Прозрение. Том 2

История сорок вторая. «Ярость»

Джанга. Наземный штаб обороны

Через час сорок две, когда командор Коутер уже явился пред мои недобрые очи, и мы вместе рулили в наскоро оборудованном наземном штабе, мне доложили о перестроении «белых кораблей».

Мы с Коутером держали активированными каналы трансляции со спутников и с полицейских катеров, вокруг нас нарезали круги разведчики всех мастей — и наши, имперские, и здешние.

На этот раз первым успел джангарский аналог спецона.

Лица разведчиков, потемневшие и осунувшиеся всего за неполные шесть часов, снова напомнили мне, что во временном штабе обороны Джанги только я один и не верю в мистическую мощь крейсеров-пришельцев.

Белые корабли на территориях экзотианского подчинения были овеяны легендами. Их боялись и боготворили.

Рассказывали о разное — что белые приходят с отдалённого форпоста Уходящих, что это некие тайные силы нашего мира, его теневое правительство… Ходили слухи и о всесильном инопланетном разуме, наблюдающем за нами издалека.

Разум был, разумеется, совершенно неуловим и непознаваем. Сражаться против него было бессмысленно, и ещё килограммы длинной зелёной алайской лапши на мои бедные уши.

Все эти слухи дурно действовали на мою сборную команду. Особенно много суетились и плохо соображали люди командора Коутера.

Хуже них вели себя только местные полисы.

И если уж паника так сильно подействовала на военных, можно было представить, какая истерика начнется у гражданских, если «белые» откроют стрельбу.

В конце концов, я разогнал самых нервных, окружив себя разведчиками и спецами из противометеорной службы.

Я практик. И «белых» видел в действии. Тогда они меньше всего готовы были афишировать своё присутствие.

Да и раньше к нам особо не лезли. Ни разу за обозримое время.

Взбесились они, что ли, за эти два года? Порабощены борусами?

А если нет, то что могло их толкнуть на этот странный теракт? Ну не имперская же пропаганда, обвинявшая хаттов в охоте за мозгами младенцев?

В общем, над Джангой сейчас висел кто угодно, только не «белые люди» с их хитрыми ходами и привычкой действовать тайно.

Это были или замаскированные алайцы, или имперцы, или местные, из Содружества.

В версию с алайцами я не верил. Да, они едят наших младенцев, но покупают их «честно», согласно своим идиотским законам у тех гадов, что продают.

На воровстве детей алайцев мы не ловили ни разу. Это не их почерк. Да и чего они могли бы добиться таким манером? Натравить нас на имитацию хаттов? И?..

Оставались Содружество и Империя.

Месть военного министра Херрига за срыв соглашения с Э-лаем? Месть Имэ? (Почему мы его не прибили, гада?)

Конечно, дороговато выйдет залить корабли бликующим артзаном или искхином-2, а не обычными хемопластиковыми композитами (тоже очень недешёвыми). Но задача посильная и для Империи, и для Содружества.

Замыслив объединить Юг, мы сами столкнули этот камень с горы. И надо было ожидать, что не Имэ, так Херриг… Или даже оба сразу попробуют «перевернуть нам небо».

А вот Дегиру я бы по башке настучал, найдись у меня хотя бы пять свободных минут. Ему надо было суметь проспать такую масштабную диверсию на одной из самых тихих гражданских развязок.

Кстати, может, потому и проспал: артзан, как покрытие, славится не только тем, что бликует. Он отражает большую часть дальних волн.

В определённых условиях покрытые артзаном корабли невидимы для векторных радаров, а на ближних подступах их проворонили из-за фестиваля и обилия чужого транспорта.

Всё в рамках общего идиотизма, учитывая глубокий тыл.

Я следил за тем, как красиво и слаженно перемещаются корабли неведомого противника, и мне это совсем не нравилось.

Раньше суда стояли полумесяцем, обращённым в сторону Кроу-2, а теперь начали растягиваться по более широкой дуге, разворачиваясь к Джанге, словно собираясь стрелять по планете.

Всё это время «белые» упорно отказывались вступать с нами в переговоры. Похоже, они ждали от нас только им понятных ответных действий. И ждать, судя по манёврам, устали.

Какие же наши дёрганья показались бы им естественными?

Мы же дёргались, Хэд их возьми. В переговоры пытались вступать командор Коутер, члены торгового и паритетного совета Джанги.

Неужели «белые» полагают, что тридцать две тысячи детей мы не рассматриваем в качестве ценных заложников?

Другое дело, что наши чиновники хотели наладить контакт на безопасном расстоянии, боялись превратиться в заложников.

Так, может, это чужакам и надо? Чтобы кто-то напросился на ближнее общение? Хотят прощупать, что мы из себя представляем? Ждут кого-то конкретного?

Но не меня же? А получат меня.

Зачем они затеяли игру в хаттов? Намекают, что дети для них не имели веса разумного существа, были в большей мере расходным полуразумным материалом?

Им нужны более весомые заложники? Хэда лысого они их получат!

При мысли о хаттах нутро моё снова сжалось, но Есвец мне уже объяснил, что это химические спазмы.

Организм почему-то выбрасывал в кровь адреналин, когда я вспоминал пропагандистские голо времён войны с хаттами.

Это было странно, но не фатально. Я прилепил над веной пластырь, контролирующий выброс гормонов, выпил водички. Плевать.

На хаттах вы, уважаемые мерзавцы, за мой счёт не проскочите.

Фальшивые белые корабли продолжали разворот, отжимая стайку гражданских транспортников с детьми в направлении ост-ост-надир.

Эта позиция давала нам возможность наблюдать противостояние судов не только через спутники и полицейские катера, но и непосредственно с Джанги.

Нет, похоже, «белые» собираются не стрелять по планете, а спалить на наших глазах один из гражданских кортов, чтобы мы прекратили уже жевать сопли и сделали…

Что? Напали на них?

Я покачал головой. Нельзя было допустить, чтобы противник диктовал нам правила игры.

Как только гражданское население Джанги поймёт, насколько развязаны руки у «белых», наземное руководство будет парализовано.

Начнётся паника. А хуже паники в таких условиях я и придумать ничего не мог.

Мне только левых судов на орбите не хватало. С одуревшими от страха беженцами.

Всё это время мы с командором Коутером ломали головы, можно ли как-то использовать наше численное превосходство в лёгких полицейских катерах, (не способных даже в виде брандера нанести серьёзный урон тяжёлому боевому крейсеру).

Я нашёл пока только одно более-менее продуктивное решение: использовать катера вместе с обманными голоцелями, чтобы сбить противника с толку, создать хаос и перегрузить на пару минут мозги навигационных машин.

А за эти минуты попытаться разогнать гражданские суда до хоть каких-то скоростей.

Погнать их в разные стороны, рассыпать горохом.

Как только транспортники наберут скорость близкую к световой, стрельба по ним потеряет смысл. Но для этого им нужны не две-три минуты, а хотя бы шестнадцать. А где их взять?

Шестнадцать минут отсрочки решили бы дело.

Я запросил техников, и мне ответили, что можно запустить двигатели «всухую», с отсрочкой в шесть-семь минут. И стартовать с места с перегрузкой в 8−10g.

Таким манером можно отыграть шесть-семь минут… Значит, критическими остаются ещё десять.

Если корты успеют набрать скорость, мы выиграем. Стрельба дрейфующего корабля по убегающему на околосветовых — дело энергозатратное и малопродуктивное.

Чтобы причинить кортам реальный ущерб, «белым кораблям» придётся хотя бы выровнять скорости, а этого шанса мы им не дадим.

Да и вряд ли «белые» сломают строй и понесутся в беспорядке за гражданскими судами. Таким манёвром они откроют доступ тяжёлым экзотианцам к зоне Метью, и линейные Дегира выпадут как роса на горячий песок.

Нет, если корты успеют набрать скорость, «белые», сообразив, что игра началась, развернутся для перестроения. Чтобы Дегир вышел на них лоб в лоб.

И вот тогда все наконец получат желанную баню. А у нас появится шанс вывести из-под огня хотя бы часть гражданского транспорта.

Кто-то, конечно, не успеет. Тут нам и пригодятся мельтешащие вокруг «белых» полицейские пукалки, которые, в отличие от обманных голоцелей, возможно, сумеют в суматохе почесать противнику силовые щиты.

Я посмотрел на Симона Коутера.

Тот прерывисто вдохнул-выдохнул. Его разве что не трясло. Как я ни старался воодушевить этого большого рыхлого мужика, у него, к сожалению, у самого была куча детей.

Подчинялся мне командор безропотно. Для Экзотики в передаче командования импл-капитану нет ничего непривычного или странного. Никому здесь даже в голову не приходило обсуждать мои решения.

Здесь так принято — звание импл-капитана носят патентованные убийцы и сумасброды. Их придерживают, но при необходимости дают полную свободу действий.

А то, что я имперский импл-капитан, так я работал и на Плайте, и во время кьяснинской эпидемии. И на Джанге об этом знают.

С трясущимся Коутером советоваться я не рискнул, вызвал Мериса. Не то чтобы узнать его мнение, просто слегка сорваться хоть на ком-то злобном и не беззубом.

— Смотри, генерал, как наши уродцы зашевелились.

— Так и не веришь, что это белые корабли? — нахмурился Мерис.

Я ему свои сомнения уже озвучивал, а сейчас решил подтвердить. Так, чтобы слышали все.

— Не верю. И вообще никому последние дни не верю. Что за херню вы с Энреком закрутили вокруг меня в госпитале?

— А что нам было делать? Мы ходим по краешку. Оба эрцога — синенький и зелёненький — настаивали, что эта их «сеть реальности» перенапряжена. Мы постарались бросить своих людей во все критические точки. А тебя, болезного, с ударного фронта убрать. Но ты и тут всё проспал! Выключи кретина! Делай хоть что-нибудь!

— Да я-то делаю. Ты нашёл Колина? У меня сигнал на браслете мигнул и снова погас. Это что было?

— Два часа назад он сам объявился. Его ждал приказ министра, и он улетел на Север.

— Чё?.. — растерялся я. — Ты на мне-то дезу не отрабатывай?

Лица Мериса я не видел, следил за «белыми» кораблями. Похоже, мы угадали, и они перестраивались для стрельбы.

— Повторяю для идиотов! — взвился Мерис. — Лендслера наземной армии Юга Колина Макловски вызвали на Север! И он полетел! Чтобы его там арестовали и повесили! Видимо, жизнь научит его, когда он сдохнет! Всё, работай, мне и без тебя тошно. Локьё велел передать: если напряжение прорвётся здесь — это будет скверный вариант.

— Алайцы ответили?

— Как только — так сразу кину тебе.

— Тогда до связи.

Я повернулся к Коутеру:

— Остаётесь руководить штабом. Действуем по утверждённому плану. При начале стрельбы или по моему сигналу гражданские суда должны получить схему разбега. Как только услышите кодовую фразу, начинайте операцию.

Коутер, ошарашенный вывалившейся на него информацией, закивал как детская игрушка. И всё-таки известие о том, что не только у нас тут задница Хэда, немного отрезвило его.

Всем сейчас плохо. И нечего губы распускать.

Я набрал номер интенданта, рисковать своими пилотами не хотелось. Да и больше шансов, что меня не расстреляют на подходе, если засекут стандартный полицейский катер.

— Мне нужен катер класса А12 или А15. С минимальным экипажем — только пилоты.

— Но обслуга двигателей…

— Я не собираюсь бить скоростные рекорды, да и особенная маневренность не нужна.

Делов-то — отвлечь «белых» и задержать их болтовнёй на максимально возможное время. Капитаны кортов сходят с ума уже пять с половиной часов. Кто-то просто не успеет отреагировать в запланированные минуты.

Пусть Коутер молится, чтобы меня подпустили достаточно близко. Тогда я постараюсь выжать что-то из своих невеликих навыков. Чему-то же эйниты меня учили?

Сверхзадача — доказать Мерису и Коутеру, что наши враги никакие не «белые». А раз так — мы их били и будем бить.

Я обошёлся бы вообще без пилотов, но никогда не водил экзотианских полицейских катеров и не был уверен, что разберусь сходу.

Восемь гражданских кораблей… По нашим прикидкам шансы спастись были пока у двух-трёх.

— Господин капитан? — Дерен не отходил от меня, держась всё время за плечом.

Я сразу отрезал:

— С тобой не полечу.

— Я не об этом. Можно попробовать связаться с гражданскими кортами прямо сейчас и предупредить о начале операции. По аналоговой связи, основанной на принципе подобия гравитационных колебаний. Гравиэкран есть в зоне реактора антивещества.

— И как мы его можем использовать? — нахмурился я.

Гравиэкран показывал только интенсивность давления антивещества на стенки реактора. Его свечение может менять яркость, но как мы можем ей управлять с грунта?

Да, для колебательного контура такого экрана — вещественное расстояние имеет близкие к нулевым значения, но…

— Много мы сообщить не сумеем, а короткие инструкции передадим. Позовите техников, я объясню. Мигать он будет.

Дерен вывел на браслете схему и показал мне. Уроки Келли не пропали даром, и я почти понял, что он задумал.

— Откуда ты у меня умный такой? — Теоретически Дерен был прав, но пробовал ли кто-то такое на практике?

— Да, — отозвался Дерен. — Пробовал. Бабушка рассказывала, что дед так отдавал команды модулям при Эскгамском сражении. Достаточно сонастроить оба экрана на уровне колебательного контура, это мы можем сделать в открытую, отдав приказ по обычной связи. Гравитационные колебания, насколько я читал, перехватить невозможно. Да, они будут знать, что мы что-то сообщаем своим, но расшифровать сигналы не смогут. Две сонастроенные пластины экрана будут синхронно менять яркость, вот и всё.

— Хорошо. Командор Коутер, пригласите специалистов по калибровке реакторов антивещества. Дерен! Пятнадцать минут на инструктаж! Поторопитесь. Вы с Вили будете сопровождать меня на безопасном расстоянии. Ваша задача записать информацию и передать в штаб.

Я направился к ангару.

— Господин капитан, — окликнул меня Дерен. — Разрешите взять в шлюпку связистов? — Судя по потемневшим, сузившимся глазам, у него были ещё какие-то идеи.

Я кивнул.

Дерен — умница. Если он не может чего-то объяснить, это не значит, что его предчувствия лишены оснований.

Вот и у меня сейчас весьма странные предчувствия.

Мне нужно сказать этим «белым» нечто такое, что заставило бы их раскрыть карты.

Если это действительно «белые люди», что они могут от нас хотеть? Детей? Так забрали бы уже и смылись!

Я глянул в потерянное лицо командора: вот кто думает, что хуже быть уже не может.

Хуже может быть всегда. И нечего размахивать белыми тапками, будто все мы уже передохли.

Он вообще на планете отсидится. А вот на орбите сейчас будет жарко.

Если начнётся стрельба, к Джанге выйдут не только корабли Дегира. Думаю, и наши уже успели перекинуть в этот район десяток тяжёлых крейсеров.

Наши злее, лишены предрассудков и про белые корабли слышали только байки.

Но нам придётся начать стрелять, чтобы узнать о противнике хоть что-то. А значит — преимущество на его стороне.

Я коснулся браслета. Здешних кодов я не знал, и команды приходилось адресовать голосом.

— Импл-капитан Пайел вызывает службы госпиталя!

— Дежурный ординатор на связи!

Голос мне понравился: спокойный, уверенный.

— Завершить подготовку экипажей полицейских катеров!

— Есть завершить.

Дежурный ответил размеренно и без тени сомнений.

Легче всего у меня в этот раз получилось почему-то с военными медиками. Я приказал сажать пилотов на транквилизаторы, и они согласились.

Экзоты не шпигуют своих пилотов химией. Местные психотехники полагают, что собственные гормоны действуют на человека бережней.

Но джангарские медики понимали: как ни крутись, дети могут погибнуть. И не у каждого пилота хватит нервов начать операцию, которая может запомниться совсем не как победа.

Иллюзий я не питал. Сорок «белых кораблей» так или иначе контролировали Джангу. Им незачем было ещё и держать в заложниках тридцать две тысячи пацанов и девчонок.