наткнувшись на вопросительные взгляды окружающих, после чего чуть повысил голос. — Сто двадцать восьмой номер может заходить.

Откуда-то справа, из глубины коридора пробилась коренастая и веснушчатая девчушка, с лёгкой завистью глянула на меня и зашла в кабинет.

Ну а я пошёл к лестнице — после сдачи экзамена мы договорились встретиться с сестрой в парке неподалёку, немного погулять, проветриться и идти домой. К счастью, нам обоим повезло с не особо большими и достаточно близкими номерами — их выдавали случайным образом во время входа в здание. Вот если бы одному попался номер из первой десятки, а второму на пару сотен больше — пришлось бы идти домой поодиночке. Не ждать же несколько часов? А так — можно и подождать друг друга.

Спустившись вниз, я быстрым шагом устремился к довольно большому парку в конце квартала — полуденное солнце палило просто немилосердно, хотелось скорее нырнуть под спасительную тень деревьев. Пройдя через распахнутые кованые ворота, ограждающие парк, я задумчиво огляделся, высматривая Настю. Не думаю, что тот старичок-экзаменатор сильно задержал бы её, так что она явно должна была уже давно быть здесь. На скамейках у входа её не было — пара бабушек, греющих косточки, да компашка выпускников, каких-то подозрительно громких и розовощёких. Видимо, уже начали помаленьку отмечать окончание самых важных для них экзаменов: это нам с Настей химия с биологией завтра и послезавтра важны, а заметному проценту выпускников главное наскрести на них хоть какой-то балл — всё равно на большинстве специальностей в эти строчки смотреть не будут. Ну и русская словесность через два дня… но она тоже важна далеко не всем… да и это ведь целых два дня ещё.

Неспешно шагая по тенистой аллее, я с облегчением расстегнул пуговицы гимнастёрки и снял её, перекинув через локоть. С наслаждением повёл плечами и невольно поморщился, почувствовав, как неприятно липнет рубашка между лопаток к вспотевшей спине.

Спустя пару минут я, наконец, заметил Настю вдали — только вот почему-то она была не одна. Напротив неё, расслабленно засунув руки в карманы, стояла спиной ко мне ещё парочка выпускников, и о чём-то с ней беседовали. Голоса я слышал едва-едва, слова разобрать не мог, но напряжённое выражение лица Насти мне очень не понравилось и заставило ускорить шаг. Поразмыслив, я привычным, слитным движением расстегнул ремень и выдернул его из брюк. Намотав его на кулак массивной бляхой наружу, я спрятал импровизированный кастет под снятой гимнастёркой. Приятная тяжесть оттягивала руку и придавала уверенности.

Разговоры — дело хорошее, но иногда требуются… более весомые аргументы.