Сгусток Отроков

Глава 13 Фатих

Высокая башня со шпилем. Настолько высокая, насколько позволяет разумная планка Крымской гористой местности. Радио вышка, служившая и для системы ПВО, а также наблюдательный пункт. Много всего слилось в одном месте.

Именно здесь, подальше от всех остальных, поселился Фатих.

Отстраненный, не слишком жаловавший общество, асоциальный отшельник. Хиккан, как бы его назвали в древности.

Наши занятия — ему уже давно приелись и не шли в кайф… Да и мне они уже удовольствия не приносят давно, тут его понимаю.

В принципе — его понимаю. Его стиль жизни, беззаботность и отрешенность — импонируют. Видимо, потому только со мной он и общается. Зависать с ним в играх ретро-приставки с бесчисленным множеством шедевров искусства ушедших времен, смотреть изысканное и невероятное кино, до утра трещать о всяком разном, разбираясь в кулуарах истории, строить теории… Весело. Прекрасно разбавляет повседневность.

И все это останется позади. Уже совсем скоро.

Интерком в холле двери зашипел, и подсевший голос Фатиха раздался из мелкого пищащего динамика.

— Ты с Кристиной сегодня?

— С ней. И еще кое с кем…

— В смысле? Ты же знаешь, я не…

— Мелкий, Лея с Люком, да пара младых ребят-новичков, очень смышленые. Хочу им показать игрушки, порадовать…

Интерком умолк. В зрачок камеры влезали только мы с Крис, остальные стоят у лестницы, в конце длинного холла с красным ковром.

Позеленел. Ковер позеленел… Стены, потолок, пол — вновь исчезли. Мой прекрасный друг Минотавр шагал где-то внизу, телепортируясь на короткие дистанции. Сложно к такому привыкнуть.

Стиснуть зубы, зажмуриться. Проморгаться. Вдох. Выдох.

Помещение вернулось в свой истинный облик.

Ковер зеленый…

Прикусить язык. Глаза заслезились. Вдох. Выдох.

Ковер красный…

— … Нэл, ты как?

Кристина смотрела на меня с беспокойством. Выпадаю по паре секунд в себя, но для Крис — это целая вечность. Ей хватает, чтобы увидеть, что со мной что-то не то.

— Все в порядке. Уже легче. С утра, как очнулся — вот там не очень. Сейчас уже в целом…

— У тебя глаза все красные стали…

— Сосуды, скорее всего… Ничего, Катя сказала: скоро пройдет. Наверное. Всего несколько часов натикало — а я уже на ногах!

— Нэл…

— Я люблю тебя, Крис, все хорошо, пока ты рядом.

Теплых слов и нежного поцелуя Кристине хватило, чтобы вновь успокоиться. За руку меня не отпускает с тех пор, как вышли из душа…

Уже ходить проще, тонус мышц возвратился, и ее поддержка не так нужна, как часами ранее. Но все же — приятно.

Интерком продолжает молчать. Впустить в свое «обиталище» может лишь только владелец. Хозяин.

Думает Фатих… Все еще думает.

Ну нет, конечно, не только хозяин может открыть изнутри металлические балки и ставни двухметровых засовов. В теории, я могу Единству приказать выдать допуск по экстренной мере, и по протоколу отворить входной люк. Правда — незачем.

Но знаю, пустит. Всех постарше меня не особо в гости зовет, мешают его образу жизни. А детей за компанию со мной принять, погонять в кооперативные игры — обычно он только «за». С ними чувствует себя как-то свободнее, своего уровня-возраста, что ли… Хотя лбу тридцать два года. Его дело.

Интерком затрещал.

— Ты такую ораву ко мне еще не водил.

— А тут событие знаковое. Пущай уже, давай расскажу.

— Прям вот настолько?

— Все уже в курсе, один ты затворник. Ни Крис же, ни Лее без меня не отвечал даже.

— Ты же знаешь, без тебя им вход заказан.

— Берлога мужиков, ага, ага… Впущай давай, с порога достало общаться.

— Да я, скорее, бухой просто все последние дни, отвечать, скажем так, не охота было.

— И девчонок впускать, пока сам в одних труселях, не хотел!

— Да не то, что бы не хотел… Я звонка даже не слышал. Заваливайтесь.

Интерком запищал.

Стержни металла отъехали один за другим, ушли вглубь стен… И стены ушли вглубь серой массы. Под ногами возникло жерло вулкана… Лава.

Вдох. Выдох. Прикус языка.

Все снова в норме.

Если мое состояние вообще можно нормой назвать.

Хотя бы стены — на месте. А под ступнями — ковер. Зеленый…

Вдох… Красный. Порядок.

— Дети, заходим. Добрый дядя Фатих соизволил…

— Какие мы тебе дети! Ты нас не сильно и старше.

— Но старше. И поумнее, Лея. Это уж точно.

— Это еще под вопросом.

Отвечать на дерзость Сени, потерявшего троих членов семьи, я не осмелюсь. Да и его галлюцинации схожи с моими… Чуть иные, не столь частые. И видит не сквозь стены и иные ландшафты, а людей, действа, события… Редко. Прерывисто. Симуляционное кино, обрывки из общей памяти, цифры… Минотавра не видит. Или не рассказывает, как и я, никому о таком странном чуде с кровавой дубиной. Не могу винить парнишку.

Да и дерзость ли это? Сеня, возможно, и правда смышленей меня. Как и Шелдон. Пока я лежал в коме, эти ребята на тестировании интеллекта показали какие-то невменяемые для их возраста результаты. Походу, Диа и Клэр не врали, сказав, что они в семье не самые умные…

Ныне покойная Клэр. Мускулистая девушка… Для меня — лишь вчера повстречалась. Я о ней ничего и не знаю. Совсем. Знакомство ограничилось парочкой реплик. И теперь — ее нет. А я даже не смог поприсутствовать на упокоении.

Фатих, крымский татарин, предстал перед незваными гостями будто тень из прошлого, покрытая паутиной забвения. Обросшая и заросшая. Его внешность отражала годы запоя и пяления в яркий экран — усталые глаза, потускневший взгляд, точно затерявшийся в дальних пустошах. Синяки и мешки под глазами. Уже седеющие черные волосы, заплетенные в небрежный хвост, словно символизировали отчуждение от мира. Успел хоть накинуть какой-то обветшалый плащ… И на том спасибо. К Фатиху в трусах даже я не привык до сих пор, а уж детям такой кошмар наяву видеть не стоит. Плащ… Или все же халат? Нет, плащ, покрытый пятнами вина, создает даже какую-никакую видимость безмятежности.

Стоит, улыбается. По волосам ребят даже потрепал.

Тоже мне — страж утраченных иллюзий. Тяжело дышащий, но все же даже опрятный, при всей своей неряшливости. Как это ему удается?

Напоминает треснутый фарфор — красота заметна, но порча времени оставила свой след. В глазах мелькают отголоски ушедших в никуда лет. Отражения в зеркале искаженной памяти.

Фатих — живое напоминание мне о времени, потраченном в бурном потоке жизни, и о последствиях, вызванных этой утратой.

Еще десяток лет, и я вполне могу стать таким же, как он… Если ничего не предприму и не поменяю вектор жизни.

— Располагайтесь. Если что охота пожрать, выпить — боту заказывайте. Так, как вас звать-то?

— Сеня.

— Шелдон.

— Не стесняйтесь, разваливайтесь. Сейчас запущу одну игруху, крышу снесет. На восьмерых как раз…

На улице солнцепек и разгар дня, а у него, как обычно все наглухо зашторено.

В просторных, залитых РГБ-подсветкой от светодиодных лент апартаментах и правда много где можно пристроить свою пятую точку.

Дети (сколько бы они не заявляли, что они уже взрослые!) распластались по мягким подушкам, принимающим индивидуальную удобную форму с учетом тяжести и жесткости каждого.

— Лови.

— Спасиб.

Бутылочка холодненького нефильтрованного. Вышедшая из капсульного отсека холодильника. Сваренная роботами где–то в подземных фабриках, расстилающихся под всем городом. И старым, и новым…

— На вкус все такое же дерьмо?

— Твое любимое. Все, как тебе нравится, Нэл.

Настоящее пиво, скрафченное людьми — гораздо приятнее. Да вот производство на потоке различных компаний — все в прошлом. Теперь — только единичные бочонки, и никогда не знаешь, какое попадется у незнакомых умельцев. Пара-тройка ребят в поселении навострились его варить, к ним и захаживаю обычно. Долго их напиток не хранится, потому до Бахчисарая и Фатиха доносить его не с руки.

Большей популярностью у людей пользуются браги, медовухи, крепкие настойки и самогон. Хранятся куда дольше.

Роботы производят алкоголь на автомате, с невесть откуда берущимися ресурсами, обеспечивают потупевших выпивкой и провизией… Но все это — не совсем то. Не естественно. Без… души?

Вкус — всегда одинаковый. Нет изъяна в ту или иную сторону, нет неровной кислинки или ошибки в пропорции рецептуры. Все — слишком ровно.

Вот и эта бурда с этикеткой «Пиво ГОСТ 31711−2012» — слишком никакое. Плохим назвать язык не повернется. Функцию выполняет, вкус имеется, насыщенный, классический… Слишком классический. Слишком неизменный. Такой, что уже достал. Ну — меня достал. Фатиху — все нормально, все устраивает. Мужик крепко пустил корни и не хочет вылупляться из зоны комфорта. Кормят, поят, прохладно среди жаркой ночи. Ему и мечтать больше не о чем.

Игрушка, которую любезно предложил хозяин под пиво мне и под разные «классически-вкусные» лакомства и шипучку детям, довольно заковыристая. Яркая цветастая графика, эффекты… Выкидывание с арены, заработок очков, социальная часть в реальности… Погружает с головой. Особенно подростков, доселе не державших джойстик с тактильной отдачей в руках в принципе.

Увлекательно, ничего не скажешь.

Какие же чудеса творили раньше люди в образованных творческих группах со смекалистыми и подкованными программистами… Сейчас про групповое творчество все позабыли. Максимум, музыкальные группы остались… Хотя и это лишь сборище люда, вместе ловящих ритм. Походу — один из первобытных инстинктов и зачатков искусства. А, ну и конечно группировки анархистов, своеобразные бандитские ячейки. Это скорее стаи, со своей иерархией и вожаками. Создать нечто абсолютно новое, с нуля… Нет. Это уже больше невозможно.

И мне необходимо это исправить. Я хочу это исправить. Хотя бы — попробовать.

И потому не в игрушки пришел сюда играть в кои-то веки.

Фатих тот еще кадр, не знаю, на что рассчитываю, но с давним другом все перемолоть за бутылкой «никакого» пива и затем уйти, не попрощавшись — просто так не могу.

Спустя некоторое время пришла пора отвести в сторону друга и поговорить по душам наедине.

Пусть дети развлекаются… Правда, так и передумать еще могут уплывать прочь от благ цивилизации прошлого. Но — я им не хозяин, не диктатор. Ребята вольны сами решать.

— Фатих, отойдем на балкон?

— Курить начал таки?

— Не, поболтать охота о том, о сем…

— Кристюха, ты с нами? Вместе веселее дымить.

— Нет, идите, парни. Я с ребятами…

Крис даже не пришлось делать вид, что ей хочется остаться, как мы обговаривали. Игра и правда затянула ее по самые уши, не меньше ребятишек с окраины. Так живо елозит из стороны в сторону, пытается увернуться от несуществующих преград в воздухе, ожесточенно тычет по кнопкам и куркам… Я только рад за нее. Пусть отвлечется. Последние дни, над моим практически мертвым телом — уже настрадалась.

На балконе не шибко просторно. Столик, да стулья. Зато вид на Крым…

С высокого уголка в Бахчисарае открывается дивный пейзаж. Изящная картина, на которой высокие скалы величественно обрамляют город, создавая впечатляющий каркас вокруг него. Вдали простираются живописные долины, утопающие в зелени и обволакивающие легкими завитками тумана. Ниже раскинулись ухоженные сады и узкие улочки, словно вырезанные из камня. Небо ясное, прям лазурное полотно, а солнце придает окружающему миру теплый золотистый оттенок.

Нежный бриз. Охлаждает разгоряченное лицо, еще не пришедшее в норму после хирургии.

Сердце забилось сильнее и чаще. Этот стук успокаивает, сводит реальность в единое целое, приводит в чувства. Спокойствие. Восторг. Благоговение перед монументальной красотой природы и ее величием.

Если бы только не клятый багровый Минотавр, так сильно выбивающийся из этой идиллии. Вот что ж ты за зараза такая, и почему все никак не исчезнешь…

— Так чего хотел?

Фатих закурил едкую сигарету с лейблом «Ява». И тут же закашлялся.

— Почему не бросишь? Самого ж уже наизнанку воротит, так и скопытиться недолго…

— Ты ж наверняка слыхал в старых подкастах «Телеовощей» выражение: «Мыши плакали, кололись, но продолжали жрать кактус.» Вот это про меня, собственно. Только они говно-сериалами давились, невесть зачем, а я… Вот. Наглядный пример.

Фатих выпустил из ноздрей струйки дыма и опять закашлял.

— Или хоть перейди на что полегче… Не знаю, как у вас там, у курильщиков, «Повкуснее» — есть выражение? Тут от одного дыма тошно и горько.

— Может, и попробую как-нибудь. На складах этой гадости — завались. И не портится, что самое главное!

— И странное. Ты не думал, почему?

— Ну, табак…

— Даже на пачке тут год написан. И этот год прошел полвека назад.

— Но — как новенькие! И я смотрел документалку, все это фигня формальная была, типа, нельзя без срока годности…

— Ага, а еще пингвины с Венеры. Вместе смотрели эту муть.

— Но крепкие до сих пор!

— Вот именно. Какой химозой твой табак накачали, что «Ява» до сих пор штырит тебя, как надо.

— А…

Фатих махнул рукой, затянулся и выбросил бычок по ветру.

— Хотел чего, мораль прочитать?

— Я решился все-таки свалить.

Усмехнувшись, Фатих зажег еще одну сигарету.

— Думал, это пьяный бред, а ты в самом деле?

— Ну… да.

Неловкая тишина. А чего я ожидал? Да ничего, наверное, но сообщить другу обязан.

— Достало все в край?

— Достало. И буду откровенен — не хочу, как ты: зависать и киснуть сутками.

— С Кристиной ты б и не стал.

— Да черт его знает. Сам понимаешь, что развиваться тут некуда. Все…

— Да, можешь не объяснять, эту телегу я слыхал уже много раз. Правда, обычно требовалось больше бутылок, чтобы язык развязался. Что у тебя с глазами?

— В Симуляции сбой произошел. Перегруз.

— От такого обычно глаза разного цвета не становятся. Ты линзу, что ли, нацепил на левый?

— Я в кому впал. Операцию делали. Долгая история.

Если до этого тишина мне показалась неловкой — сейчас уж тем более.

Фатих допил залпом свою бутылку и тут же открыл новую.

— Братан, ну что сказать… Хреново, наверное. Хоть жив-здоров.

— Минотавр с дубиной, идущий сейчас вертикально вдоль здания справа от нас — говорит об обратном…

— Чего⁈

Татарин в плаще вылупился на меня озадаченным взглядом. Что ж, парирую в ответ.

— Чего⁈

Мужик засмеялся, похлопав по плечу… Да, веселая «шутка» Фатих, очень веселая. Пусть будет так.

— Короче, операцию сделали, меня оживили. Трое новичков, что привел сегодня… Несколько дней назад то есть, померли.

— Да уж… Земля им пухом. А’замал-лаху аджрака ва ахсана 'аза-'ака ва гафара лимай-йитика.

Фатих поднял бутылку к небу, вылил немного содержимого на далекую землю и добил и ее до дна. И снова — открыл новую.

— Странный из тебя мусульманин.

— А мы в странное время живем. Да и это так, скорее, присказка старого мира. Сам знаешь, не мусульманин я никакой.

— Но фразу эту вроде мусульмане…

— Слушай, не придирайся, а? Я, возможно, и в словах-то ошибся. Тазия — дело тонкое. Немусульманам вроде что-то иное говорят. И о покойных мусульманах, не мусульманах… Аллах един. Родился, уж извините, далеко от рассвета религий, а культуру поддерживать сложно по записям. Смерть, жизнь… Какая разница, что там с верой. В депрессию мысли вгоняют такие. Я их даже не знаю, кого ты там хоронил, а уже грустно стало.

— Не хоронил. В коме лежал.

— Тем более! Ты когда очнулся?

— Сегодня…

— И сразу ко мне? Ну, польщен, братан. Твое здоровье.

Третья бутылка залпом… Фатих,, походу, и правда только проснулся. Но его норма — одиннадцать. Так что три — считай, опохмел. Волноваться не стоит. Куда в него только все это влазит… Вопрос.

— Ты со мной уйдешь⁈

— Да.

Вот это неожиданно! Без тени колебания, раздумья или удивления. К этому вопросу Фатих, похоже, был готов давно.

— Не думал, что…

— Что я соглашусь? С чего?

— Ты тут так обжился, комфорт, спокойствие, выпивка, сижки опять-таки…

— И что? Бросить курить ты сам меня подначивал, да и выпивать… Я и не против. Мотивация неплохая, если просто не станет, что пить и курить.

— А еще ты нелюдим.

— Не проблема. Просто скучно, по большей части, со всеми общаться… Да и жить в сторонке могу где угодно.

— И там почти точно нет ни Симуляций, ни кино, ни сериалов, ни игр…

— Ты меня отговариваешь, что ли? Такое чувство, что не хочешь, чтобы я компанию тебе составил среди тупышей и зануд.

— Нет, просто…

— Меня тоже все это достало. Бухать и тупеть дальше — это, конечно, весело… Но согласен с тобой. Достало.

— Да ведь там хрен знает, что нас ждет!

— Не хочешь, чтобы я шел с вами — так и скажи. Мне передумать-то, еще шесть бутылок…

— Нет. То, что ты за — это радует. Без тебя, Фатих, было бы…

— Тоскливо?

— Не так весело.

— Вот верно. Должен же быть клоун-алкаш в вашем Сгустке.

— Не совсем. Просто отправляться в никуда… Скажу тебе прямо — стремно.

— Стремно. Как и оставаться навеки одному тут в келии своей. Потому я с тобой, братан. Хоть приключения!

— Возможно, жесткие.

— Возможно, опасные! Да! Круто! Короче, я в деле. Кто еще с нами?

— Дети вот эти, Кристина…

— Дети⁈

— Они смышленее, чем ты думаешь.

Фатих взглянул через плечо на увлекшихся игрой ребят.

— Хорошо… А еще?

— По большей части — все новенькие. Ты их не знаешь.

— А из старого Сгустка?

— Еще думают. Завтра все уже точно определятся.

— Ясно. И что теперь, собираем манатки, и в путь послезавтра?

— Вроде того.

— Хорошо. Тогда, братан, сегодня нажремся!

— Вот же тебя клонит все… Я только с койки больничной!

— Извини, ну уж если это не повод, я и не знаю!

— Фатих, тебя никто останавливать не будет.

— Ну, а как же компания? Кристина, уверен, не против. Детишек спровадим и…

— У меня еще есть дела.

— Сегодня⁈

— Да.

— Ты же только с больничной койки, сам же сказал! Надо расслабиться хоть…

— Брат. У меня — есть дела. Именно потому, что я валялся на койке.

Кажется, Фатих понял без слов, что я имею ввиду. Вздохнув, еще раз полил пивом землю внизу и выпил остаток бутылки.

— Бисмилляхи р-рахмани р-рахим, Нелей.

— И еще кое-что.

— А?

— Завтра мы с Кристиной хотим пожениться.

— О, поздравляю!

— Будет церемония… Она выбрала довольно необычную, из архивов Единства.

— Круто! То есть завтра быть потрезвее⁈ Ясно, понятно. На сегодня хватит шести бутылок и стопки! А что там?

— А вот это забавно. Слушай…