Птичка в клетке или Клетка с птичкой

75

По большой дуге, подальше от дороги, Кира обошла конюшню и, прежде чем войти внутрь, пробралась вдоль задней стены здания сквозь высокий бурьян и заглянула в окно Галининого кабинета.

Галина сидела за письменным столом и пила крепкий, сладкий чай с конфетами. Она разворачивала шуршащую золотую обертку, надкусывала конфету и с шумом вытягивала из ее середины ликер — на лице женщины появлялось выражение блаженства.

— Га-аль! — полушепотом позвала ее Кира, и та, испуганно подпрыгнув на стуле, обернулась к окну. — Мужчины в белой шляпе и ковбойских сапогах здесь нет?

— Ну, ты даешь, Чичерина! Чуть заикой меня не сделала… — осуждающе покачала головой Галина и быстро сунула в рот надкусанную конфету. — Уехал твой знакомый. Минут пятнадцать, как уехал.

— Фу-у… — с облегчением вздохнула Кира и полезла в окно кабинета. — Попугая забрал? — спросила она, уселась на подоконник и, морщась от боли, стала стаскивать сапоги со стертых в кровь ног — оказывается, дальняя дорога пешком в таких хлюпающих сапогах не столь безопасна для здоровья.

— Забрал, забрал. Не волнуйся. Только очень сердился на задержку — даже матом ругался.

— Какую задержку?

— Тут у нас в твое отсутствие целая криминальная история произошла: первая серия «Похищение попугая», вторая «Возвращение попугая и кобылы».

— !!! — «- Ты знаешь о моем похищении?» хотела спросить Кира у компаньонки, но промолчала — молчание золото — и лишь удивленно вскинула бровь. — Значит, Дебби в конюшне? И мне не надо за ней тащиться в деревню? Это просто здорово — хоть одна хорошая новость.

— Ну да, я тебе об этом и твержу — «возвращение попугая и кобылы».

— Слава Богу! Я волновалась за нее: бросила без присмотра…

— Кстати, куда это ты пропала, Чичерина? Охрана твоя с ног сбилась — я поначалу тоже заволновалась, но потом решила, что ты в поля подалась, а это надолго…

— Я в деревню ездила к поселковому «голове» на счет грейдера.

— Договорилась?

— Пока нет… Галь, дай свой телефон — ребятам из охраны позвоню, я свой дома оставила.

— Бери, — Галина протянула телефон, — только у меня их номеров нет.

— А как же быть… — Кира немного растерялась, — и Шубина я номер не помню — все номера в телефоне…

— Арсену звони — он свяжется с охраной.

Кира позвонила Арсену, попросила его связаться с ребятами из охраны и передать, что она нашлась и уже на конюшне.

— А что за криминальная эпопея? Рассказывай.

— Дед Михалыч постарался: уволок твоего говорящего попугая в деревню.

— Как это уволок?

— А так! — развеселилась Галина, вставая из-за стола. — Как только ты уехала, взял клетку с попугаем и поперся с ней в деревню. Твой знакомый приехал попугая забирать, а попугая то и нет! Представляешь, как он злился?! Совал мне в нос твою записку, зубами скрипел, кричал, что опаздывает на поезд. Пришлось конюха в деревню за дедом посылать, но пока он дошел, пока нашел Михалыча в одном из домов, пока они назад вернулись, прихватив Дебби, твой знакомый так нервничал, что всю коробку твоих шоколадных конфет умял. Остались всего три штучки — две я съела… Хочешь последнюю? — Галина взяла со стола «почти» пустую коробку и протянула ее Кире, но та, с тоской посмотрев на одиноко лежащую конфету, отрицательно покачала головой — ей было не до конфет. — Не хочешь — как хочешь!

И последняя шоколадная конфета «Вишня с ликером» отправилась в рот Галины.

В открытую дверь кабинета робко всунулась седая голова виновника «криминальной эпопеи» в синей бейсболке — Михалыч редко что одобрял из заграничных «придумок», а вот бейсболку оценил сразу: во-первых, большой козырек, закрывающий подслеповатые глаза от солнца, а во-вторых, сзади меняющая размер липучка — этак на любую голову подойдет.

— Ты уж не серчай на меня, Дмитриевна, что я без спроса твою птицу то унес, — залебезил дед, пряча хитрые глазки в морщинах. — Уж больно птица у тебя диковинная. Не подумай, чего плохого — я только хотел соседке Матрене и Сашке — внучку ее говорящую птицу показать. Я его только орешками кормил — он разговаривает, а когда яблоком или грушей — орет, как ненормальный — "Руки вверх" и все прочее.

Кира махнула рукой на дедовы отговорки и потерла лицо руками — как устала она за эти несколько часов! — сейчас бы «принять ванну, выпить чашечку кофе» (в ее случае большую чашку сладкого-пресладкого какао) и поспать часов двадцать.

— Спасибо, Михалыч, что забрали мою лошадь из деревни. Пришлось оставить ее там на время… Но все хорошо, что хорошо кончается! — сказала она, подхватывая сапоги с пола. — Слава Богу, что мой знакомый уехал и можно забыть о его существовании.

Поняв, что на него больше не сердятся, дед вдвинулся в кабинет полностью и, сдернув бейсболку с головы — входя в официальное учреждение принято снимать головной убор, озабоченно глянул на одну из «начальниц».

— Еже ли ты, Дмитриевна, про знакомца своего говоришь, который птичку твою забрал, то Бог тебя не услышал — не уехал он.

— Не может быть! — вскочила с подоконника Кира, в волнении прижимая к груди пыльные сапоги. — Как не уехал?

— А так. Туточки он.

— Ты что-то путаешь, Михалыч, — Галина обошла письменный стол и подошла к деду. — Я сама видела, как он отъезжал от конюшни.

— Отъезжать то отъезжал, но далеко не уехал. Его машина у съезда на шоссе стоит. Долгонько уже стоит…

— Как стоит? — воскликнули обе женщины и удивленно уставились на деда.