Сломай мой лед

Слишком поздно

Картер.

– Стив, я не знаю, чего они хотят… мне… прекрати орать! Мне просто нужно… Дай мне сказать! – Антон эмоционально разговаривает по телефону, поэтому не замечает меня. В итоге он бросает трубку, не желая говорить с каким-то Стивом и достает ключ-карту из заднего кармана.

– Соколов! – окликаю я его и как только он поворачивается без предупреждения выбрасываю свой кулак прямо ему в лицо. Знаете, стало прям легче, такое чув…

Ответный удар разбивает мне губу.

– Как ты меня достал! – орет Соколов.

– Это взаимно, котик! – у меня получается увернуться от очередного удара, однако этот ублюдок повалил меня на пол и имеет преимущество. Я изворачиваюсь и у меня получается скрутить этого павлина на пару секунд.

– Zaebal! – что-то орет он мне, пытаясь выкрутиться из захвата.

– Я сделаю клубу и Элли одолжение, если уберу тебя! – валю его на пол и бью в лицо. – Ты ее не заслуживаешь! – ору и завожу руку для нового удара. Я бы не стал с ним драться если бы он просто принял удар, но этот кретин решил еще что-то ответить мне. Все мое нутро будто выворачивает от злости, кровь кипит, мышцы зудят. Клянусь, я могу его убить прямо здесь, да, только Элли этого не оценит, так я ее точно не добьюсь.

– Можно подумать ты заслуживаешь – он почти не бьет в ответ только отражает мои атаки.

– Я бы ее никогда не предал!

– Ты ее, мать твою, подставил! Забыл уже?

Мы орем на весь коридор, со всей мощи влетаем в то в одну, то в другую стену, у нас равные силы, поэтому просто калечим друг друга, не добиваясь никакого результата.

– Сука! Заткнись!

– Ублюдок!

– Гондон!

– Мразь!

– Картер, отцепись от него! – разъяренный голос Элли врезается между нашими идиотскими оскорблениями, ее тонкие пальчики впиваются в мои плечи, и я ослабеваю хватку, чтобы случайно не ударить ее от замаха. Заминкой пользуется Соколов и бьет меня в солнечное сплетение, от чего в моих легких резко заканчивается воздух, я на секунду теряю ориентацию и валюсь на пол как тряпичная кукла.

– Соколов! – слышу, как кричит моя Ведьма. Переживает… за меня переживает, не за павлина своего, за меня. Я не могу открыть глаз, но чувствую, как мои губы расплываются в блаженной улыбке, моя девочка, она здесь.

– Он первый начал. – фыркает Соколов.

– Тебе пять лет? – огрызается Элли.

– Ты его еще и защищать будешь?

– Я никого не защищаю.

Я чувствую ее аромат и понимаю, что она склонилась надо мной, ее теплые руки обхватывают мою голову и приподнимают с пола, чтобы проверить серьезность травм. Я с трудом разлепляю глаза и пытаюсь настроить фокус. Вот она, ее темные бездонные глаза осматривают мою челюсть, а нежные пальчики слегка касаются подбородка. Может мне это все кажется? И Соколов меня уже убил. Голова не соображает, я накрываю своей ладонью ее руку и ласково смотрю на нее.

– Поцелуешь?

– У тебя сотрясение? – она серьезно смотрит на меня и начинает водить пальцем перед глазами – Ты меня не узнаешь?

– Чемпионка… – шепчу я и тяну ее на себя, рот наполняется слюной от предвкушения, я не чувствую ни разбитой губы, ни сломанного ребра, мне нужно только ее манящие мягкие губы, хотя бы на мгновение снова погрузиться в это забвение, почувствовать их вкус…

– Картер! –рявкает она и мое тело снова встречается с холодным полом, а затылок грубо здоровается с паркетом.

– Сука! – вырывается у меня от пронзительной боли, видимо удар пришелся на уже разбитое место.

– Еще раз к ней прикоснешься, я тебя с землей сравняю! – выплевывает Соколов надо мной.

– Что ты…

Я наконец-то фокусирую взгляд и прихожу в себя. Дьявол, это я сейчас пытался ее поцеловать? Сразу после того как накинулся на ее парня, а ее назвал шлюхой? Отлично, Картер, звание величайшего идиота твое.

– Элли! – я подскакиваю, но тут же облокачиваюсь о стену и придерживаю ноющий бок, этот придурок точно что-то мне сломал. – Элли, подожди, нужно поговорить!

– Мне с тобой не о чем говорить. – строго отвечает она и ждет пока Антон откроет дверь в номер.

Что вообще происходит? Почему она здесь, неужели так его любит, что готова все простить.

– Элли, послушай…

– Картер, иди домой!

– Я никуда не уйду, пока не выслушаешь.

– Адамс, я тебе сейчас еще раз наваляю, но только на этот раз ты встать не сможешь.

– Мразь, я тебя сейчас зако…

– Хватит! – Элли становится между нами – Антон иди в номер, я сейчас.

– Нет!

–Да!

– Элли, я не оставлю тебя с этим психом!

– Антон, пожалуйста. – она устало вздыхает и смотрит на этого ублюдка.

Он молчит пару секунд, но в итоге сдается, уходит в номер, не забыв кинуть на меня взгляд из серии «я убью тебя позже».

Как только дверь за Соколовым закрывается, я хватаю ее за плечи, и припечатываю к стене за углом, чтобы этот павлин не могу слышать нас.

– Элли, послушай, я… мне нет… Господи, я такой дурак! Я просто вспылил и… и я…

– Что ты? Ты решил, что имеешь какое-то права меня оскорблять? Из-за чего? Ты же сам и вышвырнул меня из контракта, так радуйся.

– Да, к черту, этот контракт! – вскрикиваю – Я тебя, б*ять, ревную! – вырывается у меня вместе со звонким хлопком ладони по стене, из-за которого она вздрагивает.

В коридоре резко стало тихо. Мое сердце вот-вот пробьет грудь и выпадет к ее ногам, чтобы закончить свою эпилепсию. Давать заднюю уже поздно, поэтому я просто жду ее реакции.

– Это… – она начинает оглядываться будто ищет подсказки – Это не мои проблемы. – я вижу, как она сглатывает, чувствую, как ей стадо тяжело дышать. Не ожидала такого поворота? Я как бы тоже не ожидал, что вывалю это сейчас и признаю свою чертову слабость перед ней.

– Я знаю, они мои. – я провожу рукой по волосам, чтобы собраться с мыслями и спокойно поговорить и не вновь накинуться на нее – Зачем ты здесь? К нему пришла?

– Не твое дело.

– Что в нем такого, чего нет во мне?

– Картер, ты не знаешь, о чем говоришь.

– Так объясни! Он променял тебя на хоккей второй раз, а ты все равно его выбираешь?

– Я никого не выбираю! – шипит она – У тебя все? Тогда я пойду.

– Элли, не делай этого – я хватаю ее за руку – Он… он не тот, кто тебе нужен.

– А кто мне нужен? – она впивается в меня взглядом – Может быть ты?

Я не нахожусь что ответить. Знаю она найдет сотни аргументов, почему я плохой выбор, но ничего не могу поделать. Я ведь просто не переживу, если она войдет в его номер.

– Не ты ли назвал меня шлюхой? – она продолжает, не дождавшись от меня ответа, но уверен, она уже все поняла по моим глазам и идиотскому поведению.

– Ты сказал, что тебя тошнит от меня и единственное, чего я достойна, это грязного поцелуя! – она бьет меня моими же словами, каждое дает мне звонкую пощечину и оставляет глубокие раны кровоточащей вины.

– Я врал.

Твои поцелуи лучшее, что со мной случалось, Чемпионка.

– Мне все равно, Адамс, ты для меня умер. – она разворачивается в сторону номера Соколова и уверенной походкой направляется прямо в логово этого подонка, с каждым шагом вбивая мне в грудь стальной кол.

– Не делай… – почти скулю, таким жалким, наверное, я не был никогда – Не делай этого назло мне, прошу тебя, Элли!

– Чтобы делать что-то назло тебе, нужно для начала что-то к тебе чувствовать, но мне на тебя плевать, Картер.

Я порываюсь сказать ей что-то еще, но уже слишком поздно. Я уничтожил все возможные шансы на перемирие, я сжег все мосты, плоты и даже хлипкие бревна перекинутые с моего берега на ее. Я просто, сука, уничтожил то настоящее, живое, что начало зарождаться в моей душе.

– Прости меня… – я хриплю в пустой коридор. Хлопок от закрывающейся двери номера вызывает у меня резкую головную боль, виски сдавливает будто прессом, а из глаз кажется пойдет кровь. Или уже пошла? Я спускаюсь по стене спиной и зарываюсь пальцами в волосы. Мне нужно встать, сходить в медпункт и привести себя в порядок.

А ради чего? Чтобы снова выйти на холодный лед, посмотреть на трибуны и не найти там никого, кому я был бы важен. Впервые почувствовал одиночество так остро, впервые мне не захотелось играть в хоккей.