Сгусток Отроков

Глава 3 Синее перо, зеленый платок

Совершать перфоманс перед Дурными — отчаянный шаг. Не знаю, какого лешего понесло во всеуслышание так громко заявлять о своей разумности и превосходстве?

Вместо семьи просветленных, с тем же успехом, мог получить люлей. Причем увесистых таких. И до смерти забить могли, что уж там. Повезло, что агрессией эти не отличались и максимум поулюлюкали, да испугались… Буквально повезло. Могли и камнем кинуть в висок. И поминай, как знаешь. Никаких тебе ритуалов, никакого светлого будущего с Кристиной. Слишком безрассудный поступок. В первый и последний раз действую столь тупо. Больше нельзя.

Особенно в городке «Вне Закона».

Вот тут собрались отличавшиеся умом. Только им. Но все остальные мирские приличия отринули, твари. Живут по животным законам, по сиюминутным желаниям. Инстинктивно. Полная дозволенность всего. Что, на удивление, и сдерживает от бесконечных убийств друг друга и насилия. Ведь если ты поведешь себя агрессивно, любой, не задумываясь, ответит агрессией. Глотку перережет, между ребрами ножом пырнет…

На этих мутаген подействовал по своему. Отравил сознание в степени извращенной и грустной. Вроде, соображают. Вроде, помнят, как обращаться с техникой, заправлять фабриками, производить питание и прочие перки, устраивать рейды за добычей… Цивилизованные с виду. В душе — дикари.

Рабство, проституция, разврат.

На фабриках под надсмотром «Поумневших» работают похищенные и проданные на аукционе дети и взрослые.

Бордели, где отсутствуют рамки фетишей.

Самоуправство. Анархизм. Гедонизм.

Жители трейлер-парка и палаточного городка, Дурные — не особо боятся. Защищаться эти «первобытные» все же умеют. В инстинктах природы заложена — защита от более сильных и страшных. Как травоядные от суровых хищников.

Да и эти анархисты — не особо захаживают. Им не интересно. Разве что — держат «точки» с едой, торговые палатки с хабаром. Негласное «перемирие». У тех свой строй, у этих свой… Порой забредают индивидуумы повоинственее, даже пару раз — банды… Так их местные сильные Дурни там и остались на всю жизнь, в мусорной куче, среди отходов валяются. Больше не особо пытаются балагурить и в чужой монастырь со своим уставом залезть.

Отец, отец… Почему ты это все позволил? Как до такого все докатились? Можно же было устроить чистку… Хотя, о чем это я. Это уже — геноцид. Это же все-таки люди. Причем, вполне разумные и адекватные. Обеспечивают нас свежей едой с роботизированных в древности заводов и фабрик, поставляют косметику девушкам, средства гигиены… Конечно, в чем их заслуга? Тыкнуть пару кнопок на автоматизированных по полной панелях, да приказать детям-рабам выполнять руками простенькие действия?

Твари. Мутаген раскрыл все пороки людские. В той или иной степени… И эти еще ведь разумные! Что же творится там с одичалыми, за краем периметра, за скалистым хребтом…

Тем не менее, это реальность, с которой все свыклись. И городок «Вне Закона» — существует. И мы сейчас в нём, по пути к дому на возвышении, на краю скалы.

Тут точно стоит вести себя иначе и работать поаккуратнее.

Многоэтажки, низкие каменные постройки, покрытые огромным слоем пыли и грязи. Элитные с дизайнерской вычурностью белые небоскребы, уже давно серые.

Людей на улице практически нет. Все либо сидят по домам и хрен знает только чем занимаются. Либо на заводах «пашут». Если «пахать» — означает третировать взятых в заложники более Дурных. Или проводят свои деньки в заведениях по типу Салуна «У Джорджи».

Туда мне с Кристиной и дорога. Как я вечно поддаюсь на уговоры красотки в кожаной юбке?

— Кристин, ты уверена, что хочешь туда заходить?

— Прошлое — в прошлом. Сможем отыскать кого с добрым взглядом — прелестно.

— А нет так нет. Пропустим по стаканчику, и домой. Хорошо. Только помни…

— Аккуратно. Меньше слов, больше осматриваться.

— И тонко задавать вопросы. Нельзя…

— Вести себя не вычурно, робко. Помню.

Створки дверей скрипнули, оповещая о нашем приходе.

Механическое пианино захлестывала прокуренную залу энергичной мелодией. Два места поджидали за стойкой с краю у парашника. Иных свободных вариантов у нас, походу, нет. Час пик, людей набилось, как муравьев вокруг сахара.

Нам же и лучше. Авось, получится авантюрная затея Кристины переманить в стезю понимающих благоразумие кого-то из Бешеных Мыслящих. Хотя б одного, и то хлеб.

Помолчу. Пусть Кристина охмуряет баристу. Вписывается в обстановку в своем пестром наряде из кожи куда хлеще меня в походных штанах и измазанной майке. Хоть татуировка с черепом и ящером на оголенном предплечье и вызывала уважение местных, но я — точно не местный типаж голодранцев. А зашедших на огонек неместных Дурней — не сильно уж жалуют. Тем более умников…

— Две стопашки покрепче.

Кристина с размахом и громко плюхнулась на стойку, выкинув два пальца в откровенно вызывающем и недвусмысленном жесте…

— Вот тебе и неприметно, и тихо… — прошептал я ей на ухо.

— Местные правила. Иначе б как раз — была бы очень вне массы.

Спорить с ней не стану. Ей видней… Как-никак, выросла среди бунтарей. Я-то здесь гость редкий и сильно непрошеный.

— Крис! Давно в край не захажила!

— Жак, стопашки. Покрепче. Разговор — после.

— Платить будешь натурой?

— Пошел ты, ушлепок! Вот мой партнер. С ним натурой. А он с тобой — чем захочет.

Кристина пнула меня под бок. Демонстративно и дерзко.

Бартендер пялился, потирая стакан.

Без лишних слов. Что есть в кармане жилетки… Фонарик. Сойдет.

— Вот. Свет. Кнопка. Бум-Бум, — закосил под не особо болтливого, но сообразительного дикаря.

Заросший мужик с козлиной бородкой, весь в наколках, принял оплату. И походу — счел меня за «своего». Все-таки в городке по большей части все такие, какого я разыграл. А вот говорливых — поменьше. И за барной стойкой они не сидят.

На всякий пожарный, надо и нож заготовить. Как раз рядом с фонариком закреплен. Заодно и проверил, как быстро смогу, если что вдруг, достать.

Второй у щиколотки. Тоже на всякий пожарный. Надеюсь, не пригодится. Ведь пришли поискать человечка, а не устраивать кровавую баню.

— Шесть. Без лишних вопросов. Стопашки достойны Свет-Кнопки-Бум-Бум.

— Закуски гони. Я знаю — сколько ценность оплаты. Мой партнер больно щедр. Хоть и тупой.

— Шельма! Тебя не наколешь! Ходить перестала, а правила помнишь!

— Шельма тебя пырнет, если нарушишь. Шельма нынче чуть жестче.

— Ты что! Мое уважение. Только всего. Шесть и закуски — сколько влезет. Достойно оплаты. Правила нарушать…

— Смерти ждать. Я помню.

— За что сторговались…

— На том и порешились. Жак, гони выпить. Партнер сохнет.

Их диалоги… Нарушения грамматики, слог… Я забыл, как Кристинка жила в этом месте все эти годы. Забыл, что за выгребная яма этот «городок». Уж лучше жизнерадостные дикари Дурные, чем Дурные в моральном плане придурки.

Шесть рюмок. Достаточно чистых, надо отдать должное. Хозяин заведения за чистотой явно следит и втык дает своим прохвостам, если что будет не так. Или устраивает публичную порку девчонкам-служанкам, как когда-то Кристине. Охренеть, поверить не могу, что мне пришлось тогда ее выкупать. И для этого отдал все, что только имелось в карманах, и даже одежду. Уходить голышом под ржач полного бара… Джорджи — та еще мразь. Такого стыда, как тогда, не ощущал никогда. И это будучи еще нелепым подростком… Твари. Зато Кристину не постигла участь ее соплеменниц-рабынь…

— Будем!

Кристина тяпнула пойла. Я вслед за ней. Молча. Не дай ляд Жак вспомнит еще по моему разговору, что это я — тот юнец, щеголяющий причиндалом ради выкупа «их девки». Возможно, то унижение и засчиталось как часть расплаты, из-за здорового смеха и зрелища нас тогда и отпустили. Меня голышом, девчонку в лохмотьях простынки… В этот раз такой номер вряд ли прокатит. Вскроют кишки за наглость — и дело с концом.

— Дерши. Закуска.

Орешки, вяленое мясо… Надеюсь, не крысиное хоть. А бывает ли крысиное вяленое? Надо Кристину потом спросить…

— Горячего. Закуски горячей. Я знаю правила.

— Все-то ты помнишь. Обожди. Пару мгновений. Девчонки у кухни уж тружаться.

— Будем!

Кристина хряпнула еще одну коричневатую жидкость… Я следом. Напивается она намного дольше меня. Вот не уверен, что третьей мне будет уже не достаточно. Но нормы общие соблюдать обязательно. Иначе «Чик-Чик». Не стоит вызывать лишней агрессии.

— Рассказывай. Нового что?

Кристина закусила охапкой орешков и мяса одновременно. Чавкая, говоря с набитым ртом… Такие, значит, тут обычаи? Безропотно последую ее примеру, пожалуй…

— Да забаву вон придумали, к примеру.

Жак кивнул к нам за спины.

В глубине слабо освещенного салуна, у самой стены, стояла девочка, лет десяти навскидку, в белом платье, раскрашенном маркерами. Один, тридцать… Все сплошные цифры. Над головой девочка держала ведро на кончиках пальцев. Вытянутые руки уже тряслись. Слез на глазах при пустом взгляде не наблюдалось. Безмятежная улыбка… Дурная, к сожалению. Рабыней ее и назвать-то сложно: девочку все устраивает в ее жизни. Не так, как было у Кристины с ее нотками ужаса от происходящего беспредела вокруг…

— В чем забава-то? А, Жак?

— Невинная в целом. Вода с примесью крови забитой зверины. Как девчонка устанет — обронит. Какую цифру краска не забрызжет — того ставка сыграла. Остальные оплачивают столик победителя.

— Гуманно. По сравнению с…

— Девчонки ценный товар. Раньше идея была кипятком залить ведро. И по ожогам следить. Где ожог, на какой цифре, тот и победил. Но…

— Шлюх из девочек потом неугодных получите?

— В точку. Не на продажу товар. Заменили на ледяную воду, по отметкам на полуобнаженном теле играли. Цифры на коже ставили. Чья цифра просветит — тот победил. Но девки стали болеть. От идеи тоже отказались. Теперь…

— Гуманно.

— Верно. Не так весело, но все равно забавно.

— Не боитесь, что от крови заразу подхватят?

— Чего?

— Болезнь. Заражение. Кровь…

— Не понимаю.

— Мой совет — замените на краску. Эффект тот же, девочки станут меньше болеть. Сэкономите.

— Передам главному. Благодарю. Идеями блещешь, смотрю?

— Партнер заставляет думать почаще.

— Хороший мужик, бабу из рук не попустит. Все правильно.

— Аномальных, как я, не наблюдал?

— Чтобы плакали, пока чистят отстойник?

— Или сопротивляются и орут, когда их домогаются грязные мужики или бабы, хотя еще не на возрасте выдана.

— И портят веселье, что те отстают?

— Да. Не наблюдал?

— Неа. Все покладистые. Ты у нас такая капризная единственная была и неповторимая. Не удивлен, что Главный тебя так задешево отдал тогда…

— Проблемная была. Да. Доставляла хлопот. Извиняюсь.

— Извинения приняты. Поржали в тот день от души. Кстати, а этот партнер…

— Да. Это он.

Ну спасибо, Кристина… Могла и соврать.

— Вроде тогда поумнее вел себя и мальца дерзил, скотина, побольше… Или я ошибаюсь? Память уж не та…

— Такой Дуралей и был. Замутнился совсем мутагеном?

— Мутагеном… Да. Забывать начинаю порой, что в этом причина.

— Вот видишь. Помнишь — он разделся до гола и орал, словно ишак. Лишь бы меня попустили…

— Точно! Точно! Ишак. Иа-Иаа…

— Вот-вот. Разве может быть умным детина?

— Неа, не прав. И такую Дуреху, как ты, выкупить за все, что только было…

— Точно Дурной!

— Да!

Кристина… Спасибо. Прикрыла легенду…

— О, а вот и закуска горячая. Дерши Крис.

— Будем!

Кристина опять опустошила чарку. Что ж, я здесь ведомый…

Мэх… Жесткая водица. Жареная курочка, гренки… Неплохо оценили фонарик, которых у нас завались на складе. Неплохо.

Девочка с грохотом уронила таки ведро с кровью. Зал залился улюлюканьем и стуком по столам. Девочка глупо улыбалась, залитая темным бордовым окрасом. Волосы, лицо…

Один из мужиков с длинными вьющимися волосами и пирсингом на лице, за столом рядом с ней, подскочил к девочке и прокричал:

— Тройка! Тройка сыграла!

Рядом с нами за стойкой взликовал одинокий мужик с бритой башкой и наколкой огня во весь череп.

Ликовал он не долго.

Группа одичалых, в одинаковых куртках с эмблемой змеи, синхронно встала из-за самого большого столика и обступила парня.

Один из них, с длинными волосами и темными очками, казался особенно недовольным.

Мужик рядом примолк.

Рука сама потянулась к ножу…

— Не вмешивайся, — шепнула мне Кристина.

Ладно… Но руку от ножа убирать далеко не стану.

— Не спишим. Пойду проверю. Не подсадная ль ваша девчонка, — низким басом произнес длинноволосый очкарик.

Все в салуне — замерли и утихли.

Местный авторитет? Банда? С хрена анархисты, обычно лезущие в драку, как дикари, забавы ради, вдруг так замолчали? По первобытным инстинктам такое возможно, если только это вожак… И очень опасной стаи.

Главарь подошел к нелепо улыбающейся девочке, которая ждала отмашки, чтобы уйти в подсобку переодеваться и умываться.

Мужик стал на ощупь проверять каждый сантиметр платья, измазанного кровью.

— Жулье! Наш номер не испачкан! Вон — чист!

Резким движением мужлан оторвал клок платья, поднял повыше… Твою ж налево — не врет! В салуне накалывали на деньги этой забавой?

— Выбрали не того, с кем можно провернуть такой трюк!

Мужик ударил с размаху первого «крикуна», что орал про тройку. Затем в пару шагов подошел к «выигравшему». Тот было собрался встать и бежать, но отряд банды «вежливо» усадил «победителя» обратно на место. И крепко удерживая, не дал шелохнуться.

— На, пожри халявы, туйло!

Обхватив широкой ладонью огненную черепушку мужика, буквально по соседству со мной, Главарь вмазал того лобешником об стойку. Затем поднял бедолагу и запихнул кусок платья белоснежной цифрой пять тому в глотку, пока двое подручных разевали пасть несчастному.

Никто из посетителей так и не шелохнулся.

Только заметил — Жака за стойкой уже не наблюдалось. Слинял, зараза, с глаз долой, как только запахло неладным…

— Девчонка, твоя очередь.

Главарь, выпив из кружки избитого, медленно развернулся и пошел в сторону глупышки. Та продолжала стоять и улыбаться.

На лицах собравшихся — так же сверкала гнилая улыбка… Те ловили удовольствие от представления…

Надо что-то сделать…

— Сиди! — сквозь зубы, как можно тише, прошипела Кристина и придержала руками.

Да… Куда мне одному против такой шайки. Порешают, и глазом моргнуть не успею.

Девочка…

Главарь в своих черных очках громкой поступью приблизился к невозмутимой девчонке, с головы до ног облитой кровью.

Нет. Не хочу на это смотреть.

Звук удара стекла.

— Сука! — Мужик вскрикнул сурово.

Видимо, разбитой бутылкой и собрался прирезать малую.

Гулкий удар об деревянную стену. Ор толпы. Еще удар… Кряхтение мужлана… Девичьего крика нет. Толпа справа побежала от стойки. Что случилось? Зря отвел взгляд…

Силуэт в шляпе с синим пером и в зеленом платке двигался быстро. Сверхбыстро. Я такой скорости не видел ни в одном симуляторе… Словно дикая кошка. Главарь с разодранной рожей и воткнутым прямо в глаз эмблемы змеи горлышком бутылки валялся в луже собственной крови.

Синее перо вырубало одного за другим подбегающих на помощь своему Главарю.

Уворот от прямого удара и тут же захват, переброс через спину. Сила недюжая…

Прикрывшись телом напавшего от пущенного в ту же секунду кинжала, отшвырнул живой щит в группу напавших.

— СИДИ! — уже в голос сказала Кристина, увидев мой порыв помочь бойцу-одиночке.

— Да… Как скажешь.

Моя помощь тому явно ни к чему.

Сбитые с ног тушей товарища, твари в змеиных куртешках уже огребали по полной, не успев и подняться.

Две головы профессиональным движением силуэт в длинной накидке столкнул друг об друга, да так, что в гробовой тишине послышался хруст. То ли зубов, то ли самих черепов.

Без лишней заминки, словно двигаясь в такт в отточенном танце, схватил следующего за ноздри одной рукой, а второй, сжатыми пальцами, резко вдарил в глаза.

Четвертый уже было встал и потянулся за топором, висящем на поясе, как тут же получил подсечку под ноги и свой же топор, что оказался не так надежен в расстегнутой кобуре, взмахом по пояснице.

— Ух ты ж, спасибо тебе! — это Жак высунулся из укрытия, завидя, что драка окончена, а недовольные подавлены.

Девочка в кровавом платье все также безмятежно улыбалась и пустыми взглядом следила за происходящим.

Жак обошел стойку и обнял, похлопав, обладателя шляпы с Синим Пером. Лица так и не видно. Тот не двинулся с места. Не обнял в ответ. Ничего не сказал.

Поблагодарив защитника, Жак двинулся к девочке.

— Я ж говорил обливать все платье полностью, дура!

Грубо схватив за кисть улыбающуюся блаженную девочку, Жак потащил ту в подсобку, откуда минутой назад трусливо наблюдал за сражением.

Синеперый с ноги вмазал по челюсти бородатому бармену, не успевшему ступить и шагу.

Медленно и плавно опустил обратно свой тяжелый ботинок, словно элегантная цапля. Присел к девчонке и спросил:

— Ты в порядке?

Девочка молча улыбалась в ответ.

— Ты в по-ряд-ке? — повторил заступник помедленнее, опустив платок с лица.

Девочка закивала. Нечасто Дурные в прострации подают реакцию…

— Беги.

Девочка кивнула и выбежала из двери салуна.

Неизвестный вздохнул и также побрел к выходу.

Теперь я вижу твое лицо, незнакомец.

Вышел.

— Кристина, пошли. Мы нашли того, кто нам нужен.