Сгусток Отроков

Глава 30 Восприятие чувств

Ночь тёплая и тихая. Лунный свет мягко пробивается сквозь ткань шатра, рисуя танцующие тени на стенах. Кристина уютно прижалась ко мне, ее дыхание ровное, рука лежит на моей груди, будто якорь, удерживающий меня здесь, в этом моменте. Я стараюсь ухватиться за эту безмятежность, но внутри меня бурлит нечто другое — беспокойство, предчувствие чего-то грядущего, странного и притягательного.

Обостряется чувство.

Чувства.

Все. Разом.

И такое ощущение, как тогда на площади, с замиранием сердца… Не мои чувства. Сладкие чувства Кристины рядышком. Уют и беспокойство дремлющей в сторонке Майи. Ребячество Дага во сне. И… Чьи-то еще. Не мои…

Шелест ткани заставляет вздрогнуть. Амрит. Плавно входит в шатёр, ее движения текучие, волосы свободно падают на плечи, а глаза сверкают в полумраке, как два ярких огонька. Словно девушка — воплощение самой ночи после дождя, что несет за собой аромат загадки. Кристина во сне напрягается, рука крепче сжимается на моей груди. Эта тревога во сне супруги режет кожу, как моя собственная.

— Ой, не разбудила вас, надеюсь?

Амрит шепчет, в голосе сквозит провокация. Садится у потрескивающего костра очага, взгляд скользит по лицу Кристины, задерживаясь. Лёгкая улыбка играет на губах неряшливой гостьи, но в глазах есть что-то серьёзное, будто девушка пришла не просто так.

Вот это чувство, что я не мог уловить. Напряжение. Оно пронизывает воздух, тяжёлое и вязкое, как дым от костра.

Возможно ли, что вот так моя татуировка и активируется? И ее Биокод позволяет мне видеть больше, чем должно, чувствовать лишнее? Минотавр ее рук дело? Не похоже на то, что описывал Хиро…

Майя, завернувшись в одеяло, тоже уже заприметила Фасилитатора.

Даже не вижу этого. Чувствую. Как ее внимание переключается. Эмоции — смесь тревоги и любопытства — обрушиваются на меня. Взгляд Майи на Амрит полон непонимания и ревности, девушка чуть сдвигается ближе к костру из своего огороженного уголка, так, что теперь попадает в мое поле зрения, будто старается отвоевать своё пространство перед зашедшей на огонек.

— Ты всегда так поздно заглядываешь к своим «подопечным»?

Майя спрашивает тихо, ее голос полон вызова. Внутри неё бурлят вопросы, сомнения и ревность, и все эти чувства волнами накрывают меня. Я будто сам проживаю этой борьбу.

Откуда такое странное отношение? Я бы мог понять негодование спросонья, но тут — какая-то буря.

Амрит бросает на неё долгий взгляд, губы растягиваются в ухмылке.

— Не всегда.

Захмелевшая еще пуще, чем при первой встрече, девушка наклоняется ближе, подползая на четвереньках к нашей зашторенной лежанке, рука мягко ложится мне на плечо.

Ее прикосновение. Как электрический разряд, проходящий сквозь моё тело, но оно не ограничивается моей кожей — чувствую, как будто этой рука касается не только меня, но и Кристины. Ощущение, словно наши сознания переплетаются, и каждый чувствует прикосновение так, как будто оно предназначено ему.

— Но сегодня что-то тянет сюда. Что-то незавершённое. Может, луна в такой фазе, может алкоголь в крови. А может, это насчёт тех троих, которых ты, Нэл, уложил в грязь, почти похоронил? Хотелось бы закончить разговор.

Слова Амрит вонзаются в сознание со сверлящим напором.

Кристина все еще спит. Или делает вид… Напрягается рядом, ее эмоции обжигают. Внутри нарастает волнение, чувство вины и страха. Я не только слышу слова Амрит, но и ощущаю их вес, как будто они давят на нас обоих.

— Ты узнала, что с ними случилось?

Мой голос выходит тише, чем планировал, но в нём слышится беспокойство. Которого я не испытываю. Ощущаю, как каждое слово обретает форму отзвуков в чужом сознании, будто связанных невидимыми нитями.

Амрит отводит хмельной взгляд куда-то в сторону, затем снова смотрит на меня.

— Да, узнала. И облегчило бы задачу, если б ты сказал, где все это произошло и указал точное место, искать пришлось долго.

— Так и не спрашивала.

— Ой, ну ты же мужик или кто, мог и напомнить.

Взгляд девушки смягчается, хотя тон остаётся серьёзным. Лёгкий оттенок заботы, смешанный с холодным расчётом, моросит по кончику языка.

— Те трое всё ещё без сознания. Их состояние стабильно, но… не скажу, что им повезло. Выглядят, как будто по ним пробежала стая разъярённых быков. Женю, их Фасилитатора, так и не нашли. Вот это, Нэл, и заставляет меня волноваться. Кто-то должен был следить за порядком, но его просто нет. Будто испарился. И мне это совсем не нравится. Ладно за вами тремя мы не доглядели — не можем разорваться на всех, когда от групп отделяетесь… Тут мне, собственно, и повезло, сказала, что следила за «большинством». Иначе бы тоже втык получила похлеще.

Амрит икнула. От нее исходит сладкое амбре вина.

Слова Амрит висят в воздухе, их тяжесть ощущается так, словно кто-то поместил на мои плечи груз весой в сто тон. Сердце начинает биться быстрее. Не только моё — Кристина рядом тоже испытывает эту тревогу. Она крепче прижимается ко мне, пальцы сжимаются на моей груди, и я погружаюсь в ее страх, как будто это мой собственный. Фасилитатор просто исчез? Без следов, без объяснений? Это уже не просто драка, это что-то большее. И это «что-то» могут попытаться взвалить на меня с парнями.

Майя потесняет Амрит, также на четвереньках, завернувшись в одеяло, подползает к нам ближе. Теперь две девушки бок о бок, обе бросают на меня острый взгляд. Интерес и усталость от Амрит. Страх, смешанный с ожиданием у Майи. Она пытается разобраться в происходящем, но мысли спутаны. Неуверенность заполняет меня.

— Значит, что-то пошло не так.

Голос Майи слегка дрожит. Эта дрожь — как эхо, проникающее в моё тело.

— Мы влипли в неприятности, Нэл?

Амрит улыбается, но в этой улыбке нет радости. Я чувствую уверенность и некую отчуждённость, будто девушка стоит на краю пропасти, наблюдая за нами, летящими вниз.

— Я бы сказала, что всё гораздо сложнее, чем просто неприятности. Кто-то играл в свою игру, и, похоже, ваши действия сбили им все карты. Теперь мне нужно понять, кто и зачем. А может, я просто лишнего махнула сегодня и перебздела… Кто его знает. Но для начала вам, ребята, стоит держать уши востро. Что-то мне подсказывает, что это ещё не конец истории.

— Угу…

Напряжение слегка отпускает. Эта странная связь между нами становится всё сильнее. Я ощущаю, как тревога Майи постепенно сменяется любопытством, как Кристина пытается справиться с внутренней борьбой во сне и вне его. Вижу, что Амрит заинтересована в нас, что девушка даёт нам шанс. Может, ей тоже интересно, на что мы способны, или же это часть этой собственной игры. Испытания…

— Что теперь будем делать? Ждать чего-то плохого?

Голос Майи тихий и смягчается, взгляд смещается на меня. Старается не разбудить Крис и Дага.

В этот же момент вопросы внутри сознания Майи словно пронизывают моё собственное иглой с ниткой, как будто сшивая прямо внутри то, что подруга детства спрашивает вслух.

Амрит поднимает руку, убирает волосы с лица Майи, задерживая пальцы у той на висках. Это прикосновение. Будто оно направлено ко мне, вызывает мелкие мурашки по коже, и слышу, как сердце Майи замирает, как мысли ее замедляются, погружаясь в какое-то полумагическое состояние транса.

— Ждать — это не про меня, Майчонок-зайчонок. Я хочу, чтобы вы, сладкие мои, поняли, что у вас есть сила.

Слова Амрит словно эхом отдаются в моей голове, заставляя кровь быстрее бежать по венам.

— Всё, что вас держит, — это ваши страхи. Но иногда нужно позволить себе расслабиться, отпустить эти страхи и стать свободными. Свободными от всего, что вас связывает.

Она придвигается ближе, ее рука начинает мягко скользить по моей спине. Чувствую не только прикосновение очаровательной девушки, но и то, как это ощущает Кристина. Этот шок, пробегающий по моему телу, словно является и моим шоком. Хотя намеки и язык тела Амрит — поражают меня не меньше жены. Разделить наши эмоции — сложно, но разница есть. У Крис — все сейчас подсознательно. У меня же — кожа покрывается мурашками, и на секунду хочется отстраниться, но что-то в голосе женщины в черном и в ее рыжих глазах удерживает меня на месте. Это странное ощущение — смесь протеста и неудержимого желания. Я перехватываю симпатию Амрит…

Кристина напряглась рядом. Пальцы крепче сжали мою руку, словно пытаясь понять, что происходит. Крис открыла глаза. На мгновение взгляды встретились. В ее глазах удивление и недоумение. А в ощущениях — растерянность, словно это моя собственная. Её эмоции обрушиваются на меня, волной накрывают. В глубине неё происходит борьба между желанием остановить это или позволить моменту развиваться, не понимая, сон ли это или уже наяву.

Майя тоже напряглась. Не понимает, что происходит и… Нечто большее. Взгляд мечется от Амрит ко мне и обратно, чувствую ее страх и любопытство. Она, словно под гипнозом, наблюдает за Амрит. Милашка-бедняжка Майя. Ее движения становятся замедленными, а дыхание — чуть прерывистым.

А я… Я потерян. Не отличаю — какая эмоция где и моя. Умом понимаю, что сейчас происходит нечто неправильное и чреватое.

Телом… Телом в сомнениях. Желания. Мои. Чужие. Всех вместе — во мне.

Даг, всё это время остававшийся в стороне, наконец поднимает голову.

— Ребята! Не спите?

Глаза слегка расширены, и чувствую его неуверенность, будто она моя. Даг как будто пытается осознать, где он, что происходит. Поток чужих эмоций мешает сосредоточиться.

Мы все — подобие транса, исходящего от Амрит… или… От меня?

Резонанс чувств и эмоций. И нечто большего.

Татуировка кольнула. Может, психосоматика. Может, кажется… Но ощущение, что весь поток чувств перетекает через нее связующей нитью, потоком сквозь девчонок, Дага, а вслед и через маленький кинетический посох-палочку, только что вывалившийся из внутреннего кармана Амрит, который вообще-то даже не должен работать без соприкосновения с хозяйкой…

Моя Татуировка. Она вводит в гипноз всех здесь присутствующих.

Майя медленно тянется к Дагу, ее пальцы касаются руки паренька. Их контакт подобен касанию раскаленной кочерги до моей собственной кожи. Его реакция — вздрагивание. Растерянность. Непонимание, что происходит. Его. Мое. Майи и Крис. У Амрит нет сомнений. Взгляд Майи к Дагу наполнен странной тягой, и я, как будто находясь внутри ее головы, ощущаю это смятение.

— Ну что, Нэл…

Что-то манящее и зачарованное в голосе Майи. Она уже не смотрит ни на Амрит, ни на Дага, ее глаза теперь на мне.

— Давай позволим себе расслабиться. Сегодняшняя ночь — для нас всех. Что скажешь?

Кристина закрыла веки, ее губы слегка дрогнули, и она повернулась ко мне, словно ища подтверждение. Вижу, Крис. Вижу твой внутренний конфликт, ощущаю твои страх и желание, как будто это мои собственные. Её рука ослабла на моей. Готова сдаться этому моменту, не зная, куда он приведёт.

Амрит наклоняется ко мне, бордовые губы касаются моего уха, и этот ее шёпот — словно шёлковое прикосновение, оно пробирается внутрь, манит, как колдовское заклинание.

— Это не просто о нас, Нэл. Это о том, чтобы быть свободными. Мы можем позволить себе больше, можем отпустить страхи и испытать нечто настоящее.

Кристина…

Ее глаза наполнены неуверенностью, но страха больше нет и в помине. Доверие, ее готовность на всё. Она слегка кивает, рука отпускает мою.

И ощущаю, как мы вместе сдаёмся моменту, позволяя ему развернуться.

Майя тянет Дага ближе, её ладонь крепко сжимает его руку. Напряжение передаётся словно через тонкую нить, тело замирает от прикосновения, соединяясь с чем-то пугающим и непонятным. Её лицо светится, но облегчение не приходит — внутри растут отвращение и растерянность. Что с нами происходит? Почему так сложно противиться этим эмоциям? Поток противоречий вскрывает что-то давно забытое и нежелательное. Татуировка на коже начинает жечь, её тепло пронизывает изнутри. С каждым пересечением с взглядом Майи это жжение усиливается, будто нас связывает единая энергия.

Амрит поднимает подбородок Кристины, и ощущение её прикосновения словно проникает через тонкую ткань реальности. Мурашки пробегают по спине — не от удовольствия, а от чего-то чуждого и тревожного. Вместо тепла внутри нарастает беспокойство, жжение татуировки будто отвечает на этот страх. Напряжение Кристины становится почти осязаемым. Когда Амрит целует её, внутренняя борьба Кристины переплетается с моими собственными эмоциями — тело подчиняется, а разум требует остановиться. Это сопротивление охватывает всех, внутри поднимается волна протеста.

Майя касается груди Дага, и её тревога обрушивается на окружающих. Жар под кожей становится невыносимым, словно что-то внутри нас всех жаждет вырваться наружу. Движения Майи кажутся механическими, её жесты лишены собственной воли. Татуировка пульсирует, передавая её волнение и сомнения. Страхи Майи ощущаются, как свои собственные, проживаемые изнутри.

Амрит ведёт нас, её голос завораживает и притягивает. Она проникает в разум, заставляя забыть, кто мы. Всё напоминает ритуал, где нет места свободе. Чужие страхи обволакивают, как плотный кокон — тревога, отчаяние, желание. Напряжение вокруг кажется настолько плотным, что грозит разорвать нас всех. Жар в татуировке еще больше нарастает, подтверждая важность происходящего.

Прикосновения кажутся чужими, но в то же время и своими. Внутренний жар то усиливается, то затихает, соединяя нас невидимыми нитями. Амрит тянется к Кристине, и её ощущения передаются, будто через тонкую плёнку — пальцы скользят по коже, мурашки бегут по телу, вызывая неясный непокой. В глубине сознания пробуждается что-то необъяснимое.

Голос Амрит звучит как далёкое эхо — мягкий, но холодный. Её ладонь ложится на плечо Кристины, и холод, смешанный с тревогой, проникает в глубину души. Кажется, что находишься на её месте, её страхи и сомнения становятся своими. Но вместе с тем эта связь манит, зачаровывает.

Мысли путаются — где свои, а где чужие? Всё теряет чёткие очертания. Ночь поглощает, оставляя лишь неясные эмоции. Жар татуировки не ослабевает, и кажется, что что-то готово прорваться наружу. Это желание подавляет всё остальное.

Пальцы Майи скользят по коже Дага, и её неуверенность проходит сквозь всех присутствующих. Эти движения кажутся лишёнными воли. Губы Майи дрожат, когда она обнимает Дага, но вместо утешения приходит ещё большее замешательство. Амрит наблюдает, её улыбка полна скрытого смысла. Она наслаждается происходящим, и для неё это больше чем просто ночь — это ритуал, в котором ощущается слабость и отчуждение. Обещанная свобода оказывается обманом.

Взгляды пересекаются, и охватывает ужас. Глаза Амрит манят, но внутри пробуждают страх. Её пальцы касаются щеки Майи, и моя татуировка на коже стремится овладеть разумом полностью. Магия момента разрывает — не освобождение, а подчинение.

Кристина медленно тянется к Амрит, её тревога и нерешительность словно проникают в каждого. Взгляды пересекаются, волна смятенияи захлёстывает. Их губы соприкасаются, и от жжения татуировки страх перерастает в панику. Это не соединение, это подчинение чему-то большему.

Майя тянется к Дагу, и её неуверенность охватывает всех. Её губы касаются его щеки, и возникает чувство неправильности, как будто проживается чужая жизнь. Ладони Майи осторожно тянутся к нему, но в этом нет искренности. Тепло татуировки охватывает, и становится ясно, что Даг поддаётся моменту, его движения лишены воли. Это не его выбор, он просто не может противиться.

Кристина наблюдает за ними, и её смятение проникает в сознание. Её эмоции, словно волны, накрывают и топят. Губы Кристины касаются Амрит, и тут же ощущения ревности, желания, боли — не свои, но такие осязаемые. Татуировка светится, и жар опять приносит тревогу. Возникает желание освободиться, разорвать эту связь и вернуться к себе.

Амрит проводит пальцами по волосам Майи, затем касается её шеи. Жар татуировки усиливается, заставляя переживать сопричастность. Майя дрожит, её взгляд встречается с глазами Амрит, и она расслабляется, но ощущение навязанное. Свет татуировки не приносит покоя, он лишь усиливает внутреннюю растерянность.

Даг теряет себя под влиянием Майи. Его ладонь скользит по её спине, притягивая ближе. Каждый миг кажется фальшивым, как и его жесты. Вибрация проходит по коже, вызывая беспокойство. Майя закрывает глаза, её дыхание учащается, и кажется, что она поддаётся этому потоку. Это не её воля, а вынужденная сдача.

Амрит приближается, её губы касаются уха, шёпот проникает глубоко в сознание. Татуировка светится, но не приносит покоя — только жар, вибрация, ощущение потери контроля.

— Не бойся, Нэл. Мы все должны быть свободными…

Но разве это свобода?

Слова звучат эхом в голове, не принося утешения. Свет татуировки связывает нас, делая эту связь невыносимой, подчиняя волю всех моей. А моя воля сейчас состоит из эмпатического переплетения чувств каждого. Катализирует. Увеличивает. Приумножает. Ночь поглощает страхи и желания, растворяя их в едином потоке. Тьма наблюдает, её сила окутывает души. Уязвимость становится невыносимой.

Амрит шепчет…

— Этот момент — символ нашей внутренней силы, когда эмоции переплетаются и становятся общими.

Время остановилось, напряжение усиливается, воздух густеет, как дым. Он проникает в лёгкие, опьяняя, словно сама ночь впускает в нас нечто чуждое.

Скрытые желания прорываются наружу, как древний ритуал очищения.

«Наружу. Наружу. Наружу.»

Этот внутренний голос звучит в глубине души.

Амрит движется среди нас, её прикосновения ощущаются, как горячий шёлк, превращающийся в огненные волны. Это пробуждение мощной магии, вибрация оставляет след будто от натянутой струны, проходящей через сознание и пробуждающей неведомое. Пальцы Амрит, подобно тонкому резцу, скользят по коже, вызывая трепетные вспышки энергии. Когда её губы касаются ключиц Майи, проходят по изгибам шеи и задерживаются на плечах, это звучит в теле, как древняя и забытая мелодия, создающая связь с чем-то потусторонним. Не кровь внутри меня, а магма, прогревающую каждую вену. Возникает ощущение, будто тело меняется, как если бы древний минотавр пробуждался внутри.

«Наружу. Наружу. Наружу.»

Грохочущий голос продолжает звучать. Перед глазами мелькает фигура — мощная, поглощающая всё вокруг. Её пылающий взгляд манит к глубине. Время кажется замедленным, полностью подчинённым этому видению. Сила минотавра обволакивает, превращая этот момент в часть чего-то неизбежного.

Кристина прижимается ко мне, её холодные пальцы дрожат, стараясь прорваться сквозь невидимую стену, зацепиться за реальность в вихре ощущений. Ладонь скользит вниз, смелая и настойчивая, оставляя на коже следы, словно ожоги. Дыхание становится рваным, глаза полуприкрыты — каждый жест наполнен страстью, не знающей границ, пронизывающей до самой сути. Татуировка на коже пылает огнём, как будто кто-то вдавливает её глубже, пробуждая мощь. В сознании возникает чудовищное видение, глаза Существа наполнены тьмой. Оно исчезает, но ощущение его присутствия остаётся, Оно наблюдает из другого измерения. Давление сжимает грудь, протест смешивается с эйфорией, волна дрожи накатывает, унося в неизвестное. Эмоции накрывают, тело Кристины становится зеркалом моих чувств — тревога, желание, радость переплетаются в этом вихре.

Майя и Даг балансируют на грани, их близость — как шаг в неизведанное, шаг через барьер. Вокруг Майи витает вибрация, сама планета отзывается на её движения. Пальцы осторожно охватывают шею Дага, губы касаются сначала робко, затем глубже, с жаждой. Внутри бушует борьба, стремление пересилить страх раскрыть свои тайны. Даг отвечает нежностью, его губы исследуют её кожу, руки скользят по изгибам талии и спины, стремясь проникнуть вглубь её сущности. Татуировка на руке Майи тоже начинает светиться, тепло разливается, наполняя её тело, как поток лавы. На мгновение за её спиной появляется тёмный силуэт, искажённый, будто тень её внутреннего зверя, и это видение на мгновение замирает, оставляя чувство опасного присутствия.

Амрит наблюдает за Майей, её глаза сверкают таинственным светом, а улыбка несёт в себе намёк на запретное удовольствие. Она знает то, что скрыто от остальных. Майя содрогается под прикосновениями Дага, её тело становится податливым, движения — смелыми и раскованными. Амрит наклоняется, шепчет что-то, и в этот миг Майя выпрямляется, её внутренние барьеры рушатся. Это очищающий ритуал: страх исчезает, её пальцы переплетаются с пальцами Дага, ноги обвивают его, исчезает стеснение.

Вибрации, каждый вздох Майи проникают в моё сознание, разрывают его, как будто что-то древнее рвётся наружу, на поверхность.

«Наружу!»

Волнение, желание, страх — всё смешивается в одном потоке, захватывает целиком. Поток увлекает в бездну, нет возможности сопротивляться. Татуировка на руке оживает, её пламя жжёт кожу, превращаясь в мощную силу. На пике боли в сознании вспыхивает минотавр — его глаза горят, его взгляд неумолим. Это не просто видение — это часть меня, неизведанная и дикая.

Кристина охвачена страстью, её губы ищут мои, её прикосновения настойчивы и горячие. Она притягивает ближе, тело становится единым с моим, её грудь прижимается, пальцы оставляют царапины на спине, и каждая эмоция проникает глубоко, стирая границы. Её желания становятся моими, всё сливается в единую реальность, где нет разделений. Татуировка на руке пылает, её энергия готова вырваться наружу.

«НАРУЖУ!»

Даг и Майя полностью поглощены вихрем страсти, который накрывает и меня, их чувства становятся моими. Их тела тесно прижаты, губы Дага оставляют следы на шее Майи, каждый вздох отзывается во мне. На мгновение их фигуры обретают звериные черты, как будто пробуждается что-то доисторическое и неукротимое. Майя разрушает свои внутренние стены, её страхи и радость переплетаются, кровь кипит в жилах. Всё вокруг превращается в дикий и необузданный хаос, но оторваться невозможно, связь между нами крепче любых оков.

Амрит обнимает Кристину, и это ощущение пронизывает меня насквозь, вызывая смесь желания и тревоги. Тело Кристины раскрепощается, её движения приобретают свободу, и эта энергия проникает в моё сознание. Её глаза вспыхивают, как будто внутри пробуждается нечто первобытное. Её ласки становятся все более настойчивыми, язык исследует, создавая невидимую связь. Контроль теряется, тело откликается на каждый её импульс, и границы исчезают. Остаётся только этот момент, полный страсти и нежности, но в глубине — ощущение того, насколько всё это противоречит привычному.

Руки крепко обнимают Кристину, и границы между телами стираются, эмоции переплетаются в едином потоке: ревность, стремление к близости, страхи, все чувства обрушиваются на меня. Кристина борется с внутренними страхами, и её попытки довериться моменту — это борьба, которая отражается и во мне. Нет прошлого и будущего — только настоящее. На мгновение её фигура тоже приобретает звериные очертания, её сущность тоже пересекается с чем-то древним и мощным.

Майя и Даг полностью поглощены друг другом, их возбуждение проникает в мои мысли, становится частью меня. Прикосновение Майи к Дагу ощущается, как острый, чужой опыт, пробуждающий первобытные инстинкты. Руки Дага ласкают её талию, кожа Майи кажется шёлком, почти нереальной, её фигура приобретает полу-звериные очертания. Их губы, движения, стоны проникают внутрь, пробуждая освобождение, страхи и радость. Всё сливается, усиливается, каждая эмоция захлёстывает. Татуировка дышит, её пульсация превращается в жгучую волну, будто древняя энергия стремится соединиться с моментом. В подсознании появляется образ минотавра — его массивная фигура дрожит, его взгляд неотрывно устремлён на меня.

Всё это — часть чего-то неизмеримо большего. Минотавр — ключ, его присутствие раскрывает тайны, которые потребуют жертв. Будто энергия татуировки рвётся наружу, подчёркивая неестественность происходящего, превращая меня в сосуд для их страсти.

Амрит склоняется ближе, её губы, как пылающий шёлк, скользят по шее, оставляя горячие следы, её дыхание проникает глубоко, как пламя, захватывающее все чувства. Татуировка пульсирует, её жжение усиливается, будто каждый миг проникает вглубь души. В этом моменте чувствуется что-то чуждое — ощущение, что всё это противоестественно, но оно уже стало неотвратимой частью нас.

Кристина притягивает меня ближе, её движения отчаянны, страх потерять этот момент полностью овладевает её сознанием. Страсть, страх, желание — всё это сливается в единое, разрывая реальность. Жар татуировки еще нарастает, ощущение обжигающей силы становится невыносимым. Энергия бурлит, на грани высвобождения. На грани боли и паники в сознание вновь врывается багровый минотавр. Его глаза горят, словно угли, проникают в самую суть, требуя чего-то, чему невозможно сопротивляться. Будто он — воплощение силы, что всегда была во мне, требующей полного принятия. Стоит, как страж между мирами, его взгляд обещает мощь, которая приходит с подчинением. В этом взгляде таится нечто ужасающее и неотвратимое, и дрожь пробегает по позвоночнику, вызывая одновременно страх и дикое влечение. Глубоко врезаясь в самую суть моей сущности, глаза-угольки требуют безоговорочного подчинения. Это — сила, которая всегда была во мне, и сейчас она требует признания и свободы. Минотавр не просто видение — это часть меня, пробуждающая внутреннего зверя. С его появлением мир становится иллюзорным, а я — его проводником. Сила минотавра подчинила меня и теперь требует остальных.

Мои чувства сливаются с эмоциями Кристины, между нами больше нет преграды. Границы между её желаниями и моими мыслями размываются, ощущения балансируют между эйфорией и ужасом. Полное растворение в этом таинственном чувстве кажется необратимым и пугает своей силой. В её глазах отражается одновременно влечение и страх. Погружение в это состояние становится абсолютным. Страсть пылает в её взгляде, она заполняет все пространство между нами, а энергия минотавра лишь усиливает это состояние. Всё вокруг превращается в единый поток необузданного желания и дикого влечения.

Эмоции достигают предела. Этот момент наполняет всё — энергия минотавра, его звериная сила пронизывает каждого из нас и не принадлежит никому в отдельности — она становится дикой, объединяющей нас силой. Внутри меня всё это отзывается болезненно, усиливая внутренний конфликт и сопротивление. Жар в татуировке опять нарастает, превращаясь в неукротимые волны огня, что разливаются по телу. Майя рядом, каждый импульс проникает в меня, её страхи и дрожь заполняют, становятся моими. Вибрации обвивают сознание, толкая его в бездну, освобождая от рамок и границ. Даг крепко обнимает Майю, его руки жадно ищут её, и этот их порыв становится моим собственным. Желание слиться воедино охватывает всех, татуировка принимает на себя эту энергию и усиливает её, размывая границы между мной и остальными. Мы становимся единым существом, движимым звериной мощью.

Амрит ведёт Кристину. Её пальцы нежные, но в них чувствуется скрытая сила, как будто она подхватывает ритуал, подпитывая своей волей. Всё происходящее кажется аномальным, всё внутри кричит, что мы зашли слишком далеко, но остановиться невозможно. Сила минотавра правит каждым нашим движением. Я правлю этим движением.

Мы. Я и Минотавр. Мы едины.

Майя и Даг увлечены друг другом. Его бёдра находят отклик в её, губы страстно исследуют её тело, горячие следы ласк остаются на коже Майи. Она отвечает стоном, её дыхание тяжёлое, руки тянутся к Дагу, словно хотят удержаться в этом вихре. Их страсть поглощает меня, переполняя жаждой ещё большего. С каждым мгновением движения становятся более яростными и смелыми, стремясь прорвать последние преграды между нами.

Головокружение нарастает. Сила, что идёт от минотавра, переполняет всех нас, превращая всё вокруг в единый магический ритуал. Тени в шатре словно оживают, становясь частью этого древнего танца, каждая клетка тела трепещет в предвкушении. Мы — одно целое, двигаемся в унисон, отдаваясь этому порыву. Когда напряжение достигает апогея, вспышка пронизывает всех, древняя сила находит свой выход, освобождая наши тела и души.

Татуировка светится и пылает, резонируя с этой энергией. Внутри появляется чувство, будто что-то пробуждается — манит, влечёт, обещая и пугая одновременно. Эти ощущения становятся настоящим контрастом, который невозможно игнорировать.

Кристина отдаётся этому чувству, её губы горячие, дыхание обжигает, её тело тянет меня ближе. Амрит тоже рядом, её руки крепко сжимают меня, её сила передаётся каждой клетке. Каждое прикосновение, каждая ласка — это порыв, сметающий все преграды. Татуировка реагирует, каждый импульс прорывается внутрь, энергия минотавра наполняет всё моё существо. Сила и страсть правят всеми, через меня, даря ощущение полёта на грани и полного растворения в этом вихре.

Напряжение становится невыносимым, доходит до пика. Эмоции накрывают с головой, каждое движение отзывается в теле как волна освобождения. Внутри звучит древний отклик, барабанной дробью; неугасимое стремление пробудиться и вырваться на свободу с концами сильнее чем прежде. Отдать свое тело минотавру во власть — безоговорочно и неотвратимо.

Я поддаюсь, нет больше воли сопротивляться. Забирай мое тело, забирай власть в свои руки. Минотавр…

Контроль потерян. Минотавр теперь — это я… Он заправляет эмоциями, восседает на троне эмпатии и помыкает чувствами, похотью — всеми и вся. Возбуждает бесконтрольное, пробуждает внутренних зверей и их желания.

Желания…

Во мне к Крис.

У Крис ко мне.

Влечение Мэй к Дагу, и Дага к Мэй.

Амрит — к расслаблению, отречению от привычного, надоевшего ей.

Все это. И также скрытые в подсознании подростковые и животные влечения к противоположному полу, к красоте, безумие гормонов.

Тестостерон. Эстрадиол. Окситоцин.

«Больше! Больше! Больше!»

Вот кто ты такой, Минотавр. Твоя сила. Твои свирепые инстинкты. Твое зрение. Твои обостренные чувства. Теперь и мои. В самые острые моменты. В самые нужные и не нужные… Первобытный зверь во мне ожил. Биокод ушедших времен. Вымерших тварей этой планеты. Да, Хиро? Я должен быть доминантом над Ним, не позволять… Но не сейчас. Я пытался. Совокупность возбужденных и катализируемых чувств от Тату, Минотавра. Еще куда не шло. Но все это, многократно усиленное манипуляцией энергией Ци через чужой пневмо-посох, который вступил в странную реакцию с этой внутренней силой, — все это сильнее меня одного. Нет больше сил.

Контроль потерян с концами.

Когда все останавливаются в состоянии безвременья, объединённые магией момента, пульсация татуировки становится мягче, отдаваясь приятным теплом. Постепенно всё вокруг успокаивается. Наступает глубокая тишина, в которой тревога растворяется, уступая место умиротворению. Ночь покрывает нас, как мягкое покрывало, возвращая покой. Здесь больше нет страха, только этот момент, который позволено разделить. В глубине зреет осознание, что утро принесёт перемены, но сейчас есть только этот миг.

Мир исчезает, и я сливаю сны с реальностью. Границы между телами размываются. Прикосновения Майи и Кристины превращаются в ощущения, которые будто стираются временем. Татуировка тлеет, её свет напоминает о том, что сила Минотавра всё ещё здесь, охраняя наступивший наконец покой.