Продавец счастья: магия кинематографа, или Новые приключения Ское

93

Ника толкнула прозрачную дверь. 7:30, уже идет посадка. Она встала в очередь. 7:32, она выложила телефон на подставку и прошла через рамку.

Мужчина оборачивал огромный чемодан упаковочной пленкой. Женщина кричала на ребенка, чтобы поторапливался. Ника смотрела по сторонам. Где, где?

Какие-то макушки сновали тут и там. Но Ское высокий, его должно быть видно. Должно же? Идет посадка. Вдруг он уже сел в самолет?

Ника увидела его. Он стоял в отдалении, ничего не оборачивал упаковочной пленкой, ни на кого не кричал, не сновал тут и там. Он засунул руки в карманы и просто стоял. Девочка подошла, он заметил ее сразу.

— Вадим, — она легонько тронула его за рукав.

— Я только пришел. Видимо, опоздал.

— Я тоже.

— 7:41.

Ское поставил сумку на ленту и обернулся. В который раз. Неужели так и придется улететь, не попрощавшись?

За стеклянной перегородкой он увидел Нику. Затем — Вадима. Они вместе. Они пришли. Они вместе… Вернуться? Махнуть им рукой?

Ское схватил сумку с ленты, огибая людей, пошел обратно. Там, за стеклом, Ника и Вадим. Они все-таки пришли. Вместе…

Ское остановился. Поставил сумку и смотрел через стекло на них. Он может выйти, они сразу увидят его. А может не выходить. Вадим сказал ему тогда… Может, лучше повернуться и уйти? Пока не заметили.

Вадим увидел его первым. Он смотрел на Ское долю секунды, затем поднял руку и махнул. Ника обернулась и тоже увидела его. Стоит за стеклянной перегородкой.

Ское поднял сумку и направился к ним. Вадим засунул руки в карманы. Ника дышала все менее ровно, к глазам начали подступать слезы, но застряли на полпути.

— Я рад, что вы пришли, — Ское смотрел на друзей как-то неловко, снизу вверх, хотя был выше их.

— Мама улетела вчера, я просто не уходил, — пошутил Вадим, взглянул на Ское какими-то огромными глазами и опустил голову.

— Вадим…

— Не надо, — сказал он, глядя себе под ноги. — Я не хотел говорить то, что сказал тогда. Я… В общем, возвращайся давай.

Ское улыбнулся краешком губ. Ника смотрела в пол и почему-то краснела. Она помнила, как Вадим деревянно сидел на качелях, а Ское медленно шел, пока его не забрала арка.

— А еще я не люблю прощаний, — сказал Вадим, быстро глянул сначала на Нику, затем на Ское, потом снова на Нику, — поэтому пока! — и направился к выходу.

— Пока, Вадим, — прошептал Ское.

— Пассажира Ское Вильсона, вылетающего рейсом 567, просим пройти ко второму выходу.

— Это тебя, — сказала Ника, и слеза проскользила по щеке, упала на пол.

— Ника.

— Не улетай.

— Пассажира Ское Вильсона, вылетающего рейсом 567, просим пройти ко второму выходу.

— Обещай не бросать музыку, — сказал Ское совсем не то, что Ника думала, он скажет.

— Почему? — она утерла вторую слезу, которая хотела отправиться вслед за первой.

— Потому что я люблю ее. Твою музыку.

— Ское.

— Люблю.

— Пассажира Ское Вильсона, вылетающего рейсом 567, просим пройти ко второму выходу.

— Не улетай.

— Он улетел, но обещал вернуться. — Ское улыбнулся уголком губ. Он взял сумку с пола. Ника резко обняла его, уткнулась носом ему в грудь, в фиолетовые клеточки его рубашки. Сумка упала на пол.

— Пассажира Ское Вильсона, вылетающего рейсом 567, просим пройти ко второму выходу.

Слова не шли. Ника посмотрела в зелено-желтые глаза. Вот они, снова близко, грустные и нежные. Она вытащила из кармана диск и вложила его в руку Ское.

И он пошел. Он удалялся, а Ника все еще видела его глаза перед собой — вот здесь, совсем близко.

Она вышла на улицу. Ветер сразу поднял волосы вертикально вверх, играл с ними, подкидывал. Вдалеке она видела самолеты. Одни стояли, принимали пассажиров, другие медленно набирали высоту, третьи приземлялись. Какой из них?..

В восемь утра взлетел самолет. Поднялся и сразу стал уменьшаться. Белой птичкой скользил в вышине. Мальчику, сидящему у иллюминатора, не было видно, как внизу двое неотрывно следят за маленькой белой птичкой. Он открыл диск и прочитал на обороте обложки:

«Синий твой взор,

нежный, обветренный,

тает, и тает, и та…»

Провел по карандашным буквам рукой.

Четыре ярких пятна — паруса летающего корабля — становились все меньше и меньше, сливаясь в одно. Волшебница стояла внизу, приложив ладонь козырьком ко лбу и, не мигая, смотрела. Она боялась пропустить, сморгнуть ту точку, в которую превращался корабль с принцем на борту.

«До скорой встречи, принц», — прошептала она.

Точка почти исчезла, стала почти не видна.

Глаза заболели. Волшебница моргнула.

Точка превратилась

в огромное

синее

небо.