Сломай мой лед

Солнце взойдет

Элли. Москва

– Мелкая, я дома!

С порога кричу я сестре, вваливаясь с двумя чемоданами вещей в свою квартиру и с огромным удовольствием сбрасываю с себя туфли.

– Ксю, я иду к тебе, – продолжаю я кричать на всю квартиру, даже не заботясь, что на часах всего шесть утра – Если ты притащила парня домой, и вы сейчас занимаетесь взрослыми вещами, то у вас есть примерно минута, чтобы одеться и сделать вид, будто ничего не было! – я, конечно, шучу, и уверена, что она даже ни с кем не целовалась еще. Но вогнать Ксю лишний раз в краску – отдельное удовольствие, я хоть и заменила ей мать последние десять лет, но роль вредной старшой сестры никто не отменял.

– Я не настолько тупа, чтобы приводить парня в день твоего приезда – фыркает сестра, сонно выползая из своей комнаты. – И чего ты орешь на весь дом с утра пораньше…

Ксю зевает и даже не поприветствовав меня объятьями, плететься на кухню.

– А ты почему спишь до сих пор, тебе на тренировку не пора? – я иду следом за ней и начинаю доставать завтрак из пекарни, который купила по дороге из аэропорта.

– Нет, я отпросилась.

– Ты чего?

– Я отпросилась! Ты же сказала поберечь запястье, вот, я и посчитала, что ничего страшного не случится, если посижу немного дома.

Я ошарашено смотрю на нее пару секунд, а потом начинаю активно открывать шкафчики и заглядывать под стол, делая вид, что активно что-то ищу.

– Эльгейзер, ты что делаешь?

Так называет меня Ксю, когда я заставляю ее делать скучные взрослые дела, она считает, что я как гейзер постоянно фонтанирую энергией, не могу спокойно сидеть, и мне постоянно нужно чем-то заниматься самой и занимать всех вокруг себя.

– Да, вот думаю, куда ты могла спрятать мою сестру, – задумчиво произношу я, а потом резко хватаю деревянную лопатку и приставляю ее к горлу сестры, будто это холодное оружие – Признавайся самозванка, что ты с ней сделала?

– Ха-ха – изображает саркастичный смех Ксю – Очень смешно – кривится она и отворачивается, чтобы начать делать овсянку. – Ты чего так долго? Говорила, всего на пару дней, а улетела на месяц в итоге?

– Дела затянулись, ты же знаешь, контракты с лучшими игроками лиги это тот еще геморрой.

– Да, еще когда эти игроки – твои бывшие – комментирует Ксю, заливая кипятком кашу.

– Это тут ни при чем, просто, появился там один… Один самовлюбленный хоккеист с золотой ложкой во рту и решил, что имеет право вмешиваться в мои дела.

– Поставила его на место?

Я подхожу к кофе машине и делаю себе нормальный кофе. Но тут сразу вспоминаю про то, как Джон, Меган и Картер каждый раз заморачивались, чтобы сделать мне мой «адский отвар», а я благодарна принимала их хлопоты. Теперь вкус растворимого кофе у меня навечно будет ассоциировать с Торонто и этим невероятным месяцем в Канаде, где, кажется, я прожила отдельную маленькую жизнь.

– Эль! Ты чего зависла? Забыла, как пользоваться?

– Что? – я поворачиваюсь к сестре, удивленно смотрящей на меня – Я… я просто вспомнила кое-что.

– Так как твой контракт? Мы теперь богаты? – подкаливает меня Ксю – Я уже могу забить на свое будущее и начать прожигать твои деньги с московскими мажорами?

– Не можешь, сделка отменилась.

– В смысле? А что ты тогда там делала столько времени?

– Пыталась разрулить последствия – я вздыхаю и упираюсь лбом в кофе-машину, наблюдая как ароматный напиток наполняет мою чашку.

Сестра выключает плиту, накрывает кашу крышкой и уже без былого задора смотрит на меня.

– Эль, что случилось?

Вздыхаю. Уже нет сил держать в себе все эти чувства и эмоции, они душат меня, рвутся наружу, разрывают изнутри сердце и кажется вот вот разрежут грудную клетку.

– Я, кажется, влюбилась…

Ксю просто смотрит на меня широко распахнутыми глазами.

– В Антона? Вы что, снова сошлись?

– Нет, Антон тут ни при чем – я забираю свою чашку и иду на балкон, где мы с сестрой организовали себе стильную лаундж-зону с подвесными кресло-качелями.

Слышу, как Ксю семенит за мной и предвосхищаю сто один вопрос от любопытной мартышки.

– В любом случае, это все не имеет никакого смысла, он там, я здесь. – снова беру себя в руки и стараюсь сменить тему, чтобы сестра не заставила меня все ей рассказывать. Сажусь в свое раскачивающееся кресло, отпиваю немного кофе и откидываюсь на спинку с закрытыми глазами.

Выдыхаю. Наконец-то я дома.

– И что? Я ничего не понимаю! Пусть сюда приедет жить! – как я и предполагала мою медитацию вероломно нарушает любопытная пятнадцатилетка, у которой в жизни всегда «все просто».

– Он не приедет… – отвечаю, продолжая лежать с закрытыми глазами.

– Почему?

– Потому что это глупость вселенского масштаба, он хоккеист лучшей лиги в мире, у него многомиллионный контракт с одним из самых успешных клубов континента. Лететь играть и жить в страну, которая считается персоной нон грата на всех соревнованиях – самое нерациональное решение, которое можно придумать.

– С каких пор НХЛ стала лучшей? – усмехается Ксю, намекая на мою привычку всем и каждому доказывать, что лучше КХЛ просто не может быть.

– Хорошо, не лучшая, одна из лучших – поправляюсь, но мы обе понимаем, что играть в НХЛ – это предел мечтаний любого хоккеиста.

– То есть все за вас решила политика? А как же любовь? – ноет моя впечатлительная сестра, усаживаясь в свое подвесное кресло.

– Ксю, ты что мелодрам пересмотрела, это жизнь и в ней есть не только всепоглощающая любовь, но и еще куча других моментов, которые кроются за фразой «долго и счастливо».

Она ненадолго прекращает свой допрос, и мы погружаемся в комфортную тишину. Мы часто так сидим с ней здесь, на балконе, смотрим на просыпающийся город и наслаждаемся видом из окна. Это наш сестринский ритуал. Даже когда она была маленьким непоседливым ребенком, стоило мне посадить ее в эти качели, она тут же успокаивалась, качалась вместе со мной и тихо напевала свою любимую песенку из «Бременских музыкантов», не выговаривая при этом половину букв.

– Луч солнца золотого, тьмы скрыла пелена… – я слышу тоненькие голосок сестры, которая будто прочитала мои мысли или просто стала проводником Вселенной подобрав идеально подходящую песню под момент – И между нами сно-о-ва… вдруг

– Выросла стена… – я подхватываю, поворачиваясь к ней с мягкой улыбкой.

Солнце взойдётНочь пройдёт, наступит утро ясное Знаю, счастье нас с тобой ждёт Ночь пройдёт, пройдёт пора ненастная Солнце взойдёт

Яркие лучи солнца окрашивают наши лица в оранжевый цвет, мы тихо поем, обмениваясь молчаливой поддержкой. Пшеничные волосы Ксюши красиво переливаются на свету и на вздернутом носике появляются первые майские веснушки. Она уже не ребенок, с каждым днем она все больше становится похожа на молодую красивую девушку. Я уже вижу тех бедняг, что безнадежно влюбятся в нее, не зная какой им может достаться сюрприз в виде ее взбалмошного характера.

Сестра больше не спрашивает меня о Картере, и я благодарна ей за это. Пока в моей душе темно, но так будет не всегда, солнце взойдет, боль утихнет и все снова встанет на свои места.

Встанет же?