Продавец счастья: магия кинематографа, или Новые приключения Ское

88

Ское бродил по парку Ветеранов. Вот он, Волшебный лес. Деревья и кусты растут в некоторых местах так густо, будто пытаются врасти друг в друга. Бетонные плиты, которыми выстелено место, где раньше был парк аттракционов, крошатся и сдвигаются от бьющей из-под них растительности.

Ское сел на покосившуюся скамейку. Вспомнил, как они снимали здесь фильм. Он, Вадим и Ника… и Ника…

Ское поднял голову. Над ним нависала ветка с вороной, а над веткой — облачное небо. Налетела какая-то легкая, похожая на осеннюю паутинку грусть. И вопрос: «Что я здесь делаю?» Раньше Ское таким вопросом не задавался. Магнитогорск — его родной город. Тихие и громкие, чистые и грязные, мокрые и сухие улочки, бетонные взгляды домов, густой дым из труб, легкомысленные облачка, гусеницы-трамваи — все было его, родное.

Он снимает здесь фильмы, учится, дружит. Он живет здесь. Даже эта скамейка… Ское потрогал скамейку, она шершавая на ощупь. Он хотел запомнить ее, эту скамейку. Зачем? Разве он уезжает? Разве его выгоняют из родного города? Или, может, он сам хочет убежать отсюда?

Нет, он не хочет. Ское прислушался. Вдалеке прогремел трамвай. Каркнула ворона, затем еще одна и еще. И снова трамвай.

Он не хочет уезжать, но…

Ское сидел так еще очень долго. Думал. Поднимал глаза к небу, оно менялось. Облака ушли, открыв голубое полотно, которое становилось зеленым по краям. Затем — желтым, затем — оранжевым и, наконец, красным.

Ское хотел снять третий лик весны, но не получится. Он не снимет фильм про продавца счастья. Кажется, ему досталась черная бумажка. Ское невесело усмехнулся, подумав об этом. Черная бумажка. Последняя.