Сломай мой лед

Чемпионка драмы

Картер.

Сестра? Ну, конечно, сестра! У нее же может быть сестра десяти-тринадцати лет.

– Фух, – я с облегчением выдыхаю, ведь такой поворот событий значительно упрощает нам задачу – Слава Богу, этот урод не успел сделать тебе ребенка – говорю я, слегка улыбаясь, будто гора с плеч свалилась.

– Успел.

– Что?

– Этот урод успел сделать мне ребенка – зло подмечает Элли, и я тут же чувствую вину за свою реакцию. Минуту назад я кричал ей, что мне все равно, есть ли у нее дети от других мужчин, а теперь как незрелый подросток радуюсь, что она не залетела.

– Что значит успел? – задаю логичный вопрос, но уже знаю на него ответ. Я вижу его по мокрым глазам Элли, по защитной позе, по поджатым губам и легкой дрожи, накрывающей все ее тело.

Я подлетаю к ней и обнимаю, закрываю от внешнего мира своими огромными руками как маленькую девочку, не смею произнести вслух вопрос, крутящийся на языке. Элли напрягается, сдерживает слезы, отворачивается от меня и безуспешно пытается вытереть насухо щеки, которые тут же покрываются новым потоком соленой воды.

– Прости – тихо мычу ей в волосы – Я не знал.

Элли всхлипывает, кивает и снова шмыгает носом. Сколько бы лет ни прошло, потеря ребенка всегда будет вызывать у нее подобные эмоции. Когда это случилось? И как она после всего того, что свалилось на нее, не сломалась?

– В тот день я потеряла не только маму. – будто читая мои мысли она отвечает на мой немой вопрос.

– Это из-за падения?

Элли пожимает плечами, еще раз стирает со щек свою боль, выдыхает и поворачивается ко мне в полной готовности продолжить диалог без слез.

– Давай закажем мороженое?

– Ч-что?

– Я хочу все тебе рассказать, но мне нужно мороженое – поясняет моя Чемпионка, растапливая мое сердце своим взглядом ребенка, который просит у родителей купить любимую сладость.

– Без проблем – я чуть сдерживаю расползающийся к ушам уголки своих губ. – Только мороженое? Может, хочешь чего-то еще? Можем спуститься в ресторан или заказать доставку из любого другого места в городе?

– Нет, только мороженое.

Я киваю и иду к телефону, чтобы сделать заказ из ресторана отеля.

– Хотя нет! Давай еще картофель фри! – с детским восторгом добавляет Элли.

– А к картофелю больше ничего не нужно?

– Зачем?

– Это же гарнир, может бургер хочешь? Или какие-нибудь куриные крылышки в соусе?

– Так есть же мороженое.

– Ты будешь есть картофель с мороженным?

– Именно! – Элли кивает и отправляется в сторону ванной.

– У тебя отвратительный вкус, ты знаешь об этом? – кричу ей в след, на что она только показывает большой палец в знаке «класс», даже не обернувшись на меня.

***

Мы лежим на огромной кровати роскошного номера и едим картофель фри, обмакивая его в фисташковое мороженое. Вы все верно поняли, я тоже подсел на это странное сочетание, кажется я влюбляюсь во все, что нравится этой женщине. Надеюсь, Бог меня убережет, и я не начну пить отвратительную жидкость под названием растворимый кофе, без которого Элли не начинает свой день.

– Я потеряла ребенка – начинает Чемпионка, не отрывая взгляда от ломтика картофеля. – Мне сказали об этом уже в больнице. Я пришла в сознание чуть раньше, но как обычно боялась открыть глаза, прислушивалась к тому, что говорят мед сестры, надеялась, что смерть мамы и мое падение было всего лишь сном, и на самом деле я упала на тренировке, а все остальное нарисовала моя больная фантазия.

– Но это был не сон – притягиваю ее ближе.

– Нет, не сон. Когда я наконец-то открыла глаза и была готова поговорить с врачом на меня обрушилось сразу две новости. Первая – я больше никогда не смогу вернуться в профессиональный спорт, вторая – я больше не мама. Врач сказал, что основной причиной выкидыша стал стресс, а падение просто усугубило ситуацию.

– Как ты справилась?

– А я и не справилась. Когда я услышала, что потеряла малыша, психанула, выдернула катетер, подскочила с кровати и начала обвинять врача, что он мне врет. Правда, меня быстро усмирили. На следующий день все повторилось, и на следующий тоже. Я вела себя как истеричка, грубила всем, кто пытался со мной поговорить, бросалась предметами, ревела в подушку или смеялась как ненормальная.

Я смотрю на Элли и не могу представить каково это восемнадцатилетней девчонке остаться совсем одной, потерять ребенка и маму в один день, оказаться в больнице, да еще и с маленькой сестрой на руках.

– А Ксюша? – задаю вопрос который тут же приходит в голову после моих размышлений. – Сколько ей было?

– Пять лет.

– То есть сейчас ей пятнадцать?

– Да, забавно, что ты принял пятнадцатилетнего подростка за десятилетнего ребенка – хихикает Элли, и я мысленно радуюсь, что она в хорошем настроении несмотря на очень грустную тему.

– Я и так чувствую себя полным придурком, не добивай! – улыбаюсь и ворую из ее рук картофель, – А, где все это время был ваш отец?

– Отцы – поясняет Элли – Мой умер, когда мне было три года, а Ксюши – просто испарился, когда узнал, что мама беременна.

– Вот мудак!

– Хуже! Ксюшу тогда даже из детского сада некому было забрать, пока я валялась без сознания ее забрали органы опеки и собирались лишить меня права на опекунство.

– Из-за чего? Это же незаконно! – я взрываюсь, резко подскакивая со своего положения.

– Дело в том… Картер, то как я упала у многих вызвало удивление, я не ошиблась в шагах, не запуталась в ногах, кончено, всякое бывает, но, если присмотреться к тому моменту как я лечу пластом в лед, можно заметить, что я даже не пытаюсь предотвратить падение.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Спортивный комитет решил, что я… – Элли ставит локти на колени и зарывается пальцами в волосы – В общем…

– Элли, прошу тебя, моя нервная система и так расшатана до невозможности. – прошу ее не тянуть и рассказать мне уже все как есть.

– Они решили, что это была попытка суицида. – выстреливает Элли поднимая на меня глаза.

– О Господи… но ты ведь? Это ведь… Это ведь неправда? Так?

– Не совсем, – Элли кусает губы и боязливо уводит взгляд – Я осознавала, что падаю, и в ту самую секунду, и правда, будто хотела умереть. Исчезнуть. Быть с мамой. Но будь у меня чуть больше времени, а не пол секунды, я бы одумалась, никогда не подвергла бы своего ребенка такому риску. Я не хотела, вообще не думала в тот момент – вижу, как мою девушку накрывает новая волна истерики, из-за чего я снова обхватываю ее и утыкаю лицо Элли к себе в грудь, давая понять, что рядом и не отвернусь от нее каким бы ни был ее рассказ.

– Я ничего не соображала тогда! Адреналин, эмоциональный шок, страх – все смешалось в один адский коктейль похуже любого наркотика – всхлипывает и продолжает свою исповедь, рыдая в мою футболку все больше вымачивая ткань в соленые слезы. – Я не хотела этого, Картер, если бы могла все изменить, я бы никогда… Слышишь? Никогда не позволила бы себе упасть!

– Ш-ш-ш, я знаю Малыш, знаю… – глажу ее по голове, ласково раскачивая в руках.

– Я так себя ненавидела после этого…

– Все уже случилось, ты не виновата, никто не виноват, так бывает – я шепчу ей в волосы слова поддержки и мысленно благодарю Бога, что он ей помог все это пережить, что теперь эта сильная и невероятно красивая девушка досталась мне, совершенно непонятно за какие заслуги.

– Скажи мне, что все наладилось, прошу, скажи мне что эти дятлы из комитета не забрали у тебя сестру!

Элли мягко отстраняется и аккуратно смахивает оставшиеся капли со щек.

– Как в России говорят, мир не без добрый людей, мне помог человек, от которого я меньше всего ожидала помощи. – Элли закидывает последний ломтик в рот и начинает загадочно улыбаться. Это добрая ностальгическая улыбка, будто она вспоминает что-то хорошее.

– Ты улыбаешься? – смотрю на нее с опаской.

– Да, в этой истории я не только потеряла, но и нашла людей. Не сойти с ума мне помогла Меган.

– Меган Уилсон?

– На тот момент еще Меган Паркер – кивает Элли, – Она тогда стала олимпийской чемпионкой и пока я мысленно сжигала ее на костре, она оказывается торчала под дверью моей палаты и ждала разрешения меня навестить.

– Да, ты смеешься?

– Нет, она пришла ко мне с фруктами и, не поверишь, наорала на меня.

– Наорала?

– Да, сказала, что планировала стереть меня в порошок на льду, но я и тут обломала ее планы, драматично ушла со сцены, кинув ей золото как собаке кость.

Я несколько секунд анализирую рассказ Элли, а потом начинаю громко смеяться.

– Я совсем забыл, кто такая Меган! Черт, а она ведь и правда могла заявиться к человеку в больничной палате и обвинить его в своей победе. Это какой-то абсурд и гениальность в одном флаконе.

– Да, и знаешь, я на нее совсем не обиделась, наоборот она привела меня в чувства, напомнила, что значит быть спортсменом. Ведь это не только про медали, это значит уметь проигрывать, падать, травмироваться, терять, но все равно вставать и идти дальше. День за днем.

– Никогда об этом не думал – я нежно касаюсь ее пряди волос, которые она уже несколько часов не собирает в хвост, создавая для меня привилегию видеть ее хрупкой и нежной девушкой, без стандартной брони непробиваемой стервы. – Наверно, потому что я золотой мальчик, стыдно жаловаться на свою жизнь в то время, когда ты столько пережила.

– Богатые тоже плачут – усмехается Элли.

– Моя история точно не достойна экранизации.

– Ошибаешься, ты сказал, что твой отец делал из тебя звезду хоккея, ты был и есть его бизнес-проект и это, скажу тебе, отстойно. Он жив и здоров, но ты не можешь прийти к нему и поговорить по душам. Отличный сюжет для мелодрамы, про такого угрюмого красавчика которого недолюбили родители.

– Издеваешься, да?

– Нет, я искренне считаю, что так не должно быть. – Элли кладет голову мне на колени и поднимает руки к моему лицу, чтобы поиграть с моими непослушными волосами. – Но все же в драматизме тебе меня не победить. – добавляет она уже веселым тоном.

– На то ты и Чемпионка, во всем, даже в номинации за самое страдающее прошлое. – я поднимаю голову Элли, чтобы лечь рядом и обнять ее со спины. – Как тебе удалось убедить комитет в том, что ты вменяема и можешь стать опекуном сестры?

– Снова Меган! – кивает Элли – после эмоциональной речи о том, какая я сучка, она подсела ко мне и стала спрашивать, как у меня дела. Я, конечно, ей послала, нагрубила, но она вообще это игнорировала, возможно, потому что на тот момент не знала русского мата.

– Я тоже не знаю – подмечаю я.

– Не переживай, я тебе научу, это, как говорится, база. – хихикает Элли и продолжает – Она узнала, что меня считают неуравновешенным подростком с суицидальными наклонностями и призвала свою команду помочь мне. Меган была любимицей Америки, главной кандидаткой на олимпийское золото. Поэтому чтобы потенциальная чемпионка чувствовала себя комфортно, ей обеспечили контракт с местным консьерж-агентством, которое должно было решать любые ее проблемы и исполнять капризы, в рамах разумного. Одним из таких капризов стала помощь мне, она забрала Ксюшу у опеки, привезла ее в Сочи и поселилась вместе с ней в ближайшем отеле от больницы, чтобы навещать меня. Мне страшно подумать кому и сколько она заплатила, чтобы обойти все бюрократические потуги, именно она заставила врача подписать документ о моей вменяемости и подтвердить, что я полностью психологически здорова и никаких мыслей о том, чтобы расстаться с жизнью у меня нет и не было.

– Она невероятно крута – произношу я задумчиво, находясь в полном шоке от действий женщины, которую всегда считал чокнутой на всю голову. – Я думал она просто сумасшедшая, а она оказывается твой ангел-хранитель.

– Да, я бесконечно ей благодарна. После всего этого она стала мне лучшей подругой. Мы очень сблизились, и несмотря на расстояние, постоянно мотались друг к другу на континент, чтобы уйти в отрыв.

– Мне жаль, что мы не встретились раньше – тихо сиплю я в шею Элли, оставляя невесомый поцелуй.

– Почему? Сейчас я слишком стара для тебя? – смеется она и слегка ежится из-за щекотки.

– Нет, потому что мне невыносима мысль о том, как ты страдала и как мало людей было рядом с тобой. Я бы хотел быть твоим героем, защищать от боли, решать твои проблемы.

– Да, пока что у тебя получалось только их создавать.

– Что ты имеешь в виду?

– Тебе напомнить из-за кого я осталась без контракта с Торонто Мейпл Лифс?

Я вспоминаю какие у нас были отношения буквально пару дней назад и лихорадочно придумываю способы заставить ее забыть все мои неадекватные действия. Я молча съезжаю вниз и распахивая махровый халат Элли, под которым ничего нет. Именно то, что мне нужно!

– Ты что это делаешь?

– Я думал, что уже вытрахал неприятные воспоминания из твоей головы, но очевидно, что нет. Поэтому держись, Чемпионка, тебя ждет марафон оргазмов, после которых ты будешь помнить меня только как хорошего мальчика.

– Я предпочитаю плохих.

– Я буду для тебя кем захочешь, главное, чтобы этот статус включал тебя у меня в постели.

– Договорились – Элли заливается смехом и вместо того, чтобы расслабиться и раздвинуть передо мной ноги, она с писком набрасывается на меня, обхватывает шею и впивается мокрым поцелуем.

Мы валяемся по кровати, нетерпеливо срываем с себя одежду, облизываем друг друга и все теснее прижимам тела. Я наслаждаюсь этим моментом, жадно пью коктейль из взаимного желания, чувств и страсти. Я пью его так, будто это последний шанс напиться, ведь меня не отпускает страх, что наше приключение скоро закончится. Наступит утро и нам нужно будет поговорить о будущем, в котором, возможно, она не видит меня.