Сломай мой лед

Не исчезай

Я чувствую тонкий аромат то ли жасмина, то ли ландыша, то ли какой-то цветочный чай с чем-то освежающим. Знакомый аромат, но не потому что я знаю, как пахнут дорогие духи, а потому что он принадлежит той восторженной фанатке из бара, деловой бизнес-вумен из офиса клуба, дерзкой спортсменке, умеющей прыгать тройные тулупы и бить по груше. Она такая разная, но всегда гордо смотрящая вперед, я как пацан плыву под ее взглядом, как извращенец мечтаю о ее теле двадцать четыре на семь. Приятная тяжесть ее головы у меня на плече, закинутая нога мне на бедро, сопящий носик, поддувающий выбившуюся прядь и изящная кисть, застывшая у меня на груди – именно так я хочу просыпаться. Каждый, мать его, день!

Вдыхаю аромат с ее макушки как кокаиновую дорожку, мой наркотик, персональный опиум. Я аккуратно подвигаю ее ближе, обнимая той рукой, на которой она спала всю ночь, ни разу не изменив позу. Нам бы поговорить, но я знаю, что она будет делать, как только проснется, испугается собственных желаний, психанет и вылетит отсюда как пробка. Привязать ее что ли, пока спит. Я усмехаюсь собственным мыслям и от резкого выдоха грудью, я чувствую, как Элли начинает просыпаться.

Началось. Она сонно приподнимает голову, поправляя ту самую прядь, за которой я наблюдал минут пятнадцать без остановки.

– Доброе утро – тихо говорит она растерянно, – Эм… как спалось? – спрашивает неловко.

Я расплываюсь в улыбке и продолжаю молчать, потому что я не могу выразить словами свое состояние. У меня дыра в груди, во рту отрылся филиал Сахары, рука онемела и в целом, я, возможно, похоронил вчера свою карьеру, но, сука, чувствую себя таким счастливым!

– Ладно, – она садится на край кровати и начинает поправлять прическу – Рада что теле лучше.

Я хватаю ее и заставляю снова навалиться на меня лицом.

– Так лучше – поясню ей и целую в губы.

Без предупреждения, прелюдий и пояснений. Грубо, мокро и безапелляционно заявляя свои права на нее. У нее вырывается стон, а я осмелев обхватываю ее обеими руками, нагло мну ее стройное тело.

– Картер? – спрашивает она между моим облизыванием и ненасытным покусыванием ее кожи.

– Что? – выдыхаю, не останавливая свой напор.

– Ты под кайфом?

– Да! Да, черт возьми, – сильнее приживаю ее к себе – Ты мой кайф!

– Мы снова это делаем – она улыбается мне в губы, впервые смеется со мной, и эта нова эмоция обрушивается на меня очередной волной возбуждения.

– И будем делать это весь день! – бесстыдно проталкиваюсь языком ей рот.

Элли аккуратно гладит меня, отвечая на каждое мое движение, обхватываю ее хвост и пытаюсь найти резинку, чтобы наконец-то увидеть ее распущенные волосы, зарыться в них, спутать, намотать на свои руки и не отпускать до самого… никогда!

– Что ты делаешь? – спрашивает она игриво, отстранившись на секунду.

– Пытаюсь понять, как распустить твой конский хвост. – отвечаю, посасывая ее шею.

– Это будет не просто.

– Ты что на суперклей его прицепила?

– Почти – хихикает и я подхватываю ее настроение.

Во время всего этого простого разговора мы не прекращаем целоваться, будто сражаясь, мы тремся друг о друга, я пытаюсь притянуть ее ближе, а она сопротивляется, боясь сделать мне больно. Элли одета в брюки и обтягивающий белый топ, открывающий соблазнительную полоску кожи на идеальном прессе. Пока это все интимные части, куда мне удалось добраться, но я вхожу в кураж и залажу рукой под топ, чтобы обхватить миниатюрную грудь.

– Картер, нам нужно остановиться. – сообщает, а сама выгибается она от удовольствия.

Я подключаю вторую руку и тяну ее за талию к себе.

– Иди ко мне – шепчу, заставляя встать на колени на кровать, чтобы моя голова оказалась на уровне ее живота. – Мечтал сделать это еще на озере – шепчу и впиваюсь в ее пресс ненастными поцелуями, тяну за ширинку, и сразу за ней провожу языком.

– Стой, не… не сейчас. – она садится и оказывается вновь напротив меня. – Тебе вчера сделали операцию, ты можешь хоть на секунду не думать о сексе? – говорит она спокойно, застегивая брюки обратно.

– С тобой – нет! – усмехаюсь и тут же кладу свою ладонь ей на щеку, поглаживаю большим пальцем мимическую морщинку у губ.

– Ясно, рада что ты поправился – она разочаровано кивает и уже по-деловому добавляет – Я не за сексом сюда приехала и мне… в общем меня такое не интересует. Рада что ты… мне пора!

Я подключаю вторую руку, обхватываю лицо, соединяю наши лбы.

– Я схожу с ума по тебе, Чемпионка! – выдыхаю, не в силах больше сдерживать свои чувства к ней, – Хочешь правды? Вот тебе правда! Элли, я месяц не могу выкинуть тебя из головы, ты в каждом моем сне, каждой мысли, движении… Чемпионка, я кровью захлебывался, а думать мог только о том, что не попросил у тебя прощения за свою нелепую ревность, за то, что наговорил тебе тогда в офисе Джона. Я чуть не умер, но жалел только об одном, что не сказал тебе…

– Картер!

Резкий. Грубый. Чужой.

Именно таким казался голос моего отца, когда он бесцеремонно ввалился ко мне в палату и нарушил наше хрупкое единение. Я даже не обернулся на него, смотрел опьяненными глазами на Элли, из последних сил пытаясь удержать этот волшебный момент. Но он все испортил.

Она вздрогнула и испуганно уставилась на него, я зажмурил глаза, моля о том, чтобы он исчез, растворился, и мог все исправить, закончить, сказать ей.

– Я помешал?

– Да!

– Нет…

Одновременно отвечаем мы, она конечно, говорит из вежливости, потому что растеряна, смущена и сбита с толку. Элли отстраняется, ускользает от меня. Снова. Я хватаю ее за руку, не позволю отцу все испортить. Не сейчас, не с ней!

– Я пойду – говорит с извиняющейся интонацией, смотрит на отца и кивает мне в знак прощания.

– Нет! – я сильнее сжимаю ее руку – Нет! – смотрю только на нее, меня волнует только она.

– Все в порядке, Картер, увидимся… эм… – она снова смотрит на отца проверяя его реакцию и добавляет – Позже.

Ее рука выскальзывает из моих ладоней, если бы не эти бесчисленные трубки, воткнутые в мое тело, я бы уже выпроводил отца и сжал ее в объятьях.

Не уходи, не исчезай.

Но Элли уже у двери, прижимает к груди пиджак и сумку, машет мне рукой и скрывается за дверью. Проклятье!

– Я тебя поздравляю, добился своего, – усмехается отец, напоминающий мне злодея из сказок – Надеюсь ты наигрался и готов говорить о деле?

– Что ты тут делаешь? – цежу сквозь зубы, нет никакого желания выяснять с ним отношения.

– Хочу узнать, что это было, на игре? С каких пор тебя можно вырубить с пары силовых приемов?

– Спроси у врачей или у моего тренера – фыркаю.

– Спросил, сказали ребра ты уже где-то сломал, не объяснишь?

– Я тебе ничего не должен объяснять!

– Ошибаешься, это я сделал тебе блистательную карьеру, ты не можешь просто взять и все похерить. Твое тело тебе не принадлежит!

– Серьезно? Это именно то, что ты хотел сказать, увидев сына на больничной койке? Да, ты бескомпромиссно заслуживаешь звание «Худшего отца столетия», поздравлю, Пап!

– Не дерзи! Ты ключевой игрок! Ты вообще в курсе, что клуб просрал вчера кубок?

– Да. – спокойно отвечаю я, слышал, как это обсуждали медсестры, думая, что я сплю.

– И ты все равно считаешь себя правым? Ты подставил не только меня, ты подставил всю команду!

– С командой я разберусь, но вот перед тобой я, уж извини, но вины не чувствую, а теперь проваливай отсюда, а то мне столько желчи за раз не съесть!

– Я хочу, чтобы ты включил голову и стал мыслить разумно! С кем ты подрался?

– Я не обязан тебе отчитываться, мне не пятнадцать!

– С Соколовым? Я его не видел, но ставлю свою компанию, что он тоже ходит и освещает Торонто фонарем под глазом.

Я молчу, нет никакого желания продолжать этот бессмысленный разговор. Я не жалею о том, что навалял этому придурку, хотя кто кому навалял еще вопрос, но неважно. Если не буду ему отвечать он быстрее уйдет, и я смогу вернуть Элли.

– Это все эта русская шлюха?

– Ты не смеешь… – я резко дергаюсь к нему, забывая о проводах, удерживающих меня, оборудование к которому я прикован как собачонка, начинает громко пищать.

– Черт!

В палату влетают испуганные медсестры.

– У вас все в порядке? – спрашивает одна из них, осматривая меня и пикающую хрень.

– Да – отвечаю ей, но продолжаю сверлить отца ненавистным взглядом – Я случайно дернулся.

– Будьте осторожны! – она доброжелательно кивает мне и принимается поправлять провода, а отец, игнорируя присутствие посторонних, расплывается в своей злодейской улыбке.

– Вот вроде бы взрослый мужик, а эмоции свои так и не научился скрывать – ржет этот ублюдок надо мной – Картер, мне даже не нужен твой ответ, всего одна фраза и ты уже вскипаешь как неуравновешенный ребенок! Заканчивай с этим!

Медсестра уходит вновь, оставив нас наедине.

– Не лезь в мои дела! – цежу и понимаю, что могу не сдержаться, выдерну эти провода и выброшу пищащую махину в окно.

– Я тебя предупредил, выкинешь что-то еще из-за этой телки, я самолично отправлю ее обратно к матрешкам и медведям без возможности вернуться в Канаду.

– Ты не посмеешь!

– Не испытывай мое терпение и тем более мои возможности.

– Сука!

– Взаимно, сынок.

Он разворачивается и направляется к двери своей традиционной походкой властелина мира.

Я откидываюсь на подушку и набираю воздух в свои подбитые легкие. За что мне так не повезло с отцом? Он мне сделал карьеру? А то, что я с четырех лет только и видел ничего, кроме льда и коньков. А весь этот блажь с популярностью и рекламными контрактами он может засунуть себе в задницу, меня никогда не интересовала такого рода карьера.

А вот, Элли, ей я навредить не позволю.

– Только мне дозволено доводить ее до нервного срыва. – я усмехаюсь своей мысли, вспоминая сколько раз ее глаза вспыхивали и накрывали меня возбуждающей яростью. Она ни с кем себя так не вела, никто не мог вывести ее из равновесия, кроме меня. Я тянусь за телефоном и пишу ей сообщение, чтобы она вернулась.

Минута, две, десять, час… сообщения остаются не отвеченными. Она просто занята.

Или уже покупает билет в Москву.

Я пишу еще одно сообщение, а за ним еще одно. Потом звоню, и снова пишу.

Она все-таки исчезла, ускользнула, так и не услышав от меня слов, которые должны были ее остановить. Чертова, Золушка, я снова за тобой бегу.