Последняя инстанция. Расследование (СИ)

Глава 12

Ноги уверенно несли меня в сторону знакомого уже кафе. Сейчас! Отольются вам Воронежские слёзы. Меня остановил звонок. Странный звонок. Из прошлого. Звонил Серёга Звонарёв, парень, с которым я когда-то учился ещё на первом курсе. Потом он взял академку (то ли по здоровью, то ли по семейным обстоятельствам — вроде бы, у него ребёнок родился), и наши пути нигде больше не пересекались. Его звонок меня чрезвычайно удивил. Неспроста это. Ни слуху, ни духу столько лет, а тут — на тебе — звонит! Любезностями мы обмениваться не стали, потому, как он сразу перешёл к делу.

— Здорово, Сергеев! — бодро приветствовал меня бывший однокашник.

— Здоровее видали! — в тон ему отозвался я. — Дело пытаешь, али от дела летаешь?

— Дело, разумеется… Хотелось бы не по телефону. В двух словах не расскажешь, — тёзка интриговал, как мог. — Думаю, тебя это дело тоже вполне может заинтересовать.

— Лады, — повёлся я. — Где встреча? И когда?

— Лучше сейчас, — плакал мой дивный обед под замёрзшую водочку, придётся на ужин перенести, — У нас, около отделения приличное кафе, посидим там. Я угощаю.

Будь ты постовым сержантом, будь ты начальником убойного отдела, будь ты следователем прокуратуры — принцип один: от халявного ужина не отказываться. Тем более что фраза: «я угощаю» является паролем к длительному разговору. Смысл её заключается в том, чтобы зазвать собеседника на свою территорию и получить от него какие-то сведения. Если я говорю: «я угощаю» — стопудово мне что-то надо из-под коллеги. Ну и, соответственно, наоборот.

Договорились о встрече. Я успел заехать домой, принять душ. Какой же это кайф — горячая вода и отсутствие насекомых! Всё познаётся в сравнении. Я переоделся наконец-то, нормально побрился, как перед долгожданным свиданием, оставив положенную двухдневную щетину. Она, на мой взгляд, вполне дополняла весь мой облик. В четыре часа, как и договорились, я был в кафе. Серёга меня уже ждал. Он очень изменился, но всё же я его узнал. Он бодро выскочил из-за стола, протягивая мне руку. Я пожал её, сел за столик и открыл меню.

— Ты извини, здесь заказ долго готовят, — виновато хмыкнул Сергей, — Я уже заказал — скумбрию-гриль, фри и греческий салат. Ты за рулём?

Я поставил машину на стоянку, так как сегодня собирался компенсировать себе сумасшедшую поездку в Перелешино по полной программе. А вот езда на машине в эту программу никак не вписывалась.

Мы не стали ходить вокруг да около, выяснять, сколько у кого детей, сколько разводов и как живётся с тёщей. Серёга приступил к делу сразу:

— Говорят, ты мстителей ловишь? — о, как! Ещё и недели не прошло, как слух о «мстителях» и следователе Сергееве распространился по городу. Воистину, Сашка прав, когда говорит, что Питер — маленький портовый городок, в котором собственную гонорею можно поймать трижды. Ну, Сашке, виднее, конечно. Видимо, в данный момент он её и ловит. Свою ищет, персональную. — Мне тут это давеча сорока на хвосте принесла.

— Ты в каком отделении сейчас? — я взял паузу, чтобы оценить обстановку.

— В шестнадцатом, на Васе… Я вообще-то в убойном, но мне тут подкинули несколько странное дело. А я недавно с ребятами в баню ходил, так вот там слушок прошёл, что у тебя мол, занятное дельце образовалось. Вроде как, мстители…

— Вот ведь, трепло. Насосутся в этих саунах водяры и давай сливать рабочую информацию. «Болтун — находка для шпиона!» Слыхал?

— Слыхал! А как же принципы взаимовыручки и поддержки? Я знаю — я тебе помогу, ты знаешь — ты мне поможешь… А иначе, как? И потом, я думал ты это дело ведёшь, ты же должен понимать, что любая зацепка в таком деле — это шаг к раскрытию. Вот я и решил: звякну тебе, расскажу всё что знаю, а ты уж потом сам решишь — твоё это дело, или же всё нам самим ковыряться.

— Ну, валяй, рассказывай!

— Сей момент! — Серёга разлил по стопкам заиндевевшую водку, и бросил себе в тарелку немого закуски. Выпил, закусить не успел. Так уж ему не терпелось поделиться информацией. Прям видно было, что зудит весь. Ну, ничего, пусть позудит. Я карты просто так не открою, пока не пойму, какое отношение его дело к нашему имеет. Но Серёга решил подкатить не с той стороны.

— Вот расскажи мне, друг Сергеев!.. — это интересно, когда он успел меня к себе в друзья записать?! За всё время учёбы парой фраз перекинулись, а на общих тусовках и вовсе не бывали никогда. Друга нашёл, имыть… — Слух-то идёт нешуточный! Поговаривают…

— В бане поговаривают? — я решил не упустить возможность приспустить коллегу с небес на землю.

— Да не только в бане. Слухи у нас, как мухи, если ты классику помнишь из блатного фольклора… По всем отделениям слушок прошёл, что ты, Сергеев ловишь мстителя. И не просто мстителя, а этакого Робин Гуда. Дескать, дожидается он, пока суд определит наказание подсудимому, и если ему кажется, что наказание это не по справедливости, по его персональному мнению, конечно, то он преступников, которые не реальным сроком, а лёгким испугом, да мокрыми штанами отделались — приговаривает по-своему. Правильный слух-то ходит?

Я долго думал, что ответить, чтобы не послать его сразу. Что-то у него есть в загашнике. Ну, не с пустыми же руками он пришёл. Попробовал просто тормознуть:

— То есть ты, Звонарь, притащил меня сюда, чтобы я тут всякие сплетни да наветы развенчивал? То есть ты, мать твою так, оторвал работника городской прокуратуры от расследования, чтобы я тебе страшиле землеройному, тешил твои убогие больные фантазии? Так, Звонарь, получается?!

Серёга сделал вид, что не обиделся. Видимо, либо ему очень нужна была информация, либо он ею владел, но без моих кусочков у него пазл никак не собирался. Поразмыслив немного, я решил:

— Робин Гуд, между прочим, совершенно другими вещами занимался, хотя и по справедливости… Хорошо, Серёга! Будет тебе информация. Но, только в том случае, если твоё дело напрямую с моим связано. А, если это только твои домыслы, подкреплённые слухами, банями и водкой — то рекомендую время не терять. Ничего ты от меня не услышишь. Ни слова! Так что, выкладывай, с чем пришёл, или я побегу планы свои грандиозные в жизнь воплощать. А планов у меня, Серега, — громадьё!

— О-кей! — быстро согласился Звонарёв, накатил ещё по стопке, втянул в рот крохотный корнишон, и достаточно серьёзно начал излагать:

— Понимаешь, тут какая странная штука на меня свалилась. Вроде и дело открывать надо, а, вроде оно яйца выеденного не стоит. Девка заразила парня ВИЧ. Что тут такого? Сплошь и рядом. Наркоманок полно, проституток полно. У девяти из десяти — ВИЧ, гепатиты и прочая прелесть.

— Я тут при чём? Какое это ко мне имеет отношение? К делу моему?!

— Ты погоди, Сергеев, не кипятись! Там история произошла несколько странная. Парень лежал в больнице, не помню с чем — стафилококк, стрептококк… Хрен их разберёт, эти кокки. Ну, папа у него — что надо папа, поэтому лежал он в дорогой платной, разумеется, клинике. Всё что у него можно было проверить — проверили. В том числе и этот самый злобный ВИЧ. И обнаружен он там, блин, не был. То есть реакция была, это… положительная!.. Во!

— Отрицательная, — машинально поправил я, — Положительная реакция, это, когда ты жене говоришь: «Дорогая, прости, у меня триппер!», а она тебе в ответ: «Ничего страшного, дорогой, у меня — сифилис!». Вот это, Звонарь, — положительная реакция.

Звонарь порадовался скабрёзному юмору, даже поржал — чем совсем меня расстроил. Деградируют потихоньку органы. Раньше такому «юмору» даже дежурный сержант вряд ли улыбнулся, а теперь капитан из убойного отдела радуется… М-да… Или, может, подольститься хочет, типа, ты — пошутил, я — посмеялся. Из вежливости.

— Да я их путаю — положительные, отрицательные. Всё время кажется, что положительный — это хорошо. Ну, короче — отрицательная у него был реакция на СПИД. Выписался, весь ушёл в учёбу. Так папа, по крайней мере, говорит. Вечерами дома, ночами дома. Никаких тебе клубов, никаких тусовок… Короче, пай-мальчик! По его же словам, он с девицами никаких дел не имел. Не потому, что он весь из себя — монах, а просто стеснялся. У него от этого его стрепто… стафилококка на жопе остался немыслимый шрам…

— То есть? Как это от стафилококка на жопе шрамы остаются?! Это что за болезнь такая странная?

— Ну, я в подробности не вдавался, они мне как-то ни к чему, но я так понял, что он лежал не на инфекционном, а на гнойно-хирургическом отделении. А, значится, ему там делали операцию… В общем, папа заявил, что «некоторые внешние признаки операции могли бы повергнуть в шок любую нормальную девушку».

— Ага! Любую! Только не проститутку! Проститутке наплевать ровным счётом, что у тебя в тушке одна или две дополнительные дырки. Главное, чтобы это были дырки не от пуль, и не было бы дырки в кошельке. Верно?

— Верно! В корень зришь! Пока наш монашеский отпрыск засиживал за лекциями, нагоняя упущенное за время болезни, он, естественно, общался с народом через инет. Ну, как-то надо общение поддерживать. Чатился там где-то, на форумах каких-то лазил, не исключено, что и по порнушке прохаживался… Молодой ведь парень, здоровый. Подумаешь в заднице — лишняя дырка, — снова гаденько хихикнул Звонарёв, — виртуальному сексу это — не помеха! Ну и где-то, на каком-то сайте знакомств, он пересёкся с девицей. Фотки её на сайте не было, только имя, ну там, адрес электронный, всякая мишура, которую можно за пять минут соорудить из пальца. Можно ведь сделать вид, что ты из другого города, из другой страны, как тебя зовут — хрен кто узнает, откуда ты в инет выходишь — практически невозможно засечь.

— Это как это? — я почувствовал, что глубины моих компьютерных познаний едва хватает на то, чтобы получить-отправить электронку. И в тот же миг дал себе слово, что закрою этот жесточайший пробел в своём самообразовании, — Но ведь спецы могут засечь, откуда человек выходит в сеть, даже, если это компьютерный клуб?

— Э-э… Могут, да не всегда! Если человек вышел в сеть с домашнего компьютера, то поймать его — раз плюнуть. По ай-пи… Есть провайдер, который предоставляет ему услуги доступа, есть неизменный ай-пи адрес, и любой провайдер «сдаст» тебе клиента, потому как его физический адрес, по крайней мере, у них в договоре есть. Да плюс ещё какие-то, хрен знает, какие мульки, по которым хозяева сервера центрального видят со своего компа, где ты территориально находишься… Но это — самый простой способ. Наши меньшие братья-программеры секут и без провайдеров, откуда чел выходит в сеть. Им это тоже, как два байта переслать. Слушай, я сам в этом во всём не рублю ни фига, может, путаю что-то… Оно тебе надо — эти познания?

Я быстро замотал головой и трижды поклялся себе записаться на курсы пользователей, модераторов, веб-дизайнеров, хакеров, спамеров и все остальные курсы, которые существуют в природе.

— Ладно! — я оборвал раздражающую меня Серёгину болтовню. Меня всегда бесило то, чего я не мог до конца понять. А понять до конца компьютер я не мог, не пытался и, если честно, не очень-то хотел, — Ты с какой целью мне сейчас мозг выносишь?

— Да я ж тебе говорю: сам в этих серверах-провайдерах не силён! — вот ведь гнида, с полтыка понял, что меня раздражает вся эта техническая хрень. Пришлось почувствовать себя заведующей детдомом, что обидело и разозлило ещё сильней. — Там просто ерунда какая-то получилась… Я сам не вник особо. Короче, мне наши ботаны компьютерные что-то там впаривали, что, если ты выходишь в инет через анонимный сервер — ну, есть такие специально для тех, кто желает остаться анонимом — то тебя найти, то есть, отследить твой ай-пишник, практически нереально. Могут спецы сильные, но не со стопроцентной гарантией. А если ты технически подкован на уровне уверенного пользователя, то ты енту процедуру прятанья пройдёшь дважды, а то и трижды…

— То есть? — Боже! Дай мне силы закончить этот разговор, и я завтра же пойду на все существующие в мире курсы компьютерной грамотности! Обещаю тебе, Господи!

— Да ты думаешь, я вкурил, как там это всё делается? Просто, я их за грудки взял и велел втолковать мне всю эту тягомотину так, чтобы я понял. Они ж, суки, щебечут на своём языке лапландском…

— Олбанском, — машинально поправил я, чувствуя, как подкатывает комок к горлу. Хреновый признак. Ещё чуть-чуть и случится со мной приступ панической атаки. Шутки-шутками, но, когда я однажды его испытал, думал: всё, хана. Смертушка моя припёрлась. «Скорую» аж вызывать пришлось. Кричал: «Приезжайте быстрей, умираю на фиг!» Примчалась «скорая», выслушал дохтур все мои стенания, вкатил мне укол феназепама в задницу и удалился, пообещав, что жить буду, но недолго, если не научусь снимать стресс. Что он имел в виду, я не очень понял, но стресс снимаю регулярно. Не так, чтобы в запой на неделю, как Сашка, но раз в неделю, по пятницам — святое дело стресс снять! Сейчас в организме чувствовалась потребность в перезагрузке, как любит выражаться не наш президент. Потребность я удовлетворил незамедлительно.

— Ну да, на непонятном нормальным людям языке — это точно. Причём, стойкое ощущение, что они издеваются. Пришлось их взгреть так, что они быстро на нормальный язык перешли и всё мне популярно объяснили. Даже нарисовали на бумажке какую-то схему с циферками, квадратиками, стрелочками и всё это подписали — куда, чего и как. Короче, давай не будем вникать. Можно наблудить в сети так, что хрен тебя вычислят хоть ФСБ, хоть ЦРУ… Разве что, такие же умельцы, но и то без гарантии. В общем и целом, найти человека нельзя. Точка, — я так активно закивал, что чуть не подавился. — Пусть этот вопрос пока повисит — что да почему. Не в этом суть. Короче говоря, парень законтачил с одной симпотной девицей Таней…

— Симпотной? Ты ж сказал, что её фотки не было на сайте!

— Наблюдательный ты, Сергеев, — похвалил меня Звонарь, — её и не было. Была фотка Анжелины Джоли. На неё всегда ведутся. Только очень симпатичные девицы позволяют себе в качестве аватарки использовать фото очень красивых женщин, если они собираются не просто виртуально общаться, а встречаться в реале. Ну, сам посуди: у неё на аватаре какая-нибудь Мадонна в молодости, а на реальное свидание приходит рыжая, курносая матрёшка с косой и попой пятьдесят шестого размера. Сдриснешь? Вот, то-то! Ну, а эта смело выставила вместо себя Джоли, да ещё в открытую заявила, что она — де, симпатичней, так как моложе, с натуралом во всех местах и без излишних каракулей на теле. И ещё она не собирается буйно размножаться и, вообще — противница детей. По крайней мере, на этом этапе своей семнадцатилетней жизни.

— До сих пор не понимаю, к чему ты мне всё это рассказываешь, но у меня созрел вопрос: а кто с кем познакомился?

— Вот! Сергеев! Чутьё твоё знаменитое тебя не подводит! В корень зришь! Она — с ним. Его фотка была выложена на сайте, ну, типа: «Познакомлюсь с привлекательной девушкой до двадцати пяти лет с целью веселого совместного времяпрепровождения»… Ну, или как там они пишут… И она откликнулась. Он парень видный, симпатичный, так что — ничего удивительного. Конечно, он и с другими девчонками общался, но эта зацепила его свой бесшабашностью. И ещё: она как и он, якобы, чрезвычайно интересовалась паркуром. Среди девиц — это редкое явление, поэтому он и повёлся. Ну, в общем, слово за слово, хреном по столу — они договорились встретиться. У него. Родичи его должны были свалить на выходные, и он пригласил девицу домой. Артём — ну, парня этого Артём зовут, — приготовил джентльменский набор: фрукты-шмукты и вискарь из папиных запасов. Ну и тонну презервативов, естественно. Девица заявилась, как и обещала, вовремя. Вся из себя — симпатюля, с обложки просто — ноги, талия… Худовата только чрезвычайно… Ну так, это ж мы любим подержаться, а молодые парни сейчас предпочитают вешалок модельных. В общем, «после совместного распития» папиного вискаря, парочка опробовала все помещения квартиры на предмет возможного их использования в сексуальных целях. Причём, — вот на что обрати внимание! — девица буквально с самого порога преподнесла Артёму коробку презервативов. Да какую! В наших секс-шопах таких и не видели! Наши эксперты консилиум собирали — где бы это могло быть выпущено — просто какой-то драгоценный сундук с сокровищами, а не коробка с гандонами. В общем, чем они всю ночь занимались — это и так понятно. Выпито было немало, и под утро Артём рубанулся. Когда проснулся, смотрит — девицы нет. След простыл. Парень вначале струхнул не по-детски — дома денег полно, драгоценностей мамкиных, шубы там, кольца, антиквариата до чёрта, коллекция оружия… У него аж поджилки затряслись. Если что пропало — куда бежать, кого искать? Девочка Таня из Интернета? Бред. В общем, перелопатил он всю квартиру — всё на месте. Даже деньги, которые на виду лежали и мамашино колье, стоимостью в полквартиры — всё на месте.

— То есть, вообще ничего не взяла? И телефон, конечно, не оставила, и имени её настоящего он не знает, и записки прощальной: «Мне было с тобой просто прекрасно, но я другому отдана»… Не, не было?

— Не было ничего. И не взяла она ничего. Исчезла по-английски. Культурно. И телефона, конечно, не оставила. Да, парню было не до того, чтобы девку разыскивать — он в полной запарке сначала вещи шерстил — ну, не пропало ли что, а потом начал порядок наводить. Родители звякнули из аэропорта, типа они, любимые, скоро будут. А у них там всю ночь такая вакханалия продолжалась, что на уборку хорошо бы клиниговую компанию вызвать. Парень не знал, за что хвататься. Кое-как прибрал, а когда презервативы собирал — насторожился. Резинки-то девка принесла. И тут вдруг выясняется вполне даже интимная подробность — ни одного целого презика он не нашёл. В пылу страсти, там, он ни черта не заметил, что они рвутся… А, когда убирать стал — все, как один. Ну, он выкинул их, конечно, балбес. Хотя, парень взрослый, мог бы головой кумекать. Не всё так просто! С чего бы это им было разорваться-то? Ну, один, ну два, на крайняк! Ну не двенадцать же?!

— Ого! А парень твой не преувеличивает? Не перегибает?

— Да не, они ж всю ночь кувыркались. Не понимаю только, как он не почувствовал, что они рвутся все подряд. В экстазе, поди…

— В экстазе! — передразнил я, — А, когда снимал — не заметил, что резинка порвана?! В каком они состоянии были оба?

— Да в никаком! В три пилотки! Умудрились из джакузи с непроливайкой соседей затопить, кухонный стол, стоимостью восемь тысяч евро сломать, разорвать какой-то старинный гобелен, кажется, семнадцатого века и посуды перебить тысяч на десять долларов.

— На сколько?! — как посуда может стоить десять тысяч долларов и ещё при этом находиться в зоне досягаемости для разбития, у меня в голове не очень укладывалось, — Погоди-ка, погоди-ка! А с какого перепугу кто-то вдруг начал считать убытки? На каком основании? Или парень сам учёт вёл: шесть портсигаров серебряных… Что-то я не врубаюсь?!

— А… Это всё уже потом начали считать, когда выяснилось, что девка Артёма спецом наградила этим ВИЧем, вернее, СПИДом.

— Подожди-ка! ВИЧ и СПИД — вещи довольно разные, — с большой долей сомнения произнёс я, поклявшись про себя, что прочитаю самый толстый медицинский справочник в целях повышения самообразования, — То есть, зараза, конечно, одна, но её степени — разные. ВИЧ — это вирус иммунодефицита… СПИД — это уже последняя стадия, — в моём голосе было всё больше и больше сомнения. — Откуда у семнадцатилетней девицы СПИД?

— А кто сказал, что ей семнадцать? — коллега почесал затылок. — Я такого не говорил.

— Здрассти! Сам сказал, что она не собирается размножаться в эпоху своего семнадцатилетия!

— Ну так, блин, Серёга! Это ж она ему в сети написала. Не всё то за забором есть, что на заборе написано. Ей на самом деле больше. По документам — Татьяна Лагина, двадцать пять лет.

— Хорошо, не Ларина! Ладно, фиг с ним, с возрастом. Ты знаешь, как выглядят те, у кого этот самый ВИЧ перешёл в стадию СПИДа? Они тощие, болезненные, никакого задора ни в теле, ни в глазах. Вспомни Фреди Меркури на последних выступлениях! Он на смерть был похож. Твой Артём, случайно не слепой? Как можно принять больную СПИДом за тощую модель? Да и потом, она же наверняка наркоманкой была! — что, ни дорожек, ни синяков — ослеп, да?

— Ну, не обратил он внимания. А кололась она в пах, чтоб менее заметно было…

— А вот паха-то он и не приметил, так-растак! И куда же он, по-твоему, смотрел? В дивные глаза, с двенадцатью презервативами в кулачке?

— Ну, блин, Серёга! Не в том же вопрос!

— Тогда хватит болтовни! Не имей ты мои мозги! Я и так давеча чуть с крышей собственной не распрощался, думал, точно в дурку отправлюсь… До галюнов дошло! А ты мне ещё про какие-то любовные романы щебечешь! Есть, что сказать по существу — говори! Нет, я пошёл…

— Да есть, есть… Просто, по порядку хотел всё рассказать!

— А не надо мне по порядку! Ты с главного начни. А по порядку я сам всё разложу. И вопросы задам, если недопойму чего-нибудь. А то ты, как сказочник — издалека начал: «Жила-была курочка Ряба. И было у неё два яичка…». С яйцами, поди ты, кура была!.. Говори главное!

Второй раз за последние три дня у меня возникло стойкое и пугающее желание задушить собеседника собственными руками. Переборов в себе это новое доселе чувство, я немного успокоился. Серёга внял моим настойчивым просьбам и ускорил рассказ.

— Ну, значится так. Через некоторое время, Артём попадает в ту же больницу с рецидивом этого своего стафилококка. У него берут анализы — ну всё те же, по полной программе, и обнаруживают в крови ВИЧ.

— Сколько времени прошло со встречи с той девчонкой?

— Ну, месяц-полтора… А что?

Я набрал номер Макарыча — палочки-выручалочки. Он на это прозвище, кстати, обижается, на Макарыча реагирует спокойно, а от «палочки-выручалочки» просто звереет. «Какая я вам, упырям, палочка?!» — вопит спокойный всегда эксперт, и мы тут же затыкаемся. От криминалиста мне нужно сейчас одно: инкубационный период ВИЧ? Эксперт долго жевал мне что-то про отличие СПИДа от ВИЧ, тряс мозги до тех пор, пока они не опухли, и лишь напоследок, когда я жалобно-блеющим голоском вопросил: «Через какое время после заражения в крови можно обнаружить вирус?» он ответил, хоть и не кратко, но вполне бодро:

— Так, аж через три недели можно. Бывает и больше — до года. Но зачастую вирус проявляется раньше. В организме появляются антитела… — дальше я попробовал не вслушиваться, чтобы не загружать голову ещё и медицинскими терминами, — … тогда могут обостряться уже имеющиеся заболевания, увеличиваются лимфоузлы, поднимается температура…

— Василий Макарович! Мне нужно точно знать, можно ли через три недели после заражения, особенно с учётом того, что в контакте был человек не просто с ВИЧ, а СПИДовый больной, выявить заражение?

— Можно! Что, сынок, на этот раз?

— Расскажу, Василий Макарович! Сейчас только разберусь — наш это эпизод или не наш, и обязательно расскажу.