Следопыт

МЕРГЕН ВСПОМИНАЕТ

После земельно-водной реформы отец и его сыновья вернулись к родному крову с тем, что заработали у бая. У них появилось небольшое стадо овец.

Реформа оказалась не просто трудным для выговора иноязычным словом. Впервые извечный туркменский батрак получил от народной власти то, без чего здесь и жизнь не в жизнь — воду и землю.

Мерген постоянно брал на пастбище меньшего сына. Без устали учил его искусству следопыта, говорил ему: «Ты сын чабана, когда вырастешь, может, сам станешь чабаном. Нужно научиться читать следы. Вдруг затеряется овца или верблюд, что тогда делать? Искать следопыта? Но его можешь не найти во всей округе. А если найдешь, то ему придется платить, пли он может просто и не захотеть искать твою пропажу. И тут не скажешь: подумаешь, потерялась овца, ну и шут с ней. В наше время трудно обзавестись и овцами, и ослом. Поэтому неважным ты будешь чабаном, если не сможешь идти по следу, — наставлял сына Мерген и однажды рассказал ему за чаем такую притчу.

Когда-то давно один путник сильно устал и, не дойдя до села, сел отдохнуть в тени ивы возле дороги. Собираясь уже продолжить путь, он увидел на дороге двух человек. Вид у них был расстерянный. Судя по тому, как они оглядываются по сторонам, он понял, что эти люди что-то ищут. И тут же один из них спросил отдыхавшего:

— Добрый джигит, не видел ли ты нашего верблюда?

— Ваш верблюд был слеп на левый глаз? — спросил путник в свою очередь.

— Да, левый глаз его не видит, — обрадовался искатель верблюда.

— А на заднюю ногу он хромал? — допытывался путник.

— Правильно, хромал.

— А нагружен он был ячменем?

— Да, ячменем.

— А ячмень был в синих мешках?

— Совершенно верно! — просиял путник, полагая, что верблюд его уже почти найден.

— Тогда я вашего верблюда не видел, — ответил джигит.

— Ты называешь точные приметы верблюда, груз, а потом говоришь, что нашего верблюда не видел? Мы заставим тебя найти его, — в один голос крикнули двое и, схватив путника, отвели его к сельскому казию.

— Ты назвал все приметы потерявшегося верблюда, почему же ты после этого отвечаешь людям, что его не видел? — спросил судья у джигита.

— Правда, мой казий, я не видел того верблюда, — ответил ему путник.

— Тогда откуда ты знаешь, что верблюд был слеп на левый глаз?

— Верблюд все время покусывал колючку с правой стороны дороги, поэтому я и понял, что левый глаз его незряч, — ответил путник.

— А как ты узнал, что верблюд хромает на заднюю ногу?

— Левая задняя нога оставляет еле заметный след на песке, и для меня стало ясно, что он хромой.

— А откуда узнал, что верблюд вез ячмень и что ячмень был в синих мешках?

— Возле дороги верблюд потерся об дерево. Мешок задел за сучок и на дереве остался кусочек синей мешковины. А из прорванного места высыпалась горстка ячменя. Вот, мой казий, что я видел.

Казий посидел в раздумье и сказал:

— Ты, сын мой, продолжай свой путь. А вы, джигиты, — обратился он к хозяевам верблюда, — ищите вора в другом месте…

— Вот, видишь, Баллы-джан, каким искусным наблюдателем оказался путник.

Мерген то и дело рассказывал сыну подобные истории, давал ему разные житейские советы…

В ту пору они жили на восточной стороне старой крепости среди своих сородичей гагшалов. Мурадгельды одного за другим женил всех старших сыновей. Ухлопал на калым и той весь свой скот. Остался один золотистого цвета верблюд, да белый, словно поседевший, осел.

Мурадгельды вспомнил, как однажды уже подросший Баллы снова обул чепеки[3], которые носил, когда еще пас овец. Опоясался ситцевым платком. Повесил на шею бутылку с водой. Надел на голову желтую мехом внутрь шапку. Не захотел он ставить верблюда на колени, чтобы забраться на него. Просто потянул его за недоуздок, заставляя животное согнуть шею. А по ней уже легко было влезть на спину. Мальчик отправился в северную сторону, где больше корма для верблюда. А сам Мерген, взобравшись на своего белого осла, поехал поохотиться на юг в горы.