Последняя инстанция. Расследование (СИ)

Глава 57

Полковник резко захлопнул за собой дверь, оставив меня наедине со страхом перед своими собственными мыслями. Это был не просто страх. Это был холодящий душу ужас, вползший в сознание и парализующий тело и мозг.

Уже через несколько минут я мчался по забитым пробками улицам по направлению к дому. Телефон Жанны долго молчал, потом ответил знакомым басом.

— Ты где, Жан? — я пытался придать голосу хоть какое-то подобие спокойствия.

— На Охтинском, — ворчала Жанна. — Лечу домой. Надо съездить ненадолго по делу.

По какому делу, девочка моя? Любимая моя, хрупкая, нежная девочка? Твой список не закончен? Кто-то ещё ждёт своей участи? Очнуться бы от этого кошмара, вернуться в ту самую жуткую пятницу, когда я не вовремя оказался в ненужном месте, и это дело свалилось на меня, ломая и калеча жизнь. Держись, Сергеев! Тебе просто надо с ней поговорить. Смотреть в глаза и говорить. Она не соврёт тебе. Она на всё ответит. Только надо, чтобы она дождалась тебя! Но остановиться было уже невозможно:

— Где твоя флешка, Жан?

Трубка помолчала несколько мгновений, и именно за эти секунды я понял, что всё кончено. Не будет никаких ответов. Она не станет слушать твои идиотские вопросы. Она ничего тебе не скажет. Она сейчас просто исчезнет, и ты не увидишь её больше никогда.

— На полке в ванной оставила вчера, когда мылась, — фантастическое самообладание. Равнодушный голос. Ни дрожи, ни сомнения. — А ты её нашёл? Уф! Я уж испугалась, что потеряла… Недешёвая вещица, жалко было бы…

— Я её нашёл, Жан! Она у меня. Я еду домой. Дождись меня, очень тебя прошу!

— Ну, Серенький! Ну, солнышко! Я опоздаю! Я мигом слетаю туда и обратно, и потом поговорим, лады?

— Нет, Жан! Больше не будет «потом»! Дождись меня, это очень важно!

Ну, ё-моё! Просто американский детектив! «Нам нужно с тобой поговорить! Это важно!..». Плохой детектив, майор! Отвратная пьеса! И играешь ты хреново. Кто тебя тянул за язык?! Для чего ты спросил про эту чёртову флешку?! Не терпелось? Или… Или ты хотел дать ей понять, что ты всё знаешь? Ты дал ей шанс уйти. Да ты безумен, Сергеев! У неё теперь есть шанс. У тебя этого шанса нету! Она уйдёт, и ты её никогда не увидишь, а сам останешься один на один со своей искалеченной жизнью. Это тебе не сопливая несчастная любовь, которую можно утопить в водке и залить слезами. Это тонкая, жестокая игра, в которой ты оказался просто непроходной пешкой. Живи теперь, Сергеев, с этим до конца дней своих!

Когда я ворвался в квартиру, Жанны там уже не было. Ещё витал в воздухе запах её сигарет, но её самой уже не было. И аппаратуры не было. И ноутбука. И никакой флешки у зеркала. В ванной, на полочке — никакой флешки! Там стояли в стаканчике две зубные щётки. А флешки не было. Потому что, не могло быть. Не мо-гло!

Я бросился к компьютеру. Рывком развернул его к себе задней панелью и внимательно осмотрел. Порта для мини-USB не было. Я набрал номер Макарыча:

— Василий Макарович! Что на флешке было? Вы посмотрели?

— Конечно, посмотрел! — возмутился эксперт. — Ты мне лучше скажи, на хрена ты её упёр? Вещественное доказательство, между прочим! Может, она не с шеи Лисицыной соскочила во время убийства, а с убийцы сорвалась! А ты утащил, понимаешь… Пустая она. Нет на ней ничего. Девственна.

— А восстановить содержимое можно? Или нереально?

— Почему нереально? Вполне даже реально, — заявил Макарыч. — Я, конечно, не спец в этих технических достижениях, но техники тебе всё, что удалено, запросто восстановят. Ты вот что, дуй в отделение, там пацан есть в техническом отделе — Лёха Краев, он тебе из ничего что-то соорудит. Только поспешай, а то пятница сегодня, сам понимаешь…

Я понимал, что сегодня пятница. Самая жуткая пятница в моей жизни. Не пятница, тринадцатое, но Джейсон Вурхис нервно курит в сторонке! Время шло, а я не мог сдвинуться с места. Всё казалось: вот сейчас я проснусь, и всё станет как прежде. Всё будет так, как было всегда. Ты будешь искать убийц и маньяков, ловить, сажать, возмущаться несправедливостью приговора, ругаться с адвокатами, пить водку в «Поляне», слушать странные баллады под гитару и заниматься любовью с самой нежной, самой красивой и самой нужной в жизни женщиной. Чёрта с два! Ничего такого уже не будет. Никогда.

Всё, что кипело внутри, болело, жгло и выжирало нутро, вдруг разом отпрянуло. Внезапно наступила стадия полнейшего пофигизма. Истерика, которая буйствовала во мне последние два часа, прекратилась так же быстро, как и началась. Я потушил сигарету и отправился на Мытнинскую, в отделение. В коридоре столкнулся с Сашкой.

— Я привёз эту, Розу… — бодро рапортовал Сашка. — Только я не знаю, что ты от неё хочешь, поэтому допрашивай сам. Я покурю пока. Она у меня в кабинете. Сидит вся в непонятках…

— На фото в паспорте — она? — деловито осведомился я.

— Онее не бывает, — ухмыльнулся напарник. — И в санитарной книжке тоже… Везде, в общем, она.

— Сотрудники центра ещё здесь?

— Зде-есь, — заверил Сашка. — Пыхтят над фотороботом. От кучи баб получить один фоторобот — это, ты знаешь, смерти подобно. — Сашка заржал.

— В принципе, — совершенно спокойно заявил я, — фоторобот уже не нужен.

— То есть? — не понял напарник.

— Ну, я просто знаю, как выглядит Маслова…

Сашка очень внимательно посмотрел мне в глаза.

— Знаешь? — недоверчиво, но весело протянул он. — Так это здорово! Это очень хорошо, что ты знаешь!.. Это просто праздник какой-то! Ты иди! — кивнул он на дверь своего кабинета. — Тебя там девушка заждалась, нервничает, поди… Я сейчас! Я выйду, покурю только… Я вернусь… Покурю…

— Погоди! — остановил я Сашку. — Её персоналу клиники предъявляли?

— А то как же! — заверил меня он. — Первым делом!

— Ну и?..

— И ничего, разумеется. Сказали, что по типу девушка очень похожа. Та же фигура, та же стрижка, тот же разрез глаз. В общем, всё то же самое, но не она. Вот такая же точно, но не она!

Роза Лившиц заметно нервничала, и при моём появлении даже попыталась возмутиться:

— Какого чёрта, хотела бы я знать, меня сюда притащили?! Я что, арестована?

А Розочка-то — не цыплёнок! Придётся пожёстче с ней.

— Нет! — грубо бросил я. — Вы задержаны по подозрению в убийстве до выяснения всех обстоятельств.

Я поднял трубку внутреннего телефона и попросил дежурного прислать в Сашкин кабинет кого-нибудь из технического отдела, по возможности, некого Лёху Краева. Пока я ждал сотрудника, перебирал на столе какие-то ненужные мне вещи, включал компьютер, искал в нём что-то для вида, Роза бледнела, краснела, пугалась, начинала плакать, успокаивалась, но вопросов не задавала. Краев был далеко не юн, чем приятно меня удивил. Не часто среди компьютерных специалистов можно встретить адекватного сотрудника, с которым общаешься на равных. Я отдал ему флешку.

— Посмотри, можно ли восстановить удалённую информацию. Есть такие возможности?

— Есть, конечно, — быстро ответил Лёха. Вообще-то, правильней было назвать его Алексеем, да ещё по отчеству, но так было не принято. Лёха — так Лёха. — Таких программ достаточно много. Некоторые послабей, некоторые поумней. Всё зависит от прежнего владельца, от его способностей. Если он установил правильную защиту на информацию, то файлы удаляются безвозвратно. Никакая программа не восстановит. Некоторые защиты можно взломать. Я попробую. Мне где-то часик нужен.

Матка боска! Он говорит на русском языке! Первый раз в жизни встречаю человека, который не выносит мне мозг. Он сказал — я понял. Я по-дружески хлопнул Краева по плечу и попросил:

— Восстанови, мил человек! Очень нужно! — я кивнул в сторону Розы. — А то у нас вот тут подозреваемая, похоже, в отказку собралась идти! А на флешке весь компромат на неё, не отвертится! Убила, значит, придётся отвечать!

При этих словах Роза побелела и испугалась, похоже, до обморока. Но я — плохой следователь, мне жалость не положена. А моего антипода — хорошего следователя, госпоже Лившиц, видимо, сегодня забыли выделить. Как и адвоката. Я проводил Лёху до дверей, покопался в компьютере, пролистал для вида какие-то бумаги на Сашкином столе, и, к тому моменту, когда я приступил к допросу, Роза уже готова была говорить:

— Я не понимаю, в чём Вы меня обвиняете! — вяло возмущалась она. — Я ничего не делала. Я никого не убивала! Это просто какая-то ошибка!..

— Да нет, — я вёл себя уверенно и беспощадно, — сегодня днём в медицинском центре, в котором Вы числитесь массажисткой, во время процедуры массажа, была убита Лариса Лисицына. Смена сегодня была Ваша, так что, давайте лучше честно мне всё рассказывайте.

— Я не работаю ни в каком медицинском центре. Я сейчас вообще нигде не работаю. Мы ремонт делаем, я целыми днями только и знаю, что бегать по магазинам, покупать краски, обои, кафель… Я думала, закончу с ремонтом, начну устраиваться на работу. Сейчас это просто нереально — совмещать работу и ремонт!..

— Хорошо. Допустим, я поверю Вам, что Вы не были сегодня на рабочем месте…

— Да нет у меня никакого рабочего места! — взмолилась несчастная девушка. — Нету! Я целый день по магазинам строительным носилась!

— Вы, Роза, девочка взрослая, должны понять: чтобы доказать свою невиновность, Вы должны предъявить мне своё алиби. Детективы читаете?

Девушка кивнула.

— Вот! — радостно продолжал я. — Наверняка знаете, что такое алиби.

— Что такое презумпция невиновности, — буркнула девушка, — я тоже знаю.

Я захохотал:

— Розочка! Милая! Вы не читайте зарубежные детективы! Читайте наши, отечественные. Там про эту самую презумпцию неплохо рассказано. Вам нужны доказательства? Так вот они! — я разложил перед девушкой кипу её документов. Делая вид, что сам всматриваюсь в них, я наблюдал за тем, как Роза меняется в лице. — Вот ваша трудовая книжка с записью о том, что Вы приняты на работу массажисткой в соответствии с приказом номер таким-то и сертификатом номер таким-то… Вот Ваша санитарная книжка, в которой указано, что такого-то числа Вы проходили медицинский осмотр, — не обращая внимания на то, что девушка отчаянно вертит головой, отрицая всё и вся, я продолжал следить за её лицом. М-да, версия полковника о продаже документов начинает подтверждаться.

— Это не мои документы! — Роза пыталась защищаться. — Вернее, мои, но я не работала там.

Я изобразил на лице крайнюю степень изумления. Роза старательно объясняла:

— Я их потеряла… Вернее, у меня их украли. Сначала я думала, что мы их при переезде потеряли, а потом поняла, что их просто украли.

— Вы заявляли в милицию?

— Конечно, — Роза цеплялась за любую возможность выкрутиться. — Вы можете проверить. Я оставила заявление о краже документов в пятом отделе милиции. Позвоните туда, проверьте! Пожалуйста!

— Конечно, конечно! Я обязательно это проверю. А когда, скажите, Вы подали заявление о пропаже?

Роза закрыла лицо руками и заплакала. Немного успокоившись, она стала подробно рассказывать:

— Вы понимаете… Мы с этим переездом совсем с ума сошли. Что-то перевезли сразу сюда, на Лиговский, что-то к друзьям пришлось отвозить… Ну, тут ремонт капитальный, сами понимаете… Что-то ещё на старой квартире во Всеволожске осталось. Я прописалась сюда, на Лиговку ещё до переезда, и паспорт после переезда мне даже не был нужен нигде.

— Вот как? — обрадовался я. — Розочка! Деточка! А разве я говорил, что-то про Ваш паспорт?! Я ничего такого, кажется, не упоминал.

Роза растерялась. Вот и славненько. Вот и хорошо. Документы проданы. Осталась последняя часть спектакля, сцена под названием «блеф».

— Но ведь паспорт тоже пропал… — она ещё пыталась отвертеться. — Все документы пропали разом…

— Откуда? Из дома? Вас обокрали?

— Нет… Наверно, вытащили где-то… — мне на какой-то момент стало жалко девушку.

— Роза! С какой целью можно таскать с собой все имеющиеся документы, включая диплом и санитарную книжку, если Вы не собирались в ближайшее время устраиваться на работу? Сдаётся мне, что вы немного лукавите. А посему… У меня есть только два варианта. Первый — это я сейчас снимаю у Вас отпечатки пальцев, произвожу арест и отправляю Вас сначала в камеру предварительного заключения, а потом в СИЗО, на Арсенальную улицу… Знаете, что там?

Роза еле заметно кивнула.

— Правильно, деточка! Там женская тюрьма, вернее, изолятор, но для Вас это не имеет значения. Пока идёт следствие, Вы будете находиться там. Следствие может тянуться и год, и два… Вы поймите меня, — я прикинулся несчастным, уставшим человеком, а заодно, ленивым, бездушным следователем, — ну, зачем мне это надо? У меня есть все доказательства против Вас. Для чего мне искать какого-то другого убийцу, когда есть Вы? Лисицыну убила массажистка. Документы у этой массажистки Ваши. Какая мне разница — Вы работали, не Вы работали?! Я дело закрою, и всё…

— Но ведь я не убивала! — Роза была на грани истерики. — Я же не работала там! Подождите… Ведь сотрудники, директор… Они-то могут подтвердить, что это не я?!

Ну да, Сергеев! Глупо было предполагать, что можно «развести» Розу Лившиц! Это не блондинка Лисицына, которая верит, что из-за её электронной почты может «стереться весь Интернет». Тут не пройдёт. Но и я не пальцем деланный!

— Розочка! Милая! Вы не представляете, в каком они там сейчас шоке! Они маму родную не узнают. Заведующая с сердечным приступом валяется (Господи, дай здоровья бедной Регине!), никто из персонала слова вымолвить не может. Тут, знаете ли, не до опознания. Так что, предъявлять Вас им мы сейчас не будем. А перейдём прямиком к снятию отпечатков. Угу?

— Подождите! — Роза, похоже, решилась. — Вы говорили про два варианта. Какой ещё есть выход?

— Да нет у тебя никакого выхода! — заорал я. Или сейчас, или никогда. В любой момент может возникнуть какой-нибудь адвокат, и я серьёзно получу по шапке. — Нету выхода! Отпечатков там нет, стёрты! Лисицына мертва, а по документам, массаж делала ей именно ты! Твоя фамилия стоит в процедурном журнале! Твоя! И алиби у тебя нет…

Девушка снова заплакала. Её худенькие плечики вздрагивали, и мне снова стало жалко её и страшно за себя: «Какой же ты урод, Сергеев, всё-таки!»

— Сделайте что-нибудь, пожалуйста! Я же никого не убивала!

— Хорошо, — смилостивился я. — Сделаю! — Девушка умоляюще посмотрела на меня полными слёз глазами. — А ты сейчас быстро, внятно и честно расскажешь мне, как ты продала все свои документы девице, похожей на тебя. Даю тебе пять минут. Потом едем в тюрьму.

Роза опустила голову и заплакала ещё горше. Я дал ей время немного успокоиться. Пусть посидит, подумает, стоит ли из-за какой-то неизвестной… Хотя… Почему это, неизвестной? Что если они знакомы? Возраст у них один, могли вместе учиться — хоть здесь, хоть в Белоруссии, хоть в детском доме… Паранойя, Сергеев, паранойя! Таких выкрутасов даже в мексиканских сериалах не бывает. Наверно…

— Мы едем в тюрьму? — ласково спросил я, как будто приглашал девушку в кафе-мороженое.

Роза отрицательно покачала головой:

— Нет, я всё расскажу.

Ну, слава тебе, господи! Поехали, помолясь… Я приготовился слушать, всем своим видом давая девушке понять, что верю каждому её слову.