Прозрение. Том 2

История пятидесятая. «Ковен теней»

Бренан. Земля

Сержант десантной группы спецона Бренан Верен лежал на кровати.

Эргономичной, рассчитанной на распределение именно его веса, с одеялом необходимой лёгкости и тепла, с идеально подходящей лично ему подушкой.

Кондиционер бесшумно контролировал температуру и состав воздуха, фильтры купола отсеивали слишком громкие звуки леса и приглушали свет круглой, полной луны.

Сержанту было жарко, жёстко, душно, он ворочался, но уснуть не мог.

Мысли — именно та мерзкая штука, которая способна испоганить сон любой степени комфортности. До этой ночи у Бренана просто не было времени подумать. И подходящего для размышлений одиночества у него тоже не было.

Он слышал на Юге легенды о капитане Пайеле. Представлял его умудрённым опытом ветераном. А потом…

Потом был напуган молодостью кэпа и сходством с братом. Сходство ему, впрочем, объяснили легко даже на нижней палубе. Мол, телосложение и черты — печать ледяной крови. Вся эта местная знать — на одно лицо.

И Бренан поверил, посмотрев в дэпах на холёные высокомерные лица экзотианских эрцогов.

Зря поверил. Он должен был верить себе, своему чутью. Должен был не побояться вызвать гнев капитана и поговорить с ним один на один.

Он струсил. Мог, но даже не попытался. На Кьясне они с капитаном толклись — ближе некуда.

Да, от общения с ним мороз продирал по коже. Да, кэп, скорее всего, знал, кого взял на корабль, и ничего не предпринял сам. И всё-таки…

Решение капитана — это его решение. Как теперь угадаешь, зачем он перекупил контракт?

Хотел удержать при себе? Наверное. Оберегал по-своему?

Да, оберегал. Бренана ни разу за время службы на «Персефоне» не перебрасывали на другие спецоновские корабли, не гоняли с планеты на планету для подавления мятежей, разведки боем или прочих привычных десанту задач.

Конечно, дело было и в перемирии, но десантников с опытом регулярно отдавали под руку генерала Мериса.

Бренан полагал, что его придерживают как новичка. Только сейчас до него доехало, что новичком он был бы в должности старшего сержанта. А как младший — представлял из себя обычное безымянное мясо. Чего было щадить?

Значит, капитан Пайел… То есть Агжей не хотел, чтобы брат сгинул на Юге случайно. Но не хотел и контакта. Но почему?

Был связан положением? Боялся рассекретить очередную маску? Наверное, так.

Младший, как и в детстве, защищал старшего.

Теперь от младшего осталась обгоревшая голова. Восемьдесят три процента живой активной ткани мозга, как пояснил Бренану этот странный доктор Арам.

Что в нём было странного, Бренан не понимал, но в голове всё равно крутилось: «странный, чужой».

Арам сказал, что Бренану достаточно наговорить свои три часа. Брат будет думать, что старший рядом, что он разговаривает с ним.

А тот трусливо отсидится на Земле. Ведь операцию по восстановлению тела проводят на космической базе естественного спутника, там есть необходимое оборудование.

Там белый туман и текучая реальность нездешних кораблей. Там страшно так, что каменеют мышцы и останавливается дыхание.

Но Арам сказал, что командующего объединёнными силами Юга лендсгенерала Макловски сопровождает женщина, экзотка…

Значит, женщина в состоянии справиться со своими лёгкими, а он, десантник спецона, лежит здесь и с безопасного расстояния наслаждается круглой мордой этой местной Луны⁈

Но он же научился передвигаться на платформах? Ко всему же можно привыкнуть!

Бренан приподнялся и решительно хлопнул ладонью по проявившейся под ней поверхности.

Так они договорились с Арамом, если нужна связь — хлопок.

Доктор не спит, не нуждается во сне, так он заявил сам.

— Доброй ночи Арам! — сказал сержант в воздух.

Доктор отозвался тут же, видно, не соврал про сон:

— Слушаю вас, Бренан.

— Я хочу, чтобы вы подготовили меня к полёту на Луну. Мне нужно быть там. Запись — это всего лишь запись. Настоящий голос лучше. Вы сами говорили, что пишите и дыхание, и биение сердца. Я должен лететь. Может быть, там я сумею принести больше пользы.

Абэлис. Открытый космос. «Гойя»

Командующий объединёнными силами Юга Колин Макловски пропал на неделю.

Нет, он, конечно, возникал пару раз на голоэкране в капитанской «Гойи», хмурился, бросал в воздух что-нибудь неопределённое и снова исчезал.

Тем временем Имперское военное министерство требовало от генерала Абэлиса чётких ответов: кто и когда официально прояснит позицию Юга и поставит условия, на основе которых пора бы уже начать торговаться?

Война войной, а её условия всегда требуют торга. И перемирия.

Да, конечно, Империя, не дождавшись оговорённых действий от генерала Макловски, погорячилась и предъявила ультиматум, вяло перетёкший в объявление войны.

Но она надеялась на объяснения со стороны Юга.

А командующий неожиданно принял объявление войны легко и с удовольствием, поставив Север перед фактом, что тот далеко не так хорошо готов к боевым действиям, как военному министерству казалось пару месяцев назад.

Хатты пошли на союз с Югом, Э-лай слился…

Крокодилы преклоняются перед личным мужеством. Невероятный поступок капитана Пайела, напавшего на крошечном полицейском катере на сорок тяжёлых кораблей Империи, поставил точку в дипломатических играх.

Макловски договорился с Э-лаем, но ушёл и от переговоров с Империей, и от полагающегося в таких случаях периода угроз и разбирательств, свалив всё на Абэлиса.

Тот интриг не любил, но зато любил защищать границы. Чем и занялся, неожиданно найдя общий язык с Дегиром и даже с временно нейтральным Э-лаем.

И тогда Север, почуяв, что хатты не растворятся, словно мираж, а южан война Севера и Юга вполне устраивает, взорвался официальными письмами.

Генерал Абэлис утонул в писанине.

Он попробовал апеллировать к Локьё, как к разбирающемуся в политике…

Эрцог смеялся до колик. Потом выгнал из капитанской дежурного и, прикрыв ладонью слезящиеся глаза, попросил извинить его за невозможность связного ответа.

Абэлис подозревал, что он ржал и после того, как они рассоединились.

А Север ответа требовал. И комкрыла, сжав зубы, отписался довольно резко. В духе того, что он не уполномочен на подобные бюрократические авантюры, а командующий занят — ведёт переговоры… с Землёй.

После этого письма в Северной части галактики установилась страшная, зловещая тишина.

Абэлис выдохнул и вернулся к привычной работе.

Требовалось не только грамотно перераспределить корабли, охраняющие пограничные развязки, но и обеспечить их ремонтными базами, наладить поставки продовольствия, согласовать безопасные коридоры для медтранспорта.

Работы было много, и он вскоре позабыл о претензиях когда-то родного министерства.

Колин Макловски отлично подготовил генерала Абэлиса к мысли о войне с Севером, и она стала данностью. Правилом игры. А играть по правилам комкрыла умел виртуозно.

За время войн на Юге крыло не потеряло в схватке с Содружеством ни одного тяжёлого крейсера из-за плохой логистики или неудачно спланированной операции.

Нет, потери, конечно, были, но не из-за стратегических и тактических проигрышей, а по причине морального устаревания судов.

Они и так бы пошли под списание. Ну и плюс спецон с его вечно чешущейся задницей. Этих не запланируешь, сплошная самодеятельность.

Даже над Тэррой правильно организованная операция позволила обойтись без серьёзных потерь.

А ведь там была реальная опасность причинных сдвижек. Сейчас же — всего лишь идиотская логика когда-то родного командования.

Представления генерала Абэлиса о грядущей войне с Севером были простыми и понятными. Он полагал, что в войне должна быть логика. И никто не мешал ему сейчас проводить эту идею в жизнь.

Через декаду Колин вернулся, невозмутимо прочёл странноватую переписку военного министерства Империи и командующего крылом, хмыкнул, хлопнул Абэлиса по плечу и улетел. На этот раз на Кьясну.

На переговоры с Севером он не рвался, что отнюдь не улучшало настроений в Империи.

Там, видимо, выяснили, кем являлся сопровождавший командующего Ликам Брегенхайнер. И военному министру это знание пищеварения не отрегулировало.

Министр стал домогаться командующего ежедневно. Наконец застал его на «Гойе» и вызвал по закрытому каналу.

Абэлис по случаю стоял у шефа за спиной и удалиться тот не попросил.

Командующий и министр помолчали друг другу в лицо, что было совсем не в традициях Империи.

Потом контр-адмирал Норвей Херриг поморщился и спросил как бы промежду прочим:

— А голову-то, выходит, всё-таки ТЫ спиз… л? Всего я от тебя ждал, но не сентиментальности.

Колин не ответил.

После чего министр отключился, и через пару часов на «Гойю» пришёл пакет репарационных документов и предложений по условиям заключения перемирия до выяснения окончательных намерений сторон.

Получалось, что теперь сама Империя униженно просила мира.

У командующего Югом и это телодвижение военного министерства не вызвало никаких эмоций.

Он в несколько минут испёк приказ, позволяющий Абэлису подписывать предварительные соглашения подобного рода, и снова засобирался по делам.

Абэлис понял, что нервничает. И что пора бы уже хоть что-нибудь прояснить.

Проболтавшись на «Гойе» около суток, Колин Макловски о полёте на Землю не сказал ни слова, а комкрыла не имел привычки выспрашивать. Но выхода не было.

Генерал поймал командующего в шлюзовом ангаре и начал с места в карьер. (Искать обходные пути в разговорах с друзьями он тоже не умел).

— Ты бы рассказал хотя бы вчерне, что знаешь про все эти министерские чумные пляски? И… — Абэлис вздохнул. — С мальчишкой-то что?

Колин пожал могучими плечами.

— Я был на Севере. Они пока не готовы воевать с нами. И всё, что мы выкинем сейчас, съедят за милую душу. Проблемы будут не здесь, а в проимперской части Аннхелла и, возможно, на Прате. Министерству пока достаточно твоего приграничного рвения. А Анджея, если всё пойдёт, как шло, привезут через сорок восемь недель.

— Так получилось или нет? — нахмурился Абэлис.

— Тело вырастят. Уцелевшая часть мозга будет имплантирована генетическому двойнику. Операция сложная, но не для хаттов. Однако имплантация не даёт никаких гарантий, что он осознает себя, как целое, хотя бы и с минимальными изменениями личности. Требуются сложные реанимационные мероприятия. Над этим пока работают.

Колин говорил отстранённо. Ставка была высока, и радоваться он не спешил, но хоть бы слегка улыбнулся, что ли?

— А как там Земля?

— Земля крутится. Очень похожа на старые планеты, вроде Граны. Только на Гране природные условия не дали расселиться на большей части грунта, а на Земле территория пострадала по всей плотности заселения людьми. И генетика. Нельзя было развивать науку впереди этики. Ну, да мы уже прошли через это. Спасибо суровости материнских Домуса и Тайэ. А вот Империи Севера ещё играть и играть в игры псевдочеловеческого величия. Но пока не с нами.

Комкрыла потёр занывший висок.

— Ты бы хоть предупредил, что северяне как накатили, так и откатят?

— Зачем? Твоя реакция меня устраивает. Мне нужен такой человек, как ты и на Аннхелле, чтобы действовать рационально и не допустить мятежа. Но у меня его нет.

— Потому и хочешь реанимировать Агжея?

— Может, и так.

Генерал Абэлис поёжился. От командующего разило космическим холодом, и слова его были такие же мёртвые и холодные.

— Или ты всё-таки способен любить хоть кого-то, кроме своих вашугов⁈ — не выдержал он.

Колин Макловски уловил раздражение в голосе комкрыла, нахмурился:

— Дайего, моя любовь наделала бы любому из вас слишком много бед. Мне лучше и самому не знать, как я к нему отношусь. «Пока вы пешки в моих играх, даже мои враги бывают раздираемы сочувствием к вам. А что ВАМ от моего сочувствия? Даст ли оно вам внутреннюю свободу?».

Командующий был сегодня необыкновенно тяжёл.

У комкрыла заломило уже не только в висках, но и в глазницах, створки ангара заплясали и задвоились. Как ни приспосабливайся, ментальные реакции Колина были слишком многообразны.

— Я помню эту фразу, — признался он. — Так говорят на Э-лае. Не помню, кто это сказал, но… — Он прикрыл ладонью лицо.

— Ие Ван Ли. Заметь, именно алайцы имеют в Империи репутацию бесчувственных тварей. Тем не менее, единственная территория, хоть в чём-то независимая от Империи и Содружества — это Э-лай. Так что… Думай, прежде чем спрашиваешь. Ты же знаешь, что тебе я отвечу.

Комкрыла помассировал горящие огнём виски:

— Я тебя пойму, наверное. Или свихнусь. Пятьдесят на пятьдесят.

— Поймёшь.

Колин махнул пилоту, предлагая ему занять своё место.

Пилот был с «Персефоны». Кажется, Рос его звали. Значит, командующий успел и на Кьясну смотаться.

Может, он умеет раздваиваться?

— Приказы какие-то будут? — спросил Абэлис морщась.

Хэд бы его побрал, этого командующего. Его, наверное, даже хатты боятся.

— Переговоры с Севером придётся вести мне, потому я должен успеть своими глазами посмотреть, что у нас на планетах ближнего ряда. Делай что делаешь в пределах своих полномочий. Вопросов с хаттами не касайся. Там всё не так просто, как тебе могло показаться. У хаттов нет единой социальной и политической системы. Мы работаем пока только с одной лояльно настроенной группой. Но даже с этими нужно держать ухо востро. Я возил на Землю мальчишку, кровного брата Анджея. Ему показали то, что нам пока необходимо знать о Земле. Я отдал парня Виллиму, он создаст необходимую утечку слухов. Всё остальное гораздо сложнее, чем может быть в играх с Империей. Так что ты мне нужен деятельный и бодрый. И мне нужен порядок в крыле. Плюнь на имперцев, займись границами. Империя подождёт. Не так долго, как нам хотелось бы, но многим — хватит.