Разрушенные клятвы

Глава 36

Зейн

Позолоченные буквы на приглашении на сегодняшний благотворительный ужин сверкают в свете люстр, а название нового отеля Клифтона Эмерсона словно насмехается надо мной. The Calypso.

Я тихо выдыхаю, передавая приглашение у входа в бальный зал, и задаюсь вопросом, какого черта я здесь делаю.

Я почти никогда не соглашаюсь посещать этот напыщенный фарс — единственные мероприятия, которые я еще могу терпеть, это те, что устраивает моя семья, и даже они, по сути, пустая трата времени. Каждый цент, вложенный в эту показуху, стоило бы просто отдать на благотворительность, но без этого цирка пожертвований не будет. Большинство людей здесь не дали бы ни копейки, если бы за этим никто не наблюдал. Все это спектакль, и я не хочу в нем участвовать… но, тем не менее, я здесь.

Мои глаза скользят по толпе, и неприятное предчувствие пробирается вдоль позвоночника. Последний заголовок «The Herald» эхом звучит в голове с каждым моим шагом.

— Мистер Виндзор!

Я оглядываюсь и вижу, как ко мне направляется один из деловых партнеров. Внутри я глухо рычу. Вот еще одна причина, почему я избегаю таких мероприятий — здесь я всегда чувствую себя окруженным хищниками, жадно выжидающими момент, чтобы вцепиться в меня когтями. Я выдавливаю из себя вежливую улыбку, смирившись со своей участью… но тут замечаю до боли знакомый силуэт.

Меня парализует. Все вокруг исчезает, пока она не остается единственным, что я вижу.

Она поворачивается, и мой желудок скручивается узлом так, как не скручивался уже много лет. Черт. Время словно замирает — каждая клетка моего тела хочет отсрочить неизбежное, даже несмотря на то, что я сам ищу ее взгляд.

Селеста.

Я велел ей держаться от меня подальше. И долгие годы она выполняла этот приказ. Ради нее. Ради меня. Я надеялся, что сегодня ее здесь не будет, но вот она. Стоит прямо рядом с Клифтоном Эмерсоном. Смотрит на него так, будто вокруг больше никого нет. И эта улыбка. Та самая, что раньше принадлежала только мне. Ее вид бьет в грудь, будто прямым ударом. Я шумно выдыхаю, врастая в пол.

Она все такая же красивая. Нет — даже красивее, чем в моих воспоминаниях. Длинное золотистое платье искрится в свете люстр, обтягивая ее фигуру так, что это кажется преступлением. И хотя я пытаюсь, не могу отвести от нее глаз.

«Селеста Харрисон обручена с Клифтоном Эмерсоном», — кричал заголовок в The Herald.

Я не поверил, когда прочел. Думал, это пустая сплетня, несмотря на фотографии, что прилагались к статье. Черт, я даже сейчас не хочу верить в это, даже стоя здесь, глядя на сверкающий бриллиант на ее пальце.

Селеста хмурится, и на мгновение я уверен — она чувствует мой взгляд. Она поднимает голову, оглядывает зал… и когда наши глаза встречаются, ее губы приоткрываются в немом потрясении. Ее рука соскальзывает с руки Клиффа.

Мы застываем. Только я и она. Пока она не закусывает губу и не делает шаг назад, разрывая ту невидимую нить, что снова нас связала. Селеста разворачивается и убегает. А я следую за ней, не позволяя ускользнуть.

Сердце стучит так, что отдается в висках, когда она исчезает за углом. Щелк-щелк — звук ее каблуков по мраморному полу служит мне ориентиром. Иронично ухмыляюсь, когда нахожу ее прижатой к стене. В ее глазах вспыхивает шок, смешанный с глубоко засевшей ненавистью.

— Зейн, — шепчет она.

И, черт, даже спустя столько лет звук моего имени, сорвавшийся с ее губ, захватывает меня полностью. Но теперь он звучит иначе. Даже в школе она никогда не говорила его с такой ненавистью. И все же я все равно хочу слышать его снова.

— Ты же знаешь, что от меня не убежать, — негромко говорю, делая ленивый шаг вперед, скользя взглядом по ее телу.

Ее грудь стремительно вздымается и опускается, предавая ее истинные эмоции. Селеста широко раскрывает глаза, когда я упираюсь предплечьями в стену по обе стороны от ее головы, загоняя ее в ловушку.

Ее рука тянется к моей груди, и я уверен — она хочет оттолкнуть меня. Но вместо этого просто кладет ладонь туда, где бьется мое сердце. Как раньше. Я сжимаю челюсть и приближаюсь еще сильнее, пока между нами не остается ни сантиметра.

— Я предупреждал тебя, Селеста. Ты забыла?

Она резко втягивает воздух, и мне стоит огромных усилий не прижаться губами к ее губам, не украсть ее дыхание целиком. Пять лет. Пять долгих лет. А она все так же держит меня в плену. И я ненавижу ее за это.

— Ты меня не пугаешь, Зейн, — шепчет она, но предательская дрожь в голосе выдает ее с головой. — Ты не тронешь меня. Если бы хотел… сделал бы это уже давно.

Я сжимаю челюсть и запускаю руку в ее волосы, наслаждаясь ощущением густых упругих локонов. Пальцы сжимаются, крепко хватая их в кулак — немая угроза.

— Я больше не тот, кого ты оставила, Селеста. Не испытывай мое терпение.

Она выдыхает дрожащим дыханием и запрокидывает голову, стреляя в меня взглядом, который без труда пробивает мою оборону.

— А если испытаю? — спрашивает она, на губах играет слабая, неуверенная улыбка. Ее ладонь начинает медленно скользить вниз. — Что, если я захочу тебя спровоцировать?

Я чувствую, как напрягаются мышцы пресса под ее рукой, и в ее взгляде мелькает тень торжества.

— Что ты творишь, Селеста? — мой голос звучит напряженнее, чем я рассчитывал.

Глухо рычу, когда ее пальцы скользят по моей вздувшейся длине через ткань брюк, а она только усмехается. Сумасшедшая.

— Просто напоминаю тебе, что ты потерял, — шепчет она. — Разве не в этом причина твоих атак на Harrison Developments? Даже спустя все эти годы ты не смог отпустить. Каково это — знать, что я двигаюсь дальше? Что с Клифтоном я счастливее, чем когда-либо была с тобой, Зейн? Сколько бы вреда ты ни нанес моей компании, это не изменится.

Ее слова заходят глубоко под кожу, и Селеста прекрасно это понимает. Она целится в сердце. И, черт возьми, я сам вложил ей оружие в руки.

Я резко прижимаюсь к ней плотнее, вдавливая ее ладонь между нашими телами. Она судорожно втягивает воздух, а в глазах вспыхивает нечто похожее на тревогу.

— Ты пожалеешь, что показалась мне на глаза, — предупреждаю я, дергая ее за волосы и наклоняя голову ближе к себе.

Селеста наклоняет лицо насколько может, сама преодолевая оставшееся расстояние.

— Делай со мной что хочешь, — шепчет она, и ее губы едва касаются моих при каждом слове.

Она знает, как это действует на меня. Знает, как ослабляет меня, когда говорит так, почти беззвучно, прямо у моих губ.

— Один раз я проявил к тебе милосердие, Селеста. Больше я этого не повторю, — рычу я, прежде чем впиваюсь в ее нижнюю губу, впитывая ее вкус, прикусывая ее, желая причинить боль… но не в силах сделать этого.

Как я вообще мог думать, что смогу быть рядом с ней и не желать ее? Селеста тихо всхлипывает, и я сильнее сжимаю пальцы в ее волосах, прежде чем забрать то, что всегда принадлежало мне. Я целую ее жестко, требовательно, пожираю ее, стираю остатки ее фальшивой жизни, напоминая, кому она принадлежит. И мне плевать, что на ее пальце теперь кольцо другого мужчины.

Ее ногти больно впиваются в мою кожу, когда она отвечает мне, ее тело двигается в такт моему, и в этом движении столько же гнева, сколько и страсти. Она сцепляет руки у меня за шеей, не позволяя мне отступить, удерживая меня, пока между нами бушует ненависть, превращающаяся в огонь.

Я вдавливаю колено между ее бедер, заставляя приоткрыть губы, и тут же пользуюсь этим. Ее язык скользит по моему, когда я вкладываю ей в рот свою любимую мятную конфету, и Селеста принимает ее так, как делала это раньше, обвивая ее языком. Черт. Я до сих пор от этого теряю голову. Это сводит меня с ума. Это бесит меня.

Я отрываюсь от нее, оба тяжело дышим, а воздух между нами мгновенно наполняется с трудом осознаваемым сожалением. Я не собирался ее целовать. И судя по выражению ее глаз, она не собиралась отвечать.

— Пойдешь к нему под венец — и это будет последний раз, когда ты его видишь, — угрожаю я, голос звучит глухо, тяжело, наполненный чем-то… чем-то, что я даже не могу определить.

Это не сожаление. И не желание. Это нечто между.

— Ты не заслуживаешь счастья, Селеста. Не после того, что ты со мной сделала.