Птичка в клетке или Клетка с птичкой

55

Шурика Метелкина очень волновал конкурент, вернее, его отсутствие — раньше он следил за «гражданкой Ч» открыто, не прячась, полагая, что той не придет в голову мысль о слежке. И, видимо, полагал правильно — женщина на «Ягуаре» ни разу не попыталась оторваться от слежки, была слишком беспечна и предсказуема.

Еще Шурика волновал черный «Форд». Он заметил его и уже не выпускал из вида — как, оказывается, сложно быть профессиональным детективом: надо все замечать, запоминать, предвидеть и быстро реагировать на изменившуюся ситуацию.

А ситуация, и правда, изменилась — «Форд» охраны теперь ехал открыто за белым «Ягуаром» на расстоянии двух машин, как и положено охране. И Шурику пришлось плестись в хвосте «колонны», часто оглядываясь в ожидании «ковбоя»-конкурента.

Нет! Быть просто фотографом намного проще — сидишь себе в машине, снимаешь указанный «объект» и не паришься ни о чем.

«Ягуар» и «Форд» подъехали к конюшне — остановились рядышком под навесом, а Шурику пришлось припарковаться на обочине дороги на самом солнцепеке. Он поснимал машины, людей, лошадей и собак, потом раскаленное солнце, белые быстро плывущие по небу облака, дальний лесок и извилистую дорожку на двое рассекающую редкую, березовую рощицу.

Больше снимать было нечего, и Шурик, выйдя из бежевой «копейки», шагнул в высокую, зеленую траву с дороги, встал в тень под раскидистое дерево и, расстегнув джинсовую рубаху, помахал ей, как крыльями — в раскаленной машине сидеть было невыносимо жарко.

Постояв немного в холодке и подставляя разгоряченное потное тело легкому ветерку, он решил перейти небольшое поле позади конюшни и посмотреть из засады, что там сейчас делается — может, удастся снять что-нибудь интересненькое для очередного отчета заказчику.

Скрытый сараем от работающего во дворе конюха, Шурик, пригнувшись, перешел заросшее травой и цветами поле, обогнул опилочно-навозные кучи, стараясь не запачкать белые кроссовки в навозе, скрытно подошел к конюшне и, раздвинув высокий бурьян, заглянул в распахнутое окно одной из торцевых комнат административного здания.

В комнате никого из людей не было — на подоконнике стояла большая круглая клетка с попугаем, в глубине на табуретке стояла еще одна клетка поменьше с лохматым жующим капустный лист «морским свином».

Шурик вскинул фотоаппарат, и от нечего делать щелкнул кнопкой.

— Руки вверх! — тут же раздался громкий воинственный окрик. — Стреляю без предупреждения!

Испуганно отпрянув от окна, Шурик послушно поднял руки вверх и забубнил, оправдывая свое появление на частной собственности.

— Вы чего, ребята? Я же свой — Шурик Ме…

— Лежать! Мордой в землю! Руки за голову! — последовал следующий приказ невидимого сторожа, и горе-детектив, памятуя о крутой охране Д.В. Юшкина, счел за лучшее подчиниться.

Он лег посреди высокого бурьяна «мордой в землю», сцепив на затылке пухлые пальцы, и всхлипнул от страха и унижения — сейчас его, в лучшем случае, отдубасят, а в худшем замочат «без суда и следствия» и похоронят под огромной кучей навоза.

Перспектива быть похороненному под навозом Шурика не прельщала, и он тут же решил честно, как в прошлый раз, рассказать «крутой охране» о цели своего задания, рассказать все, что знает об этом «деле» и о чем только догадывается, и даже предоставить им все сделанные фотографии — может, другие охранники смилуются над ним, так же, как и те: как-никак они все-таки делают одно дело.

Но прошла минута, потом вторая, а никто из крутой охраны рядом с ним так и не появлялся.

Шурик осмелел, пошевелился, потом поднял голову и прислушался — в конюшне ржала лошадь, в траве стрекотали кузнечики, воробьи чирикали под крышей сарая, а человеческих голосов и вовсе не было слышно.

Мысленно поблагодарив Бога, Шурик энергичнее завозился в бурьяне, прислушался и ожидая тычок в спину (если не прикладом автомата, то уж тяжеленным «берцем» точно) — окриков, тычков и приказаний за его «неправомерные» действия не последовало, и он, осмелев, отполз от окна, выбрался из бурьяна и, пригибаясь и петляя, словно заяц и прижимая к груди фотоаппарат, бросился наутек через поле к своей машине, оставленной у кромки леса.