Продавец счастья: магия кинематографа, или Новые приключения Ское

40

Пошел дождь, и ветки почернели еще больше. Их контуры резкой паутинкой очерчивались на фоне краснеющего неба. Со стороны улицы по стеклу тянулись капли, и мальчик следил за мокрыми дорожками, которые они оставляли. Дорожки перекрывались новыми дорожками, те — еще более новыми, и так до бесконечности. Ское взглянул вниз. На скамейке возле его подъезда кто-то сидел. Сильно любит дождь? Или ему некуда пойти? В том, как парень сложил руки замком, в этой взлохмаченной, промокшей макушке Ское почудилось что-то знакомое. Вадим. Он быстро оделся, взял зонт и вышел.

— Ты промок, — сказал Ское, раскрывая над другом черный круг зонта.

— Мне это уже не поможет, — грустно ответил тот, взглянув в эту круглую черноту.

— Почему не заходишь? — поинтересовался Ское.

— Жду, когда ты выйдешь, — невесело усмехнулся Вадим.

— Пойдем, — Ское махнул головой в сторону подъезда. — Ты же полностью вымок.

— А дед дома?

— Да.

— Тогда не пойдем. Пусть останется для меня таинственным дедом-невидимкой.

— Я попрошу его не выходить из комнаты, — улыбнулся Ское. Вадим промолчал, глядя себе под ноги. — Что с тобой?

Мальчик не ответил. Он развернул руку ладонью вверх и наблюдал, как капли шлепаются и разбрызгиваются. Ское сел рядом с другом на мокрую скамейку, закрыл зонт.

— Ты так тоже промокнешь, — заметил Вадим.

— Пожалуй, — согласился тот. Они просидели в молчании минут двадцать. Красные облака скрылись, воздух посерел. Темнело. С рукавов курток капало, брюки прилипли к ногам.

— Иди домой, не мокни зря, — нарушил молчание Вадим.

— Я уже промок, — усмехнувшись, ответил Ское. — И потом, невежливо уходить посреди беседы.

Вадим грустно ухмыльнулся.

— Что с тобой? — снова спросил Ское. Вадим приготовился было снова промолчать в ответ, но его перебил телефонный звонок, донесшийся из кармана куртки Ское.

— Да, — ответил тот. После небольшой паузы он скосил взгляд на друга и повторил: — Да… Конечно… Вадим, тебя, — он протянул трубку другу. Тот даже не пошевелился, продолжая разглядывать мокрый асфальт у себя под ногами. — Он… он, — замялся Ское в трубку, затем притих, выслушивая реплику с того конца провода. — Хорошо, передам, — и нажал отбой.

— Можешь не передавать, мне неинтересно, — сказал Вадим.

— Звонил твой папа, сказал, что мама себе места не находит и чтобы ты возвращался.

— Она уже прекрасно нашла себе место.

— Вадим, что случилось? — мягко спросил Ское. Тот опять не ответил. — Не пойдешь домой? — тот помотал головой. — Тогда пойдем ко мне, погреемся, раз ты такой молчун.

Вода давно уже пробралась под куртку и холодила спину. Вадим послушно встал со скамейки и направился вслед за Ское в его подъезд.

— Похоже, дед уже спит, — шепотом сказал Ское, когда они зашли в темную прихожую.

— Опять я его не увижу, — отозвался Вадим.

— Возьми у меня в шкафу что-нибудь, переоденься, а я чайник поставлю, — проговорил Ское, снимая обувь.

— Ты прям хозяюшка. Или добрая фея, — прошептал в ответ ему друг.

— Если что не так, на улице тебя всегда ждет гостеприимный дождь, — иронизировал Ское.

— Ладно, я погорячился, ты не добрая фея. Пусть будет обычная фея, средней доброты, — усмехнулся Вадим.

— Сам ты фея средней доброты, — с улыбкой сказал Ское и направился на кухню, стараясь ступать как можно тише, чтобы не разбудить деда.