Продавец счастья: магия кинематографа, или Новые приключения Ское

47

Солнце пробегало по тетрадному листку веселыми лучами, и хотелось улыбаться. Но формулы, записанные неровным почерком в клеточках, останавливали Нику от улыбки. Она посматривала в окно. Небо чистое, на улице тепло. Погулять бы, но до сих пор уроки не сделаны. Мама будет против.

В раму окна стукнулся камешек. Затем еще один. Ника встала со стула, чтобы взглянуть, кто там кидается. Внизу стоял Вадим. Увидев в окне Нику, он махнул рукой: «Выходи».

«Очень романтично — кидать камешки в окно своей девушки, чтобы она вышла, — подумала Ника. — Если не знать, что этот романтик просто разбил свой телефон и ему не с чего позвонить». Ника усмехнулась, но тут же погрустнела: мама ее все равно не пустит. Тем более с ним.

— Ника! — будто прочитала мысли мать. Она как-то незаметно появилась в дверях комнаты. — Уроки делаешь?

— Да, — ответила девочка, отошла от окна, снова села на стул перед раскрытой тетрадкой. Следующий камешек попал прямо в стекло, издав довольно громкий звук при этом. Ника усиленно вглядывалась в алгебраическую формулу, записанную ею полчаса назад. Мать некоторое время молчала, стоя в дверях, Ника не решалась посмотреть на нее. Прилетел еще один громкий — оглушительный — камешек, опять в стекло.

— Шла бы погуляла хоть, — пробормотала мать. Ника удивленно обернулась: та смотрела в пол. — Погода хорошая. Свежим воздухом дышать надо, — продолжала она.

«Странно, она же слышала камешки Вадима, почему отпускает меня гулять? Или не услышала?» — думала Ника, а сама машинально уже натягивала свитер. Лицо против воли расплылось в улыбке. «Ну вот, сейчас увидит, как я рада, догадается, не отпустит», — подумала Ника. Она посмотрела на мать.

— Только недолго! — строго сказала та. — И гуляйте… то есть, гуляй только в людных местах, поняла?

— Поняла, — радостно улыбнулась Ника, надела джинсы и выскочила в коридор.