Следопыт

ГОЛУБОГЛАЗЫЙ МОЛЛА

С восходом солнца Сухов, Баллы и другие прибыли на то место, где, как предполагалось, прошли нарушители. Сойдя с коней, они тщательно осмотрели окрестность. На земле виднелись ямки, похожие на следы огромного человека, они кем-то или чем-то изрыты. Прошедший сильный дождь разрушил ямки по краям. После дождя был сильный ветер, а сейчас выглянуло немилосердное солнце, оно так жарит своими лучами, что кажется вот-вот прошибет голову. Поднятый этим горячим солнцем с земли и трав густой пар устремлялся в небо, словно дышал в него из глубины горного ущелья какой-то сказочный великан.

Собаки здесь оказались бессильными. Даже те, у которых необычайно острый нюх, теряют след. После ночного дождя, утреннего ветра и вот такой жары не осталось никаких запахов от тех, кого им приходилось искать.

Все с надеждой поглядывали на Баллы, словно ждали от него следопытских чудес. Пограничники, бывшие здесь в наряде, утверждали, что еще вчера этих ямок не было и что они могли образоваться только прошлой ночью, и к тому же предполагали: не за границу переходили люди, а, наоборот, оттуда шли в пашу сторону. Но по этим смутным следам вообще невозможно было определить, в какую сторону прошли люди. Не было здесь заметно ни носков, ни пяток. Приглядевшись внимательно к этим размытым следам, Баллы перестал Сомневаться, в какую сторону проследовали люди. Молча отступил в сторону, где прибитая было ливнем трава, от солнца и ветра почти высохла и поднялась. А на песчаном берегу арыка он снова набрел на те же размытые ямки. Баллы еще раз хорошенько вгляделся в их расположение.

— Товарищ Метелин, здесь прошли люди, — теперь уже твердо определил он.

Метелину поправилась зоркость и уверенность юного следопыта. Он его искренне похвалил и попросил продолжать поиск.

Баллы дошел до дождевого потока, который еще не перестал нестись по дну тесного ущелья Больше не было видно ни примятой травы, ни ямок от следов. «Неужели, пошли по ноле? Ведь она течет бурно и по ней идти трудно. А, может, они прошли здесь до ливня. Проследуем дальше, где ноток постепенно расширяется, а вода в нем мелеет…" — подумал он.

Следопыт пошел по воде, внимательно оглядываясь по сторонам. Иногда он проваливался в какие-то лунки, больно ударяясь о камни. Но Баллы еще долго не выбирался на берег, что-то прикидывал, сопоставлял.

К вечеру они набрели на трупы Ораза и Непеса.

Баллы долго к ним присматривался. Понял, что никогда с ними не приходилось встречаться. «Кто мог совершить такое злодейство? У этих парней, наверное, есть родственники, которые ждут их возвращения. Один совсем юн — лет семнадцать не больше»…

О смерти молодых парней думали по-разному. Один предполагал, что нарушители границы, наверно, не поладили при дележе злополучного товара и уничтожили друг друга. Второй считал, контрабандисты, видимо, взяли этих молодых джигитов в качестве носильщиков и потом убили, чтобы не платить им. При них не нашли никаких доку́ментов. Кто теперь узнает, что один из них Ораз, а другой — его брат Непес.

Молодой доктор снял с Ораза старый порванный халат, рубаху, перевернул его на живот и осмотрел рану.

Удар ножом был нанесен только один раз, но очень точно — под левую лопатку — прямо в сердце. Видно, парень не мучался, сразу, скончался. Второго умертвили точно таким же образом.

— Оба погибли от удара ножа, возможно, их убил один и тот же человек, — сказал врач и высказал при этом еще одно предположение: — Возможно, они братья, так как похожи один на другого.

— Не исключено, что они контрабандисты и их убили просто бандиты, чтобы отобрать ношу, — тихо промолвил Сухов.

— Они не похожи на контрабандистов, слишком бедно одеты. Причина их смерти, видимо, в другом, — возразил ему Метелин. — Доктор, как вы полагаете, когда были убиты эти парни?

— Прошлой ночью или еще точнее — перед рассветом.

— Тщательно, не торопясь, осмотрите их еще раз, — попросил он врача, и обернувшись к Сухову, продолжил. — Эти парни и не контрабандисты, и не шпионы. Поэтому без промедления следует искать того, кто их убил.

Баллы посмотрел, по сторонам. Нигде не было видно следов людей. Он снова пошел по воде, но недолго, потому что растущая по берегам потока ежевика своими густыми колючими ветками закрывала весь арык. Баллы внимательно вгляделся и понял, что в этом месте по воде никто бы и другой не прошел. Следопыт обошел ежевику, но следов не увидел. «Не улетел же? Он должно быть сильно устал и сейчас лежит где-нибудь поблизости и отдыхает. Далеко он не мог уйти. Может, даже видит, что мы его ищем, и затаился…»

Не обнаружив ничего в зарослях ежевики, Баллы посмотрел направо, в сторону скалы, нависшей над арыком. Она была крутая и гладкая, как стена. Зоркий взгляд следопыта не обнаружил на ней ни выступа, ни ступенек, по которым бы можно было вскарабкаться человеку.

— Товарищ Метелин, убийца, видимо, всю ночь шел и с трудом достиг этих мест. Сейчас он после тяжелого пути где-то отдыхает в укрытии, ждет темноты, чтобы двинуться дальше, — высказал он свои соображения.

Комендант послал заслон, чтобы отрезать путь врагу с обратной стороны Карадага. Приказал группе тщательно проверить склоны горы, ущелье, кустарник, растущий вокруг. А Иванову и Баллы — искать следы дальше.

— Товарищ Сухов, быстро накормите своих людей и продолжайте поиск нарушителей. О малейших новостях докладывайте мне немедленно, — сказал Метелин и отправился в комендатуру.

Открыв банки с мясными консервами, все принялись за еду, посматривая на Карадаг. Примерно до высоты пятиэтажного дома скала была гладкой, а дальше она заросла арчей, керкавом, ыргаями. Там виднелось немало всяческих выступов и уступов. Мысли всех были направлены к деревьям, растущим на такой высоте. «Где же они влагу берут? Неужели дотягиваются своими корнями до самого подножья высоченной горы?..»

После еды все отправились выполнять задание Метелина. Иванов и Баллы, как было и приказано, пошли искать следы.

— У кустов ежевики люди не выходили. По арыку сквозь нависшие ветки пробраться трудно. Пойдем по воде обратно и повнимательнее посмотрим. Возможно, нарушитель вышел из воды где-то раньше, — предложил Баллы.

Осматривая каждую пядь земли по обеим сторонам арыка, они пошли назад, далеко оставили то место, где были убиты двое парней, по следов не обнаружили.

— Враг каким-то скрытым путем все же вскарабкался на скалу, а дождь смыл его следы, — решил Иванов.

— Может и такое быть. Вот мы и попробуем получше присмотреться, где он мог это проделать, — поддержал его Баллы.

— С укромного места горы враг, наверное, видит нас всех, понимает, что северная сторона ее крепко охраняется, поэтому, если даже у него есть тайный спуск с северной стороны, он им сейчас не воспользуется, попытается найти в другом месте дорогу вниз, — снова заметил старшина.

— А как, по-вашему, старшина, может враг спуститься тем же путем, по которому взобрался вверх? — спросил следопыт.

— Возможно, у него нет другой дороги, тогда он здесь же и спустится, постарается быстрее уда́ли́ться от Карадага и искать пути к ближнему селению.

— Если мы будем здесь стоять, то прежним путем он сходить не решится. Придется нам где-то спрятаться.

— Верно говоришь, — отозвался старшина. — Сделаем вид, что мы уходим, пусть враг видит это.

И они стали подниматься на холм по эту сторону арыка. Перевалив через него, спустились в сухое глубокое русло и почти побежали по его дну. Это русло немного севернее соединяется с арыком, наполненным водой. Оттуда, прячась за кустами ежевики, Иванов и Баллы подобрались к месту, где были убиты молодые парни, и притаились за зеленой порослью.

Молла и Бердымурад, сделав свое черное дело, вымыли ножи в воде и положили их в ножны. Молла взял торбу Ораза, Бердымурад — Непеса и привязали их крепко к своим маленьким торбочкам на спине. Затем по той же арычной воде прошли метров сто назад. Молла остановился в хорошо знакомом месте. Взобравшись на большой гладкий камень возле скалы, он начал осторожно подниматься вверх. За ним полез и Бердымурад. Они карабкались по отвесной гладкой стене.

Глядя со стороны на эту крутую плоскость, трудно предположить, что здесь найдутся такие места, где можно было и ногой ступить, и руками ухватиться. Но нарушители хорошо знали эти места. Они нередко приезжали сюда будто бы за дровами, не однажды взбирались вверх по этой отвесной скале.

Добравшись до определенного места, они решили отдохнуть. Но до того, как посветлеет, им необходимо дойти до своего тайника. Чуть отдохнув, двинулись дальше. Наконец, руки Моллы коснулись края какого-то выступа. Здесь не было ступенек или углублений для ног. И следовало на руках подтянуть свое тело вместе с грузом. Не сумеешь этого сделать, считай, конец тебе пришел.

Снять со спины груз и поднять наверх нет возможности. Когда стоишь на невероятной высоте, расставив ноги, невозможно даже шапку поправить. Следовавший по пятам товарищ бессилен оказать тебе какую-либо помощь.

Молла немного отдохнул. Натянутые, как железные прутья, жилы на его руках стали сжиматься и поднимать вверх тяжелое́ тело с торбой на спине. Если бы он не сумел сейчас силой своих рук подняться на гребень скалы, то, несомненно, слетел бы в пропасть.

Вся кровь Моллы прихлынула к лицу, даже голубые глаза так покраснели, что готовы были выскочить из орбит. Губы расползлись в неприятном оскале. Передние зубы выпятились еще больше. Наконец, Молла положил грудь на край выступа и взобрался наверх. Пополз под густо разросшийся ельник и исчез в какой-то пещере. Оставив в ней свой груз, он снова, как змея, выполз наружу и пришел на помощь Бердымураду.

Если бы не помощь Моллы, Бердымурад ни за что бы не смог взобра́ться на выступ. Правда, сил у него больше чем достаточно, но был он очень уж тяжеловат.

Еще до того, как стало светлеть, бандиты разместились в укрытии. Теперь они спокойны. Никто не знает, что есть здесь пещера и путь, по которому можно добраться до нее.

Стараясь сильно не дымить, они собрали сухую арчу для костра и сварили еду, попили чаю. Чтобы побороть усталость и приглушить боль в мышцах, натруженных путем и подъемом, они приняли по изрядной дозе опия. После этого растянулись во всю длину пещеры и попробовали уснуть. И вскоре раздалось их прерывистое дыхание.

Что уж там приснилось Молле — неизвестно. Только вдруг он широко раскрыл глаза и быстро схватился за маузер, прислушался. Они уснули еще до восхода солнца, а сейчас оно уже склонилось к закату. Молла толкнул товарища. Бердымурад вскочил, как ошпаренный, протирая глаза и вслушиваясь в слова спутника.

— Кажется, доносится какой-то шум?!

Молла выполз под ветви арчи, вроде ничего не слышно. Где-то там далеко внизу лежат, конечно же, безмолвно Ораз и Непес. Но вдруг откуда-то снизу донесся топот конских копыт. Он напряг зрение и увидел, что похожий на Непеса молодой джигит идет вдоль арыка, оглядываясь по сторонам. «Ага, наверное, это следопыт Баллы, сын Мурадгельды…»

— Бердымурад, осторожно ползи сюда, да прихвати оружие, — прошептал Молла. — Вон, видишь того, который идет по воде, выискивая наши следы? Это следопыт Баллы, крепко запомни его! После любого дождя и ветра, когда бессильной оказывается самая обученная собака, он может успешно идти по следам. Если и на этот раз нам удастся благополучно добраться до села, надо будет прежде всего избавиться от этого следопыта. Если мы его не уничтожим, то нам придется оставить свое выгодное занятие, потому что когда-нибудь мы все равно попадемся в руки пограничников.

Баллы и Иванов подошли к тому месту, откуда контрабандисты взобрались на скалу.

Сердце Бердымурада сильно застучало. Молла приготовил оружие и тревожно глотнул воздух: «О, аллах, ослепи этого негодяя! Одного козла принесу тебе в жертву. Слава богу, кажется, прошел, не заметил».

Молла и Бердымурад стали зорко наблюдать за действиями пограничников.

— Они, по-видимому, окружили Карадаг. Теперь нам остался, только путь, по которо́му мы взобрались наверх, — прошептал Молла. — Пограничники не смогли бы к нам подступиться ни сверху, ни снизу. Мы бы всех перестреляли. Правда, если узнают, что мы здесь, — могут плотнее окружить и уморить нас голодом. Лучше всего, как только стемнеет, това́р оставить здесь, а самим незаметно уйти. Только так мы, пожалуй, и можем спастись.

Наступа́ли сумерки. Ушли оставшиеся позади всех Баллы и Иванов. Молла всё это видел. «Слава аллаху, ни кого не осталось. А вдруг кто-нибудь спрятался. Пошлю-ка я первым Бердымурада…»

— Бердымурад, о това́ре, который нам придется оставить, не беспокойся, он будет в сохранности, сюда, кроме нас, никто не подсту́пится. А теперь давай осторожно спускаться и искать дорогу в селени́е.

— Хорошо, Молла-ага, как скажете, так и сделаем.

— Тогда, Бердымурад, первым сходи ты. Я буду держать ружье наготове. Никого к тебе не подпущу. Когда сойдешь, тогда и ты с оружием наготове постой, пока я слезу. Мы ведь поклялись, если один из нас попадется, то он ни за что не выдаст другого. Как если случится непредвиденное… Ай, да ладно, с нами аллах, Бердымурад.

— Можно спускаться?

— Погоди немного, еще раз поглядим вокруг. Ничего не видно? Не торопись, нащупывай ногами ступеньки. Местами отдыхай.

— Ладно. Но мне трудно спускаться на руках с этого верхнего гладкого выступа. Если благополучно его одолею, потом буду осторожно и тихо сходить вниз.

Окончательно стемнело. Молла помог Бердымураду слезть с выступа. Затем он ногами нащупал первую, вторую ступеньки…

— Благополучного спуска, — прошептал Молла.

Бердымурад все дальше уходил вниз и вскоре совсем скрылся в темноте. Хотя Молла и не видел, но он примерно знал, какие ступеньки тот уже миновал. «Хорошо, если бы он без шума опустился в воду с гладкого камня. Эх, жаль, не предупредил его об этом».

Вдруг снизу послышался тихий всплеск воды. И в этот же миг раздался окрик: «Стой, руки вверх!».

Бердымурад кинулся бежать. Баллы с Ивановым бросились за ним.

Иванов крикнул еще раз «Стой!» и выстрелил в воздух, а Бердымурад, стараясь скрыться, все убыстрял бег.

На выстрелы, раздавшиеся в темноте, уже бежали пограничники. До Моллы доносился топот их сапог. «Это мне на руку, — думал редкобородый, — подожду, пока проследуют к югу все пограничники, и потом здесь же спокойно сойду… Бердымурад живым в руки не дастся, но и живым от них не уйдет. Все четыре торбы останутся мне».

Бердымурад же, сняв с головы меховую шапку, изо всех сил мчался к границе. Дыхания не хватает, и он жадно глотает воздух и бежит. Надо было бы где-то спрятаться, передохнуть, хотя бы в колючих кустах ежевики. Но страшно. Они окружат. А когда посветлеет, то быстро выследят. Во что бы то ни стало надо бежать…

Иванов с Баллы тоже устали. От пота их одежда так намокла, словно они побывали в воде. Но нужно преследовать врага и постараться поймать его живым.

Старшина вдруг напугался — приближалась граница.

— Баллы, стреляй! Прицелься хорошенько и не промахнись! Пусть живым не уйдет через границу!

Но как изрядно уставшему стрелку попасть в черный силуэт, то и дело теряющийся в кромешной тьме.

Глубокая полоска дороги, все время петлявшая между взгорьями, вдруг выпрямилась. Баллы на секунду остановился и выстрелил, в тот же миг выстрелил и Иванов.

Неизвестно, чья пуля сразила контрабандиста. Корчась в предсмертных судорогах, он повторял: «Не я, Молла!.. Молла виноват!..». Это ясно слышали и Иванов, и Баллы.

«Молла виноват!»

Возможно, Молла и виноват, но на свете их много, какой же из них в данном случае виноват?

Товарищ Сухов, я один раз уже видел этого человека. — И Баллы рассказал, когда и при каких обстоятельствах с ним встречался.

— Вы говорите, что падая, раненый крикнул: «Не я, молла виноват». А, может, этот молла и есть тот самый человек, с которым он некогда приезжал к Курбанлы?

— Очень даже возможно. Его товарищ и в самом деле был бледнолицый, холеный, похож на моллу.

— Значит, вы немного знаете и этого раненого, и его товарища?

— Да, немного знаю.

— Караджа, Ходжамурад, Курбанлы и Таймаз тоже, наверно, видели и помнят этого человека?

— Караджа-ага, по-моему, хорошо знает и раненого, и его товарища, голубоглазого Моллу. Он впоследствии встречал его даже в Теджене.

— Если Караджа хорошо знает этих людей, то сначала нам надо встретиться с ним, а потом с Ходжамурадом Атаевым. — Допросить Курбанлы и Таймаза… у размышлял вслух Сухов. — Словом, мы должны поймать этого человека. Баллы, ты сейчас иди домой и хорошенько отдохни. Мы отвезем раненого в больницу, может выживет.

Но сколько ни бились над ним доктора, он оставался в бессознательном состоянии.