Разрушенные клятвы

Глава 76

Селеста

Я смотрю на груду одежды в нашей гардеробной, раздражение нарастает с каждой секундой. В руках — длинное черное платье, но оно кажется… неправильным. Каждый раз, когда бабушка Анна зовет меня на мероприятие семьи Виндзор, я впадаю в панику, перебирая каждую мелочь, боясь совершить ошибку.

Особенно сейчас.

Вечеринка, на которую нас пригласили, организована Лексингтоном. Из всех братьев и сестер Зейна именно он и Сиерра ненавидят меня больше всех. Арес, Лука и Дион относятся ко мне холодно, но хотя бы ведут себя вежливо — не так тепло, как раньше, но, по крайней мере, без вражды. А вот Лекс уверен, что я принесу его семье только беду. Даже Сиерра со временем смягчилась, а он — нет. И самое ужасное, что я не могу его винить. Единственное, что мне остается, — это не усугублять его мнение обо мне.

— Ты не можешь это надеть.

Я резко оборачиваюсь, прижимая руку к груди от неожиданности, и роняю платье. В дверях стоит Рейвен, вздыхая, словно заранее знала, что так и будет. На ней роскошное темно-красное платье, расшитое замысловатыми узорами из бисера и кружева — ее фирменный стиль узнаваем с первого взгляда.

Она протягивает мне чехол с одеждой.

— Я одеваю всех женщин нашей семьи на эти приемы. Ты — не исключение, Селеста.

Я принимаю подарок с тяжестью в душе, не в силах произнести ни слова. В горле встает ком. Столько всего хочется сказать…

— Спасибо, — шепчу я, голос предательски дрожит.

Рейвен внимательно смотрит на меня, словно раздумывая, а затем тихо вздыхает:

— Я вижу, как сильно ты стараешься, Селеста… Но если ты действительно хочешь загладить свою вину, просто сделай его счастливым. Верни Зейну ту радость, которую забрала, когда ушла.

Ее слова вонзаются в грудь острым лезвием, и я киваю, ощущая, как глаза наполняются слезами.

— Я хочу этого.

И это правда. Пусть Рейвен никогда не поймет, насколько больно мне это признать, но это истина. Чем дольше я живу с Зейном, тем сильнее жажду, чтобы он смотрел на меня без страха, без той стены, что всегда между нами. Я хочу вернуть смех, легкость, нежность. Я засыпаю рядом с ним каждую ночь, но каждое утро просыпаюсь с чувством, будто теряю его еще сильнее.

День за днем я делаю именно то, в чем обвиняет меня Лили в моих ночных кошмарах, — забываю ее. Двигаюсь дальше с Зейном. И каждый раз, осознавая это, я чувствую, как счастье, которое я позволила себе испытать, мгновенно растворяется, а любые новые воспоминания окрашиваются в оттенок вины.

Рейвен проводит рукой по своим гладким волосам, на ее лице отражается внутренний конфликт.

— Он любит тебя, знаешь? Мне кажется, он никогда и не прекращал.

Я смотрю на нее в полном изумлении. Она улыбается — ее глаза полны надежды. А потом просто уходит, лишь на мгновение задержавшись в дверях, чтобы бросить на меня еще один ободряющий взгляд.

Любовь. Мы так далеки от нее. Я знаю, что значит быть по-настоящему любимой Зейном Виндзором. Я была центром его вселенной. И ничто не может сравниться с этим. Зейн больше не любит меня. Не так, как раньше.

Грудь сдавливает тоска, пока я осторожно достаю из чехла платье, оставленное Рейвен. Тот же глубокий красный оттенок, что и у нее, но фасон другой. Завтрашние заголовки газет будут пестрить ее новой коллекцией, демонстрируя «девушек Виндзор» в ее нарядах. Слишком поздно переживать. Я могу хотя бы достойно представить ее бренд.

Пока я натягиваю платье, бережно расправляя ткань, воспоминания вспыхивают в голове. Я помню, когда ее модный дом был лишь мечтой, а теперь я стою глядя в зеркало, облаченная в одно из ее бесценных творений. Гордость за нее смешивается с горьким сожалением. Мы почти не знаем друг друга теперь.

— Готова?

Я резко оборачиваюсь, и взгляд Зейна тут же темнеет.

— Черт, — хрипло выдыхает он, проводя рукой по волосам.

Его глаза скользят по моему телу с такой жадностью, что мне становится трудно дышать. Он делает нерешительный шаг вперед, и я встречаю его на полпути, сердце колотится в груди.

Рейвен говорила о любви. Но я знаю — это не она. И все же, когда он смотрит на меня, будто я — все, чего он жаждет, мне почти хочется поверить.

Зейн тяжело дышит, мягко касаясь локонов, обрамляющих мое лицо.

— Моя жена… чертовски красива.

Я улыбаюсь, когда замечаю, как его глаза едва заметно расширяются. Он не собирался говорить это вслух.

Зейн прочищает горло и отдергивает руку.

— Нам пора. Лимузин уже ждет.

Его лицо закрывается, как ставни в пустом доме. И меня накрывает чувство потери. Эти короткие моменты… Они как наркотик. И с каждым днем я хочу их все больше.

Зейн сидит напротив меня в лимузине, и каждые несколько секунд я ловлю на себе его взгляд. Словно он просто не может удержаться. Я улыбаюсь, напряжение в груди немного ослабевает. В его внимании есть нечто завораживающее, что сводит меня с ума, заставляя бабочек в животе биться сильнее.

— Ты выглядишь, как чертова богиня, — наконец выдыхает он, голос его звучит мучительно.

— А ты, дорогой муж… выглядишь так, будто хочешь оттрахать свою богиню прямо сейчас, — дразню его, не в силах удержаться. Такие моменты делают мой день. А может, и всю неделю.

Зейн усмехается, и этот звук заставляет мое сердце пропустить удар. Он качает головой, словно укоряя меня, но тут же хватает мою руку, сплетая наши пальцы.

— Я это сделаю, Селеста. Запомни это, когда каждый мужчина в зале будет жаждать твоего внимания. В конце вечера ты окажешься в моей постели. Ты моя. И когда ночь закончится, именно я сниму с тебя это платье.

В его взгляде вспыхивает собственнический огонь, и я краснею, чувствуя, как сердце колотится быстрее.

— Тогда, Зейн, не забывай, кому принадлежишь ты, — тихо отвечаю я, едва касаясь его пальцев. — Когда сотни женщин будут просить тебя о танце, помни, что это я ношу твое кольцо.

Его губы растягиваются в довольной улыбке, и в этот момент лимузин останавливается. Дверь открывается, и Зейн выходит первым. Вспышки камер взрываются ослепительным светом. Я замираю, паника сковывает ноги, и я едва не подворачиваю их на каблуках, пытаясь выбраться из машины.

Зейн смеется и, не раздумывая, опускается передо мной на колено, аккуратно расправляя подол моего платья.

Репортеры сходят с ума.

— Миссис Виндзор, — шепчет он, едва слышно среди грохота голосов и щелчков затворов. — Я всегда был твоим.

Мои глаза расширяются, но прежде чем я успеваю что-то сказать, он берет меня за руку и ведет внутрь, игнорируя весь окружающий хаос.

Зейн умеет делать это — заключать меня в мир, где существуем только мы двое. В этом пузыре, созданном им, ничто не может коснуться меня, а легкость заполняет грудь до самого края. Боже, как же я скучаю по этим моментам.

— Кстати, — говорит мне Зейн, обхватывая мою талию рукой и ведя меня через бальный зал. Толпа расступается перед ним, но он даже не замечает этого. — Лекс думает, что мы не заметили, что он называет свои машины так, чтобы инициалы складывались в ВИНДЗОР наоборот. Мы все делаем ставки, как долго сможем притворяться, что не знаем, прежде чем кто-то из нас проболтается, так что ни слова об этом. — Я сдерживаю улыбку, и он смеется, качая головой от забавы. — Модель, над которой мы сейчас работаем, называется Диана, и мы едва успели помешать ему назвать ее Делука, потому что он думал, что будет смешно, если у Луки будет машина под названием Лука. Вы двое всегда придумывали глупые идеи, когда я оставлял вас без присмотра, так что не подстрекай его на этот раз.

Я сжимаю губы, чтобы не засмеяться, и Зейн останавливается, чтобы посмотреть на меня, в его глазах танцует веселье.

— Делука? Он серьезно?

Зейн кивает, и я взрываюсь смехом, когда он притягивает меня ближе, его рука перемещается на мою поясницу. Я обвиваю его шею руками, не в силах перестать смеяться и наслаждаясь тем, как он улыбается мне в ответ.

— Лекс хотел автоматизировать систему, чтобы отдавать Делуке дурацкие команды. Мы видели демонстрацию. Я думал, Лука сдохнет от инфаркта, когда Лекс сказал: Делука, кто хороший мальчик? — и бортовой компьютер ответил: Делука — хороший мальчик, могучий Лекс, мой любимый создатель! Лучшая часть? Это было голосом Луки!

Зейн взрывается смехом при воспоминании, и мы просто стоим там, обнявшись, ни один из нас не может перестать смеяться..

— Могучий Лекс? — повторяю я, изо всех сил стараясь не разразиться приступом смеха снова.

Зейн тихо усмехается, и его взгляд теплеет, когда он скользит по моему лицу. Он счастливо вздыхает и нежно берет мое лицо в ладони, не обращая внимания на переполненный зал. Его большой палец мягко касается моей нижней губы, и он смотрит на меня с таким сильным желанием, что у меня перехватывает дыхание. Неужели эти моменты между нами имеют для него такое же значение, как и для меня?

Он слегка надавливает большим пальцем на мои губы, и в его глазах вспыхивает похоть, когда его свободная рука запутывается в моих волосах. Невольный тихий стон вырывается из моего горла, когда он притягивает меня ближе, и его губы находят мои.

Я поднимаюсь на цыпочки, чтобы ответить на поцелуй, крепко обнимая его, словно отчаянно нуждаясь в нем. Что-то, что кажется таким правильным, не может быть неправильным, ведь так? Зейн отстраняется на долю секунды, только чтобы тут же снова поцеловать меня, словно он знает, что нам следует остановиться, но просто не может себя заставить. Он нежно захватывает мою нижнюю губу зубами и дразняще прикусывает ее, прежде чем отстраниться, его лоб нежно касается моего, и его дыхание так же прерывисто, как и мое.

— К черту все, просто поехали домой, — шепчет он, голос хриплый, наполненный мукой. — К черту все, Неземная. Лекс все равно каждый год выпускает новую модель.

Я смеюсь и чуть отстраняюсь, заглядывая в его лицо.

— Мы не можем, — мурлычу, вплетая пальцы в его ладонь.

Зейн тяжело вздыхает, но позволяет мне увлечь его за собой. Я оборачиваюсь, чтобы посмотреть на него, и ловлю его пристальный, полный тоски взгляд, устремленный прямо на мою задницу. Из груди вырывается тихий смешок, и я крепче сжимаю его руку.

— Всего несколько часов. А потом я вся твоя.

Он тихо хмыкает и сжимает мои пальцы в ответ.

— Ты уже моя, миссис Виндзор. Всегда была.

Мое сердце наполняется теплом, и Зейн улыбается мне, когда мы пробираемся сквозь плотную толпу.

— Давай поздравим Лекса, — говорит он, и я киваю, но мое настроение тут же омрачается, когда я вижу его на другом конце зала.

Его взгляд заставляет меня почувствовать себя маленькой и ничтожной. Выражение лица Лекса ясно говорит мне, что я недостойна его брата и никогда не смогу ею стать. Он не знает всей правды, но я уверена, что даже если бы знал, его мнение не изменилось бы.

Я натянуто улыбаюсь и отхожу в сторону, пока мужчины обнимаются, чувствуя себя совершенно лишней. Какой-то парень, которого я едва узнаю, решительно направляется к Зейну, явно желая завладеть его вниманием на несколько минут, и Зейн бросает на меня быстрый взгляд, чтобы убедиться, что я в порядке. Я киваю и незаметно указываю взглядом на одного из официантов, несущих подносы с шампанским, давая понять, что я собираюсь взять бокал.

— Я принесу, — неожиданно говорит Лекс, подзывая официанта к себе.

Я поджимаю губы, принимая бокал с осторожностью.

— Поздравляю с выпуском новой машины, — говорю, стараясь, чтобы мой голос звучал искренне.

Он хмурится, во взгляде вспыхивает раздражение, и я чувствую, как нервы натягиваются еще сильнее.

— Я видела, что тебе удалось разработать ту систему искусственного интеллекта, о которой ты мечтал несколько лет назад, и, честно говоря, это просто поразительно. Она работает настолько реалистично, и каждый раз, когда я задаю ей вопрос, она дает самый естественный ответ. Я тщательно протестировала ее, и она ни разу не дала сбой в понимании моих запросов. На днях я попросила ее припарковать мою машину, и она справилась с этим безупречно.

Его взгляд смягчается, и я продолжаю говорить, не в силах остановить поток слов. Мое желание заполнить неловкую тишину между нами становится непреодолимым, и хотя я отчаянно хочу замолчать, я просто не могу себя контролировать.

— А еще… ты смог обеспечить возобновляемой энергией 70% стран из своего списка. Ты дал электричество и интернет местам, которые раньше их не имели. Я все время думала… Тебе и Сиерре удалось воплотить мечту вашей матери? Проект Виндзорских школ в самых нуждающихся местах? Раз уж инфраструктура уже есть, уверенна, она уже строит школы, да? Конечно, строит.

Лекс приподнимает бровь и залпом осушает шампанское.

— Откуда ты знаешь? — спрашивает он, голос чуть менее жесткий. — Мы не рекламируем эти проекты.

Я нервно улыбаюсь и сжимаю ножку бокала, чтобы скрыть дрожь в пальцах.

— Как я могла не знать? Я помогала разрабатывать многие из этих планов вместе с тобой, и мне всегда хотелось их реализовать. Когда у меня появились деньги, я собиралась начать, но оказалось, что все уже сделано. Это мог быть только ты.

Я отвожу взгляд, делая глубокий вдох.

— Кроме того, несмотря ни на что, я все еще считаю тебя семьей. Точно так же, как я всегда знаю, что делает Арчер, я всегда следила и за тобой.

Лекс смотрит на меня несколько секунд, его выражение становится менее враждебным.

— Сколько осталось? — спрашивает он наконец, его тон твердый и совсем не похож на игривый тон, который он использует со своими братьями и сестрами — тот, к которому я привыкла и принимала как должное.

Я отвожу взгляд, скрывая боль за искусственной улыбкой.

— Два года и один месяц, — отвечаю, точно зная, что он имеет в виду.

Лекс сжимает губы.

— В этот раз тебе придется исчезнуть окончательно, — холодно говорит он. — Я видел вас только что, и, будь я проклят, если позволю тебе снова его ранить.

Волна гнева смешивается с глубокой душевной болью, и я бросаю на него свирепый взгляд.

— Зейн не единственный, кто пострадал, — выплевываю я, сжимая бокал так сильно, что стекло вот-вот треснет. — Ты когда-нибудь задумывался о том, что он должен был сделать, чтобы я отомстила ему так, как я это сделала? Ты всегда говорил, что я тебе как сестра, но, как оказалось, это были всего лишь пустые слова, верно? Ты бы никогда не позволил себе так поступить с Сиеррой, если бы она пережила то, что пережила я.

Он криво усмехается.

— Не смей сравнивать себя с Сиеррой, — говорит он мне холодным, как сталь, голосом. — Считай это предупреждением, Селеста. Ранишь его еще раз — и я лично заставлю тебя ответить за это.

Я отступаю на шаг, резкая боль пронзает мое разбитое сердце.

— Я не причиню, — говорю я, и голос мой звучит так, что даже он не может не услышать мои мучения. — Я не смогу причинить боль твоему брату, даже если бы захотела. Несмотря на то, что, как тебе кажется, ты видел, он хочет, чтобы я ушла, не меньше, чем ты. То, что ты наблюдаешь, — просто попытка сделать лучшее из отвратительной ситуации. И не волнуйся, Лекс… Он никогда не даст мне забыть об этом.