Птичка в клетке или Клетка с птичкой

40

Все утро, лежа в кровати и терпя ежедневные процедуры, Павел думал о своем «чудесном сне», как сказала бы «его бывшая», а может быть, после сегодняшней ночи уже не бывшая…

Или это был не сон?

Все происходящее ночью было на грани сна и реальности, в темноте больничной палаты, при свете луны и призраков прошлого.

Были ли реальны ее просьба «стань снова моим единственным…» и их бесконечные, волнующие, многообещающие поцелуи, стоит ли принимать их в серьез, а не минутной, женской слабостью, навеянную тоской по ушедшей любви и желанием хоть на минуту воскресить то упоительное чувство единения тел и душ…

Конечно, Павел думал не такими красивыми словами — так думала бы его «ночная гостья», но смысл его мыслей оставался таким же.

Верить или не верить в случившееся чудо?

Ведь у нее роман…

И она любит Валентна…

Или не любит?

А со мной у нее что?

Роман или все-таки любовь?

Нет, пока рано говорить о любви — пусть этот поцелуй будет первым шагом на пути к ней…

…Последний раз он целовал эту женщину в другой жизни, в той, которая закончилась, когда его машина без тормозов летела в овраг.

Сколько лет прошло после этого несчастного случая? Год? Два? Неужели меньше двух месяцев?

Нет! Целовал он ее не в прошлой, а позапрошлой жизни — прошлая началась сразу же после их расставания: он уехал, а она вышла замуж, сейчас медленно течет настоящая жизнь, а скоро, возможно, начнется новая, будущая — вот сколько жизней человек может прожить за одну отведенную ему жизнь.

Любил ли он эту женщину?.. Об этом он старался не думать. Она была частью его жизни, позапрошлой, прошлой и настоящей — в будущее он предпочитал не заглядывать — и олицетворяла собой оптимизм, веру, стойкость и уверенность, так не хватающих ему сейчас.

Когда ее не было рядом, он замыкался в коконе своей боли и окружающий мир переставал для него существовать — сюда в изолированный, больничный мирок не долетали проблемы большого города, а если и долетали, то решали их отнюдь не пациенты. Здесь шла своя тихая, размеренная жизнь с собственной болью и единоличной борьбой с болезнью, но поскольку болезни, как таковой у Павла не было, и бороться ему было не с чем, то он просто лежал, проживая положенное время.

Бездействие угнетало, расслабляло и, если хотите, развращало — из бойца он постепенно превращался в брюзгу и лентяя. Он злился на себя за это, но ничего поделать с собой не мог — все было к его услугам: медсестры, нянечки и личный медбрат — зачем пытаться что-то сделать самому, напрягаться и прилагать усилия, когда за тебя все готовы сделать другие.

Так было до тех пор, пока в палате не появлялась Кира Чичерина. Вместе с ней в его серое, болезненное существование входила настоящая жизнь: с ее проблемами, запахами, веселым смехом и разговорами ни о чем и обо всем сразу, с новыми, глянцевыми журналами и семейными фотографиями.

Своих интересов и забот у него не было — если не считать ежедневные процедуры, уколы и консультации медицинских светил, поэтому он жил ее жизнью, растворялся в ее заботах, пытался решать ее проблемы и даже поругивал, «как старший по званию». Она выслушивала, спорила и не подчинялась.

Не подчинялась и все тут!

Он уже начал считал ее своей…

А у нее «случился» роман!

Роман с его другом, соратником, сослуживцем, которому он доверял, а тот забрал у него его женщину.

Что мог сделать он, прикованный к инвалидной коляске человек, что-то среднее между мужчиной и овощем?

Набить ему морду? Смешно…

Уволить с работы — подло.

Возможно, это ее шанс быть счастливой… без него!

Он должен был пожелать ей счастья с другим, порадоваться за нее и отойти в сторону, но желать счастья не хотелось, радоваться он не мог — ревность разрывала сердце, а уйти и не видеть ее было равносильно смерти.

Что он мог предложить ей взамен ее счастливой жизни с другим?

Свою любовь? Но она была влюблена в другого…

Свои деньги вместо физической близости? Деньгами ее не купишь…

И вдруг сегодня она сама предложила выход — единственный и правильный: стать "ее единственным мужчиной, без которого она не смогла бы дышать!"

Умным, сильным, заботливым…

Она во всем права, он подчинился своей болезни и позволил сделать из себя капризного, ленивого зануду… кто может полюбить такого?

Она! Она «разглядела» его настоящего и дала им шанс «снова быть вместе»…

«— Я так устала жить без тебя и твоей любви…»

Вспомнилось ее откровение, и сердце его забилось быстрее.

«— Давай, Пашка, борись… за свое здоровье, за свою любовь, за ваше с ней счастье!»