Волшебных дел мастер. Книга 1. Неофит

Глава 21

Я молча звякнул двумя небольшими термосами, выставив их на барную стойку. Антон, хмыкнув, щёлкнул по одному из них пальцем, открутил крышку и заглянул внутрь:

— Сколько здесь? Поллитра?

— Да, в каждом. В один кофе со сгущёнкой, по горлышко, во второй… — я задумался на мгновение. — … давай на твой вкус, что-нибудь такое, что нравится девушкам.

— Оооо… — Антон широко улыбнулся, блеснув белоснежными зубами. — У кого-то наклёвывается интересный вечер? Сейчас-сейчас, что-нибудь намешаю. Ограничения на второй напиток имеются?

Я почесал подбородок, вспоминая Обеты Кати. У неё был какой-то Обет с постом, аналогичный моему, но, думаю, она бы сказала заранее, если бы сегодня был постный день. А отдельных ограничений на кофе и подобные вещи у неё точно не было.

— Нет, никаких… — я тут же спохватился и добавил. — Ну только чтобы цена была в разумных пределах. Без двадцатилетнего виски в составе.

— Расслабься, — хмыкнул Антон, выставляя турку на огонь. — Считай, что напиток для твоей зазнобы — за мой счёт.

— С чего это такая щедрость?

— Инвестиции в будущее, — весело рассмеялся бармен, хлопнув себя по животу. — Если ей понравится, ты потом ещё не раз вернёшься, чтобы его купить, а может, и её приведёшь.

Забрав наполненные термосы, я ещё немного поболтал с Антоном — тот всё так же скучал на своём посту и так просто отпускать меня не хотел. Наконец, вырвавшись из его цепких лап, двинулся к общежитию — всё остальное было уже готово. Бар Антона был последней точкой в моём маршруте. Да и не сказать, что сильно много требовалось готовить…

Заскочив к себе, с некоторым сомнением просмотрел свой гардероб. Строгий костюм явно излишний… да и, кажется, я из него уже вырос. Но и что-то совсем повседневное надевать тоже не хочется. Наконец, сетуя на то, что общая расхлябанность Академии проникла и в мою привыкшую к армейским порядкам душу, сменил брюки на более чистые, надел клетчатую рубашку и накинул сверху пальто. Сойдёт.

Выйдя в коридор блока, прошагал до двери напротив и, глянув на часы, осторожно постучал.

За дверью раздался мощный грохот, чей-то вскрик, после чего резко наступила тишина.

— Кхм… Кать? Всё в порядке?

Тишина прервалась дробным перестуком, дверь чуть-чуть приоткрылась и оттуда высунулось раскрасневшееся лицо Вики со свежей ссадиной над бровью. Смерив меня взглядом, она покосилась куда-то внутрь комнаты и сказала:

— Всё в порядке. Подожди ещё… минут десять, да. Может быть, двадцать.

— А…

Дверь захлопнулась, проигнорировав мою попытку задать вопрос.

— Потрясающе.

Вернувшись в свою комнату, я резонно предположил, что «минут десять», которые так легко превращаются в «может, и двадцать», у девушек могут растянуться и до тридцати. Значит, как раз есть полчаса на вечернюю медитацию, чтобы провести время с пользой и потом перед сном его не тратить.

Я был слишком оптимистичен — на деле десять минут растянулись на сорок с лишним. Я успел помедитировать, выйти из комнаты, ещё раз постучаться в комнату Катрин, ещё раз наткнуться на преграду в виде Вики, которая вновь пообещала «что через десять минуточек всё будет готово».

И во второй раз десять минуточек действительно оказались десятью минутами. Даже удивительно.

Из комнаты выпорхнула Катя и у меня на мгновение перехватило дыхание. Учитывая, что большую часть времени она ходила в мешковатых рубашках и свитерах, я откровенно забыл, насколько у неё точёная фигурка… особенно если её специально подчеркнуть. А приталенное тёмно-синее платье, действительно, подчёркивало…

С трудом и огромным напряжением воли переведя взгляд выше, я хрипло спросил:

— Не замёрзнешь?

— Ну… мы же не долго на улице есть проводить? — неуверенно предположила девушка, перекинув толстую, пшеничного цвета косу через плечо. — Пальто должно быть достаточно…

— Да… да, — я невольно дёрнул щекой и подошёл ближе, помогая ей накинуть вышеупомянутое пальто, перекинутое через руку. — Если замёрзнешь — говори. Я согрею.

Увидев, как резко побагровела Катрин и услышав тихое хихиканье Вики из-за двери, я торопливо добавил:

— Магией, магией! Пойдём. А то тут всякие любопытствующие… уши греют.

Привычном жестом подхватив девушку под локоть, я в полном молчании вывел её наружу. Осторожно провёл её по мокрым дорожкам кампуса, постепенно начинающим промерзать к ночи. Изначально в качестве места для разговора я выбрал уже знакомую монументальную каменную беседку — незаметная, малопопулярная, близкая от общежития, и вполне симпатичная изнутри и удобная, если её обогреть. С первого нашего посещения мы ещё пару раз собирались там всей компанией, а уж ближе к лету точно будем проводить там время постоянно. Но теперь, когда мы почти до неё дошли, я остановился в лёгком сомнении — в конце пути дорожка исчезала и нужно было немного продраться сквозь голые и мокрые ветки кустов… по грязной, раскисшей земле… я невольно покосился на изящные туфельки, которые зачем-то решила надеть Катя и тяжело вздохнул.

Ну допустим, с кустами просто: я повёл рукой, вливая в желание пару единиц маны, и ветви акаций изогнулись, стряхивая с себя тяжёлые капли прошедшего дождя и образуя изящную низкую арку. Не успел я подумать, что делать с грязью, как Катрин сделала свой ход: так же беззвучно крутанула ладонью — и с тихим треском мокрая земля застыла, покрываясь белесым инеем. Девушка осторожно наступила на неё туфелькой, медленно перенесла вес, кивнула и зашагала дальше уже более уверенно, слегка пригнувшись, чтобы не задевать «своды» арки.

Я так же осторожно шагнул за Катей — слякоть-то она может и надёжно проморозила, но поскользнуться на таком грязно-ледяном катке дело вполне реальное. Ботинки тяжело хрустнули, ломая тонкие льдинки, а спереди недоумевающе оглянулась Катя — чего медлишь, мол?

Зайдя внутрь беседки, я тут же приложил руку к холодной стене, привычно нагревая мокрый камень. Благо, что теперь эти четыре десятка семок для меня были… ну, не копейками, но вполне посильными затратами. Резерв перевалил за сто двадцать единиц, да и скорость восстановления существенно подросла вместе с ним. Почти шесть единиц в час — то бишь, по единице раз в десять минут, и восстановление целиком с нуля меньше чем за сутки. А ведь в среднем даже показатель «резерв за два-три дня» считался более чем достойным…

— Итак? — Катрин сняла пальто и уселась на потеплевшую скамейку, заставив меня смущённо отвести глаза от сверкнувших белоснежной кожей ножек.

Я молча разделся и скинул с плеча рюкзак. Первым делом достал свечи — на улице уже стемнело, а тратить ману на свет… не так уж много у меня её осталось. Следом появились термосы с кофе, заготовленные кружки, нехитрая снедь в виде сладостей и фруктов — сильно много брать не стал, тавры тоже не бесконечные. Разлил напиток из первого термоса — первым под руку попался «подарок» от Антона. Невольно принюхался к тому, что Антон намешал — какой-то сладковато-пряный запах. Ваниль? И явно ещё несколько специй, но так просто не определить. Осторожно пригубил, тихо хмыкнул. Ну, неплохо. Чересчур сладковато, как по мне, но неплохо. Вроде даже без алкоголя.

— Итак… — я уселся напротив, мысленно тяжело вздохнув и отстранённо наблюдая, как Катрин недоумённо принюхивается и пробует незнакомый напиток. — Кать, давай напрямую, а? Представим, что это не свидание двух подростков, а разговор серьёзных взрослых людей.

— То есть изначально это всё же подразумевалось как свидание? — по-птичьи наклонила голову шведка, слегка улыбаясь. — Ну давай попробуем.

— Гм… да… хорошо. Эээ… — я замялся. Из головы резко вылетели заранее продуманные варианты разговора, а в мыслях образовалась звенящая пустота.

— Я в курсе твоего Обета, Марк, — помогла мне Катя, отставив кружку и вздохнув. — И я понимаю сложности, связанные со всем этим.

— Да, — я с облегчением ухватился за протянутую руку помощи. — Спасибо. Собственно… в иной ситуации я был бы не против… точнее, очень даже рад… но проблема ведь не только в Обете.

— А в чём ещё? — уточнила Катрин, отхлёбывая кофе и жмурясь от удовольствия.

— Ну… во-первых, в твоих родственниках. Если дело будет идти к браку, не думаю, что они одобрят такой сомнительный выбор. Иностранец, да ещё и фактически внеклановый…

— Их одобрение меня не волнует, — фыркнула девушка. — Попытки отдельных Ларссенов завернуть мой личный выбор в любом случае будут иметь столько же веса, сколько возражения случайного бездомного с улицы. Я уж не говорю о том, что ты потенциальный магистр, так что не волнуйся. Не так уж много будет возражений. Бабушка Ева точно поддержит такую кандидатуру, а её поддержка заткнёт половину недовольных.

— Ладно-ладно. А то, что я не собираюсь входить в чужой род? А то, что тебе придётся возвращаться в Унию? — я покачал головой на вопросительный взгляд Кати. — Я не собираюсь покидать Россию. Поездить по миру — возможно, но явно не оседать на долгие годы в чужой стране на птичьих правах.

— Ну это решаемо, — с гораздо большей неуверенностью сказала Катрин. — Я не прямая наследница, меня могут отпустить из рода. Не знаю, отпустят ли в Россию, решать это будут в любом случае долго… но если поставить их перед фактом, вариантов у них особо не останется. Как там… сделают хорошую мину? Скажут, что укрепляют межгосударственные связи и всё такое.

— Хорошо, — кивнул я. — Допустим. Тогда последняя проблема. Сила.

— А что с ней?

— Я потенциальный магистр, ты сама сказала. Какой потенциал у тебя?

— Ну, два Обета, третий и пятый… Адепт-медиокр, скорее всего. Если повезёт, и сработает шанс на дополнительный Обет лет через сорок, то к концу жизни до децитура дорасту, — спокойно ответила Катя. — Я знаю свои пределы, больших успехов в магии мне не добиться. Но при чём тут это?

— Ммм… — я в затруднении почесал лоб. — Ты же помнишь про эффект Бауэра?

— Знакомое имя, — нахмурилась Катрин. — Это же совсем базовое что-то. Кажется, про подсознательное давление аурой со стороны более сильного мага?

— Да, оно самое.

— А при чём тут… — Катя замолчала на полуслове. — Оу.

— Вот-вот.

— Но… ты же не станешь магистром в одночасье? Да и… пусть разница будет внушительной, но…

Я отвёл взгляд и выложил на стол из рюкзака тонкую потрёпанную книгу в матовой зелёной обложке.

— «Уильям Кундера. Психология отношений в магических семьях», — прочитала название Катрин внезапно севшим голосом.

— Можешь потом взять в библиотеке, почитать целиком. А сейчас… семьдесят шестая страница и дальше. Там про наш случай.

Пока девушка нервно листала желтоватые страницы и молча вчитывалась в сухие строки текста, я невольно любовался её сосредоточенным лицом. И вспоминал то, что она сейчас читала.

…таким образом, несмотря на явный недостаток статистических данных про семьи магов с высокими рангами (в особенности, с высокой разницей в рангах между супругами), мы вполне можем сделать определённые выводы. В случае, если разница между партнёрами превышает четыре ступени (включая ранги партнёров — например, между адептом-минором и децитуром-медиокром будет ровно четыре ранга) — полноценные отношения будут крайне затруднены. Маг с более низким рангом на дистанции в год начнёт регулярно прогибаться и потакать любым желаниям своего возлюбленного, даже если вначале попытается сопротивляться подобным позывам. Чем выше разница — тем быстрее эффект Бауэра воздействует на подсознание более слабого мага. На дистанции в пару лет и выше данный эффект в сочетании с любовными чувствами перерастает в настоящую манию, сопровождающуюся соответствующими признаками: резкие перепады настроения; навязчивое и постоянное желание близости; депрессивные и даже суицидальные мысли при отсутствии объекта желания.

Из-за последнего, чисто статистически (см. таблицу 7а), даже если маг с более высоким рангом осознанно не поддаётся искушению пользоваться подобным поведением своего партнёра, вероятность сохранения полноценных отношений весьма мала. По таблице мы чётко видим следующее: 31% отношений с разницей в пять ступеней и выше заканчиваются меньше чем за год; 7% превращаются (либо изначально оформляются в таком виде) в формальные браки, где маги осознанно контролируют собственные чувства (а точнее, их отсутствие) и до максимума урезают время, проводимое вместе; 42% заканчиваются после первых проявлений изменений личности, вызванных эффектом Бауэра; 18% видоизменяются в различного рода специфичные и/или откровенно извращённые формы — полигамные и открытые семьи, etc., либо заканчиваются трагично.

Оставшиеся 2% в данном случае приходятся на внешне пристойные пары с недостаточным количеством данных о них…

— То есть… — глухо начала Катрин, не поднимая голову.

— Шансов немного, да, — вздохнул я. — Думаю, считанные пара лет — и твоя чувствительность и разница между нами вырастут достаточно, чтобы ты начала чувствовать давление с моей стороны. А потом ещё год-другой — и твою личность начнёт корёжить.

— Но почему об этом никто не говорит? — Катя положила книгу и подрагивающими руками схватилась за кружку, слегка расплескав кофе. Я едва успел перегнуться через стол и дёрнуть книгу на себя, спасая её от участи быть испорченной, а себя — от неизбежной кары со стороны библиотекарши. Госпожа Вартанова слова «милосердие» не знала, не слышала и не использовала никогда. Катрин, кажется, даже не заметила моего отчаянного рывка, уткнувшись в кофе.

— А большинству это особо не надо, — пожал я плечами, осторожно убрав книгу обратно в рюкзак. — Это более-менее актуально только для будущих хабилитатов и магистров. А тех сколько? Единицы. Мне эту книжку добавила лично Система в список для обязательного чтения — видимо, как раз из-за потенциала. Скорее всего и остальным ребятам, кто может теоретически преодолеть планку децитура-медиокра, добавили её в список литературы.

— И что… это всё? Выхода нет?

— Ну, — я отвёл глаза. — Книжка старая, с тех времён появились вспомогательные артефакты… но они не спасают от давления целиком. Могут помочь, если разница на грани, четыре-пять ступеней — там любая помощь роль сыграет, пусть и придётся сильно урезать время, проводимое вместе. Но у нас итоговая разница всё равно будет больше.

— А если… ну… не вычёрпывать твой потенциал по максимуму? — подалась вперёд Катрин. — Неужели тебе обязательно рвать жилы и становиться магистром? Можно же немного притормозить, снизить количество тренировок… — она стушевалась под моим немигающим взглядом и закончила уже едва слышно. — Хабилитатом тоже быть неплохо…

— Прости, Кать, — помолчав пару секунд, я покачал головой. — Я многим готов пожертвовать, но не этим.

— Ну и пожалуйста! — выкрикнула она, внезапно вскочив на ноги. Взмахнула рукой в неприличном жесте, едва не снеся со стола нетронутое блюдо с фруктами. — Магистр, тоже мне!

— Подожди… — я начал было подниматься, но ураган по имени Катрин уже вырвался на свободу из тёплой беседки, схватив пальто и дробно простучав каблучками по ступеням.

— Мда…

Усевшись обратно, я побарабанил пальцами по каменному столу, оглядел разложенный натюрморт и со вздохом начал собирать всё в рюкзак. Оставил только термос и одну свечу. Баюкая в руках кружку и неторопливо прихлёбывая обжигающую губы жидкость, я сверлил взглядом медленно стекающие капли воска и не думал ни о чём. Незаметно сам для себя вошёл в уже привычное медитативное состояние, представив своё сознание в виде слегка мутного пруда: какие-то грузные мысли ворочались на дне, какие-то обрывки, наоборот, скользили на поверхности… моё же «я» висело в прозрачной глубине, где не было ни первых, ни вторых… Сам не заметив, как кончилось кофе, я тяжело вздохнул, возвращаясь в реальный мир и, наконец, позволив «всплыть» со дна тяжёлым мыслям о прошедшем разговоре. Не то чтобы я сомневался в его исходе, просто почему-то мне казалось, что всё должно пройти более спокойно. Но…

Уже собравшись, я резко застыл на выходе из беседки. А ведь если так подумать… она-то воспринимала это как настоящее свидание. Столько сил на подготовку угробила, Вику позвала на помощь — и, кажется, это платье я как-то раз видел именно на Кехман. Потом мы пришли сюда, она увидела свечи, напитки и еду — и утвердилась в своей мысли. А я всё это воспринимал лишь фоном: свечи — чтобы не тратить лишнюю ману, еда и кофе — ну так ведь я её на ужин позвал, да и грустные новости лучше заедать чем-нибудь вкусным. А потом я ещё и вывалил на неё заготовленные аргументы, окончательно обрубив все перспективы. Наверное, она разозлилась именно из-за того, что аргументы были заготовлены заранее, и я знал, к чему приведёт разговор… но всё равно случайно дал ей лишние надежды.

— Иногда излишняя подготовка только вредит, — тихо сказал я сам себе. — Вот что мне стоило просто дать ей почитать эту чёртову книжку? Без интимной обстановки и излишних заморочек?

Тишина ночного парка была мне ответом.