Сломай мой лед

Найди меня

Картер.

– Парни, эта просто финал! – говорит тренер Каллахан и делает драматическую паузу.

Просто? С каких пор что-то связанное с хоккеем для него просто? Он готов положить свою голову под мчащийся конек, если это обеспечит нам победу.

– Ладно, не просто… – сдается он – если мы не выиграем меня лишат задовой девственности – по раздевалке проносится легкий хохот. Задовой? Такое слово вообще существует?

– Мы хорошо потрудились и заслужили этот финал, давайте поднажмем и покажем этим кошечкам как в Торонто льды ломают, а? Дадим жару?

Мы поднимаем одобрительный гул, бьем клюшками о пол и поднимаемся со скамьи, чтобы вывалиться из раздевалки непробиваемой лавиной из экипировки, груды мужских мышц и зашкаливающего тестостерона.

– Кэп, готов к жаре? – на меня наваливается Мэтт – повторим тот же финт, что на четверть финале провернули с Бостоном?

– Конечно, главное на чирлидерш не засматривайся – подкалываю я его слабостью к спортивным девушкам.

– А ты на Золотову! – Она сегодня в твоей джерсси?

– Что? – я бросаю на него яростный взгляд – Причем здесь Золотова?

– Оу, прости, я думал вы вместе, типа курортный роман. – ржет мой напарник.

– И с чего ты так решил, скажи на милость? – неужели моя зависимость так очевидна.

– Только слепой не заметит вашей химии, искры летят, когда вы пытаетесь поговорить.

– Тебе показалось! – зло фыркаю я и закрываю глаза, чтобы сосредоточится на льду.

– Если у вас ничего, я же могу к ней подкатить? Мы так славно болтали в баре. – продолжает мой друг, который только что стал моим бывшим другом.

– Нет! – отрезаю я.

– Хм, я так и думал – ржет Мэтт, довольный, что подловил меня – Покажи сегодня класс, девчонки любят победителей – он подмигивает и уходит вперед выстраиваться в шеренгу.

Она любит другого.

Эта мысль сжимает мое сердце, я могу заполучить ее прощение, покорить блестящей игрой, доставить крышесностный оргазм и скрасить ее пребывание в этой стране. Но я не стану тем, кого она захочет впустить в свою жизнь навсегда. Я могу сколько угодно бороться с ее стальным характером, день за днем добиваясь расположения, но заставить ее чувствовать ко мне что-то большее, чем мимолетную страсть, не смогу. А самое сложное, я не смогу заставить ее разлюбить другого.

Какого хрена Мэтт заговорил о ней? Теперь я только и думаю о том, чтобы найти ее на трибуне, заглянуть в любимые глаза и еще раз попросить прощения.

Нет, нельзя! Не вздумай искать ее!

Если я увижу ее холод, а я его увижу, то точно не смогу собраться.

Выброси ее из головы!

Я сильнее сжимаю ее подвеску в кулаке.

– Адамс? – тренер еще раз каждого хлопает по плечу.

– Я готов, тренер! – киваю ему.

– Покажи им, сынок!

Мы выходим на ликующую арену, крики болельщиков, чирлидерш, друзей и родных игроков смещались в один адреналиновый коктейль. Нервы на пределе, мышцы гудят, я мысленно выключаю себе память и чувства, сейчас есть только я и хоккей. Только мое мощное тело, которое как машина технично сносит соперников. Мозг, который полностью поглощён анализом игровой площадки, глаза, которые видят только шайбу и руки, мастерски управляющие ею.

Только я и лед. Ничего и никого больше не существует.

Она здесь.

К черту ее. Только я, игра и лед.

Она смотрит на тебя.

Заткнись! Мне все равно.

Ей было больно, поэтому она так сказала.

Я до боли стискиваю кулаки, мне нужно собраться.

Она тебя простит. Посвяти победу ей.

Я выиграю! Я выиграю сейчас и потом.

Мне наконец-то удается договорится со своим сердцем, настроив его, мозг и тело на единую волну. Смотри, Чемпионка, это твой мужчина сейчас выиграет Кубок Стэнли, ты простишь его, кто бы не простил?

Я выезжаю на центр и становлюсь в позицию. Игра начинается, глянцевый лед в несколько секунд покрывается глубокими порезами беспощадных коньков. Купер-Слоун-Адамс. Наша троица работает блестяще, я передаю пасс Мэтту, обхожу двух соперников, ловлю шайбу и отправляю в ворота. Чертов, Скотт Бэйли! Еще раз, Купер-Слоун- Адамс. Пасс, обход, финт, обманка, пасс с неудобной руки, Купер у ворот…

То ли я отвлекаюсь на вероятный гол Мэтта, то ли банально не успеваю увернуться, но меня сносит защитник «Флориды Пантерз». Я влетаю в борт и зло ищу виновника моего факапа. Снова Бэйли! Он явно нарывается, видимо планирует вывести меня на эмоции, чтобы заработать удаление для нас двоих. Грязно играете, но я не такое не поведусь.

Каждые две минуты матча кто-то со всей дури влетает в борт, лед трещит, кажется, мы или добудем огонь, или разобьем его на сотни осколков к чертовой матери. Арена гудит, каждый шаг, выход из зоны, удобный момент сопровождается давящим предвкушением, ощутимым возбуждением каждого болеющего. На ровне с ободряющими эмоциями вероятной победы потерянная шайба, ошибка или промах отражается болезненным разочарованием, которое как груз ложиться на плечи игрока и утяжеляет экипировку. Забита шайба – это апогей, оргазм, которого не удостоилась пока ни одна из команд. Начался второй тайм, в у нас все еще 0:0

Свисток, мы снова танцуем свой танец с клюшками под названием «умри, но забей», Слоун передает мне шайбу, я обхожу соперника и нахожусь в идеальном положении, чтобы забить. Взмах, удар… У-д-а-х-р…

– Стоп!

– Остановите!

– Остановите гребанную игру!

– Картер! Сынок!

– Кэп!

– Ты что, придурок сделал?

– Б*ять, я тебя урою сейчас!

– Картер!

– Иди сюда, сказал!

– Картер! Кэп!

– Картер, вы меня слышите?

Все голоса слились в один сплошной гул. Что произошло? Почему так сложно дышать? Я… Я сейчас встану!

Голос Мэтта разрывает ушные перепонки, я слышу, как он кидается на Скотта, порывается ко мне, но его удерживают парни. Я смутно вижу лицо спортивного медика, который пытается достучаться до меня, обеспокоенное лицо тренера, интересно, он переживает за мою жизнь или за то, что я не вернусь на игру? Боже мой, почему вас так много, голоса, так много голосов! Я же не умираю? Или умираю? Черт, Элли, я ведь ей так и не сказал, не сказал, что… не попросил прощения.

– Э… Эл…

– Картер, вы упали, все будет хорошо, я доктор Мэнденс.

– Э… Где Элли?

– Картер, вы понимаете, что произошло?

– Где Элли?

– Элли – это ваша жена?

– Элли! Мне нужно сказать ей! – я не могу разлепить глаз, но сейчас хотя бы получается что-то вымолвить внятное. – Мне нужно… Я ее очень… Скажите ей, что я не могу без нее…

– Картер, мы везем вас в больницу, скажите вы понимаете, что происходит?

В ответ на идиотский вопрос доктора Пендосы, или как там ее, я выплевываю сгусток крови.

– Б*ять – вырывается у меня, на мгновение становиться легче, но тут же чувствую, как рот вновь наполняется соленой слюной. Выплевываю, кашляю, задыхаюсь.

Какого хрена происходит?

– У него пробито легкое! Кладите его, он сейчас задохнется!

В ушах стоит непробиваемый гул, паника докторов, трясущаяся машина скорой помощи, наполняющийся рот кровью и постоянная отдышка будто на меня навалился защитник Пантерз и душит своими ручищами.

Темнеет. Мое тело расслабляется и погружается в приятное забвение. Нет, нельзя, нельзя терять сознание, не сейчас!

Кратер, мать твою, соберись!

Кубок! Я должен был выиграть кубок для нее. Она не простит. Элли.

– Она не выберет меня без кубка! Мне нужно на лед-х-тьфу, агх…

Мне нужно… Эй… Кто-нибудь?!

Темнота. Чемпионка, прошу тебя, найди меня…