Разрушенные клятвы

Глава 5

Селеста

Мое тело напряжено от нервов, когда я захожу на встречу по приобретению, к которой готовилась неделями, и вижу, что Зейн ведет себя дружелюбно с Джонатаном Кавалье, нынешним владельцем гостиницы, которую мы оба пытаемся приобрести.

Оба мужчины поднимают головы, и мягкая улыбка, которую Зейн мне бросает, только сильнее подтачивает мою уверенность. Я вижу это в их позах — я проиграла, еще даже не начав свою презентацию. Только потому, что он Виндзор.

Глубоко укоренившаяся обида разворачивается в моем животе, несмотря на все мои попытки сдержать ее. Почему именно эта сделка его заинтересовала? Bellevue недостаточно большой, чтобы быть в его поле зрения, и, конечно, у него есть проекты с более высокой рентабельностью инвестиций?

— Селеста, — произносит Зейн, вставая.

Он обходит стол и отодвигает для меня стул. Я поднимаю бровь, и его ухмылка становится дерзкой, вызывающей. Это настоящий Зейн — тот, которого я знаю. Развернувшись спиной к Джонатану, он дает мне это понять без слов. Его взгляд медленно скользит по моему телу, но я лишь прищуриваюсь, отказываясь подыгрывать. Вместо этого изображаю вежливую улыбку и протягиваю руку Кавалье, который все еще сосредоточен исключительно на Зейне. Как я могу соперничать с таким откровенным восхищением?

— Мисс Харрисон, — дружелюбно приветствует он. — Мистер Виндзор рассказывал мне о вас только хорошее. Судя по всему, мой отель окажется в надежных руках, вне зависимости от моего выбора.

— Именно так, — соглашаюсь я, и это чистая правда.

Мне может не нравиться Зейн, но он выдающийся, а главное — честный бизнесмен. В отличие от многих крупных фирм, он никогда не покупал отель, чтобы разрушить его историю и заменить чем-то ультрасовременным. Вот почему конкурировать с ним сейчас труднее, чем когда-либо. Как человека я его ненавижу. Как отельера — уважаю.

— Давайте начнем с мистера Виндзора, — объявляет Джонатан, усаживаясь обратно, и я едва сдерживаю удивление.

Похоже, он уже отмел все остальные предложения, оставив нас двоих. Экстравагантный человек, как я и слышала. Вместо традиционных индивидуальных встреч он настоял на одном общем заседании для финалистов. Нестандартный подход, но я понимаю его логику. Такое обсуждение выгодно прежде всего его видению.

Зейн выходит к проектору, и его выражение лица становится тем самым, каким я его помню каждый раз перед экзаменом в школе. Тогда я бы себе не призналась, но когда он выглядел так… у меня всегда замирало сердце. И оно до сих пор замирает.

Есть что-то в этом моменте — в том, как от развязного острослова не остается и следа, и передо мной оказывается настоящий он.

— История этого отеля — его самая ценная составляющая, и я защищу ее любой ценой, — начинает Зейн, и я невольно наклоняюсь вперед, любопытствуя, как он собирается это сделать.

Он переключает слайд — на экране появляется отреставрированная версия отеля, вернувшая его к былому викторианскому великолепию. Точно так же, как представляла его я. Мое сердце уходит в пятки. Мы пришли к одной и той же концепции. Только у него есть бюджет, чтобы ее реализовать.

Раздражение нарастает, и я сжимаю челюсти, наблюдая, как он озвучивает план, с которым я не могу конкурировать. Зейн машинально поправляет галстук между слайдами, и мой взгляд сам собой скользит вниз, по его телу. Этот темно-синий костюм тройка подчеркивает его широкие плечи, сильное телосложение… На одно греховное мгновение я вспоминаю, как он ощущался рядом, когда мы танцевали.

Щеки вспыхивают, и я отворачиваюсь, но мысли уже несутся вихрем. Как он целовал меня, когда нам было восемнадцать, вгрызаясь зубами в мою нижнюю губу… Как раздвигал мои ноги, облизывал губы, едва сдерживая жажду попробовать меня на вкус… Почему-то мне кажется, что эта ночь поблекла бы на фоне того, что могло бы быть сейчас. Я ненавижу этого мужчину. Но я знаю, что он умеет делать с этим телом.

Зейн ловит мой взгляд, и его пронзительные глаза удерживают меня в плену.

— Я буду относиться к ней с любовью и уважением, которого она заслуживает, — заключает он. — Этот отель должен остаться бутик-гостиницей, местом, где празднуется любовь и создаются драгоценные воспоминания. Видение, которое у вас было, — это именно то, что я сохраню.

Джонатан выглядит глубоко тронутым, и я его не виню. Зейн источает искренность и неподкупность. Единственное исключение — я. Я единственная, кому он этого никогда не демонстрировал. Единственная, кто видит, что скрыто под этим достойным фасадом.

Я опускаю взгляд на лак, которым красила вчера ногти. Ярко-оранжевый. Называется «Мне Не Остановиться». Я делаю глубокий вдох, позволяя ему наполнить меня уверенностью, и поднимаюсь на ноги. Я могла бы заявить, что отель вроде Bellevue никогда не будет в безопасности в руках крупной корпорации, но это было бы ложью. Не в случае с Зейном Виндзором. Да и мы сами уже не такие уж маленькие. Меня подмывает пойти по этому пути, но я не стану опускаться до обмана. Если я выиграю эту сделку, то честно.

Вместо того чтобы менять стратегию, я провожу презентацию, которую готовила. Ту самую, что изобилует деталями, которых Джонатан ждал от Зейна. Конкретные методы реставрации. Маркетинговый план. Ключевые реновации. Я вижу это в его глазах — если бы Зейна не было, я бы его убедила.

Если бы только я могла конкурировать с бюджетом Виндзоров. Зейн сделает предложение, от которого невозможно отказаться. Джонатан не устоит — не после того, как увидел, что его жизненный труд не собираются разрушать. Зейн может позволить себе минимальную прибыль. Я — нет. Я не смогу предложить ту же сумму, что и он.

Мой желудок сжимается, когда я заканчиваю свою презентацию, и Джонатан благодарит нас обоих. Я уже слышу язвительные слова моего дедушки. Я знал, что соревноваться с Зейном будет тяжело, но недооценил, насколько это будет больно, насколько беспомощной я себя почувствую.

— Я свяжусь с вами в понедельник, — обещает нам Джонатан, но его глаза приклеены к Зейну.

Я на автопилоте пожимаю руку Джонатану и благодарю его за уделенное время, на сердце тяжело. Недели. Я потратила недели на это предложение, отказываясь сдаться, когда дедушка сказал мне, что нет смысла даже делать предложение, если Зейн положил глаз на этот отель. Мне следовало знать лучше. Я так сильно выросла за годы, что меня не было, но здесь и сейчас я снова чувствую себя той девчонкой, которая выросла в тени Зейна.

Моя улыбка исчезает, как только дверь конференц-зала закрывается за мной, и я делаю дрожащий вдох. Возможно, это напоминание, которое мне было нужно. Мы больше не в школе, где игровое поле было немного ровнее. Пытаться приобрести проекты, в которых заинтересован Зейн, означает обрекать себя на неудачу. Мне следовало переключиться, как только я узнала, что он хочет сделать предложение, вместо того чтобы тратить столько драгоценного времени.

Дверь открывается за мной, и я смотрю через плечо, чтобы увидеть, как Зейн выходит следом, его взгляд на удивление обеспокоенный.

— Селеста.

Его тон заставляет что-то темное и нуждающееся откликнуться во мне, и я ускоряю шаг, спеша к лифту, надеясь сбежать от него и зная, что потерплю неудачу.