Разрушенные клятвы

Глава 2

Зейн

— Сегодня вечером я рассчитываю собрать на благотворительность не меньше миллиона. Как у нас идут дела, Валентина? — Лука, один из моих братьев, поворачивается к своей секретарше.

Она начинает зачитывать цифры, но я слушаю вполуха, рассеянно кивая, пока разворачиваю мятную конфету и закидываю в рот. Обычно этот ежегодный благотворительный бал приносит мне удовольствие — результат долгих месяцев работы, которую мы с пятью моими братьями и сестрой вкладываем в это событие.

Но не сегодня.

— Зейн? — Вэл произносит мое имя резко.

Я поворачиваюсь к ней, чувствуя, как в груди вспыхивает вина — судя по выражению ее лица, она уже некоторое время пытается привлечь мое внимание. Ее взгляд цепкий, а в уголках накрашенных алой помадой губ играет легкая усмешка.

— Почему ты все время поглядываешь на вход? Кого-то ждешь?

Я открываю рот, чтобы опровергнуть ее слова, но оправдания тают на моем языке. Вэл знает меня слишком хорошо — она быстро стала мне так же дорога, как и моя собственная сестра. Я не смогу посмотреть ей в глаза и солгать.

— Забыл сказать, — вместо этого произношу я. — Я выставляю на аукцион недельное проживание в следующем отеле, который приобрету. Целый отель в полном распоряжении одного человека за неделю до официального открытия. Все расходы оплачены.

Она чуть щурится, явно понимая, что я пытаюсь отвлечь ее внимание. Но, к счастью, позволяет этой теме ускользнуть.

— Великолепно, — улыбается она с тем же ехидным выражением. — Я добавлю это в каталог. Ты уже выбрал даты?

— Да, это будет…

Черт.

Дыхание покидает мои легкие, оставляя меня в состоянии легкого опьянения, пока я смотрю на вход, словно под гипнозом. Все мысли растворяются, пока не остается ничего, кроме нее — моей Неземной.

Она вернулась.

Наконец-то.

Я жадно пожираю ее взглядом, не в силах насытиться. Янтарные глаза, пухлые губы, длинные темные локоны, ниспадающие по плечам… Как, черт возьми, она стала еще красивее за эти годы? Мой взгляд скользит вниз, по изгибам ее тела, затянутого в черное платье, греховно облегающее фигуру. Вырез на груди… Блять. Я одновременно ненавижу и обожаю его.

— Селеста Харрисон, — с усмешкой произносит Вэл.

Я заставляю себя сохранять невозмутимое выражение лица, но по блеску в ее глазах понимаю, что провалился.

— Давно ее не видел, — замечает Лука, хмурясь. — Она ведь училась в Лондоне, да? Сколько прошло? Три года?

Пять лет, два месяца и двенадцать дней, вообще-то.

— Да хрен его знает, — бурчу я.

Лука коротко смеется, явно потешаясь над моей попыткой выглядеть равнодушным, а я в раздражении провожу рукой по волосам.

— Конечно, — ухмыляется он.

— Что она делает? — спрашивает Валентина.

Я следую за ее взглядом и вижу, как Селеста украдкой проверяет бренд наших хрустальных бокалов, и я сдерживаю улыбку. Ее попытки быть незаметной только делают ее крайне подозрительной, и, как и ожидалось, несколько наших охранников начинают двигаться в ее сторону. Ее дедушка, генеральный директор Harrison Developments и один из наших крупнейших конкурентов, даже не замечает — он отвернулся от нее, слишком занятый разговором со своими знакомыми.

— Блять, — тихо выдыхаю я, чувствуя, как по позвоночнику пробегает азартный разряд.

Отличный повод подойти к ней, не вызывая лишних подозрений у Валы и Луки.

— Три минуты, и она уже вляпалась в какую-то хрень.

Валентина смеется у меня за спиной, пока я шагаю к Селесте, сердце колотится в ребрах, будто хочет вырваться.

Я даю охране короткий знак, и они послушно отходят. А Селеста, конечно же, даже не замечает их присутствия. Как, черт возьми, она до сих пор может быть такой беспечной?

— Знаешь, если ты хотела пошпионить, ты могла бы просто забронировать здесь номер под предлогом того, что не хочешь сегодня ночью садиться за руль в нетрезвом виде. Честно говоря, ты могла бы просто сказать, что не хочешь ехать домой после вечеринки, когда наверху есть прекрасные номера, и я бы тебе поверил — а поскольку это ты, я бы взял с тебя всего лишь втрое больше за удобство.

Ее расслабленность исчезает в одно мгновение, уступая место той холодной ненависти, которую она хранит исключительно для меня.

— Зейн, — произносит она, и ее голос сочится презрением.

Я усмехаюсь, прикидывая, как бы она отреагировала, узнав, что одно только звучание ее голоса доводит меня до болезненной эрекции. Так было годами. Закатит глаза? Вспыхнет яростью? Или дыхание участится, как всегда перед тем, как она теряет самообладание?

— Селеста.

Она сжимает зубы, и я прикладываю все силы, чтобы не расплыться в ухмылке. Вместо этого забираю у нее бокал и передаю его проходящему мимо официанту.

— Я тебе с этим не доверяю. Ты выглядела так, будто собиралась его украсть.

— Украсть?! — повторяет она, и ее злость расцветает во всей красе. Боже, как же это красиво. — Ты же не думаешь, что я какая-то мелкая воровка?

— Нет, Селеста, — медленно тяну я, наслаждаясь ее вспыхнувшей яростью. — Я думаю, что ты выглядишь чертовски потрясающе сегодня.

Ее глаза расширяются — я застал ее врасплох. Я всегда обожал, когда от злости ее взгляд темнел, но вот это… Вот это мне нравится еще больше. Разомкнутые губы, ненависть, на миг исчезнувшая из глаз… Черт, это опьяняет.

— Очень смешно, — пробормотала она, вновь натягивая на лицо ледяную маску.

Я замечаю крошечную тень разочарования в ее взгляде — будто бы она осуждает себя за то, что поверила мне. Пусть даже на мгновение.

Я протягиваю ей руку, и она хмурится, явно не понимая, чего я хочу.

— Что? — подначиваю я. — Забыла, как танцевать? На выпускном у тебя это получалось очень неплохо.

— Конечно, я не забыла! — выпаливает она, ее щеки заливает румянец. — Я просто не хочу танцевать с тобой.

Я улыбаюсь ей, не в силах сдержаться. Неужели упоминание выпускного ее смущает? Неужели воспоминание о нем заставляет ее сердце биться так же быстро, как мое?

— Правда? — лениво протягиваю я. — А я вот видел, как к тебе направляется Томми… Но раз ты не нуждаешься в моей помощи, то не буду мешать.

Томми, этот жалкий ублюдок, который пускал на нее слюни с детства, давно забанен во всех моих отелях. Но ей об этом знать не обязательно.

— Что? — в ее глазах появляется паника, и она тут же хватает меня за руку, судорожно оглядываясь по сторонам.

Я сдержанно киваю, притягивая ее к себе.

— Я тебя прикрою. Но ты будешь мне должна.

Мои руки обхватывают ее талию, а ее пальцы скользят вверх по моей груди, пока не переплетаются у меня за шеей. Она стоит так близко, что я чувствую, как ее дыхание касается моей кожи.

Она идеально ложится в мои объятия. Слишком идеально. Я притягиваю ее чуть ближе, чем следовало бы, и встречаю ее насмешливый взгляд. Я веду ее в танце, и с каждым движением наши тела прижимаются друг к другу все сильнее. Это медленный ритм, почти успокаивающий… но внутри меня все горит.

— Ты действительно выглядишь сногсшибательно, Селеста, — шепчу я, даже не успев обдумать слова.

Она закатывает глаза и фыркает.

— Может, другие женщины в твоей жизни ведутся на твои дешевые комплименты, но я нет. Ты забываешь, что я видела бесконечную череду твоих подружек в старшей школе. Я точно знаю, каким ты представляешь себе красоту, и я прекрасно понимаю, что это не я. Перестань меня доставать.

Я опускаю ладонь ей на поясницу, а второй рукой медленно провожу вверх по ее позвоночнику, пока не зарываюсь пальцами в ее густые темные волосы.

— Подружки, говоришь? — в моем голосе звучит раздражение. — А я-то думал, что ты знаешь меня лучше всех, Селеста. Я никогда никого не называл своей.

Она моргает, ее лицо теряет выражение привычной воинственности. Я сжимаю ее крепче, и в этот момент она теряет равновесие, неуклюже оступаясь. Отличный повод прижать ее еще сильнее.

— Ты все такая же неуклюжая, как и чертовски красивая, — шепчу я.

Ее губы приоткрываются, когда я сильнее сжимаю ее волосы, не в силах подавить свое желание. Я тону в ее взгляде, чувствуя себя уязвимым, как никогда прежде. Всю нашу жизнь я скрывал свои чувства к ней, но годы, когда она была вдали от меня, разрушили мою защиту.

Ее рука скользит вниз, замирая у меня на груди. Я бросаю взгляд на ее ярко-желтые ногти.

— Как он называется? — спрашиваю прежде, чем успеваю осознать, насколько выдаю свою одержимость ею.

Она моргает, явно не понимая.

— Прости, что?

Я улыбаюсь и сжимаю ее волосы еще сильнее.

— Лак для ногтей, Селеста. Какой оттенок ты выбрала сегодня?

В ее глазах вспыхивает чистое недоумение, и, черт, если от этого выражения у меня не сжимается член.

— К-как ты вообще… откуда ты знаешь об этом?

Я ухмыляюсь, опуская руку на ее спину чуть ниже, чем следует, а затем притягиваю ее ближе, позволяя почувствовать, как именно она действует на меня. Наклоняюсь к ее уху, едва касаясь губами.

— Я наблюдал за тобой годами, Селеста. Как я мог не знать?

Когда я выпрямляюсь, ее щеки пылают, глаза полны жара. Она никогда не выглядела более красивой.

— Ну же. Скажи мне, как называется твой лак?

Она прикусывает губу, а затем улыбается.

— Я просто не могу справиться с Акабаной.

Я разражаюсь смехом, привлекая взгляды гостей, и она смеется в ответ.

— Ты не справляешься? С чем? С возвращением? Или со мной?

— Ты все такой же самовлюбленный, — отзывается она, но злости в ее голосе уже нет. — Моя жизнь не вращается вокруг тебя, Зейн.

— Вот как? И именно поэтому я застал тебя за кражей моего бокала с шампанским? Потому что тебе совершенно неинтересно, как я управляю этим отелем?

Она сверкает глазами и толкает меня в грудь.

— Я не пыталась ничего украсть!

— Я забуду это, если ты признаешь одно. Признай, что скучала по мне.

Селеста закатывает глаза, но я начинаю медленно массировать ее затылок, отчаянно желая касаться ее так интимно, как только могу.

— В отличие от тебя, я не лгу, — говорит она, глядя мне прямо в глаза. — И я солгала бы, если бы сказала, что скучала по тебе, Зейн.

Ее взгляд ледяной, но я лишь улыбаюсь в ответ. Черт, я просто обожаю, когда она сосредоточена только на мне.

— Время, проведенное без тебя, было лучшим в моей жизни. Не видеть твою самодовольную рожу — удовольствие, которое ты даже не способен себе представить.

— Как жаль, — шепчу я, не в силах отвести от нее взгляд. — Потому что я скучал по тебе, моя Неземная. Я скучал по тому, как ты раздраженно выдыхаешь, когда я тебя злю, как сверкают твои глаза, когда я тебя превосхожу… как ты заставляешь меня становиться лучше.

Ее глаза чуть дрогнули, и голос на секунду потерял уверенность.

— Так вот что это? — спрашивает она. — Еще одна наша игра? Очередное состязание?

То, как она смотрит мне в глаза, не прячась за своей привычной броней, — это настоящее удовольствие.

— Возможно.

— Ты никогда не выиграешь.

— Ты даже не знаешь, во что мы играем, Селеста.

Она пожимает плечами и едва заметно покачивает бедрами, заставляя меня выдохнуть хрипло и низко.

— У меня есть догадка, Зейн. Ты не затащишь меня в свою постель. Я никогда не захочу тебя.

Я улыбаюсь, чувствуя, как бешено колотится сердце.

— Это не то, что ты говорила, когда кончала на моих пальцах в ночь выпускного, моя сладкая богиня.

Ее лицо вспыхивает злостью и стыдом. Она резко отстраняется, ее глаза сверкают, будто лезвия.

— Это была ошибка, — резко бросает она. — И я ее никогда не повторю. Даже в самых кошмарных снах.

Больно знать, что для нее это было ошибкой. Ведь для меня это значило все. Но я улыбаюсь — так, как она этого ожидает.

— Я вспомню эти слова, когда буду входить в тебя, Селеста. Когда доведу тебя до оргазма, когда твои губы будут шептать мое имя… Я заставлю тебя взять эти слова обратно, прежде чем ты начнешь умолять меня о большем. И ты будешь умолять. Так же, как тогда.

Она сверлит меня взглядом, полном ненависти… но под ней пылает нечто более глубокое. Более темное. Она права — это игра. Мы играем в нее все время. Но моя прекрасная Неземная пока не поняла самого главного. На этот раз я играю всерьез.